Саймон Грин

Кровь и честь

(Лесное Королевство - 2)

Simon Green. Blood and Honour (1992)

В романе С. Грина "Кровь и честь" актера по имени Джордан с помощью колдовства превращают в точную копию среднего сына короля Малькольма, убитого незадолго до этого. Джордана нанимают сыграть роль претендента на престол. В процессе борьбы за власть главный герой понимает, что его втянули в жестокую игру, и результатом этой борьбы может стать его гибель. Джордан пытается бежать, но судьба распорядилась им по-своему.

Глава 1

ТАИНСТВЕННЫЕ НЕЗНАКОМЦЫ

Демон появился словно ниоткуда в клубах ужасно пахнувшего дыма. Переплетенные ветви кривых деревьев Страны Мрака окутывали его согбенную фигуру. Магистр Ордена колдунов гордо возвышался перед демоном, его черный балахон развевался в легких порывах вечернего ветерка. Яркий свет сценических огней падал на вышитые серебром по черной струящейся материи звезды, луны и магические символы. Колдун сделал выразительный жест, и в его правой руке внезапно появился меч. Разноцветные огоньки замерцали вокруг демона, и колдун отступил на шаг. Меча в его руке больше не было. Он выпрямился в полный рост и воздел руки к небу, требуя внимания, затем произнес заклинание глубоким звенящим голосом. Зрители смотрели затаив дыхание, преисполнившись священного страха от созерцания бело-голубых огней, переливавшихся в руках колдуна. Огни танцевали, громко потрескивая при порывах ветра, не причиняя никакого вреда рукам колдуна. Его голос зазвучал как повелительный рык, и в следующую секунду, после его резкого жеста, демон обратился в рой огней. Изогнувшееся чудовище пожирало яростное пламя, и по рядам зрителей пронесся вздох облегчения. Магистр колдунов повернулся лицом к аудитории и моментально заставил ее умолкнуть холодным немигающим взглядом.

- Вот так падали предо мной демоны Страны Мрака в самую темную годину Лесного Королевства. В этой далекой стране я стоял плечом к плечу с благородным королем Иоанном и его доблестными сыновьями Гаральдом и Рупертом, и все силы тьмы не могли одолеть нас, - Магистр Ордена колдунов опустил руки, и бело-голубые огни исчезли, - окончилась длинная ночь, несметные орды демонов были повержены в прах, а Лесное Королевство выстояло. Иначе и быть не могло, потому что разве не сказано, что зло не может торжествовать над добром и тьма отступит перед светом?

Он громко хлопнул в ладоши, и сценические огни на секунду запылали ярким светом, разгоняя сгущавшиеся тени наступавшей ночи. Когда сияние фонарей вновь померкло, колдун крест-накрест сложил руки на груди. Рукава его черного балахона напоминали при этом перепончатые крылья. Мрачное лицо его стало жестким и отстраненным, холодные серые глаза не мигая взирали поверх голов притихших зрителей.

- Такова, друзья мои, подлинная история великого и достославного Магистра Ордена колдунов, и таков его вклад в борьбу за победу над демонами Страны Мрака. Вот легенда, полная таинственных приключений и коварных козней, благородства и предательства и повествующая, наконец, о неизбежности триумфа добра над злом. Мои добрые друзья... представление окончено.

Он поклонился, а потом повелительно взмахнул левой рукой. Неведомо откуда появившийся дым окутал его и, улетучившись, явил зрителям стоявшего посреди грубо сколоченной деревянной сцены актера в повседневной одежде. Он вышел вперед и низко поклонился. Зрители благодарили его горячими аплодисментами. Великий Джордан улыбнулся, сделав еще один изящный поклон, но зрители уходили как-то уж очень быстро, и лишь немногие из них задерживались возле чаши для сбора платы, чтобы уронить в нее монетку.

Дождавшись, когда последний из зрителей уйдет, Джордан опустился на край сцены и принялся вытирать лицо куском грязной материи. Без тщательно наложенного грима и яркого сценического освещения лицо его выглядело моложе и мягче и уж совсем не казалось надменным. Теперь, когда растворилась, растаяв, точно мираж, окружавшая его во время представления атмосфера таинственности, плечи актера склонились под тяжестью окутавшей его усталости, накопившейся за день. Рукоять меча, которым он пользовался во время спектакля, болезненно впилась ему под ребра, и актер вытащил его из скрытых под платьем ножен. При ближайшем рассмотрении это видавшее виды, покрытое зазубринами оружие совсем не выглядело впечатляющим. Это был самый обычный меч, которому в свое время пришлось немало потрудиться. Джордан зевнул и поежился, чувствуя прохладу. По мере того как лето уступало место осени, ночи наступали раньше, и внезапно поднявшийся ветер был холодным. Актер посмотрел на дымящиеся останки демона: грубо сработанное крепление изрядно выгорело. Над демоном придется потрудиться. Издалека он смотрелся неплохо, но пружина, выбрасывавшая его из-за ширмы, должно быть, сильно проржавела. Уже в третий раз за эту неделю ее заедало. Еще немного, и вся эта чертова пиротехника начнет срабатывать раньше времени. Джордан вздохнул. Да разве дело только в пружине? Просто сам он уже становился староват для того, чтобы скитаться по захолустью, давая редкие представления. В свои двадцать семь он, конечно, не был стариком, но сил переносить эту цепь бесконечных недоеданий, недосыпаний и дорожных лишений у него почти совсем не осталось.

Он поднялся, засунул меч в ножны и не торопясь подошел к чаше для сбора платы. Еще какую-то долю секунды он тешил себя надеждой на удачу, но дела обстояли даже хуже, чем он предполагал. Что-то около дюжины маленьких медных монеток не закрывали даже дна чаши. Джордан высыпал их в свой кошелек и, испытывая горькие чувства, подбросил его на ладони. Конечно, Бэннервик - всего лишь жалкий фабричный городишко, затерянный в глуши опустошенной Северной Земли, но все же актер надеялся на лучшие сборы. Если в ближайшее время обстоятельства не изменятся к лучшему, ему придется вернуться к шулерству в картежных играх или к карманным кражам, чтобы хоть как-то свести концы с концами. Таких плохих сборов он не видел с тех пор, как впервые, еще юношей, вышел на сцену. Может быть, талант его угас, или же пьеса устарела, ведь Война Демонов закончилась уже семь лет назад. Джордан покачал головой и, тщательно завязав кошелек, спрятал его в пояс. И он сам, и его представление были здесь ни при чем, просто Редгартское королевство переживало тяжелые времена. Денег почти совсем не было, и плата бродячему актеру стала для многих какой-то уж и вовсе необычайной щедростью.

Если разобраться, то дело было даже и не в Редгарте. Почти вся профессиональная деятельность Джордана протекала в Хиллсдауне. Да, там он знавал лучшие времена. Разве мог он предположить тогда, что однажды будет вынужден покинуть свою родину из-за скудности сборов? Трижды доводилось ему выступать перед самим герцогом, его знали и ценили многие из придворных дам и кавалеров. Именно эти люди и дали ему гордое прозвище Великий Джордан. Он часто гастролировал, бывал даже при дворе самого правителя Лесного королевства, как раз незадолго до Войны Демонов. Он так и не вернулся. Демоны были разбиты, но отнюдь не так легко и просто, как это выглядело в рассказе Магистра Ордена колдунов. Война опустошила Лесное Королевство и большинство пограничных стран. Земля постепенно поднималась из пепла, но были люди, которые считали, что понадобится еще жизнь целого поколения, а может, и того больше, чтобы зажили все нанесенные войной раны. А пока и Хиллсдаун, и Редгарт, и Лесное Королевство, изо всех сил старавшиеся удержаться на плаву, не имели в достатке ни времени, ни денег, чтобы воздать должное великим исполнителям, так пленявшим когда-то сердца тех, кому довелось внимать им.

Джордан нахмурился, стараясь определить, хватит ли у него денег и на еду, и на выпивку, и если нет, то что важнее? Эти вычисления заняли удручающе мало времени и сделали актера еще более несчастным. Хватит только на еду. Бэннервик располагался на отшибе, затаившись в глубине поросшей вереском Редгартской равнины, и, чтобы добраться до следующего города, требовалось два, а то и все три дня. Можно, конечно, подстрелить пару глухарей по дороге, но у людей местного маркграфа совершенно определенный взгляд на браконьерство. Так что после приведения приговора в исполнение выступать на сцене с одной рукой станет довольно затруднительно... Нет, придется как-то обойтись без еды. Посмотрев вокруг, Джордан сосредоточил свое внимание на жалких домишках, выстроившихся вдоль главной улицы Бэннервика. Как он докатился до жизни такой?

Каменные и тесовые здания жались вплотную друг к другу, как для удобства, так и ради безопасности. Грубые, покрытые грязью стены все сплошь были одинаковы, как лица разбитых в бою бедолаг. Дым, словно обессилев, клубами поднимался из узких дымоходов, холодный ветер бил в черепичные крыши. Последний свет уходящего вечера таял в воздухе, и главная улица была пустынна. Люди в сельской местности пробуждаются с первым лучом солнца, работают целый день и ложатся спать в сумерках. Сегодня они задержались только ради того, чтобы посмотреть представление Джордана. Наверное, ему следовало чувствовать себя польщенным. Эти люди были, в общем-то, неплохими зрителями. Они смеялись и хлопали там, где и следовало, и ему удалось заворожить их чарами своих иллюзионных трюков так, что они ощутили мощь его "волшебства". Джордан едва заметно улыбнулся. Он знал цену деньгам. И совсем уже далеко позади осталось время, когда ему под силу было включить в представление настоящее колдовство. Теперь же все было не так. Наемные колдуны всегда стоили дорого, а большинство из тех немногих заклятий, которые он знал сам, постепенно теряли силу.

Тем не менее, в этот вечер он был в отличной форме. Как бы ни были тяжелы нынешние времена, он оставался Великим Джорданом, а "Магистр Ордена колдунов" была одной из лучших его ролей. Он всегда гордился своим репертуаром. В свое время ему довелось создать немало замечательных образов: от легендарного короля Эдварда, влюбленного в приносящую смерть Ведьму ночи, и овеянного героической славой герцога Хиллсдаунского до несчастного пастуха в пьесе "Старая Молли Меткаф". Никто не мог сказать, что талант Великого Джордана не был разносторонним. Ему случалось выступать перед благородными господами и дамами, горожанами и жителями деревень, а однажды даже перед человеком со шрамом на лице, который заявил, что он принц-изгнанник Правда, он так и не сказал, откуда его изгнали. Джордан даже улыбнулся своим воспоминаниям. Эта чаша помнила тяжесть не только золота и серебра, но и драгоценных камней, которые опускали в нее зрители в ту пору. В ушах актера еще звенели восторженные крики "бис", раздававшиеся под сводами театров. Но эти дни были позади. Времена измелились, другие имена ласкают слух зрителей, тогда как его забыли. Выбора у него нет.

Теперь Великий Джордан расточает свой талант перед кучкой простофиль за пригоршню медяков. Положительно, этот мир лишен справедливости. Во всяком случае, ни одному человеку не удалось сродниться с ней.

Он медленно поднялся, качая головой. Становилось слишком холодно, чтобы сидеть, предаваясь грустным размышлениям. Он набросил одеяло на дымящийся остов демона, чтобы загасить последние искры, и принялся собирать декорации в свой маленький фургончик. Он собрал все осветительные приборы и дважды тщательнейшим образом пересчитал их, дабы удостовериться, что ни один из них не стал добычей какого-нибудь нечистого на руку зрителя. Он аккуратно упаковал светильники и вернулся назад к сцене. Считалось, что она должна легко разбираться на секции, но Джордану пришлось изрядно попотеть, прежде чем он кое-как справился с этим. Он тяжело дышал и чувствовал жалость к самому себе, запихивая последнюю секцию на дно фургончика. Сколько еще придется ему работать с этой сценой, прежде чем он научится с ней обращаться? Он ненавидел возиться с деревянными предметами. Сколько ни берегись, занозы не миновать. Его жалость к себе еще больше возросла, когда он стал шнуровать задние стенки фургона. Разве эта работа для него? Он же актер, а не плотник.

Джордан горестно улыбнулся. Так говорил он в прошлом. Звезды могут и не марать рук, а вот актерам приходится. Если, конечно, они хотят питаться ежедневно, а подобные упражнения как нельзя более способствуют появлению хорошего аппетита. Он пошел по главной улице в поисках таверны. Хотя по деревенским понятиям время было позднее, но в городе-то должно найтись какое-нибудь заведение, которое еще не закрыто? Такие заведения всегда существуют.

"Мне плевать, даже если фирменным блюдом там окажется вареная демонятина под соусом из жабьего дерьма, я все равно съем это и еще добавки попрошу",- подумал актер решительно.

Он прошел приблизительно половину узкой улицы, когда его нос безошибочно засек источник запаха, распространяемого горячей пищей. Это прибавило Джордану прыти, и скоро он очутился возле мало чем отличавшегося от своих собратьев грязного приземистого здания, украшенного неумело нарисованной вывеской, на которой было начертано: "Семь звезд". Джордан толкнул дверь. Она была заперта. Он в нетерпении забарабанил кулаком по покрытой грязными пятнами деревянной поверхности. Спустя некоторое время послышались приближающиеся шаги, и окошечко в двери отворилось. Человек с обрамленным темной бородой лицом с подозрением разглядывал Джордана.

- О, добрый вечер, хозяин,- расплываясь в улыбке, произнес Джордан.- Так случилось, что я нуждаюсь в отдыхе и крове этой ночью и почту за счастье удовлетворить эту потребность в вашем прекрасном заведении. Боюсь, что средства мои весьма скудны в настоящее время, но я, разумеется, смогу отработать, развлекая ваших постояльцев рассказами и песнями. Что скажете?

Бородатый окинул актера неприязненным взглядом и громко фыркнул:

- Нам здесь не нужны комедианты.

Джордан моментально забыл свой аристократический стиль выражений, решив нажать на любовь к ближнему:

- Послушайте, хозяин, я сейчас на мели, но разве мы с вами не можем как-нибудь договориться? Сегодняшняя ночь обещает быть очень холодной, дружище.

Хозяин снова фыркнул:

- Нам не нужны комедианты. Вали отсюда! - И оконце в двери с грохотом захлопнулось.

Джордан был больше не в силах сдерживаться. Он пнул дверь и изо всех сил стукнул по ней кулаком:

- Открывай, сучий сын, или я использую все свое колдовство и превращу тебя в еще более безобразного урода, чем ты есть. Ты покроешься вшами, нарывами и коростой, а потом тебя одолеет геморрой. Я иссушу твой член до размеров желудя, а нос выверну наизнанку! Открывай эту паршивую дверь!

Он услышал, как над головой у него распахнулись ставни, и посмотрел вверх. В последнюю секунду актер успел отпрыгнуть в сторону, спасаясь от выплеснутого на него содержимого ночного горшка, которое, по счастью, не задело его. Однако, прыгая, он неловко оступился и упал. Ставни тут же снова захлопнулись, вокруг воцарилась тишина. Джордан поднялся, кое-как отряхнув с себя ужасающую уличную грязь. Неблагодарная деревенщина! Разве они способны оценить настоящего актера? Он пошел обратно к своему фургончику. Было похоже, что спать придется среди реквизита, а этот чертов демон будет сегодня вонять еще гаже.

Когда Джордан проходил мимо небольшого проулка между двумя домами, ему показалось, что он услышал, как кто-то крадучись движется во тьме улицы. Актер замедлил шаг и остановился, едва миновав проулок. Затаившись, он благоразумно положил руку на эфес меча. Конечно, любому придурку с парой извилин в башке понятно, что с актера взятки гладки, но осторожность не помешает. Умирающий с голоду бедолага может убить и за горбушку хлеба. Джордан нежно погладил эфес меча и перенес тяжесть своего тела на левую ногу, чтобы суметь в случае чего быстро выхватить спрятанный в сапоге метательный нож. На худой конец оставались еще огненные шарики, спрятанные у него в рукавах. На самом деле они, может быть, и не столь эффектны, как это кажется на сцене, но вполне могут остановить разбойников. Обводя языком пересохшие губы, он чувствовал, что никак не может унять дрожь в руках. Актер не любил критических ситуаций, особенно если они грозили обернуться насилием. Он внимательно вглядывался в темноту проулка. Джордан буквально остолбенел, когда до него донесся стук башмаков по утоптанной земле и еще один звук - точно сталь клинка чиркнула о край ножен. Джордан выхватил меч, отступая назад. Кто-то приближался в темноте.

- Спокойствие, сударь мой, - произнес мягкий голос, по которому сразу можно было определить, что его обладатель воспитанный человек, - мы не причиним вам вреда, все, что нам надо, - поговорить с Вами.

Джордан всерьез решил обратиться в бегство. Когда кто-нибудь начинал разговаривать с такой вежливостью, не важно, хотел ли он только поговорить или намеревался продать что-то, у Джордана сразу же пропадало желание слушать. Хотя, с другой стороны, было очевидно, что темнота скрывает не одного человека, а актер и в лучшие-то времена не был бегуном-призером. Может быть, стоит поблефовать? Гордо вскинув голову, он принял боевую стойку, как будто исполняя роль мессира Борса Лионсмаркского, и стал всматриваться в темноту проулка.

- Люди чести беседуют при свете дня, - сказал он твердо, - а не подкрадываются в подворотнях. Кроме того, я весьма разборчив в выборе собеседников.

- Думаю, Джордан, что с нами вы будете разговаривать,- произнес человек с вежливым голосом.- Мы здесь, чтобы предложить вам роль, которая не приснится вам и в самых ваших безумных снах.

Пока Джордан раздумывал, что бы такое ему ответить, из проулка на тускло освещенную улицу вышли трое. Актер отошел еще на шаг, но видя, что никто не собирается его преследовать, немного успокоился. Он снова попытался принять воинственную позу, надеясь, что его растерянность не будет замечена, и оглядел всех троих со всей надменностью, на которую только был способен. Тот, который стоял в середине, совершенно определенно был человеком благородного происхождения, несмотря на то, что был одет в грубое крестьянское платье. Его бледная, необветренная кожа и тонкие, красивые руки не позволяли в этом усомниться. Ему скорее всего и принадлежал тот вежливый голос. Джордан на всякий случай кивнул ему, и человек в ответ церемонно поклонился. Он поднял руку, сбрасывая с головы капюшон, и актеру открылось ястребиное лицо, на котором особенно выделялись темные глаза. Невозможно было не обратить внимание на его улыбку - холодную улыбку человека, привыкшего повелевать. Его черные волосы были гладко зачесаны и напомажены, что в сочетании с бледной кожей придавало ему нездоровый вид. Худой, ростом шесть футов и два дюйма, на первый взгляд он казался не старше сорока лет. На боку у него висел меч, и Джордан не сомневался, что незнакомец умеет пускать его в дело. Даже стоя спокойно, человек этот производил угрожающее впечатление.

- Итак? - грубовато проворчал Джордан, стараясь получить хоть какое-нибудь преимущество, потому что чувствовал, как колени его начинают дрожать. - Будем всю ночь стоять здесь и глазеть друг на друга или вы все-таки соблаговолите представиться?

- Прошу простить меня, Джордан,- сказал дворянин мягко, - я граф Родрик Криктон, советник короля Малькольма Редгартского. Мои спутники: знатный купец Роберт Аргент и мессир Гэвэйн Тауэрружский.

Джордан отвесил им холодный поклон и, бравируя, бросил меч обратно в ножны. В эту секунду ему было особенно важно, чтобы его собеседники не почувствовали, как он обескуражен. В соответствии со словами графа, тот, кто стоял слева, был Робертом Аргентом. Невысокий и коренастый, он носил купеческое платье. Живот его нависал над широким кожаным ремнем. Полы крестьянского плаща складками ниспадали на землю, было видно, что это одеяние предназначалось для гораздо более высокого человека. Лицо его, обрамленное коротко остриженными волосами цвета соломы, широкое и красное, с испещренными лопнувшими сосудиками щеками могло принадлежать только закоренелому пьянице. Человеку этому вряд ли можно было дать больше сорока, если бы не глаза, светло-голубые и безжизненные, которые очень старили его. На бедре у него красовался меч, сияющие новизной ножны которого наводили на мысль о том, что владелец не часто пользуется им. Джордан сам не знал почему, но его взгляд задержался на этом человеке. Что-то такое было в Аргенте, что-то... холодное.

Мессир Гэвэйн стоял справа от графа Родрика, опершись о стену. Он преспокойно жевал холодную куриную ножку, похоже совершенно не беспокоясь о том, куда с нее капает жир. Джордан был не в силах выносить такое зрелище, желудок его бунтовал, и актер одарил рыцаря одним из самых своих хмурых взглядов. Гэвэйн посмотрел на него с пренебрежением и вновь перенес все свое внимание на куриную ногу. Мессир Гэвэйн Тауэрружский... Джордану показалось, что это имя ему откуда-то знакомо, но откуда именно - он никак не мог вспомнить. Возможно, мессир Гэвэйн был одним из не самых знаменитых героев Войны Демонов... Он был высок и мускулист, несмотря на возраст - далеко за пятьдесят,- его грудь и плечи поражали своей мощью. Кольчуга поблескивала из-под крестьянского плаща, и от взгляда Джордана не укрылась боевая секира, висевшая на боку у рыцаря, покрытые сединой волосы которого были подстрижены старомодно. Таких причесок не носили уже, наверное, лет десять. Его обветренное лицо покрывали резкие морщины, а темные глаза смотрели на Джордана с непередаваемым высокомерием. Мощь его иссеченных шрамами рук приводила в трепет, но, несмотря на кажущееся безразличие, он был напряжен не менее Джордана. Для пытливого наблюдателя все в Гэвэйне просто кричало о том, что он - опытный и искушенный в своем мастерстве воин. Актер вдруг подумал, что если этой троице придет в голову напасть на него, то первым, кого ему следует атаковать, будет мессир Гэвэйн. При этом Джордану придется проявить все свое проворство, потому что второго шанса ему просто не представится.

- Вы изволите говорить о роли в постановке? - обратился Джордан к графу Родрику.

- Это будет величайшая из ролей, которую Вам когда-либо доводилось сыграть, - ответил Родрик.

- А какова плата? - поинтересовался Джордан.

- Десять тысяч дукатов,- ответил Роберт Аргент. Голос его был ровным и звучал невыразительно. Взгляд его холодных немигающих глаз сосредоточился на актере.

Джордану стоило огромного труда сохранить спокойное выражение лица. Десять тысяч дукатов! Больше, чем ему когда-либо удавалось заработать за год. Даже тогда, когда он был в зените славы. А это было так давно. Десять тысяч дукатов... Нет, здесь какая-то ловушка.

- Предположим, только предположим, что меня интересует это предложение, - сказал он, стараясь тщательно подбирать слова, - и что же за роль предстоит мне сыграть?

- Ничего сложного, - ответил Родрик, - принца, среднего из трех сыновей. Правда, существует большое количество деталей, которые Вам предстоит запомнить наизусть, но для актера с Вашей репутацией трудностей с этим быть не должно. В конце концов, Вы же Великий Джордан, - тут он сделал паузу и слегка нахмурился. - Мы будем использовать это имя, или Вы предпочитаете, чтобы я называл Вас иным, мирским, если можно так выразиться, именем?

Актер пожал плечами:

- Меня вполне устраивает это, к тому же я его заработал.

- Ваше сегодняшнее представление произвело на меня весьма глубокое впечатление, - сказал Родрик. - Вы сами написали пьесу?

- Разумеется, - ответил Джордан, - бродячий актер должен уметь выбирать материал, соответствующий уровню своей аудитории. Временами зрителю требуется остроумие и риторика, иногда - чародейство и пиротехника. Каждый раз по-разному. Вам понравился мой "Магистр Ордена колдунов"? Я немало потрудился в поисках прототипа и льщу себя надеждой, что сумел ухватить сущность героя.

- Никоим образом, - вмешался мессир Гэвэйн. В его неприятном голосе послышались резкие нотки. Он покосился на обглоданную кость в руке и бросил ее через плечо. Желудок Джордана вновь подвергся испытанию, и актер зло стрельнул глазами в рыцаря.

- Ах вот как? Не дадите ли Вы, мессир Гэвэйн, себе труд поведать мне, каков он был на самом деле?

- Не пропускал ни одной юбки и слишком много пил, - сказал Гэвэйн.

- Он был великим колдуном! - с горячностью воскликнул Джордан. - Это всеобщее мнение! Он спас Лесное Королевство от князя демонов! Хотя, конечно, о нем ходили всякие слухи, но мало ли что болтают люди? А потом... у меня все получается гораздо зрелищнее.

Мессир Гэвэйн пожал плечами и отвернулся.

- Полагаю, будет лучше вернуться к обсуждению предмета нашей беседы, - ледяным тоном произнес Родрик, бросив сердитый взгляд на рыцаря, - тем более что я до сих пор еще не услышал от Вас, принимаете ли вы наше предложение, господин актер?

- Принимаю, - сказал Джордан, - ничего лучшего у меня сейчас нет.

За десять тысяч дукатов он сыграл бы и лошадиную задницу в карнавальном представлении, причем не поскупился бы даже на звуковые эффекты, но сообщать об этом своим нанимателям Джордан отнюдь не собирался. Может, удастся расколоть их на аванс?.. Он посмотрел на графа Родрика:

- Итак, ваша светлость, не перейти ли нам прямо к делу? В чем все-таки состоит моя роль и когда надо приступать?

- Вы приступите немедленно, - ответил за всех Аргент, - Вам надлежит отправиться вместе с нами в Полуночный Замок и перевоплотиться в принца Виктора Редгартского.

Сердце у Джордана ушло в пятки, секунду-другую он не мог решить, что было бы сейчас уместнее - завопить или грохнуться в обморок.

- Давайте забудем об этом! Вы, конечно же, пошутили! Я не собираюсь впутываться ни в какой заговор и вовсе не желаю участвовать в совершении государственного переворота. Я как-то видел, как одного человека вздернули, растянули, а потом четвертовали. Бедняге понадобилось два часа, чтобы умереть, а вопить он перестал только потому, что охрип.

- Речь вовсе не идет о перевороте, - мягко произнес Родрик. - Принц Виктор знает о подмене и дал на это свое согласие.

Джордан подозрительно уставился на стоявшую перед ним троицу. Вид этих людей не позволял усомниться в серьезности сделанного ему предложения. Мессир Гэвэйн даже оторвал от стены свою спину и держался теперь прямо. Без всякой радости Джордан отметил, что правая рука рыцаря скрылась под плащом и замерла как раз в том месте, где висела секира.

Джордан вновь перенес свое внимание на графа Родрика, вид которого внушал меньше опасений, чем угрожающая поза мессира Гэвэйна. Актер, насупившись, из последних сил постарался изобразить на своем лице вызов. Он засунул пальцы обеих рук за пояс, на котором висел меч, чтобы не было заметно, как они дрожат.

- Если принц в курсе всего этого, тогда... о, тогда мне все понятно. Вы собираетесь использовать меня, как наживку-двойника, чтобы заманить наемного убийцу! Сделка не состоится. Я актер, а не мишень для лучников.

- Мой дорогой друг, - начал граф Родрик, голос которого просто источал искренность, - позвольте уверить Вас в том, что мы не стали бы растрачивать ни единой крупицы вашего недюжинного таланта на исполнение роли простой приманки. Разрешите мне прояснить суть дела. Согласно закону и традиции, принцу Виктору надлежит участвовать в нескольких церемониях в Полуночном Замке. К несчастью, тяжелая болезнь приковала его к постели, лишив возможности исполнить необходимые обряды, что в свою очередь повлечет за собой потерю им прав наследника престола. Поэтому-то нам и потребовался человек, способный временно заменить принца и выполнить его обязанности. Только и всего.

- А...-сказал Джордан, - теперь понятно.

Он и на мгновение не допускал мысли, что Родрик сказал ему всю правду. Но на текущий момент он почел за благо сделать вид, что поверил в сказанное графом. В конце концов, если он что-то и узнал, будучи актером, это то, как аристократы умеют сорить деньгами. Если захотят, то и глазом не моргнув, швырнут под ноги артисту целое состояние. Надо только с умом раскладывать свои карты и нет-нет да и поглядывать себе за спину, тогда десять тысяч дукатов могут стать лишь началом...

- Предположим, меня заинтересовала эта работа,- сказал он, как бы взвешивая каждое слово, - но ведь возникнут очевидные трудности. Внешность, например. Насколько мы с принцем похожи? Возможности применения грима ограниченны.

- С этим как раз проблем не будет, - возразил Родрик, - я немного знаком с искусством колдовства. Достаточно одного простого заклятия, чтобы Вы стали двойником принца. Гораздо труднее вам будет убедить семью и друзей Виктора, что Вы тот, кем кажетесь. Вот для этого-то нам и понадобился актер Вашего уровня. Наши посланники исколесили всю страну в поисках подходящего человека. Можете себе представить, как мы обрадовались, когда нам донесли, что такой человек нашелся. Сказать Вам правду, мы и не знали, что вы находитесь в Редгарте...

Джордан неопределенно пожал плечами:

- У каждого на жизненном пути случаются взлеты и падения. Сделай вы мне такое предложение в это же время в прошлом году, я вынужден был бы отказаться. Я просто терялся от изобилия работы. Меня, если можно так выразиться, рвали на части. Но в данном случае вам повезло, я свободен и могу уделить вам все свое внимание.

- В это же время в прошлом году, - вмешался Роберт Аргент, - Вы сидели в долговой яме в Хиллсдауне. Вы не играли в настоящем театре уже почти три года. Вы всего лишь бродячий актер, Джордан, и если вам не нужна эта работа, на ваше место найдется дюжина желающих.

Джордан смерил его уничтожающим взглядом.

- Таких, как я, - нет, - сказал он веско. - Я - Великий Джордан. Если вы произнесете еще хоть слово и то, что я услышу, мне не понравится, я удвою размеры гонорара. - Он демонстративно отвернулся от Аргента и глубокомысленно уставился на графа Родрика: - Эти чары, которые вы собираетесь наложить на меня, чтобы я стал похож на Виктора, могут ли они быть легко сняты после завершения работы?

- Конечно, - ответил Родрик, - но сейчас, мой дорогой друг, мы некоторым образом торопимся. Нам предстоит неделя нелегкого пути в Полуночный Замок, и вскоре после того, как мы туда доберемся, начнутся церемонии. Боюсь, что мне необходимо услышать ваш ответ немедленно.

"Десять тысяч дукатов... а может быть, и больше... Возможность начать все сначала... и роль, сыграть которую означает бросить вызов судьбе... Нет, здесь что-то не так. А мне плевать!"

- Я с вами, - сказал Джордан, - можем отправиться, как только я запасусь свежей провизией.

- Все необходимое у нас уже есть, - сказал Аргент - Пора произнести заклятие, Родрик. Мы и так уже потеряли уйму времени в этой грязной дыре.

- Постойте, - воскликнул Джордан, - вы собираетесь совершить наложение волшебных чар прямо здесь? На виду у всех?

- Никто не увидит нас в такой темноте, - возразил Родрик, - к тому же весь процесс требует очень мало времени и совершенно безболезнен. Уверяю, вам совершенно не о чем беспокоиться.

Джордан покосился на Родрика с подозрением. Слова: "вам совершенно не о чем беспокоиться" постоянно повторяют странствующие дантисты, прежде чем, уперевшись коленом в вашу грудь, запустить вам в рот свои щипцы. Но спорить было не о чем. Это заклятие - неотъемлемая часть роли, которую он взялся сыграть. Он успел только подумать, что ему следовало проявить большую осторожность.

Родрик попросил Джордана замолчать и поднял левую руку. Нахмурив брови, он что-то бормотал себе под нос. Джордан напрягал слух, чтобы различить едва слышные слова. Но те из них, которые ему удалось уловить, были сказаны на неизвестном языке. Они звучали резко, скрипуче и как-то... тревожно. Джордан сразу же подумал, не совершил ли он в конечном итоге ошибку? Граф Родрик замолчал и сделал резкое замысловатое движение левой рукой. Джордан почувствовал страх и удушье, а его кожа стала зудеть и чесаться, лицо исказила судорога. Чтобы коснуться его, актер попытался поднять руку, но не смог. Все тело его точно налилось свинцом. Он был не в состоянии поднять даже веки. Безуспешно старался он собраться с силами для сопротивления, и, когда стали совершаться первые превращения, злость уступила место панике. Кости его захрустели и затрещали, плоть содрогалась, кожа то вздымалась, то проваливалась, точно пузыри на водной глади. Ему хотелось убежать, хотя бы шевельнуться или закричать, но он не мог. Нараставший в нем ужас сделал новый виток, когда заливавшийся потом актер почувствовал, что все сильнее задыхается. Позвонки Джордана вытянулись, прибавляя ему два лишних дюйма роста. Боль пронзила трепещущие, удлинившиеся пальцы ставших изящными рук. Бугры новых мускулов вздулись под кожей груди, плеч и спины. Ноги стали длиннее, толще и мощнее. Черты его лица точно расплавились, а затем застыли, приобретя новые формы. Все изменения закончились так же внезапно, как и начались, и плоть Джордана успокоилась.

Актер зашатался, но мессир Гэвэйн, немедленно оказавшийся рядом, подхватил его. Джордан, дыхание которого постепенно восстанавливалось, а сознание прояснялось, стоял теперь, оперевшись на руку рыцаря. Наконец силы вернулись к нему, и актер кивком поблагодарил Гэвэйна, помощь которого стала ему больше не нужна. Потом Джордан взглянул на свои руки так, точно держал в них что-то ужасное. Он поднес их к глазам, поворачивая то одной, то другой стороной. Это были чужие руки. И длина пальцев, и форма ладоней, и даже оттенок кожи были другими. Но пальцы слушались и даже ощущали ночную прохладу. Опустив руки, актер оглядел свое тело. Одежда ему явно не подходила. Он вытянулся, конечности его удлинились. Рубашка чересчур плотно обтягивала мощную грудь и широкие плечи, пояс болтался свободно на подобравшемся животе. Джордан испытал легкий прилив дурноты, его сознание сопротивлялось, не желая примириться с тем, что оказалось в чужом теле, но чувство это угасло, как только актер сумел перебороть его. Джордан был артистом, и ему не раз случалось перевоплощаться в различных людей. Он посмотрел на графа Родрика, сразу же отвесившего ему торжественный поклон.

- Желаете зеркало, ваше высочество?

Джордан тупо кивнул. Аргент достал из-под своего плаща маленькое зеркальце и вручил его Джордану.

Лицо, смотревшее на него оттуда, имело правильные черты, хотя и казалось несколько мрачноватым. Его обрамляли блестящие густые волнистые черные волосы. Взгляд карих глаз казался неожиданно мягким, зато очертания рта - жесткими, он явно принадлежал человеку неумолимому. Довольно давно сломанный нос сросся неправильно. Обладателю этого лица было приблизительно лет двадцать пять, но из-за рта и глаз он выглядел старше.

"Так-то вот, - подумал Джордан, - придется мне какое-то время пожить с лицом... принца Виктора".

Возвратив зеркальце Аргенту, который тут же убрал его, Джордан повернулся к графу Родрику, уронив свою новую правую руку на эфес меча.

- Когда вы говорили о волшебном заклинании, Родрик, я полагал, что вы имеете в виду нечто вроде иллюзионного трюка, - новый голос Джордана звучал немного глубже, чем тот, к которому он привык, но в общем-то неплохо.

Родрик улыбнулся Джордану и покачал головой:

- Иллюзия - слишком ненадежная вещь, чтобы полагаться на нее, тем более в Полуночном Замке. Заклятие наложено надежно, до тех пор пока не настанет время снять его. Физически вы теперь точная копия Виктора Редгартского.

Джордан посмотрел на Аргента и мессира Гэвэйна:

- Ну, что скажете? Похож? Аргент утвердительно кивнул:

- Никто не сможет отличить, даже голос похож.

- Голос похож, - согласился мессир Гэвэйн, - но вам придется выучиться манере разговора, свойственной Виктору. Принц отсутствовал при дворе почти четыре года, и это даст возможность объяснить некоторые отличия в поведении, но вам придется изучить до тонкостей многие мелочи. Попадетесь на этом - и мы все покойники.

Джордан перевел взгляд на Родрика:

- По-моему, я слышал, что разрешение принца на этот небольшой маскарад получено?

- Несомненно, - подтвердил Родрик, буквально выстрелив глазами в Гэвэйна. Однако рыцарь сделал вид, что ничего не заметил. Тогда граф внимательно посмотрел на Джордана, и у актера все сжалось внутри. Слишком хорошо были известны ему подобные взгляды. Особая смесь искренности и сомнения, означавшая, что сейчас он услышит то, что должен услышать, и новость эта его не обрадует.

- В настоящее время в Полуночном Замке сложилась довольно запутанная ситуация, - начал Родрик. - Король Малькольм скончался уже почти месяц тому назад, предположительно от яда. Его дочь, госпожа Габриэлла, обнаружила его мертвым в спальне. Кто из троих его сыновей сядет на трон, еще неясно, вот почему так важно, чтобы никто не узнал о болезни Виктора и его... уязвимости. Поправившись, он совершит необходимые обряды и предстанет перед народом, а до тех пор вы будете замещать его. Последствия могут оказаться весьма далеко идущими. В любой момент братья Виктора, распознав в вас самозванца, несомненно, пожелают уничтожить вас. Принцы весьма щепетильны в подобных делах.

- Могу себе представить, - согласился Джордан. - Послушайте, а вы уверены, что сумеете дать мне впоследствии выйти сухим из воды?

- Мы обо всем позаботимся, - уверил его Родрик. - Вам следует беспокоиться только о том, чтобы хорошо сыграть свою роль.

Джордан задумчиво покивал головой:

- Значит, король Малькольм мертв. После всех походов, которые он возглавлял, и битв, в которых сражался, умер от яда в собственном замке. Какая подлая смерть. Когда же это станет известно?

- Пока регенту удается сохранить тайну, еще никто за пределами замка не знает об этом, - сказал Родрик. - Так надо. Если новость выйдет за стены дворца до того, как решится вопрос о наследнике, в стране могут возникнуть беспорядки. Вплоть до гражданской войны, чего никто из нас не желает.

- Если Малькольма отравили, - сказал Джордан, как бы размышляя, - кто же мог сделать это?

- Подозреваемых несколько, - сказал Аргент, - в их числе и братья Виктора - Луи и Доминик. Но прямых доказательств на сегодняшний день против кого-либо из них нет.

- Сомневаюсь, что вообще найдутся подобные доказательства, - произнес Гэвэйн, - уж очень чисто все сделано. Вскрытие не обнаружило даже следов яда.

Джордан помрачнел. Слишком много нового он узнавал, чтобы быть в состоянии сразу разобраться во всем. Он решил сосредоточиться только на самом важном, а именно на деталях, имеющих отношение к принцу, роль которого ему придется играть. Он молча вздохнул. Ему всегда была ненавистна политика и тем более придворные интриги. От их хитросплетений у него трещала голова. Он был уверен, что просто не в состоянии пускаться в столь замысловатые размышления. Старательно обдумывая все только что услышанное, он сформулировал очередной вопрос:

- Гэвэйн, помнится, вы сказали, что принца Виктора не было при дворе четыре года. Где же он находился все это время?

- Король отправил его в ссылку, - сказал Родрик, не дав Гэвэйну ответить, - в Кагалимар, маленький городок на границе. Виктору, как и его братьям, свойственна неукротимость, у него тяжелый нрав, ну и, в конце концов, однажды он немного хватил через край. Считалось, что несколько лет, проведенных в захолустье, охладят его чрезмерный пыл.

- Все ясно, - произнес Джордан, - мне что же, досталась роль разбойника?

- Виктор не настолько плох, - торопливо пояснил Гэвэйн, - он упрям и своеволен, но сердцем - настоящий принц. Я поклялся сложить голову, защищая его.

Джордан отметил про себя, что говорить с Родриком и Гэвэйном надо отдельно, ибо их точки зрения на Виктора заметно различаются, и это было весьма важно. Тут новая мысль буквально оглушила его, заставив пристально посмотреть на Родрика.

- Вы так до сих пор и не сказали, что в действительности заставило вас остановить свой выбор на мне. Хорошо, хорошо, я прекрасный актер, один из лучших, но ведь вокруг достаточно других, которые если и не лучше, то, по крайней мере, значительно популярнее, чем я сегодня.

- Это тоже одна из проблем, - сказал Родрик. - Если один из ваших наслаждающихся своей известностью собратьев вдруг исчезнет, это не пройдет незамеченным. Начнутся ненужные вопросы. Кроме того, в вашем случае... ну, я полагаю, вы понимаете, у нас была еще одна особая причина желать, чтобы вы взялись за это дело.

- Да? - удивился Джордан, - И что же это за причина?

- Вы не просто актер, вы еще и колдун. Некоторое время Джордан смотрел на собеседника, не понимая, что тот имеет в виду, а затем, не торопясь, кивнул:

- Конечно, Королевская Кровь...

Многие поколения королей Редгарта пользовались магией. Каждый из царствующего рода наследовал умение управлять одной из четырех стихий: землей, воздухом, огнем и водой. Чистота Кровных уз ревностно охранялась и оберегалась на протяжении веков, с тех пор как было установлено, что чем чище Королевская Кровь, тем значительнее результаты колдовства. Со временем королевский род оказался под угрозой вырождения из-за слишком близкого родства между его представителями, вступавшими в брак и порождавшими на свет уродов и чудовищ куда чаще, чем нормальных детей. В это время существовавшие законы и традиции были направлены на защиту потомков Королевской Крови - носителей волшебства, а власть над стихиями имела подлинную силу только среди истинных представителей царствующей семьи.

- Виктору досталась магия огня, - продолжал Родрик, - любой, оказавшийся на его месте, должен суметь убедительно доказать, что владеет этой стихией. Вы колдун, Джордан, и поэтому, если потребуется, легко справитесь с подобной задачей.

Джордан огорченно нахмурился:

- Мой обман разгадают. Я очень неплохо владею иллюзионными трюками, но для искушенных людей - это всего лишь фокусы.

Родрик ободряюще улыбнулся в ответ:

- Никто ничего не заподозрит, все увидят только то, что и должны увидеть.

Джордан посмотрел на него секунду-другую и пожал плечами:

- Судя по всему, вы потратили немало времени, обдумывая все это, так что, надо полагать, отдаете себе отчет в том, что делаете.

- Что ж, в таком случае позвольте напомнить вашему высочеству, что нам, черт побери, пора трогаться в путь, - изрек мессир Гэвэйн, - наше время ограниченно.

Джордан кивнул и отправился за своей лошадью. Родрик послал вместе с ним мессира Гэвэйна, просто для компании. Шли они молча. Джордан не знал, о чем говорить с рыцарем, а того, похоже, вполне устраивало такое положение дел. Они быстро шли в сгущающихся сумерках, и их шаги гулко звучали на пустынной улице. Вокруг была тишина, оконные ставни плотно затворены, но у актера не было сомнений в том, что за ним и его спутником наблюдают. Люди в маленьких городках никогда не пропускают возможности узнать нечто интересное. Джордан несколько раз искоса взглянул на Гэвэйна. Он до сих пор еще не решил, как следует относиться к рыцарю. Человеку этому было многое известно, а кроме всего прочего он внушал актеру страх, но мессир Гэвэйн, несомненно, имел одно полезное качество. Если потребуется выяснить у кого-нибудь из участников заговора, что же в действительности происходит, лучшего человека для этого не найти. Джордан решил, что надо будет произвести на него хорошее впечатление. Джордан обнаружил свою лошадь терпеливо ожидающей хозяина там, где он ее оставил, на окраине городка, возле груженого фургончика. Актера это не удивило, хотя он даже не дал себе труда стреножить лошадь, в этом не было необходимости. Дымка правильно воспитана и к тому же слишком ленива, чтобы уходить куда-то. Было время, когда Джордан боялся, что кто-нибудь украдет ее, но позже он нарисовал на бортах фургончика различные руны и написал заклинания, заставлявшие всех держаться подальше от его собственности. После Войны Демонов даже отпетые разбойники и бандиты выказывали почтение ко всему сверхъестественному. Актер с гордостью взирал на намалеванные им руны. Смысла в них не было ровным счетом никакого, но выглядели они просто замечательно. Он взглянул на Гэвэйна, внимательно изучавшего пасущуюся лошадь. По тому, как рыцарь это делал, можно было понять, что он привык к спутникам, которые разъезжают на куда лучших лошадях. Джордан мог признать, что ни красотой, ни статью это животное похвастаться не могло. Серая в яблоках лошадь была даже старше, чем казалась. Выпади на долю хозяина тяжелый денек, и максимум, на что он мог рассчитывать, - неспешная рысца. Но лошадь долгие часы, почти каждый день безропотно тащила тяжелый возок хозяина, даже когда случалось голодать, будто смирившись с тем, что стала частью нелегкой жизни бродячего актера. Хотя то, что у него была Дымка, означало, что ему самому ходить приходилось несколько меньше. Он достал выкроенную из последней трапезы половинку морковки. Дымка приняла лакомство с протянутой ладони и, с хрустом жуя его, отошла в сторонку.

"Неблагодарная скотина", - подумал Джордан и улыбнулся. Оба, он и Дымка, с уважением относились к привычкам друг друга. Он хотел запрячь лошадь в возок, но Гэвэйн остановил его, подняв руку.

- Оставьте в покое свой фургон, вам он больше не понадобится.

- Что вы имеете в виду, говоря, что он мне не понадобится? Каким образом я должен возить свой реквизит? Тут моя сцена, костюмы и все прочее...

- У вас будет все, что может понадобиться принцу Виктору. Остальное останется здесь. И не надо спорить, нельзя, чтобы у вас было что-то такое, что могло бы выдать вас.

Джордан потупился:

- А как же Дымка? Я не брошу ее, это хорошая лошадь. В определенном смысле.

Гэвэйн посмотрел на животное, хмыкнул и отвернулся:

- Всегда можно сказать, что конь, на котором вы обычно ездите, повредил ногу. А сейчас, будьте добры, загляните в ваш фургончик, там вы найдете одежду принца Виктора. Переодевайтесь, да не тяните попусту время, я хочу, чтобы между нами и этим городишком оказалось по возможности большее расстояние, пока еще не совсем стемнело.

Джордан посмотрел на него и спросил:

- Вы что же, положили эту одежду в мой фургончик, даже не поговорив со мной? Вы, наверное, были чертовски уверены, что я соглашусь.

- Родрик хотел заполучить вас, - ответил Гэвэйн, - а он обычно получает то, что хочет.

Джордану было что ответить на это, но он решил, что куда разумнее держать язык за зубами до поры до времени. Он начал расшнуровывать завязки фургона, с раздражением поглядывая на Гэвэйна: