Чтение 11–й страницы книги ~Пусть Бог не вмешивается~

Подходил к концу четвертый день поездки. Дигур постоянно хмурился, по ночам чаще обходил посты. Ждал нападения. В то, что поездка закончится благополучно, он, как и я, не верил.

Послеобеденная дрема накатывает медленно, исподволь и приятно туманит голову. Я улегся на мягкие шкуры, подложил под голову свернутое одеяло и закрыл глаза. Из сладких объятий дремы вырвал волчонок, который запрыгнул в повозку и настойчиво теребил лапой мою руку. Не глядя я сграбастал его за загривок и подтянул к себе.

- Нехорошо будить спящих, ясно?

Но Спартак ничего не хотел понимать, толкался, требуя чего-нибудь вкусного и прямо сейчас.

- Отстань, балбес. Я сплю, понял?

Я оттолкнул голову волчонка и повернулся на другой бок, но тот ухватил за куртку и потянул, рыча от удовольствия. Играть ему хотелось не меньше, чем есть.

- Ах так? - Я поднял его на вытянутой руке за загривок. - Выброшу, если будешь мешать.

- Спартак. Спарта-а-ак!

Голос Даны раздался близко, я едва успел выпустить волчонка и застегнуть пояс на брюках.

- Спартак... - За пологом мелькнула тень и в проеме возникла баронесса собственной персоной. - Ага! Вот ты где.

Она удивленно смотрела на относительно мирную идиллию. Неугомонный волчонок опять схватил куртку, решив добиться своего любым способом.

- Привет, Дана. Как видишь, этот непослушный зверь никак не хочет понять, что запас мяса скоро закончится благодаря его стараниям.

- Только его? - Она подозрительно прищурилась. - А повар жаловался, что не может прокормить двух зверей, причем большой и жре... ест во много раз больше.

- Клевета. - Я сел, оторвал Спартака от куртки и дал ему затрещину. Волчонок даже не сморщился, атакуя сапог. - Видишь, как он проголодался? Я бы так не смог. Питаться невкусной кожей вместо нежного мяса.

Дана рассмеялась, и ее лицо разом преобразилось: на щеках заиграли ямочки, тонкие брови изогнулись, алые губы разошлись в улыбке. Я залюбовался и спохватился немного позже, чем следовало.

Баронесса окатила меня вызывающим взглядом зеленых глаз, протянула руку к волчонку, но тот отвернулся, вынюхивая что-то в ворохе мешков. Видимо, решил добыть пищу сам. Я ухватил его и передал покрасневшей девчонке. Она чересчур легко краснела, и такой симптом мне решительно не нравился. Следовало быть осторожнее по части раздачи пламенных взглядов, иначе можно нарваться на неприятности иного рода.

Дана с трудом сдерживала непоседливого волчонка. Тот норовил вывернуться из крепких объятий, но силы были не равны, волчонок крутился и визжал, возмущенный подобным обращением.

- Тебе еще не надоела такая езда?

- Давно надоела. Но придется терпеть.

- Да, знаю. Но отец немного переборщил с охраной. Хватило бы и двух десятков.

- Может быть. Тут наперед не угадаешь. Ты слишком лакомый кусочек для охотников.

Я усмехнулся, получилось немного грубовато, но вполне честно. Дана смутилась, потом дерзко взглянула мне в глаза и с вызовом спросила:

- И для тебя тоже?

- А что я? Я не охочусь за молодыми красавицами. И твои земли мне ни к чему. Но за такую красоту и в самом деле можно бороться, пока не завладеешь.

Баронесса довольно склонила голову и подарила мне обольстительный взгляд.

- Тогда, может быть, ты сможешь вызволить меня из паутины скуки?

Она высунула кончик языка, подмигнула и ушла, унося с собой возмущенного до предела Спартака. А я остался сидеть, пригвожденный к месту ее словами. После таких разговоров невольно станешь торопить конец поездки. Заниматься сердечными делами, находясь под угрозой смерти, опасно...

...Резкий скрип падающего дерева выдернул меня из раздумий. Тут же послышался залихватский свист со стороны обочины. Ломались под тяжестью векового дерева ветки, кричал насмерть раненный человек. Засвистели стрелы, две впились в высокий борт повозки. Я пригнулся и прильнул к маленькой щели в доске. Сквозь нее было видно, как из леса по всадникам стреляли неизвестные налетчики.

Мелькнул силуэт возничего, тот отважно размахивал небольшим топором, отгоняя двух ватажников. Возничий ловко отбил первый удар, подставил щит под второй и сам ударил, достав грудь бандита. На помощь ватажникам поспешили еще двое. Возничий понемногу отступал к повозке, следя, чтобы не зашли сзади, но пропустил выпад бандита и отпрыгнул, неловко держа левую руку на весу. Щит упал под ноги. Лицо побелело. Отразить удар кистенем не смог и осел с пробитой головой.

Разделавшись с возничим, грабители кинулись к повозке. Самый шустрый сунулся внутрь, залез по пояс... Он так и остался висеть на борту, зацепившись пряжкой ремня за доску, из пробитого затылка закапала кровь.

Я выскочил и лицом к лицу встретился с его товарищем. Отбил выпад рогатины и вогнал кинжал в глазницу. Сбоку налетел второй ватажник, размахивая кистенем. Я выхватил рогатину из холодеющих рук убитого, повернулся к противнику. Тот ударил, я выставил рогатину, и длинная цепь обвилась вокруг древка. Сильный рывок - и враг остался ни с чем. На его лице мелькнул испуг. В следующий миг широкое лезвие пропороло живот, ватажник упал.

Подоспели трое дружинников. Увидев, что биться не с кем, так же живо убежали, а им на смену примчались двое других. Я ожидал, что они повторят маневр своих товарищей, но пара запыхавшихся воинов встала у повозки. Впереди шум понемногу стихал, нападавшие быстро отходили назад и скрывались в глубине леса.

Схватка вышла скоротечной. Впереди на коне метался Дигур, отдавая распоряжения. Воины окружили обоз, наблюдая за лесом. Дану заперли в повозке, вокруг стояло пять человек с обнаженными мечами. Пока слуги и дружинники сообща приводили поломанные повозки в порядок, я спешно переодевался.

Что это? Разведка боем? Действовали нагло и быстро, почти по пословице: "Пришел, увидел, ушел". Вернее, убежал. Их было человек пятьдесят. С такими силами можно только вслед платочком помахать, если у каждого нет с собой лука и по паре колчанов со стрелами. Но идти в рукопашную против хорошо подготовленных дружинников? Их бросили на смерть. Эдакая разновидность кесинтай. Я распряг Грома и похлопал его по морде.

- Теперь мы с тобой повеселимся, приятель.

Конь косил карим глазом, радуясь, что его выпрягают. Надоело таскать на спине сбрую. Колчан со стрелами и лук я прикрепил к седлу, рядом повесил моток веревки, а с другой стороны еще один, со складной кошкой на конце. Два турсука, один для воды, другой для пищи, в седельной сумке оселок, шило и походная мелочь: точило для оружия, нитки...

Обошел Грома, проверяя, все ли на месте, потом запрыгнул в седло, как когда-то учили знакомые циркачи - не касаясь стремян. Они говорили, мол, так садились на коней в древности. Но я пропускал эту ерунду мимо ушей, запоминая только, что для управления конем одними ногами необходимы очень хорошо развитые мышцы бедер.

Впереди разбирали завал из двух деревьев, поваленных крест-накрест. Стволы бандиты полностью не подрубали, и они лежали, крепко держась за пни. Дигур нервничал, поглядывал на лес и на две повозки, куда положили раненых и убитых. Дана сидела в повозке и не показывала нос, доносился только недовольный визг Спартака, вынужденного сидеть в заточении.

Молодой сотник потянул меч из ножен, когда я подъехал, - не узнал.

- Осторожнее, Дигур.

- Ты?

- Ну да.

Сотник впился взглядом в оружие.

- Можно?

Пряча усмешку, я снял секиру и протянул сотнику. Тот осторожно вертел оружие, рассматривая со всех сторон, взвесил в руке, взмахнул пару раз, опять осмотрел, ища метку.

- Странная сталь. Темная очень, но не вороненая. Я такую раньше не видел. Издалека привез?

- Издалека. - Я сменил тему и спросил, какие потери.

- Троих убили. Ранено пять воинов и два возничих.

Дигур обернулся и махнул рукой, давая сигнал к выступлению.

Скорость передвижения упала до предела. Дигур останавливал обоз на отдых только в поселках, дружинники прочесывали округу в поисках засад. При каждой остановке я уходил в ближайший лес и прочесывал его, сколько успевал. Искал Ворота. Но все впустую. Попадались полуразрушенные шалаши и сараи, встречались и совсем новые, неведомо кем поставленные, но, сколько я ни ходил вокруг них, толку никакого. Простое дерево, простые строения, пустая трата времени.

...Визгливый голос хозяйки дома привлек внимание, когда шел седлать Грома. Стоя во дворе, в окружении слуг и нескольких дружинников, она потрясала толстыми руками и сердито выговаривала повару. Я подошел ближе и заметил улыбки на лицах воинов. Чем больше разорялась хозяйка, тем больше ухмылялись парни. Немного послушав, понял, в чем дело. Неугомонный волчонок, пользуясь относительной свободой, решил проверить соседние сараи на предмет чего-нибудь съестного, и набрел на курятник. Куры успели взлететь на самый верх и остались целы, если не считать сильнейшего испуга, а вот хозяин сего гарема, петух, решил встретить непрошеного гостя во всеоружии и не рассчитал силы. В результате от него остались только перья и половина лапки. Остальное исчезло без следа. И теперь хозяйка кричала, требуя к ответу безответственного зверя. Появилась Дана в сопровождении охраны, и хозяйка слегка поутихла, к большому огорчению собравшихся. После короткого разговора баронесса приказала заплатить за храброго и глупого петуха, а хозяйка притихла, сообразив, что зашла слишком далеко. Вряд ли владелец здешних мест будет рад, узнав, что в его владениях обидели дворянку - дочь барона Сувора.

Я завернул за угол конюшни и увидел сидящего возле кадки волчонка. На его носу прилипло перышко, выдавая воришку с головой. Рядом лежал остаток петушиного хвоста, видимо использовавшийся в качестве игрушки. Хвост сильно запылился и теперь представлял собой грязную кипу, перьев.

- Допрыгался, обжора?

Волчонок переступил с ноги на ногу и широко раскрыл пасть, зевнув длинно и протяжно.

- Нечего скалиться. Дана тебе устроит пир. - Я мимоходом похлопал его по загривку и пошел дальше.

Волчонок увязался следом, оставив надоевшую игрушку. Я кинул ему кусок вяленой оленины и начал седлать коня. Через полчаса обоз выехал из села.

По словам Дигура, впереди текла река, а за ней в двадцати верстах находились земли герцога Владина. Наше путешествие подходило к концу.

...Я ждал второго нападения. Здесь, на этом берегу реки. Потом бандиты вряд ли посмеют устроить засаду. Перед выездом натянул панцирь и проверил оружие. Так, на всякий случай.

Движение еще больше замедлилось, по лесным дорогам быстро не поездишь. Разговоры стихли, повисла напряженная тишина. Все чего-то ждали. Но лес заканчивался, а дозорные молчали, повода для тревоги не было.

Показалась река, делающая левее дороги петлю, до брода оставалось немного. Впереди лежало поле, отделявшее лес от реки, рядом шел глубокий овраг, а за рекой видны поля, сплошь засеянные зерновыми.

От края леса до реки не больше пяти сотен метров. Мы успели проехать почти половину, когда раздался свист дозорного. От леса к нам бежали около пятидесяти человек. Явились, голубчики...

Дигур резко крикнул, и обоз остановился. Воины и слуги быстро выпрягали коней, ставили повозки в круг, между ними бросали бревна и сколоченные из досок щиты. Половина дружинников укрылась за повозками, остальные остались верхом. Дану посадили в повозку, пять человек встали рядом, охранять.

Ватажники ошиблись. Им бы подождать, пока мы не начнем переправу, расколотый надвое обоз легче атаковать.

Спешившись, я оставил Грома у повозок, конь при случае выберется сам, натянул тетиву лука и взял на прицел первого врага, рослого ватажника, бежавшего огромным прыжками впереди. Стрела угодила ему в грудь, он споткнулся, выронил ослоп и рухнул в высокую траву. Еще один упал, получив стрелу в лицо, остальные успели приблизиться почти вплотную.

Ватажники пошли на приступ, замелькало оружие, послышались крики раненых, рядом просвистел сломанный клинок меча. Конные воины врубились во фланг бандитов, но резкий окрик Дигура, перекрывший шум битвы, заставил их отступить.

- Бавик! Сзади, сзади!

Слева из лощины вылетел отряд всадников, человек тридцать. По хорошим однообразным доспехам и одинаковому оружию можно было распознать не сиволапых разбойников, а профессиональных воинов. Маркиз решил подстраховать ненадежных союзников и направил своих воинов. Бавик с проклятиями развернул отряд из двадцати трех человек и кинулся наперерез. Две группы схлестнулись в полутора сотнях метров от обоза.

Я держался в центре, не лез вперед, присматривал за тем, чтобы никто из ватажников не проскочил мимо воинов. Несколько человек сумели прорваться сквозь редкий строй защитников, но наскочили на меня. Их трупы лежали рядом с лошадьми.

Численное превосходство ватажников начало сказываться, то в одном, то в другом месте они прорвались за ограждения, но пока воины и вооружившиеся слуги сдерживали напор. Наконец одну повозку отодвинули, и в образовавшуюся щель устремились ватажники, разметав дружинников. Я оказался перед ними один. Лесные братья торопились так сильно, что мешали друг другу убить меня. В толчее я зарезал двоих, прежде чем подоспели дружинники. Ватажников оттеснили, перебив большую часть.

Я оттер меч от крови и рукавом смахнул капли пота со лба, переводя дыхание. Вокруг кипела схватка, доносились выкрики и стоны людей, звон оружия, хрипели раненые кони.

Рядом рухнул воин с проломленной головой, тут же покатился, завывая от боли, ватажник, в землю вонзилась сулица, над головой просвистел слетевший с топорища боек. Ватажники прорвались в другом месте. Рослый широкоплечий бандит вскочил на повозку, отбил удар мечом, прыгнул вниз, за ним влез второй, третий. Кинувшийся наперерез дружинник упал на землю, сжимая в объятиях противника, место оказалось совершенно открытым, в него хлынули бандиты. Я прыгнул вперед сам.

...Нырок под вытянутую руку с топором, удар мечом в живот. Обмякшее тело отбросил вбок, ногой встретил следующего, перехватил руку, дернул вниз и в сторону. Острие меча пробило подбородок снизу. На возвратном движении парировал удар топора, ударил сам, прорубив кожаную броню на шее, и отпрянул в сторону.

Подлетели трое бандитов. Я заскочил за спину крайнему и пронзил бок мечом. Рядом возник дружинник, схватился с бандитом, второй несколько снизил напор, заслоняясь щитом. Я ударил в щит ногой, и ватажник упал на землю, топор отлетел в сторону. Каблук опустился точно в промежность, и дикий вопль на миг перекрыл шум боя...

Дружинники опять отбросили противника за повозки. Я отошел назад и огляделся. Бавик пока сдерживал противника, но численное превосходство рано или поздно скажется. Те сражаются не хуже и вот-вот прорвутся к нам.

Подошел Дигур, вытирая на ходу пот рукавом длинной рубахи. Пластины доспехов забрызганы кровью и погнуты, один наплечник слетел, подбородок сильно кровоточит, но сотник не замечает ничего, глаза не отрываются от схватки.

- Бавик их удержит, а здесь не прорвутся. Не думал, что та...

- Дигу-у-ур-р!

Рев воина привлек внимание. Мы обернулись и увидели как от леса к нам приближается еще один отряд. Численностью он не уступал первому. Дигур помянул всех богов разом, пожелав им дружно утопиться, и побежал к своим людям.

Вместе с прибывшим подкреплением у противника теперь было больше шестидесяти человек. При таком перевесе практически нет шансов на успешный исход боя. Надо уходить. Всадники скованы Бавиком, у ватажников луков я не видел, не достанут. Гром вынесет на тот берег.

"Вытащить бы Дану. Нам реку преодолеть, а там не достанут..."

Получив подкрепление, бандиты усилили натиск, залезли на повозки и потеснили защитников. Десять ватажников прорвались в центр лагеря, на их пути встали два воина. Они остановили троих, остальные побежали дальше. Я отпрыгнул к повозке, не давая зайти себе в тыл, перебросил меч в левую руку и вытащил из петли секиру...

Дубина, от которой уклонился, врезалась в край борта повозки, разнося в щепы доску, мой меч полоснул по горлу ватажника и встретил на полпути вражеский клинок, уводя его в сторону. Секира раскроила грудь второго, он упал назад, попав еще под топор своего же. Тот заорал в полный голос, пытаясь вытащить застрявшее лезвие и мешая двум другим подойти ко мне. Я бросился вперед, в последний момент резко свернул вправо, отбивая выпад сулицы. Меч пронзил горло противника, разворот... Еще один ватажник, стараясь достать меня ослопом, попал под Удар палицы, который нанес его товарищ. В такой суете и толчее половина ударов попадает по своим, просто не вид-Ио, кто за спиной и сбоку. Пользуясь замешательством ватажников, я выскользнул из кольца, по пути успев зарезать еще одного.

Рядом опустился на землю дружинник с пробитой головой, кровь залила искаженное болью лицо. Отрубленная наполовину рука пытается ухватить за макушку, но кровавый обрубок бессильно тычет в шею. Чуть дальше хрипит ватажник с распоротым животом, у ног катается по земле его товарищ. А от повозок к нам бегут еще и еще, сминая по пути воинов. Крики и стоны заглушают ругань, в воздухе витает противный запах крови, в стороне дико кричит раненая лошадь. Впереди, спиной ко мне, мечется ватажник, секира бьет точно по затылку, и он летит вперед, раскинув руки и выпустив окровавленный меч. Отмахнувшись от копья, нацеленного в живот, я прорывался к повозке, в которой сидит Дана. Кажется, пора...

В какой-то момент отчаянным усилием дружинники оттеснили противника и закрепились у повозок. Около Даны теперь стоял Дигур с двумя воинами. Еще десяток дружинников и четверо возчиков держали оборону. Все забрызганы кровью с ног до головы, в глазах обреченность и решимость умереть здесь, но не отступить. Ослабевшие руки сжимают выскальзывающее оружие. Я быстро осмотрелся, прикидывая, как стану уходить. Убрал секиру в чехол - сейчас мне нужна свобода рук - и крепче сжал меч.

Сквозь звон оружия и гул голосов с трудом расслышал скрип колес. Несколько повозок оказались отодвинуты в стороны, и ватажники лавиной хлынули в проем. Дигур взмахом руки послал воинов на врага.

"Все, приплыли!" - Я уложил налетевшего ватажника и ощутил спиной круп Грома. Конь наклонил ко мне голову, я на миг обернулся, увидев, что рядом стоит еще один конь, поменьше, как раз для Даны подойдет. Набрал в грудь воздуха, чтобы позвать ее. Дальше медлить нельзя.

И тут раздался мощный рев сигнальной трубы. Ватажники неожиданно бросились наутек, для быстроты бега отбросив щиты и оружие.

Через брод переправлялся большой отряд конницы в зеленых накидках. Дигур с облегчением вздохнул и опустил меч, сильно выщербленный и затупленный о вражеские доспехи.

Мимо пролетела сотня всадников, преследуя отступавших врагов, к повозкам подъехал Бавик с шестью дружинниками. Он едва держался в седле, сквозь посеченные доспехи щедро лилась кровь. Изможденные боем уцелевшие воины роняли мечи из рук и со стонами опускались на землю. Пространство вокруг было усеяно телами врагов и своих, сильно пахло свежей кровью и внутренностями, вывалившимися из распоротых животов. Покореженные повозки отодвинуты в разные стороны, часть осела на бок, рядом валялись обломки колес. Кони тревожно шевелили ноздрями и прядали ушами, впитывая запахи.

Я тщательно вытер меч и спрятал его в ножны. Пальцы немного подрагивали от напряжения. Раньше в такой рубке не участвовал - большое спасибо Сувору за предоставленное удовольствие.

Похлопал Грома по крупу.

- Что, приятель, застоялся малость? Молодец, молодец, вижу, что не испугался.

Конь подставил голову под мою руку и тихо фыркал, словно подбадривая. Я только сейчас ощутил боль в правом плече и боку. Похоже, кто-то сумел задеть меня пару раз, а я не заметил в горячке боя.

К обозу подъехал отряд всадников и их предводитель, молодой, полный сил мужчина, с короткой бородкой и рыжими усами на круглом лице, сказал:

- Я - барон Славид. Полковник королевской армии. Позвольте узнать, кто вы и что здесь произошло?

Дигур раскрыл было рот, чтобы ответить, но тут из повозки показалась Дана. Она грациозно оперлась на руку, протянутую воином, и легко соскочила на землю. Судя по ее виду, нельзя было сказать, что она с минуты на минуту ожидала пленения. Спокойное лицо, безупречный наряд. У Славида от изумления вытянулось лицо, в глазах появилось восхищенное выражение.

- Я - баронесса Дана Сувор. Вместе со своими спутниками еду к герцогу Владину. На нас напали, мы не знаем, кто именно. И если бы не ваша помощь, то все закончилось весьма плачевно. Позвольте, барон, выразить вам свою признательность за столь своевременное вмешательство.

- Я рад, что смог помочь вам. - Барон не сводил глаз с Даны. - Думаю, эти подонки не вернутся. Могу ли я еще чем-нибудь помочь вам, госпожа?

- Мы были бы рады, если ваши воины, барон, сопроводили бы нас до владений герцога.

- К сожалению, я не смогу лично сопровождать вас, баронесса. Мне необходимо продолжить путь к границе. Но я выделю вам пятьдесят человек, они помогут спокойно достигнуть земель герцога.

- Благодарю вас, барон. Нам потребуется время, чтобы привести снаряжение в порядок.

Славид перевел взгляд на повозки, покосился на трупы.

- Мы поможем вам...

Оставив их обмениваться любезностями, я вскочил на Грома и поехал к месту сражения всадников. Интересно, кто пришел на помощь бандитам?..

Кольчуги, усиленные стальными пластинами, остроконечные шлемы, прямые мечи, одинаковая одежда. Кто они и откуда? Захватить живьем не удалось никого, раненых уцелевшие увезли с собой, погони не было. Приехали, подрались, исчезли...

Подъехал Бавик и двое воинов. Слуги гнали повозку. Поймав мой взгляд, Бавик объяснил:

- Дигур приказал снять с убитых доспехи и забрать оружие.

- Их кони ускакали к лесу, можете пригнать.

У повозок кипела работа. Перевязывали раненых, снимали с убитых брони, складывали отдельно оружие. Дигур подсчитывал потери. Уцелели шестнадцать человек, да еще одиннадцать лежали в повозках раненые. Убитых положили отдельно, их должны похоронить на следующий день.

Так положено по здешним обычаям. А если бы они погибли ночью, то хоронили на ночь.

На следующее утро приехали в город. Тишина и спокойствие встретили уставших от непрерывных тревог людей. Широкие улицы, распахнутые ставни окон, на мостовых многолюдно. В войске герцога было почти семьсот дружинников, и любители легкой наживы не появлялись в здешних местах.

Через несколько дней, когда раненые немного окрепли, Дигур повел отряд обратно. Я остался в доме баронессы. Хотел немного отдохнуть и решить, куда ехать дальше.

...А на следующую ночь, под утро, кольнула игла воспоминания. Оно пришло рывком, внезапно. Я проснулся и сел в кровати. Во рту пересохло, перед глазами плавали разноцветные круги. Виски покалывало... Виски! Тогда, при переходе, так сильно ожгло виски, что едва не зарычал от боли.

В сильном возбуждении прошел по комнате. "Боль в висках служит индикатором активности Ворот? Значит, они заработали вновь, послали импульс. Возможно..."

Надо известить студентов и возвращаться в замок Сувора. Я поспешил к сотнику герцога Владина, он мог связать меня с ребятами. Но радужное настроение померкло, когда сотник сообщил, что Владин уехал с крупным отрядом на южные рубежи. И трое верных рыцарей - тоже!

Выматерившись в сердцах, я написал письмо их дорогим дамам. Сообщил, что нашел способ поиска Ворот, а также что они заработали. Если девчонки свяжутся со своими благоверными, пусть немедленно сообщат им об этом. Я же поеду навстречу ребятам и с ними вернусь в столицу.

Составив послание, я простился с Даной и вечером выехал из города.

Поездка через незнакомую страну - дело сомнительного удовольствия. Скорость передвижения невысокая, ясность влипнуть в переделку велика, а гарантировать встречу со своими однокурсниками не могли все местные боги.

Дорогу спрашивал во встречных деревнях. Иногда в ответ разводили руками, иногда угрюмо молчали. В некоторых местах сначала смотрели на меч, потом на меня и только после отвечали...

Одинокий всадник обычно не привлекает внимания, а лесные братья на одиночек не нападают, понимая, что много с такого не возьмешь, а спугнуть крупную дичь можно. И все же я не оставался на ночь в лесу, если до этого не обследовал все вокруг. Купил крестьянскую одежду и теперь заезжал в селения, предварительно оставив коня и амуницию в надежном месте.

Близилась ночь, и я свернул к небольшой деревушке, затерянной среди бескрайних полей. Дом, где встал на постой, принадлежал сапожнику, словоохотливому мужику лет сорока пяти. Выставив на стол огромный горшок с вареным мясом и зеленью, он принялся посвящать меня в прелести местной жизни.

Здешние владения принадлежали графине, двадцатипятилетней вдовушке. Она любила завлекать в загородный дом молодых парней и держать их там неделю-другую. Причем приглашение было добровольно-принудительным. В сети этой особы попадали и дворяне, которые после пережитого не любили вспоминать о проведенном в своеобразном плену времени. До поры такое хобби сходило с рук, графиня выкручивалась благодаря дружбе с маркизом Корханом.

Утром я переоделся, оставил Грома в роще возле деревни. Одежду и оружие спрятал в кустах. Небольшой городок был полон народу, в разгаре ярмарка. Дома украшены цветами и разноцветными коврами. На площади яблоку негде упасть. Сновали лоточники, громко расхваливали товар приезжие и местные купцы, азартно торговались продавцы с покупателями. Расплачивались серебром, золотом, меняли товар на товар. На небольшой деревянной сцене играли бродячие музыканты на примитивных инструментах, чуть в стороне сцепились двое мужчин, не поделивших покупку. На них никто не обращал внимания, и они больше переругивались, чем размахивали кулаками.

Людской поток был поделен на две части, половина шла на площадь, половина с площади, в центре оба потока сталкивались, образуя круговорот. В толпе шустро сновали карманники, срезая тяжелые кошельки, набитые монетами. Иногда самых неловких ловили и били без всякой жалости и снисхождения. В такие места спешили всадники на лошадях рыжей масти, все в красно-синих накидках. На груди у каждого знак - красная кошка на темно-синем фоне. Раскрытая пасть кошки демонстрировала неплохой размер клыков. Графиня - большая выдумщица, похоже, герб составляла сама, не пользуясь родовым, как принято.

Я ходил в толпе, прицениваясь к копченому мясу, хлебу и некоторым приправам, искал соль и сахар. И следил за карманом, не хотел быть обокраденным прямо здесь. Внимания на чужака никто не обращал, таких в город съехалось больше тысячи.

Купив необходимое, выбрался на боковую улицу. Здесь стояли торговцы, которые не смогли попасть на площадь. Эти разложили товар прямо на покрывалах, на земле. Обойдя всех, я пошел к выходу из города.

Навстречу ехал небольшой отряд всадников, впереди стройный парень с длинными волосами. Они подъехали ближе, и я понял свою ошибку. Впереди скакал не парень, а молодая и довольно красивая женщина. Ее оценивающий взгляд то и дело останавливался на мужчинах. Наверное, это и есть здешняя хозяйка - графиня.

Я свернул на тропинку и через двадцать минут вышел к реке, решив освежиться перед отъездом. Скинул одежду и выплыл на середину. Теплая вода смыла.пыль и грязь дороги, сняла усталость с тела.

Вдоволь поплавав, вылез из реки, обсыхая под лучами солнца. Нагнулся застегнуть ремешки на сапогах и заметил нескольких человек, идущих от кустов вдоль берега. Не ко мне ли?..

Ha берег выехали трое всадников и остановились на взгорке, отрезая дорогу к лесу. На лесных братьев и на воинов Корхана они не походили. Кто же тогда? Вперед выскочил всадник на гарцующем жеребце и крикнул:

- Эй, парень. Одевайся, да поживее. Поедешь с нами, тебе оказана высокая честь - графиня Карина ждет в гости!

Так-к... Я бросил настороженный взгляд на самодовольное лицо этого индюка, мысленно превратив в кровавое месиво, и сделал шаг назад. Четверо мужиков взяли меня в кольцо. Внезапно самый ближний кинулся в ноги, а второй попробовал схватить за руку.

Первый полетел на песок, получив ногой в лицо, второй затанцевал на цыпочках, когда я ухватил его за гениталии и рванул руку вверх. Изо всех сил сжал кулак, отчего мой пленник взвыл не своим голосом и упал на своего товарища. Третий кинул крупную сеть, она накрыла двух неудачных ловцов. Я прыгнул к четвертому, тот протянул руки, пытаясь схватить меня. Мах ногой - и туча песка полетела ему в лицо. Толстяк отпрянул назад, закинув голову. Костяшки пальцев вбили гортань внутрь, хрустнуло, толстяк упал навзничь.

- Остановись, парень!

Всадник зло выругался. Его спутники держали в руках натянутые луки. Наконечники стрел смотрели мне в лицо.

- Не знаю, откуда ты такой прыткий взялся, но мои люди не дадут промашки с десяти шагов.

Я глянул по сторонам. Хреново. От двух стрел не увернуться, слишком близко. Прыжком вбок, под ноги всаднику, стащить его? Далеко...

Всадник медленно поднял руку, и лучники еще больше растянули тетивы.

- Ну?

- X... с тобой!

- То-то! - Всадник удовлетворенно хмыкнул и дал знак своим.

Ко мне подошел уцелевший ловец, сжимая в руках веревку.

- Дай куртку надеть.

- Бери. Только кинжальчик оставь.

Руки связали, подвели неказистого коня и усадили верхом. Позади раздался возмущенный и обозленный голос:

- Вот гад, двоих положил!

Мужик осматривал тела поверженных приятелей. Повернулся ко мне и проскрежетал:

- Ну, ты еще попадешь мне, с живого шкуру сдеру...

- Хватит, Ермил. - Всадник повелительно махнул рукой, и мы пустились в путь.