Саймон Грин

Злые чары Синей Луны

Simon Green. Beyond the Blue Moon (2000)

Распознавание и вычитка - Alissandra

Грин С.

Г85 Злые чары Синей Луны/Пер. с англ. А. Кузнецовой. - М.: Изд-во Эксмо; СП6.: Изд-во Домино, 2004. - 576 с.

ISBN5-699-08052-X

О тех временах сложено много сказок и легенд. Но в рассказанной истории от начала до конца чистая правда...

Хейнен - город, где хозяйничают колдуны, демоны и норы, где на улицах лучше не задерживаться с появлением темноты...

Лесное королевство, еще не оправившееся от Войны демонов, но в котором Зло опять набирает силу...

Два героя - супруги, партнеры, непревзойденные бойцы, которые очистят Хейнен от нечисти и не позволят злым чарам поработить Лесное королевство.

ТЕНИ БЫЛОГО

Мало кто из обитателей Хейнена заметил, что в город пришла весна. Быть может, где-то далеко, в ином мире, сия пора и знаменует начало новой жизни, первое благоухание любви и расцвет счастья для всякой твари, но только не в Хейнене, этом гнилом яблоке Нижних королевств.

Независимый город-государство Хейнен располагался в самом центре Южных земель. В его темных запутанных улицах соседствовали мечи и колдовство, религия и политика, а обычной разменной монетой служили жизнь и смерть. Расположенный на пересечении дюжины оживленных торговых путей, Хейнен процветал из года в год не одно столетие. Он был словно огромный, яркий, мясистый цветок ядовитого растения. Самые разные люди и твари всех мастей и пород стекались сюда, привлеченные богатством и многочисленными загадками города. Здесь можно найти решительно все. Естественно, по соответствующей цене. В Хейнене платили золотом или жизнью, а в конечном итоге почти всегда - душой. В этом городе сбывались сны - в том числе и самые кошмарные. Он издавна слыл обителью чудес и ужасов. Из его улочек за путниками постоянно следили голодные глаза, далеко не всегда человеческие и не обязательно живые.

В Хейнене сплетались в чудовищный клубок красота и тайны, святые и негодяи, наслаждения и преступления.

Основное занятие здешних жителей - обыкновенных людей, героев и преступников заключалось в том, что они просто старались прожить еще один день. Лишь изредка встречались здесь такие, кто прилагал неимоверные усилия, чтобы не дать всему развалиться окончательно. Они стремились покарать виновных и защитить невинных... Или хотя бы попытаться придать обстановке более-менее цивилизованный вид.

Среди таких ненормальных числились два капитана городской Стражи. Это была супружеская пара - Фишер и Хок. Не исключено, что кроме них в городе вообще отсутствовали честные полицейские. Супруги не брали взяток, ни от кого не прятали глаза и не позволяли бандитам особенно ломаться. Ну, разве что речь шла о руке или ноге.

Иногда они побеждали, порой - терпели поражение; однако в свое время провернули несколько весьма серьезных дел и даже пару раз спасали этот проклятый город. За свои труды Хок и Фишер не получили ни повышения, ни прибавки к жалованию. Они даже не услышали паршивой благодарности в свой адрес. Приверженность справедливости всегда способствует наличию многочисленных и влиятельных недругов.

И, тем не менее, Хок и Фишер славно повоевали. Такими уж они уродились.

Порой их методы казались экстремальными и излишне жестокими. Отследить продвижение капитанов по городу легче всего было по оставленным ими окровавленным телам... Ну что ж, в конце концов, это ведь Хейнен!

Начальство сочло нужным закрепить за этой парой Северную окраину - беднейшую и самую опасную часть города. Нетрудно догадаться, что наибольшую опасность в этих жутких кварталах, кишащих подозрительными типами, представляли сами Хок и Фишер. За годы, проведенные в Хейнене, капитаны добросовестно потрудились над своей репутацией, и местные жители предпочитали не попадаться им на глаза. Вот и сейчас, едва завидев их, редкие прохожие быстро переходили на другую сторону улицы.

Высокий, темноволосый капитан Хок не мог похвастаться привлекательной наружностью. Старые шрамы покрывали всю правую половину его лица, а черная шелковая лента над пустой глазницей придавала ему вид мрачный и неприветливый. Под толстым черным плащом он носил простую белую тунику и черные брюки. Единственным ярким пятном его костюма служил синий шелковый шейный платок. Длинные волосы, к тридцати пяти годам изрядно разбавленные пепельными прядями, капитан собирал в хвост и скреплял на затылке серебряным зажимом.

Тощий и жилистый, но с явно наметившимся брюшком, капитан Хок на первый взгляд не заслуживал особого внимания. Ничего особенного: обыкновенный наемник, прошедший и огонь и воду. Однако настораживали его собранная манера двигаться и холодный, прямой и пристальный взгляд единственного темного глаза. Вместо меча на правом бедре висел топор с короткой рукоятью. Капитан великолепно управлялся с этим оружием. Практика у него имелась обширная.

Женщина шагала рядом с мужчиной так, словно составляла с ним одно целое. Тридцати двух лет от роду и добрых шести футов ростом. Скорее интересная, нежели красивая. Свою длинную тугую светлую косу Фишер утяжеляла полированным стальным шариком. Суровая худоба ее лица резко контрастировала с глубокими синими глазами и благородно очерченным ртом. Она одевалась, подобно мужу, в черное и белое. Расстегнутая блуза щедро приоткрывала грудь. В основном это делалось для того, чтобы отвлекать противника. Рукава рубахи закатаны выше локтей. Мускулистые руки в старых рубцах. На поясе у нее висел простой меч без всяких украшений. Она редко убирала ладонь с его рукояти.

При встрече с Фишер почему-то сразу становилось ясно: давным-давно некая сила очистила ее от любых человеческих слабостей.

Давние партнеры, отличные воины, герои поневоле, Хок и Фишер не вели обычных, рутинных дел. Им доставались все самые сложные, странные и опасные случаи. К супругам обращались, когда было испробовано уже все, включая попытку закрыть глаза на происходящее в надежде на то, что все как-нибудь само собой рассосется.

Ранние часы нынешнего утра обещали дело не совсем обычное даже для них.

- Просто не верится! Нас послали разобраться с положением в доме, где живут привидения! - Фишер раздраженно пнула какой-то уличный мусор, недостаточно быстро убравшийся с дороги. - Я что, похожа на экзорцистку?

- На мой взгляд, эта работа скорее для священника, - примирительно заметил Хок. - Но если она позволит нам провести самые холодные утренние часы внутри славного теплого особнячка, с доброй чашей подогретого вина и какой-нибудь остренькой закуской... что ж, человек должен идти туда, куда велит ему долг. Можно будет вволю постучать по стенам и поразмахивать распятиями. Кстати, ты заметила - призраки всегда выбирают для своих явлений самые большие и дорогие дома.

Фишер презрительно фыркнула, глядя прямо перед собой.

- Ну да, ты же читаешь эти россказни. Сомневаюсь, что вообще верю в привидения. В свое время мы навидались всякого потустороннего дерьма, начиная с вампиров и оборотней и кончая персонажами с улицы Богов, но с явлениями призраков еще не сталкивались ни разу. Черт, если бы призраки и впрямь существовали, то, учитывая, сколько народу нам довелось положить за эти годы, мы бы уже увязли в них по горло.

- Ладно, что бы там ни беспокоило семейство Хартли, у них явно хватает связей, чтобы надавить на наше начальство. Так что придется нам с этим разобраться. Скорее всего, их тревожат пара-тройка скрипучих половиц да нечистая совесть, и нам останется только посидеть в тепле и уюте, изображая, будто мы ждем появления чего-нибудь эдакого. Желательно проделывать наши многозначительные трюки под разнообразные мясные закуски... Меня устроит чесночная колбаска. Ломтиками. Или соломкой. Да, я бы не отказался от некоторого количества чесночной колбасы. Прямо сейчас.

Впервые за время разговора Фишер посмотрела на мужа и тяжело вздохнула.

- И зачем я маюсь, высаживая тебя на диеты? Все равно ты никогда их не придерживаешься. У тебя вообще отсутствует сила воли, не так ли? Я такого пуза даже у медведей в спячке не видала.

Хок сердито зыркнул в ее сторону:

- Тебе-то хорошо! Ты способна умять все, что угодно и никогда даже фунта не наберешь. А я... Стоит мне только взглянуть на шоколадное печенье и готово, талия раздается еще на дюйм. Это все четвертый десяток. Не следовало на него соглашаться. С этих пор все катится под гору. Погоди, я еще начну тапочки носить.

- Между прочим, ты даже не прикоснулся к тем славным ореховым котлеткам, которые я приготовила специально для тебя.

- Давай лучше о привидениях, - решительно заявил Хок. Эта тема внезапно показалась ему куда более привлекательной. - Дом Хартли стоит прямо на краю Северной окраины, где все уже почти прилично. Нормальное уличное освещение и все такое. Семейка сделала капитал на декоративных скребках для обуви и других столь же полезных вещах. Если тебе в этом городе когда-либо приходилось счищать с сапог дерьмо, то знай: ты добавила монетку в карман Хартли. Неприятности у них начались, когда глава семейства, некто Эплтон Хартли, очень неохотно номер от старости и его наследники завладели долгожданным фамильным домом. Призрак начал действовать, как только они переехали. Различные явления, потусторонние шумы... скверные, иногда и вовсе ужасные запахи. Я бы на их месте просто проверил канализацию, но... Как бы то ни было, с момента переезда им не дают ни минуты покоя. Никто из семейства Хартли уже четыре ночи подряд не смыкал глаз. От бессонницы они явно слегка спятили и решили во что бы то ни стало выяснить, откуда взялось привидение. И здесь в игру вступаем мы с тобой. Так что теперь, помимо всего прочего, нас угораздило стать официальными укротителями привидений, и мы уполномочены надрать чью-то эктоплазматическую задницу. На общественных началах, разумеется.

- Разумеется, - снова фыркнула Фишер. Ей отлично удавалось вложить массу эмоций в один хороший фырк. - Ладно, веди меня к этому привидению. Я завяжу ему саван узлами. И может, тогда нам дадут вернуться к нормальной работе.

Дом семьи Хартли оказался тихим, почти неприметным трехэтажным зданием в хорошем состоянии, расположенном посередине Воробьиного переулка. В нем, удаленном на многие мили от всего, хоть сколько-нибудь напоминающего сельскую местность, имелся налет чего-то неуловимо деревенского. Да и вообще весь квартальчик производил впечатление спокойного и цивилизованного, даже до некоторой степени благоприятного для здоровья.

Хок и Фишер с хозяйским видом неторопливо шествовали по хорошо освещенной улице, и у нескольких частных охранников, разодетых в яркую цветастую униформу, быстренько отыскались неотложные причины посмотреть в другую сторону. Они не считали свое жалование достаточно большим, чтобы связываться с Хоком и Фишер. Если хорошенько подумать, то, пожалуй, во всем Хейнене не нашлось бы таких денег.

Нынешние владельцы особняка ждали капитанов перед закрытой парадной дверью. В участке Хоку и Фишер кратко охарактеризовали нынешний состав семьи Хартли.

Леонард и Мэвис Хартли. Обоим по сорок с небольшим. Вид они имели цветущий и преуспевающий. Одевались с головы до ног по последнему крику моды, хотя им это не шло.

Ростом Леонард оказался повыше жены. Сияющая лысина и неудачная попытка отпустить усы. Он нервно теребил пуговицы жилета - видимо, никак не мог успокоиться.

Его жена Мэвис, плотная, низкорослая, отличалась неподвижным сердитым взглядом и выдвинутым вперед подбородком. Весь ее вид наводил на мысль о новом истолковании фразы "решительно настроенная". У Хока даже возникло опасение, что в том случае, если госпоже Хартли не понравится что-либо в его поведении, она непременно бросится на него и пребольно укусит за какое-нибудь место.

Их сын Фрэнсис терся позади родителей, словно смущенный собственным присутствием. Высокий, тощий, с бледностью, значительно превышающей требования моды, и длинными, тонкими, волнистыми волосами, он вырядился в наглухо застегнутый старомодный черный костюм, повсеместно отделанный черным кружевом. Глаза молодой человек явно подкрашивал. Хок моментально подобрал ему точное определение. Один из этих декадентов-романтиков, которые пишут плохие стихи об увядании и смерти и устраивают частные вечеринки с абсентом в кругу таких же мрачных друзей. Сочтя воплощением романтизма вампиров, с которыми им ни разу встречаться не доводилось, они организуют тайные мистические сеансы - и потом считают себя страшно смелыми и мятежными, ибо осмелились сунуть пальчик в столь темные воды.

Капитаны, время от времени поддавая ногами камешки, неспешно приблизились к крыльцу дома и остановились перед хозяевами. Хартли отступили на шаг и принялись озираться в поисках личной охраны. Хок представился, и на лицах почтенных производителей скребков для обуви отразилась интереснейшая борьба противоречий: облегчения и паники. Облегчения оттого, что Стража, наконец, прислала кого-то на помощь. И встревоженности - оттого, что... Ну, оттого, что это оказались Хок и Фишер.

- Вы ведь не разобьете ничего ценного? - взмолился Леонард Хартли. - Там, в доме, множество по-настоящему ценных вещей. Неповторимых. Не говоря уже о сентиментальных соображениях...

- Ценные вещи! - рявкнула госпожа Хартли. - Лучше скажи им про фарфоровые статуэтки, Леонард!

- Да, да, фарфоровые статуэтки...

- Очень хрупкие! - перебила Мевис. - И даже не приближайтесь к стеклянным стеллажам. На сбор этих коллекций ушли годы. Любой ущерб будет вычтен из вашего жалованья.

- Любой ущерб... - начал Леонард.

- Скажи им про привидение!

- Я как раз собирался сказать им про привидение, дорогая!

- Не смей повышать на меня голос, Леонард Хартли! Я помню тебя еще помощником галантерейщика! Мама всегда говорила, что я вступила в мезальянс.

- Я был очень высококлассным помощником галантерейщика...

Данное выяснение отношений между г-ном и г-жой Хартли, вне всякого сомнения, не требовало участия капитанов, так что они сочли возможным перенести свое внимание на Фрэнсиса. Юноша выпучил на них глаза - сказать по правде, они и без того были изрядно навыкате, - сплел длинные тонкие пальцы на впалой груди и скорбно улыбнулся.

- Что вы можете нам рассказать о явлении призрака? - Хок возвысил голос, дабы перекрыть дискуссию между Леонардом и Мэвис.

- О, я думаю, это ужасно восхитительно. Черт! Настоящее вторжение из потусторонних миров. Я, знаете ли, сам - из детей ночи. Потерянная душа, посвятившая себя темным искусствам. Странник на берегах Забвения. Я опубликовал стихи в нескольких почти очень известных журналах. Вы ведь не сделаете призраку больно, правда? Я пытался поговорить с ним, но, похоже, не слишком продвинулся. Пробовал читать ему свои стихи, но он просто исчезает. По-моему, он застенчивый. Я лично не возражал бы против того, чтобы жить в доме с привидениями... Я хочу сказать, так здорово было бы иметь возможность небрежно уронить в беседе с другими детьми ночи, что я лично сталкивался с потерянным духом... Все мои друзья такие завистливые. Если бы только призрак дал мне немного поспать... В том смысле, что я хоть и ночное существо, но всему есть предел.

- Не слушайте его, капитан! - Леонард Хартли попытался придать своему голосу хотя бы немного властности, но - увы! - ни на йоту не приблизился к желаемому результату.

- Ну, пап, ну, в самом деле!

- Правильно, Леонард, - встряла Мэвис. - Поговори с ними. Возьми ситуацию в свои руки.

- Я и говорю им, Мэвис...

- Ну, так давай! Будь мужчиной! В конце концов, ты ведь платишь налоги...

Хок и Фишер переглянулись и прошествовали мимо Хартли ко входу. Судя по всему, полезная информация, которую они надеялись получить у хозяев, вряд ли окупит силы и время, затраченные на ее извлечение. Проще сразу приступить к работе.

Парадная дверь выглядела самой обыкновенной. Хок повернул тяжелую серебряную ручку и толкнул ее. Створки мягко подались. Хорошо смазанные петли не скрипели. Как традиционно! Капитаны неторопливо вошли в холл. Все здесь так и дышало спокойствием. На стенах, обитых деревянными панелями, под мерцающими газовыми светильниками красовались несколько непритязательных сельских пейзажей. На полу лежал толстый ковер, а изящная старинная мебель была отполирована до блеска.

Хок прикрыл за собой дверь, и визгливая перебранка на крыльце моментально оборвалась, отчего внезапно наступила блаженная тишина.

- По крайней мере, здесь тепло, - заметила Фишер. - Откуда начнем?

- Хороший вопрос. Очевидно, явления не имеют четкой локализации. Призрак появляется и исчезает в любом месте и в любое время. - Хок огляделся. - Полагаю... А, просто станем проверять комнаты одну за другой, пока чего-нибудь не найдем. Или пока что-нибудь не найдет нас. Тогда мы... что-нибудь с этим сделаем.

- То есть?

- Ну, я работаю над этим вопросом.

- Прекрасно. Теперь я чувствую себя в полной безопасности.

Тишину всколыхнул звук приближающихся шагов. Капитаны мгновенно развернулись, выхватив оружие. Кто-то спускался по главной лестнице в конце вестибюля. Хок и Фишер, с мрачными и сосредоточенными лицами, осторожно двинулись навстречу. Они остановились у подножия лестницы, бросили взгляд на неумолимо надвигающееся видение - и решили, что зашли достаточно далеко. Рослая, крупная женщина, закутанная в пышные, хотя и несколько потертые одеяния, зависла над ними. Лицо под копной темных нечесаных кудрей покрывал такой слой пудры, румян и белил, что разглядеть истинные черты дамы практически не представлялось возможным. Рот представлял собой разверстую алую рану, нарисованные глаза горели устрашающе. Шириною плеч видение не уступало портовому грузчику. Женщина выглядела мощной, осязаемой и до жути реальной.

Она пронзила Хока ужасным взглядом, протянула трясущуюся руку с покрытыми алым лаком ногтями и произнесла глубоким замогильным голосом:

- Спокойствие, друзья мои. Вы вступили в нечистое место, и мы здесь не одни. Духи беспокойны сегодня.

- Ох, дьявольщина, - вздохнул Хок. - Это мадам Зара.

- Ты знаешь эту... особу? - уточнила Фишер, не опуская меча.

- Вы знаете меня, капитан? - Mадам Зара растерялась лишь на мгновение. Она опустила лапу с красными когтями и приняла театральную позу. - Не припоминаю обстоятельств нашего знакомства, но, разумеется, моя слава разнеслась...

- Это случилось некоторое время назад. Дело Фенриса, - мрачно пояснил Хок. - Я гнал шпиона прямо через ее салон. Мадам Зара у нас спиритистка. Или медиум. Или за что там больше платят на этой неделе. Второсортная мошенница и первоклассная шарлатанка.

- Сэр! - мадам Зара подобралась и напыжилась. На это понадобилось некоторое время, поскольку подбирать пришлось много. - Я возмущена вашими намеками!

- Замечу, вы и не отрицаете их, - хмыкнул Хок. - В последнюю нашу встречу вы прибегали к чревовещанию и странным голосам, чтобы сфабриковать послания от богатых покойников. Включая, если мне не изменяет память, совершенно неубедительное мяуканье от усопшей любимой кошки.

Мадам Зара собралась было обидеться, но, вспомнив, с кем имеет дело, решила не тратить сил. Она пожала плечами, скрестила могучие руки на необъятной груди и наградила капитанов своим самым угрожающим взглядом.

- Я имею полное право находиться здесь. Хартли обратились ко мне как к одному из самых престижных медиумов в Хейнене, желая установить контакт с их дорогим ушедшим дядюшкой, Эплтоном Хартли. Им отчаянно необходимо кое-что ему сказать. Задать ему кое-какие вопросы. Например: "что сталось со всеми теми деньгами, которые ты заработал?". Согласно завещанию, Леонарду и Мэвис отходит все, но у меня складывается впечатление, будто за несколько месяцев до смерти Эплтон ликвидировал бизнес, закрыл все свои банковские счета, а полученную сумму - обналичил. Согласно документам фирмы, его потомки должны были унаследовать кучу денег, но эти средства бесследно исчезли. Семейство готово перебрать дом по кирпичику, но призрак не оставляет их в покое достаточно надолго, чтобы они успели приступить к своему замыслу. - Хок и Фишер дружно кивали. Дело внезапно начало приобретать смысл. - Поэтому Хартли пришли ко мне, великой мадам Заре. Однако пока мне не удалось установить контакт с духом их драгоценного дядюшки из-за... возмущений в потустороннем мире. Они попросили меня обследовать и очистить дом и усмирить беспокойную душу. - Мадам Зара постаралась придать лицу надменное выражение, но получилось нечто похожее на гримасу, возникающую на лице страдальца при несварении желудка. - Я продвинулась лишь на несколько шагов. Я почти уверена, что здесь хозяйничает призрак маленькой девочки. Ребенок, потерянный и одинокий, тянется к нам в попытке установить контакт. - Мадам Зара резко умолкла и странно дернула головой. - Ах! Она здесь сейчас, с нами! Не дергай меня за волосы, дорогая...

Хок покосился на Фишер.

- Не знаю даже, дать ей пинка или аплодировать. Сейчас она спросит, нет ли среди присутствующих кого-нибудь по имени Джон.

- Я - повелительница тайн! Сведущая в силах и стихиях! - Мадам Зара угрожающе выпучила глаза и подалась вперед, вдруг напомнив Фишер бульдога, которого ужалила оса. - Со мной эти финтифлюшки не пройдут!

- Я не захватил финтифлюшек, - пожаловался Хок супруге. - А ты?

- Так и знала - что-нибудь да забуду.

Мадам Зара уже открыла рот для достойной отповеди, но уловила какой-то отблеск в изящном настенном зеркале. Она вгляделась и слегка расслабилась, обнаружив там только собственное отражение. Хок даже восхитился ее мужеством. Если бы нечто подобное взглянуло из зеркала на него самого, он бы уже во весь опор несся к самому настоящему закоренелому экзорцисту, оглашая окрестности дикими воплями.

Но пока они все таращились в зеркало, отражение внезапно сделалось еще уродливее. Раздвигая толстые пласты косметики, поперли бородавки, чирьи и струпья. Кровь и еще какая-то омерзительная на вид жидкость закапали с подбородка. Глаза побагровели и вылезли из раздавшихся глазниц. Рот невероятно растянулся, а почерневшие губы обнажили острые треугольные зубы. Из вспучившихся висков выросли загнутые бараньи рога.

К этому моменту настоящая и неизменная мадам Зара уже громко скулила, содрогаясь обширными телесами. Она побелела, как бумага, отчего еще ярче проступили пятна косметики. И тут дьявольская харя вырвалась из зеркала. Оскаленная пасть жадно метнулась к горлу медиума. Мадам Зара жалобно взвизгнула, подобрала развевающиеся одеяния и, подобно горной лавине, понеслась вниз по лестнице. Хок и Фишер шустро убрались с дороги, и мадам Зара пролетела по вестибюлю так, словно за ней гналась сама смерть.

Капитаны проводили ее взглядами, а затем осторожно, с оружием наготове, поднялись по ступенькам к зеркалу. Когда они приблизились, зеркало снова стало зеркалом, В котором не отражалось ничего, кроме их собственных лиц. Фишер опасливо потрогала поверхность стекла пальцем, но оно оставалось твердым и нормальным. Хок все равно врезал по зеркалу обухом топора. Из принципа.

- Семь лет удачи не видать, - отметила Фишер, смахивая носком сапога осколки со ступеней.

- Зеркала должны знать свое место, твердо заявил Хок. - По крайней мере, теперь мы можем не сомневаться: здесь действительно происходит нечто необычное.

Им пришлось умолкнуть - дом огласился какофонией мистических звуков. Стена вдоль лестницы загудела, словно огромный барабан, по которому через равные промежутки времени били гигантской колотушкой. Стук побрел вверх по стене и перебрался на потолок второго этажа, где внезапно начали хлопать все двери.

Шум стоял оглушительный, но Хок и Фишер даже не поморщились. Они не отступали и ждали, когда в их сторону направится что-нибудь угрожающее. Гром резко прекратился, двери умолкли.

Возник тихий стон, полный боли и отчаяния, отчетливо различимый, но странно слабый, как будто преодолел на пути к слушателям неизмеримые расстояния. Стон сделался громче, превратился в вой, затем в визг и, наконец, рассыпался безумным смехом. Капитаны не сдавались. Смех оборвался, и вернулась тишина. Хок переложил топор под мышку и вежливо похлопал.

- Недурно. Вторично, конечно, но вариации неплохи.

Теперь воздух наполнился животным ревом и скрежетом в сочетании с громоподобным рычанием чего-то очень большого и крайне голодного. Супруги терпеливо дождались, пока все снова стихнет. Хок посмотрел на жену:

- Не впечатляет. А тебя?

- После войны с демонами это просто любительщина.

Рев возобновился, и Хок заревел в ответ. Исходный звук резко оборвался, словно кто-то от удивления утратил дар речи.

- Довольно мило, - поддержала супруга Фишер.

Затем внизу, на другом конце зала, послышались тяжелые шаги. Возникнув у закрытой входной двери, они медленно переместились к лестнице. Паузы между ударами, все более и более громкими, отдавали вечностью. Стены, пол и ступени содрогались, а звук, казалось, отзывался в костях. Словно внимаешь тому, как Господь шествует по небу с мыслями о Судном дне. Капитаны переглянулись и начали спускаться навстречу с мечом и топором наготове. Громовая поступь медленно, неумолимо надвигалась.

Хок и Фишер ступили с лестницы в зал, но движения не замедлили. Топот невидимого существа стал Неуверенным, а затем и прекратился. Капитаны тоже остановились. Сделалось очень тихо, будто весь дом прислушивался. Затем раздался одинокий тяжелый шаг. Хок ступил ему навстречу. Помедлив, он сделал еще шаг вперед и еще. И невидимое начало отступать перед ним. Хок продолжал идти. Теперь к нему присоединилась Фишер. Некто торопливо свернул к открытой двери. Топот больше не звучал грозно, растеряв всю былую божественность. Хок и Фишер последовали через дверь в главную гостиную, где поступь внезапно оборвалась.

Капитаны огляделись. Гостиная оказалась просторной, удобной и довольно уютной в приглушенном янтарном свете привернутых газовых ламп под декоративными плафонами. Массивная мебель была сдвинута со своих мест к центру комнаты, а край ковра больше не удерживали гвозди. Здесь что-то искали и явно безуспешно. Комната молчала.

- Что ж, - промолвил Хок, - это было интересно.

- Да, - согласилась Фишер. - По-моему, мы его напугали. Я всегда знала, что у нас репутация суровых ребят, но застращать духа - это новая ступень даже для нас.

- Может, мы видели только увертюру, - предположил Хок. - Он прощупывает нас. Выискивает слабые места. Всяк чего-нибудь да боится. Погоди, еще появится безголовое тело с огромным палаческим топором в руках.

Фишер фыркнула:

- А то я упырей не видала. С зомби легко справиться, главное - не терять головы. И держать под рукой соль и спички.

- Тем не менее, - гнул свое Хок, - ходячие покойники могут причинить массу неприятностей. Соль и огонь не всегда срабатывают. И к тому же... как ты убьешь нечто уже умершее?

- Уж мы-то найдем способ.

Хок невольно улыбнулся:

- Придется.

- Знаешь, - заметила Фишер, - вовсе необязательно так стискивать мою руку. Я и не подозревала, что ты настолько нервный.

Хок посмотрел на нее:

- Изабель, я вовсе не держу тебя.

На мгновение Фишер смутилась, сообразив, насколько далеко она стоит от мужа. Затем оба опустили глаза и уставились на большую одинокую руку, крепко сжимавшую кисть Фишер. Рука выглядела реальной и плотной. Запястье растворялось в пустоте.

Фишер рыкнула, скривившись от омерзения, и изо всех своих немалых сил стиснула добычу. Неожиданно раздался хруст ломающихся костей. Рука принялась отчаянно вырываться, но Изабель только крепче сжала ее. Еще несколько косточек треснули под железной хваткой.

Внезапно рука растаяла, превратившись в клочья тумана, а где-то в отдалении кто-то завыл от боли. Фишер дернула кистью, стряхивая последние остатки тумана, поднесла пальцы к глазам, затем понюхала.

- Сера, старомодная сера. Как неоригинально.

Завывания прекратились. Хок с упреком взглянул на супругу.

- По-моему, ты его расстроила.

- Вот и хорошо. Будет знать, как ко мне подкрадываться... Хок!

- Да?

- Глаза на том портрете у тебя за спиной следят за нами.

- Просто игра света. Со всеми портретами так.

- Нет, они на самом деле следят.

Капитан медленно обернулся и, проследив за взглядом Фишер, увидел висящие в неподвижном воздухе глазные яблоки. Сзади из них высовывались какие-то склизкие нити, словно их только что вырвали из глазниц. Огромные зрачки, обрамленные налитыми кровью белками, таращились на Хока, исполненные молчаливой злобы.

- Дразнимся, стало быть.

Капитан взмахнул рукой, сметая глаза ладонью. Вдалеке раздались еще два вопля. Глазные яблоки столкнулись в воздухе, слегка сплющившись от удара, а затем пролетели через всю комнату и отскочили от стены, будто два неудачно посланных теннисных шарика. Хок бросился следом, охваченный внезапным желанием проверить: не удастся ли ему послать их в разные стороны. Но стоило капитану наброситься на них, как они тут же исчезли.

- Больно, наверное, - заметила Фишер.

- По крайней мере, теперь мы точно знаем, что кто-то в доме за нами следит.

Дверь за спиной распахнулась, ударив по стене с оглушительным грохотом. Хок и Фишер развернулись, снова выхватив оружие. Глазам их предстала высокая представительная фигура, с головы до пят завернутая в саван. Густо пропитанная кровью полоса отмечала то место, где туловище рассекли от горла до промежности, пятна поменьше изображали глаза и рот, обозначив схематичное лицо. Из-под пелен медленно высунулась серая, как сам саван, рука с зажатой в ней длинной стальной цепью, с которой на дорогой ковер начали равномерно падать капли крови.

Капитаны переглянулись.

- Традиционно, но эффектно, - одобрил Хок. - Удачное применение кровавых пятен.

- А использование настоящего савана - просто находка, добавила Фишер. - Однако не пойму, при чем тут цепь.

- Все призраки гремят цепями - этого от них ждут.

- Это...

- Традиция. Да, я в курсе.