Чтение 17–й страницы книги ~Искатель смерти~

- Все они в той или иной степени виновны, - жестко возразила Стиви Вторая. - Все они - часть той порочной системы, которая угнетает нас. Они готовы пользоваться плодами нашего угнетения.

- Правильно, - согласилась Стиви Третья. - Разве они когда-нибудь заботились о нас?

- Что же вы предлагаете делать? - взглянув на Еванжелин, сказала Стиви Первая. - Публично покончить самоубийством, как это сделал на свадьбе несчастный фанатик? Этому никто не придаст значения. Им плевать, если умирает клон или экстрасенс: мы для них говорящие механизмы. Умрем мы - на наше место придут другие. Мы словно не люди. Неужели для того, чтобы вы приняли наш план, мне нужно рассказывать вам ужасные подробности обращения с экстрасенсами? Каждый из нас потерял кого-нибудь из близких или друзей. Еще и года не прошло с тех пор, как Дрэм и свора его мясников уничтожили базу на Новой Надежде. Мы так верили, что она станет первым шагом из темноты к свету. Там экстрасенсы, клоны и обычные люди жили в мире и гармонии. Это был подлинный пример того, как должно быть устроено общество.

Дрэм обрушился на нас, словно гром среди ясного неба, и открыл огонь без предупреждения. В сгоревшем городе погибли сотни тысяч жителей, мужчин, женщин, детей. Экстрасенсы, клоны, обычные люди. Нам оставалось только спасаться бегством. На то, чтобы восстановить организацию, ушел целый год, но теперь люди так напуганы, что просто обходят нас стороной. Все шансы на мирное разрешение конфликта погибли вместе с Новой Надеждой. Все, что осталось, - это организация эльфов и вооруженная борьба. Неужели смерть сотен тысяч наших товарищей не стала для вас уроком? Неужели вы забыли о душераздирающих воплях?

- Месть! - воскликнул один из мужчин-клонов, и все повернули головы. Четверка клонов так долго хранила молчание, что про них попросту забыли. - Месть - это все, что нужно эльфам. А мы хотим мира. Свободы. Мы должны научиться жить бок о бок с обычными людьми, потому что это их цивилизация. Их Империя. Да, мы можем сделать ее своей, но вряд ли кто-нибудь из нас доживет до этого дня. Можете считать, что я зациклился на этом, но я не вижу пути, по которому может нормально идти планета искалеченных экстрасенсов, скорбящих по своим погибшим. Империя сразу же обвинит во всем наше подполье. Нас объявят убийцами, врагами рода человеческого, и будут правы. Мы восстановим против себя всех, в том числе и новых экстрасенсов.

- А ведь он прав, - признал Давид. - С такими доводами не поспоришь.

- Тебя, Давид, пока никто не спрашивал, - одернула его Стиви Первая. - Ты толком не понимаешь, о чем идет речь.

- Однако, я думаю, вам будет интересно узнать и наше мнение, - сказал Валентин. - Иначе зачем надо было приглашать нас сюда?

- Мы ценим вашу точку зрения, - произнесла мерцающая Священная Эмблема. - Пока мы... не в состоянии принять решение. Хотя, кажется, мы слишком сузили вопрос. Надеемся, что вы поможете нам сформулировать его шире. Препарат экстрасенсов может быть средством для победы в войне с властями, но может и обречь нас на вечное проклятие. Мы вас слушаем. Пусть каждый выскажется, а потом мы примем решение.

- К чему такая спешка? - спросила Еванжелин. - Даже если мы положительно отнесемся к акции с препаратом экстрасенсов, не надо проводить ее немедленно. Рецепт препарата нам известен, водопровод тоже никуда не денется. Пока ваш человек не "засветился" перед службой безопасности, мы можем с толком использовать время и выработать подходящее решение.

- А сколько экстрасенсов и клонов погибнет, пока мы раскачиваемся? - спросила Стиви Вторая.

- По крайней мере, не двадцать и не сорок процентов, - сказал Гуд.

- Мы еще слишком мало знаем об особенностях этого препарата, - рассудительно сказал Господин Совершенство. - Нас, например, очень интересует, как подействует препарат на тех, кто и без него является экстрасенсом. Мы думали, что результатом может стать появление суперэкстрасенсов - таких, против которых будут бессильны блокираторы биополя, с которыми не справится Империя. У нас нашлось много добровольцев.

- И что же случилось? - спросил Валентин.

- Все они погибли, - ответил дракон.

- Некоторые умерли сразу, некоторые сначала потеряли рассудок, потом простились с жизнью. Некоторые выцарапывали себе глаза, не в состоянии видеть того, что открылось их сознанию. По всей видимости, наш организм еще не готов, к тому, чтобы стать основой для суперэкстрасенсов. Чтобы получить объяснение всему этому, мы должны сделать научный анализ, в чем мы по-прежнему надеемся на наших друзей кибератов.

- Они уже несколько лет кормят нас обещаниями! - воскликнула Стиви Первая. - Мы устали ждать. Этот препарат - наш последний шанс нанести ответный удар угнетателям. До каких пор ждать? Пока какой-нибудь предатель, внедрившийся в нашу организацию, не завладеет формулой препарата и не передаст ее службе безопасности? Мы - экстрасенсы, но не малые дети, нас нельзя бесконечно водить за нос. Нет, мы должны применить препарат прямо сейчас, используя фактор внезапности.

- Правильно, - поддержала ее Стиви Третья. - Кому какое дело до смерти нескольких мелких людишек?

- Мы всегда сами говорим, что мы - не вещи и не механизмы, - сказал один из клонов, - что мы тоже люди. И мы не можем подвергать сомнению нашу человеческую сущность, участвуя в такой бойне.

- Вы всегда были идеалистами, - возразила Стиви Вторая. - С обычными людьми нам не ужиться. Они устроены совершенно иначе.

- Но на Туманном Мире они вполне успешно уживаются с нами.

- Да, конечно, - сказала Стиви Первая. - Не из-за этого ли Туманный Мир называют космическим адом? Я не согласилась бы уехать туда даже за вознаграждение.

- Мы снова отвлеклись от нашей повестки дня, - сказала Еванжелин. - Мне тоже кажется, что с препаратом экстрасенсов связано слишком много безответных вопросов. Во-первых, мы не можем быть уверенными даже в точном проценте жертв при применении такой большой дозы. Смертность может оказаться намного выше. Тогда неизбежно возникнет вопрос, кто несет ответственность за эту акцию. И обычные люди будут ненавидеть нас сильнее, чем прежде.

Во-вторых, детальная проверка препарата потребует гораздо больше времени и усилий, чем многие предполагают. В одиночку никто из нас не сможет предусмотреть всех негативных последствий. Я считаю, мы должны попросить кибератов провести сначала компьютерную экспертизу нашего плана. А сейчас, мне кажется, надо сосредоточить усилия на привлечении на нашу сторону влиятельных людей. Предстоит настоящая война, и перед ней нам надо повсюду завоевать умы и сердца людей. Кроме того, императрица не будет жить вечно. Возможно, уже в недалеком будущем ее сменит коалиционное правительство из более достойных людей.

- Конечно! - язвительно заметила Стиви Третья. - Коалиция! Тебя это очень привлекает. Особенно если во главе этой коалиции встанешь ты сама.

- Они могут еще туже затянуть гайки, - сказал Гуд.

- Однако мы уже слышали ваше мнение, - заметил дракон. Он медленно пошевелился, свет заиграл на его золотистой чешуе. - Еванжелин Шрек, как всегда, продемонстрировала нам голос рассудка. Мы в принципе не отвергаем идею, предложенную Стиви Блю, хотя ясно, что она нуждается в дополнительном изучении. Вопрос объявляю закрытым. - Он пристально посмотрел на Стиви Блю, которая ответила ему заносчивым взглядом, но ничего не сказала. Дракон покачал головой. - Тогда переходим к следующему вопросу: судьбе предателя Эдвина Берджеса. Приведите его.

Все резко повернулись и взглянули на человека, появившегося из узкого тоннеля. Пока он шел на середину пещеры, его движения были неловкими и скованными, создавалось впечатление, что кто-то ограничивает его свободу извне. Это был небольшой невзрачный человечек с крупным невыразительным лицом и испуганными глазами. По лицу струился пот, уже изрядно пропитавший одежду. Когда он подошел поближе, все услышали его негромкие всхлипывания. Наконец в центре пещеры он остановился и замер. Замер в какой-то неестественной позе.

- Эдвин Берджес, - раздался холодный раскатистый голос, который мог принадлежать любому из предводителей экстрасенсов или же всем сразу. - Ты обвиняешься в предательстве своих братьев, что подтверждается информацией, скрытой в твоем сознании. Ты намеревался сообщить о месте проведения этой встречи службе безопасности Империи, но был случайно разоблачен благодаря нашему другу и союзнику Гуду. Скажи нам, что толкнуло тебя на измену? Деньги?

- Частично - да, - ответил Берджес, и, по мере того как контроль извне над ним ослабевал, на его лице стала появляться гримаса отчаяния. - Кроме того, я был измучен постоянным страхом. Я вскакивал при каждом стуке в дверь, ожидая, что за мной пришли люди из службы безопасности. В конце концов я сам пошел к ним. Я не мог больше выносить этого нервного напряжения. Однако после этого я стал бояться вас. Люди из службы безопасности уверяли, что сумеют защитить меня, но я лучше них знал ситуацию. Когда наконец вы схватили меня, я почувствовал настоящее облегчение.

- Мы поняли тебя, - сказал голос. - Но, поставив под угрозу столько жизней из-за своей слабости, ты не можешь рассчитывать на наше снисхождение. Мы все можем испытывать страх, Эдвин, но мы не становимся предателями. Сколько тысяч человек могло бы оказаться в застенках, если бы мы явились в службу безопасности? Под удар было бы поставлено все подполье!

- Вы думаете, я ничего об этом не знаю? - спросил Берджес голосом, в котором уже не было ни страха, ни надежды. - Я получил свое. Я больше никогда бы не проявил малодушия. Клянусь вам...

- Нам очень жаль, - произнес голос, - Но мы должны наказать тебя в назидание другим.

- Тогда, прошу вас, делайте это быстрее, - взмолился Берджес.

- Хорошо, - согласился голос. - Мы готовы.

В ту же секунду Берджес взорвался, превратившись в кровавое облако, в котором мелькнули частицы внутренностей и скелета. Все инстинктивно попятились назад, но останки, сдерживаемые какой-то неведомой силой, не разлетелись в разные стороны, а упали вниз, издав мягкий, приглушенный звук. В пещере воцарилась тишина. Киберат на одном из экранов с уважением присвистнул. Валентин вышел вперед и дотронулся носком сапога до окровавленной ткани.

- Интересно, - сказал он с улыбкой. - У него было обычное человеческое сердце.

А потом все неожиданно пошло к черту. Громко и пронзительно взвыла сирена. Со всех сторон загрохотали выстрелы дисраптеров. Кибераты исчезли с телеэкранов, спешно покинув канал. Всего мгновение было слышно шипение пустых экранов, а потом все увидели на них, как по боковым тоннелям пробираются люди из службы безопасности. Их было очень много, они заполнили все тоннели, стреляя из дисраптеров по невидимым экстрасенсам. Как бы ни сопротивлялись часовые, они не могли задержать продвижение людей Империи.

- Почему экстрасенсы не воспользуются миражами? - в волнении спросила Еванжелин. - Они же приготовлены как раз для такого случая!

- Посмотри на экраны мониторов, - тихо ответил Валентин. - У людей императрицы есть блокираторы биополя. Наш друг Берджес успел передать свою информацию до того, как его разоблачили. Судя по форме, это личная гвардия императрицы. Она точно знала, что здесь собрались важные персоны.

Тут все начали кричать, причем каждый пытался перекричать своих соседей. Давид Искатель Смерти и Кит Саммерайл схватились за мечи и дисраптеры, но, похоже, только Кит Душегуб был готов оказать серьезный отпор. Гуд смотрел то на один экран, то на другой, словно не верил своим глазам. Еванжелин побледнела как полотно, но ее руки сжались в кулак. Она посмотрела на Валентина, который улыбнулся и беспомощно развел руками.

Однако, несмотря на внешнюю растерянность, Валентин обдумывал план действий. В запасе у него был целый арсенал боевых наркотиков, которые он в один момент мог ввести себе в кровь. Но так бы он раскрыл свой тщательно законспирированный образ, после чего ему было бы довольно трудно надеть прежнюю личину развращенного бездельника. Кто-то мог поинтересоваться, что еще он скрывает. С другой стороны, попасть в плен к гвардейцам было тоже очень рискованно. Он решил подождать и убедиться, насколько серьезна грозящая ему опасность. И тут предводители экстрасенсов стали один за другим растворяться в воздухе.

- Подонки! - закричала Стиви Первая. - Они телепортировались в неизвестном направлении и оставили нас умирать.

В пещеру вели шесть тоннелей, но ни в один из них одновременно не могли войти больше двух человек. Сестры Стиви Блю перекрыли входы в три тоннеля, психоэнергетические разряды угрожающе стекали с их рук. Кит Саммерайл направился к четвертому и знаком предложил Давиду оборонять пятый вход. Душегуб зло улыбался, Давид явно хотел оказаться где-нибудь в другом месте, но все же его глаза были спокойны, губы не дрожали. Он крепко держал в руках меч и дисраптер. По-видимому, он не зря носил титул Искателя Смерти.

Все же один тоннель остался неприкрытым. Гуд, все еще остолбенев, смотрел на телеэкран. Еванжелин направилась к шестому входу, словно приготовясь в любую минуту ринуться в тоннель, но Валентин положил ей руку на плечо.

- Не стоит, - прошептал он. - Спасаться бегством - бессмысленная идея. Посмотрите на экран. Гвардейцы перекрыли все пути к отступлению и ведут беспорядочный огонь. Бежать некуда.

- Ты ничего не понимаешь! - в сердцах бросила Еванжелин. - Я не сдамся живой!

Валентин удивленно поднял брови:

- Я думаю, что это относится к каждому из нас. Однако, если вы позволите, я сам присмотрю за этим входом.

Еванжелин ответила ему недоуменным взглядом:

- Ты? И что ты собираешься делать? Подкупить гвардейцев пригоршней наркотиков?

- О, я что-нибудь придумаю, - спокойно сказал Валентин. - Вещь других бойцов у нас нет.

Еванжелин с неприязнью посмотрела на Гуда, который словно прирос к полу и отвел глаза в сторону.

- Дай мне кинжал, - попросила Еванжелин Валентина. - Живой я не сдамся.

Валентин смерил ее недоверчивым взглядом, а потом достал из-за голенища сапога длинный стилет и отдал ей. Коротко кивнув, она взяла стилет и, подойдя к Гуду, тоже стала смотреть на экран. Валентин не торопясь подошел к входу в шестой тоннель. Он все еще не нашел оптимального решения. Чтобы создать свой одиозный облик, он потратил столько сил и времени, а теперь надо было всем этим пожертвовать. Как всегда: человек предполагает, а императрица располагает. И тут он облегченно улыбнулся. Ему вовсе не стоило беспокоиться, ведь его ждала верная смерть. Эта мысль неожиданно успокоила его, и он открыл свою табакерку на предмет какого-нибудь затейливого препарата. Гвардейцев нельзя было оставить без сюрприза.

Первые гвардейцы выскочили из-за угла и столкнулись нос к носу со Стиви Первой, замершей у входа в тоннель. Они едва успели вскинуть дисраптеры, как экстрасенс поразила их вспышкой ослепительно-белого пламени. Яркий свет залил весь тоннель, охваченные огнем гвардейцы дико закричали. У соседних тоннелей атакующих встретили Стиви Вторая и Третья. Они тоже обрушили на гвардейцев огненное облако, и те в страшных мучениях погибли. Еванжелин, заставляя себя не отводить взгляд, наблюдала за всем этим на телеэкране. Остальные гвардейцы, узнав о судьбе своих товарищей, в нерешительности остановились. Судя по всему, они ждали подкрепления.

- Они выдвигают блокираторы биополя! - крикнула Стиви Вторая. - Я чувствую их приближение. Мое пламя начинает гаснуть!

Часть гвардейцев свернула в тот тоннель, который прикрывал Кит Душегуб. Он играючи убил выстрелом из дисраптера первого нападавшего, а потом, взяв двумя руками меч, стал поджидать остальных. В узком тоннеле они могли передвигаться только по двое, а это не грозило Душегубу серьезными осложнениями. Он рассмеялся им в лицо легким, беспечным и вместе с тем зловещим смехом.

Давид Искатель Смерти вызвал у себя состояние "спурта", и его беспокойство исчезло. С одним или двумя гвардейцами он мог справиться без особого труда. Но их было слишком много. Ни Кит, ни Искатель не испытывали особых иллюзий в отношении своей судьбы. Если у гвардейцев еще не были заряжены дисраптеры, значит, для них все было кончено.

И тут Еванжелин, вскрикнув, показала на телеэкран. Валентин услышал доносившийся из глубины тоннеля знакомый гул. Взглянув на телеэкран, он улыбнулся. Сначала гвардейцы услышали его смех и лишь потом рев надвигающегося потока у себя за спиной. Стена бурлящей воды нагоняла их, заполняя тоннель до самого свода. На мгновение Валентин решил, что это опять мираж - последняя уловка экстрасенсов, но поток оказался настоящим. Все часовые-экстрасенсы были убиты или нейтрализованы блокиратором. Вода не была иллюзией. На экранах было видно, как ревущая волна обрушивается на гвардейцев и смывает их. У них не было шансов на спасение.

Некоторые из них старались схватиться за какой-нибудь выступ, но напор воды был слишком силен, к тому же им не хватало воздуха. Они быстро нашли свою смерть, и их мертвые тела безвольно кружились в бурлящем потоке.

Давид и Саммерайл расправились с последними гвардейцами из передовой группы и, оглядевшись по сторонам, с удивлением увидели, что новых противников нет. Давида била дрожь - он уже выходил из состояния "спурта", но его лицо еще горело азартом боя. Но у обоих в глазах была гордость победителей, каждый был связан этим чувством, словно посвящением в общую тайну.

Одна из Стиви Блю издала радостный возглас, две другие подхватили его.

- Блокираторы биополя разрушены или сметены потоком, - сказала Стиви Первая. - Я больше не чувствую их воздействия. Мы в безопасности.

- Я бы не сказал так, - на удивление спокойным голосом возразил Валентин и кивнул головой, указывая на телеэкран. - Вся эта вода несется к нам в пещеру, и ее невозможно остановить.

Все разом посмотрели на экраны и невольно подались от выходов из тоннелей. Гул водного потока явно приближался, напоминая непрекращающийся раскат грома. Пол пещеры начал сотрясаться. На экранах были видны подбрасываемые водой тела гвардейцев, похожих на кукол с застывшими глазами. Все, кто был в пещере, собрались в самом ее центре - дальше отступать было некуда. Глядя на экраны, они видели приближение смерти, и никто не решался что-либо сказать. Сестры Стиви Блю обнялись, Еванжелин взяла Валентина за руку. Он грустно улыбнулся ей в ответ.

Но поток, словно ударившись о невидимый барьер, стал откатываться назад. На экранах было видно, как вода закручивается воронками, бьется о стены тоннеля, но не может проникнуть в пещеру. В воздухе разлилось слабое мерцание, и в пещере вновь появились образы предводителей экстрасенсов. Господин Совершенство с улыбкой взглянул на всех присутствующих:

- Вы, наверное, подумали, что мы бросили вас на верную смерть? Мы приказали открыть задвижки стоков сразу же после признания Берджеса. Эта мера предосторожности оказалась на редкость полезной.

- Не будь я в хорошем настроении, непременно разобрался бы с каждым из вас, - сказал Давид. - Но, возможно, я еще сумею это сделать.

- Черт побери, он прав, - сказал Кит. - Мне кажется, за эти несколько минут я постарел на двадцать лет. Слава Богу, для меня это пока не так уж страшно.

Двое мужчин рассмеялись понимающим смехом. Сестры Стиви Блю тоже начали смеяться. Еванжелин увидела, что все еще держит руку Валентина, и, смутившись, отпустила ее. Он вежливо поклонился ей.

Гуд медленно покачал головой.

- И вы думаете, что теперь я когда-нибудь поверю в миражи экстрасенсов? - устало сказал он. - Однако я надеюсь, что у вас есть какой-нибудь способ откачать эту воду из тоннеля, чтобы мы могли выбраться отсюда.

- Конечно, - ответил дракон. - Это не потребует много времени. Скоро вы сможете уйти.

- Все же на обратном пути надо быть осторожным, - предупредил Валентин Вольф. - Мало ли что может остаться в тоннеле после того, как сойдет вода.

Глава 9

КТО ПРЯЧЕТСЯ В МОЕЙ ГОЛОВЕ?

Человек, который называл себя Гудом, не торопясь шел по коридору в самом сердце императорского дворца. Стены этого широкого бесконечного коридора были увешаны пейзажами и портретами, принадлежавшими кисти модных художников. К голограммам здесь относились с пренебрежением. Занятые своими делами люди, которые проходили по коридору, совершенно не обращали на Гуда внимания. То же самое биополе, которое скрывало его лицо во время сходки экстрасенсов, было более чем достаточной маскировкой от взглядов простых смертных. Это не значит, что Гуд был невидимкой. Он попросту посылал встречавшимся людям психоэнергетический импульс, и те смотрели куда угодно, только не на него. Блокираторы биополя были такими дорогостоящими приспособлениями, что их устанавливали только в некоторых покоях дворца и не оснащали ими коридоры. Это был серьезный пробел в обеспечении безопасности, на который Гуд смотрел сквозь пальцы. Иногда такой недостаток можно было обратить в свое преимущество, особенно имея дело с императрицей. Параноидальная подозрительность, которую культивировала императрица, успешно передалась всем ее придворным.

Кроме того, Гуд имел при себе небольшой прибор, благодаря которому его не фиксировали мониторы службы охраны дворца. Это несложное устройство вводило в компьютеры слежения свою программу, благодаря которой компьютеры старательно "вычищали" изображение этого человека с экрана монитора. Такой приказ получала каждая следящая камера при его появлении; после того как Гуд прошел, камеры начинали работать в обычном режиме. Для человека, обладавшего доступом ко всем компьютерам службы безопасности, это не составляло никакой трудности.

До своего личного кабинета Гуд шел несколько дольше, чем обычно, но уже привык к этому. Не замечая его, люди то и дело норовили столкнуться с ним или наступить на ногу - из-за этого приходилось отскакивать в сторону и уворачиваться. Его биополе было недостаточно сильным, чтобы налетевший на него человек не понял причины этого столкновения. Поэтому он уклонялся и так, и эдак и хранил молчание до тех пор, пока за ним плотно не закрылась дверь его личных апартаментов. Только здесь он мог расслабиться.

Гуд сбросил плащ с капюшоном, швырнул его в направлении своего шкафа для верхней одежды и с наслаждением, глубоко вздохнул. Теперь он был дома и в безопасности - или, скажем, в относительной безопасности. Сев в глубокое кресло, он потянулся. Жить двойной жизнью было вовсе не просто. Гуд улыбнулся, и скрывавшее лицо биополе исчезло. Теперь в кресле сидел лорд Хай Дрэм, Верховный Воин Империи, глава службы безопасности императрицы. Правая рука, наперсник и любовник ее величества Лайонстон Четырнадцатой.

Он мог наконец расслабиться и быть самим собой. Еще бы чуть-чуть - и он бы сошел с ума. Облава на подпольщиков застала его врасплох. Естественно, это были не его люди, ему не составляло труда определить, что они из какой-то другой команды. И, поскольку приказ на проведение рейда давал не он, значит, это могла сделать только сама императрица. Вероятно, начальник ее личной гвардии узнал о сходке через своих агентов и решил не упустить шанса выслужиться перед повелительницей, а заодно - уронить в ее глазах лорда Дрэма. Между ее и его агентами никогда не утихало соперничество, но он считал, что держит эту конкуренцию под контролем. Выяснилось, что нет. Надо было принимать какие-то ответные меры. Если бы он был схвачен и опознан этим мужичьем, насмарку пошла бы вся кропотливо созданная легенда о таинственном покровителе Гуде, а значит, императрица потеряла бы самый надежный источник информации о деятельности подполья. Не менее важно, что после этого его репутация была бы непоправимо подпорчена, и все его честолюбивые планы остались бы в прошлом. Но его все-таки не поймали. Благодаря счастливой судьбе, хладнокровию и надежным людям, он вышел сухим из воды. За это стоило поставить в церкви самую дорогую свечу. Конечно, когда для этого будет время.

Он еще раз медленно потянулся и положил ноги на низенькую скамейку, которая автоматически подъехала на нужное расстояние. Дрэм всегда заботился о том, чтобы обеспечить себя самыми современными аксессуарами комфорта. Это была одна из привилегий жизни во дворце, бок о бок с самой императрицей. Такая жизнь ограничивала свободу и безопасность, но только не стремление к комфорту. Однако при всем этом личные апартаменты Дрэма были по-спартански просты в сравнении с покоями других придворных его ранга и благосостояния. Дрэм никогда не питал страсти к таким приобретениям, которые не были непосредственно связаны с удобством его повседневной жизни. Поэтому он приобрел роскошную кровать, устлал пол толстыми мягкими коврами, имел прекрасный личный бар, но равнодушно относился к кибернетическим игрушкам, голографическим пейзажам или материализованным в голограммы фантазиям, декорировавшим стены в покоях некоторых вельмож. Здесь не было ничего показного или бесполезного, просто подчеркивавшего его личное благосостояние. Его всегда отличала сосредоточенность на своих делах и проблемах, а собственность, так или иначе, отвлекала от них. Она поглощала столь дефицитное время и требовала внимания, которое нужно было использовать в гораздо более серьезных целях. Поэтому Дрэм не был привязан к собственности. Его жизнь и без нее была достаточно сложной.

Не было у него времени и на потакание своим капризам и страстишкам, таким, которые были позволительны для любого аристократа. Он видел в них проявление слабости, а любая слабость была достойна презрения. У него было слишком много врагов, а кроме того, ощущение собственной силы и контроля над самим собой приносило чувство глубокого удовлетворения. При возможности Дрэм мог бы распространить это стремление к контролю и первенству во всем до невероятных пределов. Его единственной страстью - кроме императрицы, да продлятся ее дни! - было стремление к власти, хотя он и умел скрывать это глубоко внутри себя. Императрица не преминула бы расправиться даже со своим любовником, если бы пронюхала, что он замышляет занять ее место на троне. В таких вопросах она всегда отличалась крайней прямолинейностью, и Дрэму нравилось это. На его взгляд, эта общая черта характера связывала их больше, чем ложе любви.

Именно его властолюбие позволило ему увидеть потенциал нового препарата экстрасенсов. Узнав о нем, Дрэм сразу же поставил под свой прямой контроль всех ученых, занимавшихся этой проблемой. Изолировав их от всех контактов с внешним миром, он безжалостно заставлял их работать до тех пор, пока не были получены опытные образцы препарата. Пока позволяло его терпение, он испытывал образцы на людишках, которыми можно было пожертвовать, а потом принял препарат сам - небольшую дозу, которая дала превосходные результаты. Эффект был сопоставим с радостью слепца, впервые увидевшего рассвет, или глухого, услышавшего дивную музыку.

Все причастные к этим исследованиям были умерщвлены, кроме нескольких ученых, которым было поручено изготовление и совершенствование препарата. Весь контроль за этим процессом по-прежнему осуществлял только он. Уже тогда он понимал, что через препарат экстрасенсов лежит дорога к Железному Трону. Подполье клонов давало ему неограниченное число "подопытных кроликов", а в дальнейшем могло превратиться в мощную армию экстрасенсов, подвластных только его воле. Они бы пошли на все, лишь бы получать тот желанный наркотик, секретом которого располагал только он, лорд Дрэм.

Препарат давал лишь временный эффект. Чтобы сохранить способности экстрасенса, надо было принимать его снова и снова. И хотя употребление препарата не вело к устойчивому привыканию, потребностью организма становились сами телепатические способности. Каждый, кто хоть когда-нибудь чувствовал себя экстрасенсом, хотел пережить это состояние вновь. Быть экстрасенсом, и никем другим!

Контролируя производство и распределение препарата, он контролировал и каждого, кто принимал этот наркотик, и не какое-то время, а всегда. Эта мысль доставила ему истинную радость, и он тихо рассмеялся. Доверяя Гуду, верному другу и поборнику интересов подпольщиков, клоны первыми нетерпеливо потребуют снабдить их препаратом. А когда они поймут, где собака зарыта, будет уже слишком поздно.

Правда, смертельный исход на уровне от двадцати до сорока процентов - это действительно проблема. С этим нужно что-то делать, такие потери даже у него вызывали озабоченность.

Сам он принял лишь микроскопическую дозу препарата. Чем больше была доза, тем вероятнее смертельный исход. После адаптации организма к наркотику вырабатывался иммунитет, но первое употребление было самым рискованным. Будучи по натуре своей не только амбициозным, но и чувствительным, Дрэм принял самую мизерную дозу. После нее телепатические способности были очень ограничены, зато можно было не думать об отрицательных последствиях. На более серьезные дозы согласились бы клоны-добровольцы, но он решил подождать. Ему было любопытно понаблюдать за эффектом после больших доз, однако всегда существовал риск появления агрессивных боевых экстрасенсов, подобных сестрам Стиви Блю. Ими надо было научиться управлять, и тогда они могли сокрушить любого противника. Киборги и бойцы с имплантантами ушли в прошлое. Будущее было за экстрасенсами.

Жаль, что опыты с клонированными экстрасенсами были прекращены. Они дали очень обнадеживающие результаты, но о них стало известно императрице, и исследования были закрыты. Здесь опять сработали ее личные агенты, и только благодаря своей оперативности Дрэм смог спрятать концы в воду. Эта ошибка его многому научила. Препарат экстрасенсов оставался его главной и единственной надеждой в борьбе против власти и влияния императрицы - конечно, до тех пор, пока она не разнюхает об этом. Возможность этого не исключалась. Даже он не мог знать наверняка, когда и какая информация дошла до Лайонстон. Впрочем, если бы она уже знала о его планах и намерениях, то не замедлила бы расправиться с ним.

- Аргус, мне надо с тобой поговорить, - обратился Дрэм к своему искусственному интеллекту и, поудобнее усевшись в кресле, закрыл глаза. - Мне надо знать, что произошло в мое отсутствие.

У Дрэма было немало врагов, наблюдавших за его апартаментами, и лишь недремлющее око компьютера было гарантией, что в отсутствие хозяина сюда не проник никто посторонний.

- Обстановка полностью контролируется, сэр. Используя ваше изображение и голос, я решил все рутинные вопросы и сделал соответствующие пометки в дневнике. Постарайтесь найти время и ознакомиться с ними. Назначенные мной встречи носят достаточно серьезный характер. Судя по почте, ваша популярность у населения продолжает расти. Просьб о помощи или денежной ссуде стало больше, зато число брачных предложений несколько сократилось. Совет лордов по-прежнему пышет ненавистью. Они вновь направляли сюда нескольких профессионалов с заданием заложить взрывчатку в ваши покои, пока вы были в отлучке. Я не стал принимать экстренных мер и позволил им сделать дело - хотя бы потому, что их кровь очень плохо смывается со стен. А после того как они ушли, я осмотрел все помещение и обезвредил оставленное взрывное устройство. Вы знаете, с каждым разом они становятся все изобретательнее. Я каждый раз нахожу что-нибудь новенькое.

- Ты уверен, что со всем справился?

- Определенно, так.

- А если что-нибудь все-таки не в порядке?

- Если бы что-то было не в порядке, вы бы не смогли задать этот вопрос.

Дрэм не удержался от смеха. Он позволял искусственному интеллекту быть немного грубоватым. Это несколько разнообразило его характер.

- Сэр, вас вызывают на связь.

- Я пока не в настроении вести с кем бы то ни было разговоры. Поговори за меня.

- Это императрица, сэр.

- Какого черта ты сразу не сказал, что это она? - Дрэм резко выпрямился и широко открыл глаза. - Ну ладно, свяжи меня с ней.

Стена слева от него превратилась в огромный экран, который заполнило красивое, но холодное как лед лицо императрицы Лайонстон. Она выглядела... задумчивой. Дрэму никогда не нравилось такое выражение ее лица. Задумчивость Лайонстон всегда таила в себе угрозу.

Дрэм встал, учтиво поклонился и с улыбкой посмотрел в ее холодные голубые глаза:

- Лайонстон, дорогая, какое неожиданное удовольствие! Чем могу быть полезен?

- Прошу тебя прийти в мои личные покои. Сейчас же. У меня к тебе есть срочное дело.

Дрэм задумался над подобающим для данной ситуации ответом, но экран уже погас. Нахмурившись, он взял плащ. Лайонстон стало известно о его связи с подпольщиками - эта мысль первой пришла ему в голову. В таком случае надо было немедля исчезать за горизонтом. Он уже стал обдумывать, каким выходом из дворца воспользоваться и на чем улететь с планеты, но все же отогнал эти мысли и заставил себя сделать несколько глубоких вдохов и выдохов. Его железная воля переборола панический импульс, и вскоре он был уже совершенно спокоен. Лайонстон не могла раскрыть его тайну: если бы это случилось, она не стала бы утруждать себя вежливым предложением встречи. Вместо этого сюда вломилась бы свора вооруженных охранников и без лишних слов повязала его по рукам и ногам. По крайней мере, они бы попытались так сделать. В его системе безопасности было несколько грозных секретов, которые он скрывал даже от императрицы.

Значит, за то время, пока он был Гудом, здесь что-то произошло. Какое-то событие, которое она предпочитала не обсуждать в открытую. Дрэм перебрал в уме самые серьезные дела; расследованием которых занимались его подчиненные, но ни одно из них не могло стать поводом для срочного разговора. Если бы хоть что-то грозило серьезными осложнениями, он не пошел бы на сходку экстрасенсов. Он не позволял себе отсутствовать в подобных ситуациях, когда всей изворотливости Аргуса не хватило бы, чтобы обеспечить подходящее прикрытие.

Вздохнув, Дрэм подошел к двери, распорядился, чтобы Аргус усилил бдительность, не вступал в переговоры со странными личностями, и вышел из кабинета. Самым простым способом разузнать, в чем дело, было встретиться с императрицей. Он надеялся, что эта встреча не будет предлогом для любовного свидания: сегодня у него был слишком трудный день.

Он не спеша шел по коридору, рассеянно кивая проходящим мимо него людям. Важно было не показаться взволнованным или подавленным, это могло вызвать ненужные подозрения. Для Верховного Воина Империи недостаточно было чувствовать себя сильным и уверенным, он должен был еще и демонстрировать это каждым своим движением, иначе стервятники не заставили бы себя ждать. Дворцовая челядь низко кланялась Дрэму и уступала ему дорогу. Что бы там ни произошло, низы еще ни о чем не знали.

Приближаясь к личным покоям императрицы, Дрэм не мог не обратить внимание на усиленные меры безопасности. Это объяснялось либо новым приступом маниакальной подозрительности, либо попыткой какого-нибудь террористического акта, который произошел в его отсутствие. Последнее практически исключалось. Если бы клоны или эльфы планировали такую акцию, он бы, безусловно, знал об этом. В сообщениях его агентов не было даже намека на что-то подобное. Однако, куда бы он ни посмотрел, всюду дежурили усиленные караулы, были установлены дополнительные камеры и сенсоры, и наверняка было еще что-то такое, о чем он даже не догадывался. От ощущения, что на него постоянно направлены стволы дисраптеров, у Дрэма начинала зудеть кожа. Он не сомневался, что находится под прицелом. Большую часть скрытых позиций для стрельбы оборудовали по его личному распоряжению. Впрочем, было кое-что и новое: он внезапно почувствовал, как слабеет его биополе, а значит, уже здесь, в коридоре, был установлен блокиратор. Лайонстон была счастлива, когда таким устройством удалось оборудовать ее покои. Для создания блокиратора биополя требовался живой мозг экстрасенса, и немудрено, что каждого нового устройства ждали очень подолгу.

Наконец он подошел к герметически закрытому переходному шлюзу, который служил единственным входом в личные покои императрицы. Сейчас здесь дежурили шестеро охранников, хотя обычно на этом посту их было всего двое. Дрэм спокойно ответил на их воинское приветствие и терпеливо дождался, пока специальные сенсоры идентифицируют его личность. Он не имел при себе никакого оружия, так как даже ему не позволялось входить в покои Лайонстон вооруженным.

Двери шлюза с шипением растворились, и Дрэм вошел внутрь. Камера шлюза была очень тесной, и он не мог не испытать неприятного ощущения, когда двери позади него сомкнулись. Обычно конфигурация камеры напоминала ему женское чрево, но сейчас эта мысль нисколько не позабавила его. После того как раскрылись внутренние двери, он смог вступить в святая святых - личные апартаменты императрицы. За этими дверями его встретили только те странные создания, которые разделяли с Лайонстон одиночество, - ее фрейлины. Издавая угрожающее рычание, они впились взглядом в Дрэма и лишь потом неохотно отступили в стороны.

Решительно шагнув вперед, Дрэм поморщился: в воздухе стоял тяжелый аромат любимых духов императрицы. Этими духами маскировался специальный токсичный газ, иммунитетом к которому, кроме самой императрицы, обладали лишь фрейлины и лорд Дрэм. И газ этот, и духи были весьма терпкими, но и императрица не отличалась субтильностью. Под стать хозяйке была и обстановка ее жилища.

Вся ее огромная комната была тесно заставлена мебелью, повсюду стояли статуэтки и антикварные безделушки, на стенах висели картины. Все произведения искусства были подлинниками. Украшать жилища копиями или голограммами было уделом низших. Повсюду, куда ни падал взгляд Дрэма, блестело золото и серебро, мерцали драгоценные камни. Похоже, все награбленные сокровища Империи были собраны в одной комнате, из-за чего в ней даже не хватало воздуха. Лайонстон обожала окружать себя красивыми вещами, доставшимися ей в качестве трофеев. Кроме того, она любила созерцать забальзамированные головы врагов, насаженные на стальные шипы, но Дрэм, мотивируя соображениями гигиены, уговорил ее избавиться от этой коллекции.

Бок о бок с дорогими вещицами были разбросаны сладости, бутылки с изысканными напитками и наркотические снадобья. Оставаясь наедине с собой, Лайонстон вела себя попросту по-свински.

Сейчас она восседала в огромном кресле, выточенном из цельного ствола живого металлического дерева с планеты Ансили, и смотрела на огромный телеэкран, на котором ей демонстрировались испытания новых видов оружия. Она выглядела очень увлеченной этой разыгрываемой словно по нотам бойней и даже не удостоила вошедшего лорда Дрэма взглядом.

Приблизившись к креслу, Дрэм встал сбоку от него. Сидящие у ног императрицы фрейлины угрожающе зашевелились. В их программированное сознание было заложено, что Дрэм имеет право приближаться к императрице, и все же им это не нравилось. Он смерил фрейлин бесстрастным взглядом, отметив появление нескольких новых лиц, сменивших тех, кто погиб во время недавней диверсии эльфов. Попутно он не мог не представить, скольких врагов нажила себе Лайонстон, похитив этих девушек из семей и вытравив из их сознания все, кроме стремления защищать свою повелительницу до последней капли крови. Иногда Дрэму казалось, что и его ждет подобная участь - стать бессловесным жеребцом, ублажающим свою любовницу. Отгоняя эту мысль, он взглянул на телеэкран.

В лучах кроваво-красного солнца на пустынной равнине в смертельной схватке сошлись боевые роботы и бойцы-андроиды. Две огромные армии механических созданий, не чувствующих боль, страх или экстаз битвы, сшибались лоб в лоб. Орудуя стальными конечностями и челюстями, они высекали друг из друга снопы искр. Некоторые из бойцов по виду напоминали насекомых, некоторые имели человекоподобную форму; были и такие исполинские конструкции, которые не укладывались в рамки обыденного человеческого сознания. Роботы не имели инстинкта самосохранения, поэтому бой отличался неистовой, нечеловеческой яростью. В стальную обшивку впивались острые крюки, суставчатые конечности разрывали пружинящий металл. На экране появились металлические головы с горящими, словно угли, глазами, стальные скелеты с усеянными шипами нунчаками. Все шумы перекрывал рев мощных двигателей и скрежет разрываемой стали. Машины бились до полного разрушения, а потом победители втоптали в землю побежденных и отправились на поиски новых жертв. Никто не оплакивал павших, никто не восхвалял победителей. Эта бесконечная бойня была лишена смысла и чувства, машины противостояли машинам, доказывая свою эффективность.

Дрэм бесстрастно созерцал эту картину. От такого противника нельзя было ждать милости или уважения, он не имел представления о чести и славе. Он шел на врага, не считаясь с потерями, двигаясь по своим и чужим останкам. Человеческое тело не смогло бы противостоять этим железным лапам. Именно поэтому их создавали, испытывали и запускали в производство. Древнее, как человеческий род, искусство убивать не знало предела в своем совершенствовании.

Вся информация о сражении поступала в компьютеры, которые определяли, какие машины оказались наиболее эффективными и живучими и почему. Выкладки компьютеров позволяли создать новое поколение боевых роботов, направляемых против врагов Империи во имя идеалов человеческой цивилизации. Дрэм искоса посмотрел на императрицу. Зрелище пришлось ей по душе. Она всегда больше доверяла технике, чем человеку. И, надо признать, не без оснований. Машины не обладали такой смекалкой и гибкостью, как морские пехотинцы, киборги или боевые экстрасенсы, но в рамках своих возможностей они беспрекословно выполняли приказы и, как правило, достигали поставленной цели. Это в первую очередь касалось планет, где человек был беспомощен без поддержки сложной техники. Решающее слово в определении наиболее перспективных моделей оставалось за компьютерами, но Лайонстон не упускала возможности высказать свое субъективное мнение. Война была слишком серьезным государственным делом, чтобы полагаться только на оценку электронного разума.

- Весьма впечатляюще, - выразил свое мнение Дрэм.

- Я полагаю, да, - сказала Лайонстон, не отрывая глаз от экрана. - Учитывая те расходы, которые понесла государственная казна, они должны были по крайней мере обеспечить хорошее зрелище. Я рада, что на тебя это произвело впечатление, хотя я, в общем-то, осталась равнодушной. Они способны к разрушению, но я ожидала большего. Я рассчитывала, что конструкторы проявят больше изобретательности. Правда, конструируя "умные машины", надо ставить предел собственной фантазии. Если их сделать чересчур смышлеными, они быстро найдут дорогу к планете Шуб. А если они будут чересчур тупыми, их обведет вокруг пальца любой солдатик. Оптимальный уровень их возможностей достигается только экспериментами, а это стоит немалых денег. Ты, наверное, слышал, какой вой поднимает парламент, когда я зачитываю свое бюджетное послание. Можно подумать, это деньги из их собственных карманов! Но войну будущего нельзя вести вчерашним оружием, и поэтому я стараюсь не опускать планку.

- Тебе лучше знать, - сухо сказал Дрэм. - Ты потратила столько времени и сил на совершенствование собственного тела. У тебя столько имплантированных органов, искусственных приспособлений и телесных аномалий, что ты вполне можешь считать себя андроидом.

- Я должна быть лучшей, - сказала Лайонстон, отворачиваясь наконец от экрана и глядя на Дрэма. - У меня есть не только враги, но и гордость. И, пока жива, я не позволю кому-то превзойти себя в чем бы то ни было.

- Количество искусственных органов и приспособлений регламентировано законом, - сказал Дрэм. - Ты собственноручно подписала его.

- Законы существуют для черни. Пойдем со мной.

Она порывисто встала с кресла и направилась в спальню. Дрэм в задумчивости последовал за ней. Лайонстон не облачилась в свои обычные соблазнительные наряды, поэтому он мог с уверенностью предположить, что в ее намерения не входило заниматься сексом. Дрэм пожал плечами. Прежде он не раз ошибался в Лайонстон и не был застрахован от этих ошибок в будущем. Так он дошел до самой двери в спальню, и следовавшие за ним по пятам фрейлины злобно зашипели. Спальня была единственным помещением, куда Дрэм и Лайонстон могли войти без сопровождения. Императрица не возражала против их присутствия, но они начинали вести себя просто невыносимо.

Дрэм вошел в спальню и захлопнул двери перед самым носом фрейлин. Лайонстон в задумчивости остановилась возле кровати. Дрэм подошел к императрице сзади и обнял ее. Она резко отстранилась:

- Нет, Дрэм. Сейчас время для серьезного разговора, а не для ласки.

Дрэм вновь обнял ее, прильнув лицом к ее шее:

- Ты уверена?

- Довольно, Дрэм, - сказала Лайонстон. - Ну, отпусти же меня.

Он усмехнулся и обнял ее сильнее. Его руки чувствовали, как податливо ее тело. Императрица напряженно выпрямилась:

- Дрэм, "разрядка"!

Слово-пароль прокатилось по его сознанию как раскат грома, и его руки безвольно обвисли. Теперь он был способен только стоять и ждать, пока она вновь не вернет ему способность распоряжаться телом. Лайонстон оттолкнула его от себя, а потом отвесила ему две звонкие пощечины. Ее удары были настолько сильными, что из рассеченной губы потекла кровь. Он принял это наказание как должное. Даже в его мозг были вживлены особые имплантанты, позволявшие управлять эмоциями. Зная это, Лайонстон чувствовала себя неуязвимой.

- Если ты еще раз позволишь себе что-нибудь подобное, я найду способ тебя окоротить, - сказала она спокойно. - Я воспользуюсь таким паролем, о котором ты не подозреваешь, и твои вопли услышат даже за этими стенами. Дрэм, "очнись"!

Он опять мог владеть своим телом, но от неожиданности едва не упал. С трудом уняв бившую его дрожь, он заставил себя поклониться Лайонстон. Она ответила ему пренебрежительным кивком.

- Вот так-то лучше. - Она присела на край ложа и улыбнулась. - Можешь мне поверить, ты единственный, с кем я позволяю себе расслабиться. Тебе это льстит, правда?

- Я испытываю от этого сложное чувство, - ответил Дрэм. - Хотя едва ли могу сказать, что слово "льстит" здесь уместно.

"А если бы ты знала, о чем я думаю, то не позволяла бы себе расслабляться и пренебрегать мерами безопасности. Хотя я запрограммирован против того, чтобы причинить тебе вред, в любой программе можно найти лазейку, надо лишь хорошенько подумать".

На лице Дрэма появилась улыбка беспечного повесы, Лайонстон тоже не смогла сдержать улыбки. По правде говоря, Дрэм тщательно следил за выражением своего лица. Все его мысли должны были быть надежно скрыты. Он чувствовал, что где-то совсем рядом установлен блокиратор биополя, но это была лишь мера общей предосторожности. Про телепатические способности своего фаворита Лайонстон до сих пор не знала. Знай об этом, она бы не успокоилась, пока не вытянула из него формулу препарата экстрасенсов. Не погнушалась бы никакими средствами. Если, конечно, она уже не выведала ее у кого-то другого.

Дрэм, однако, решил больше не думать об этом. В присутствии Лайонстон он запрещал себе размышлять о многих вещах, даже будучи уверенным, что поблизости нет экстрасенсов. Появившийся здесь экстрасенс мог бы проникнуть не только в его, но и в ее сознание. Заметив, что Лайонстон внимательно смотрит на него, Дрэм сосредоточился. Когда она заговорила, в ее голосе не было и тени беспокойства, и все же от Дрэма не ускользнула тревожная озабоченность, мелькнувшая в ее глазах.

- На нас наступают пришельцы, Дрэм. Два вида, о которых прежде мы ничего не знали. Уровень развития их цивилизации намного опережает наш. Это угроза для всей Империи. И я прокляну себя, если позволю хоть кому-нибудь встревать в мои планы по защите государства. Мы не можем позволить себе такую роскошь, как раскольническая демагогия. Именно поэтому я собираюсь объявить во всей Империи чрезвычайное положение и наделить себя чрезвычайными полномочиями. Я думаю, что парламент и Совет лордов не рискнут разжигать гражданскую войну, когда всем нам угрожает нашествие пришельцев. Их они боятся еще больше, чем меня. А мои люди в ведомстве пропаганды позаботятся, чтобы страх перед пришельцами становился все сильнее... - Она мрачно усмехнулась. - Если бы я знала, какую хорошую услугу могла оказать мне угроза нашествия, давно бы сама придумала нечто подобное!

- И какая же роль в этих планах принадлежит мне? - спросил Дрэм. - Я полагаю, ты вызвала меня сюда не просто для того, чтобы я выслушал эту речь.

- Дорогой Дрэм! Своей прямотой и настойчивостью ты напоминаешь мне саму себя. Под личиной Гуда ты должен вновь проникнуть к подпольщикам и убедить их, что настал подходящий момент для начала восстания против императрицы. После этого ты заранее сообщишь все детали плана подпольщиков, и мои войска будут готовы упредить их на заранее избранной позиции, с огромным численным и огневым перевесом и под твоим командованием. Большая часть подпольщиков будет истреблена в бою. Захваченные в плен клоны и экстрасенсы будут либо уничтожены, либо полностью деморализованы и поставлены под наш контроль. Я бы полностью истребила их, но, когда над нами нависла угроза войны, мы не можем так разбрасываться ресурсами. Хотя именно по той же причине мы не можем им позволить безнаказанно расшатывать наши тылы. Отвлекшись на борьбу с пришельцами, я не хочу получить удар в спину. Таково мое решение. Да, предложить тебе роль Гуда было одной из моих самых удачных находок.

"О препарате она ничего не знает, - с уверенностью подумал Дрэм. - А значит, ей вообще ничего не известно".