Чтение 18–й страницы книги ~Злые чары Синей Луны~

В комнате сгустились сумерки. Сэр Вивиан взглянул на свечу, стоявшую на столе возле кресла, и она вспыхнула. Теперь, когда он состарился, магия давалась ему все легче и легче. Он никогда не изучал ее, он даже отказал ей в статусе заветной мечты солдата. Когда их с Гавейном прижали в Алой башне, магия была похоронена в нем так глубоко, что Вивиан не сомневался: они с Гавейном погибнут. Поэтому он сражался с врагом мужеством и холодной сталью и насмерть стоял против целой армии. Но когда все закончилось, они с Гавейном были еще живы. Они удержали Алую башню, и магия была тут абсолютно ни при чем.

Вивиану всегда было важно сделаться человеком, не прибегая к наследию своих бесславных родителей. Поэтому он и стал воином. И все равно никто по-настоящему не любил его и не доверял ему.

В такие моменты сэр Вивиан жалел, что не пьет.

Пока не вспоминал отца.

Сэр Вивиан в определенной степени верил в Хока и Фишер. Они решительно намеревались докопаться до истины и, что еще более важно, никому не давали спуску. Что делало их присутствие глотком свежего воздуха при нынешнем дворе.

Хеллстром добросовестно пытался проникнуться симпатией к королеве, но пока получалось плохо. Фелиция никого к себе не подпускала. И все равно он найдет убийцу ее мужа и покарает предателя, чего бы это ни стоило. Он поклялся в том своим именем и честью. Главнокомандующий старался поддерживать регента и защищать ее от многочисленных недругов, даже от ее собственного отца. Он восхищался силой духа королевы, хотя характерец у нее не из легких. Но Вивиан понятия не имел, знает ли королева о его добрых побуждениях и как она относится к нему. Он никогда не умел разговаривать с женщинами. Что им нужно сказать? Что они хотят слышать? Это всегда была специальность Гавейна.

Сэр Вивиан до сих пор тосковал по королеве Элеаноре, супруге покойного короля Иоанна, хотя ее давным-давно похоронили. Она была красива, очаровательна и очень любезна - даже с косноязычным дураком, вроде юного Вивиана Хеллстрома, который молился на нее издали и готов был умереть за нее. Однажды она ему улыбнулась. Сразу по возвращении из Алой башни. Разумеется, она улыбнулась и Гавейну тоже, но все равно в той улыбке присутствовало нечто особенное, предназначавшееся только для него. Вивиан пронес воспоминание об этом через всю жизнь. Оно согревало его сердце даже в самые холодные дни.

Он обвел взглядом комнату, и повсюду вспыхнули свечи, наполнив помещение светом. Магия. Бесполезная магия.

Сын Верховного мага посмотрел на дверь, и секундой позже раздался уверенный, но почтительный стук. Сэр Вивиан пригласил посетителя войти. Дверь распахнулась, впуская квестора Аллена Чанса. Он коротко кивнул хозяину, который ответил таким же кратким наклоном головы, не вставая с кресла. Посетитель вытянулся перед главнокомандующим по стойке "смирно".

По крайней мере, на этот раз он явился без собаки. Сэр Вивиан никогда не мог взглянуть на Аллена Чанса, не угадывал за спиной юноши призрак его отца, сэра Чэмпиона. Еще один сын, несущий на себе проклятое бремя отцовской славы. Сэру Вивиаву сэр Чэмпион никогда не нравился - хладнокровная машина для убийства и почти психопат, чье единственное спасительное достоинство заключалось в его свирепой преданности трону и стране. К счастью, Чанс, похоже, унаследовал больше от матери. Кем бы она ни была.

- Вы хотели видеть меня, сэр?

- Да, садись.

Он подождал, пока Чанс устроится в кресле напротив, затем отложил книгу и постарался придать лицу самое значительное выражение.

- Поговорим о Хоке и Фишер. Вы провели с ними времени больше всех. Смогут ли они преуспеть там, где мы потерпели неудачу?

- Я абсолютно уверен в них, главнокомандующий.

- Они посторонние люди, не имеющие представления о политических хитросплетениях придворной жизни.

Чанс беззаботно пожал плечами:

- Порой посторонние видят такие вещи, которых не замечаем мы, потому что находимся слишком близко.

- Хорошо, - кивнул сэр Вивиан. - Хорошо. Ты пришел один?

Юноша моргнул, озадаченный внезапной сменой темы.

- Чаппи ждет снаружи. Я знаю, вы с ним не ладите. Его нянчат ваши гвардейцы.

- А ведьма?

Аллен не потрудился скрыть удивление.

- Тиффани? В данный момент она беседует с королевой. Почему вы спрашиваете?

Сэр Вивиан сложил пальцы домиком и уставился поверх них на собеседника.

- Я беспокоюсь о тебе, квестор. Ты не должен позволять этой ведьме чрезмерно приближаться к тебе. Солдат не имеет права доверять магу. И кто знает, какие скрытые цели преследуют ведьмы из Сестринства? Их Академия закрыта для мужчин. Никому не ведомо, что происходит за ее высокими стенами. Какие клятвы они приносят, каким силам втайне поклоняются. Ходят слухи...

- Слухи ходят всегда, - сердито возразил Чанс. - я учился в школе Святого Иуды, помните? Слышали бы вы, что некоторые болтают про нас! У Тиффани нет никаких тайн. По-моему, она вообще не понимает, что такое "скрытые глубины", хотя сама наделена ими в избытке. В этом - часть ее обаяния. Мы неплохо справляемся, сэр. И удачно дополняем друг друга.

- Я знал твоего отца, - медленно проговорил сэр Вивиан. - Сильный человек. Сильный - потому что был сам по себе. Ничто не отвлекало его и не ставило под угрозу его преданность.

- Одинокое чудовище, - мрачно ответил Чанс. - Он и не жил по-настоящему, только играл роль. Никогда не имел времени - ни на друзей, ни на семью, ни на человеческие чувства. Я не хочу так. Я - не мой отец. Думал, уж кто-кто, а вы-то меня поймете.

- Я тебя понимаю, - кивнул сэр Вивиан, отчаянно пытаясь найти правильные слова и чувствуя, что теряет инициативу в разговоре. - Моей матерью была Ночная Ведьма. Все знают, чем она занималась. Нельзя доверять ведьме, квестор. Никакой. Они живут не так, как мы.

- Мы все разные, - мягко возразил юноша. - Вот почему так важно прикасаться к другим людям. Как-нибудь обязательно попробуйте, сэр Вивиан. Вместо того чтобы пытаться заразить других собственной паранойей. Спасибо за совет, главнокомандующий. Разрешите идти?

- Да. Иди! - Сэр Вивиан резко указал на дверь.

Чанс коротко поклонился и вышел, плотно прикрыв за собой дверь.

"Что ж, - подумал Хеллстром. - Все прошло хорошо".

Он тяжело вздохнул. Как всегда: хотел помочь, а сделал только хуже. Теперь резкие слова наверняка лишили его единственного настоящего союзника при дворе. Взгляд упал на книгу, машинально взятую со стола. Чудесная и захватывающая история Алой башни. Единственный стоящий момент в его жизни. Сэр Вивиан отбросил книгу. Подобно многим, он совершил страшную ошибку, пережив собственную легенду. Вероятно, ему осталось только найти какой-нибудь вражий меч и броситься на него, дабы искупить пустую жизнь славной смертью. Как это сделал сэр Чэмпион.

Он сидел в своем кресле, предаваясь мрачным мыслям. Один.

А глубоко внутри бродила и бурлила магия, обещая исправить все на свете, если только он выпустит ее на волю.

Хок и Фишер устроились у Сенешаля пить чай с пирожными. Его апартаменты, сплошь заваленные подушками и подушечками, поражали роскошью. Сам хозяин отяжелел и постарел по сравнению с тем, каким его помнила Фишер, и страдал подагрой. Туго забинтованная нога лежала на обитой мягким материалом скамеечке. Он неожиданно обрадовался визиту капитанов, и вскоре его пухленькая розовощекая жена уже сновала туда-сюда с чайниками и крошечными печеньицами на покрытых салфеточками тарелках.

- Последнее время я нечасто выхожу, - рассказывал Сенешаль, с удовольствием грызя коврижку с глазурью. - Мои заместители в состоянии справиться с большинством вопросов, а маленькие волшебные огоньки, которые сделал для меня Магус, позволяют мне присутствовать где угодно, так что я имею возможность спокойно проводить время с семьей и проклинать подагру. Мой лекарь рекомендует красное вино и красное мясо, но я что-то не замечаю никаких улучшений.

- Во всем остальном вы выглядите совершенно здоровым, - заметила Фишер. - Я слышала, вас крепко потрепали демоны в южном крыле.

- Да, было дело, - признал Сенешаль. - Потрепали. Гады сделали из меня настоящий фарш. Но потомство Верховного мага так просто не прикончишь. Вы знали, что он мой дедушка? Конечно, все это знают. В любом случае, с тех пор как я научился передавать полномочия другим, моя жизнь сделалась гораздо проще. Когда-то я был единственным настоящим проводником в замке и всю жизнь пытался оказаться в нескольких местах сразу. А теперь благодаря огонькам Магуса я и вправду могу находиться везде одновременно. На склоне жизни я женился. Трое детей. Они сильно помогли мне остепениться и научили интересоваться не только собственной персоной. - Он умолк, грустно нахмурившись. - Все шло просто прекрасно... А потом короля Харальда убили, и с тех пор самый воздух в замке провонял интригами.

- Я заметил, вы не упомянули об Опрокинутом Соборе, - вставил Хок.

- Я изо всех сил стараюсь не упоминать о нем, - рявкнул Сенешаль. Слабый выплеск былой раздражительности, столь памятной Фишер. - Ненавижу это чертово место! Невозможное, проклятое строение, прямо в середине замка. Моя магия заключается в том, что я знаю, где находится каждая часть замка в данный момент времени, не важно, как она там перемещается или выворачивается. Но только не Опрокинутый Собор. Его я вообще не вижу. Он словно дыра у меня в сознании или зудящее место, до которого я не могу дотянуться. Я никогда не пытался заглядывать внутрь. Терпеть не могу даже близко к нему подходить. Если быть брутально честным, он пугает меня до мокрых штанов, а этого не так-то легко добиться.

- Согласно моим данным, вы никогда и ничего не страшились, - заявила Фишер почти обвиняющим тоном. - Вы заново открывали пропавшее южное крыло, когда все остальные боялись даже говорить об этом.

- Вы не понимаете, - вздохнул Сенешаль. Он обмяк в кресле, весь его пыл улетучился. - Никто не понимает, хотя, видит Бог, я столько раз им говорил. Опрокинутый Собор - не просто материальная конструкция. Это отросток самой преисподней. Один раз я отправился поглядеть на него, чтобы лично и непосредственно проверить на нем свой дар. Я увидел лишь темную яму. Уходящий в бесконечность провал. Я повернулся и побежал... И никогда не возвращался. Давайте сменим тему. Вы уже побеседовали с моим дядей Вивианом?

- С главнокомандующим? Да, - ответил Хок. - Сильный человек.

- Скорее, упрямый. Он подчинил свою жизнь долгу, как некогда сделал и я. Без конца пытаюсь его расшевелить, но дело движется туго. Мы практически единственные родственники друг у друга в этом замке. Я предлагал ему принять мою семью, как свою собственную приглашал его на ужины, просил посидеть с детьми. По-моему, он постепенно смягчается по отношению к ним, но с Вивианом никогда нельзя сказать наверняка. Он всегда был холодным человеком. Полная противоположность брату, моему отцу Гавейну. Моя мать, Эмма, недавно скончалась в Редхарте. Король Харальд не отпустил меня на похороны. Мол, я слишком ценный человек, чтобы рисковать мной. Сволочь. Одно время я надеялся, что отец вернется, но, видимо, они очень близки с новым королем Виктором. Отец пишет мне время от времени - когда не забывает. Вот так мы с Вивианом и уживаемся.

А теперь перейдем к истинной цели вашего визита. Нет, я не знаю, как умер король Харальд и кто его убил. Мне он никогда не нравился, но если считать кандидатами в преступники всех, кому Харальд не нравился, то очередь из убийц выстроится отсюда и до Редхарта. Алиби у меня есть. Когда его убили, я находился здесь, вместе с женой и детьми. Я располагаю только одной информацией, которая может вам пригодиться. Как Сенешаль я чувствовал присутствие магических щитов Магуса у себя в голове, словно фоновый шум. Они не падали ни на секунду и не были пробиты. Я бы сразу это понял.

- Расскажите нам еще об Опрокинутом Соборе, - попросил Хок.

- О господи, это обязательно?

- Что именно он собой представляет?

- Ладно, если так уж надо... Это большое здание, которое оказалось перевернуто вверх ногами. Когда вы войдете туда, все должно вам сперва показаться совершенно нормальным, но чем выше вы поднимаетесь внутри Собора, тем глубже погружаетесь в яму. А в некогда самой высокой точке Собора, по всей вероятности, находится одна из легендарных дверей в преисподнюю, открыть которую можно только с этой стороны. Я изучал записи моих предшественников на посту Сенешаля в замковых библиотеках. Сколько существует замок, столько, в той или иной форме, существует должность Сенешаля. Имеются свидетельства, что Собор был выстроен много столетий назад, во времена первого Лесного короля. Он воздвиг замок вокруг Опрокинутого Собора - специально, чтобы изолировать его от мира. Присутствие Собора является причиной необычных пространственных характеристик замка. Внутренняя часть обиталища Лесных королей именно потому настолько больше наружной, что огромное магическое притяжение Собора сворачивает вокруг него пространство. И вероятно, именно его тлетворное присутствие - причина тех мрачных трагедий, которые всегда преследовали род Лесных королей. Кто знает, какое подспудное влияние он оказывал на людей, которые столько веков жили в непосредственной близости от него, ни о чем не подозревал? Сколько жизней он сломал и разрушил за долгие годы?

Записей, где говорилось бы о том, кто проектировал и строил изначальный Собор, не существует. Нет письменных данных и о том, как он стал Опрокинутым. Множество хроник того времени были уничтожены. Умышленно уничтожены. Единственное, что я могу сказать наверняка - так это то, что Опрокинутый Собор вернулся в замок впервые. Не спрашивайте, что заставило эту дрянь появиться. Возвращение утраченного южного крыла? Заклинание астролога, который первым призвал князя демонов из тьмы? Долгая ночь? Синяя Луна? Все вышеперечисленное вместе взятое? Понятия не имею. Речь идет о магии, а не об истории. Мои способности весьма ограниченны, а некоторые имеющие отношение к делу книги способен открыть только чародей. Дедушка, наверное, сказал бы вам больше, но он умер. Можете спросить Магуса. Видит Бог, я задавал ему эти вопросы. Но если ему что-нибудь и известно, он держит это при себе. Сволочь загадочная.

- Вы упомянули о Синей Луне, - сказала Фишер. - Нам говорили, что она может вернуться.

- Да, - ответил Сенешаль. - До меня тоже доходили подобные слухи. Из надежных источников. По-моему, просто нечестно, что нам придется пережить подобный ужас больше одного раза в жизни. Но человек предполагает, а Господь располагает. Остается только надеяться, Бог ведает, что творит. Синяя ли Луна повинна в возвращении Собора или наоборот - опять же, понятия не имею. Но вот что я вам скажу: кто бы ни спрятал тайну Опрокинутого Собора, он спрятал ее глубоко. Это могло быть сделано только с молчаливого согласия нескольких поколений Лесных королей. Они и впрямь не хотели, чтобы кто-то узнал правду, пока не придет время. Я обнаружил книгу. Странную книгу. Она не значилась ни в одном библиотечном каталоге. Главный библиотекарь клялся и божился, что она вообще не существовала, пока я ее не нашел. Книга написана от руки на дюжине языков, половина из которых давно забыты в этом мире. В ней больше намеков, чем конкретных сведений, словно писавший боялся сказать слишком много. Приливы и спады дикой магии определенно подчиняются некоей закономерности. Вы в курсе, что Соборы изначально строились как духовные камертоны? Что ж, данный Собор, по всей видимости, являлся особенно мощным резонатором, поскольку содержал в себе чудотворные предметы.

Сенешаль умолк, уставившись в пространство. Наконец Фишер не выдержала:

- Какого рода чудеса?

- Может, Грааль, - отозвался Сенешаль. - Мебель, собственноручно изготовленную Христом, когда Он учился столярному ремеслу у своего земного отца. Терновый венец с запекшейся на нем Его кровью. Реликварий, музей, где хранятся кости святых, некоторые из них покрыты резьбой и искусством мастеров превращены в артефакты огромной силы. Относительно последних мнения разделились то ли это святыни, то ли богохульство. А еще там есть Жареный, который звонит в железный колокол Преисподней.

И вы еще удивляетесь, что я не хочу иметь ничего общего с этим местом!

- Давайте сменим тему, - предложил Хок. - Кто, по-вашему, убил Харальда?

- Я никогда не интересовался политикой. Мне по статусу положено оставаться нейтральным, мои услуги доступны всем. Но с Магусом что-то здорово нечисто. И я уверен, что у Фелиции имеется любовник, хотя и не могу сказать, кто именно. А вообще я точно так же теряюсь в догадках, как и все остальные.

- Если мы предпримем экспедицию в Опрокинутый Собор, пойдете ли вы с нами? - спросила Фишер.

- Что?! Вы спятили? Или вы совсем не слушали, что я вам говорил?

- У меня есть нехорошее предчувствие, что это окажется необходимым, - объяснил Хок. - Возвращение Опрокинутого Собора связано с огромным количеством событий, включая смерть Харальда. Так вы присоединитесь к нам, если придется туда идти?

- Моя подагра... Не знаю. Дайте мне время подумать. Вы не знаете, о чем просите. Уходите. Я устал. Так или иначе, я дам вам знать, когда приму решение.

Тут дверь распахнулась и появилась его веселая супруга Джейн с булочками, джемом и свежими сливками. Трое маленьких детей вбежали следом за ней и радостно повисли на Сенешале, наперебой рассказывая ему обо всем, что происходило с ними за день. Хок и Фишер потихоньку ушли.

И, наконец, словно неустрашимые охотники, бросающие вызов медведю в его собственной берлоге, капитаны отправились на встречу с герцогом Арликом Холмским. Они специально оставили его напоследок. Отчасти потому, что он пытался давить на них, когда они находились у Магуса, отчасти потому, что практически не сомневались: засада и избиение имели место по приказу герцога. И в огромной степени - потому, что Фишер отчаянно хотелось, чтобы убийцей оказался именно ее ненавистный отец. Поэтому они оставили его на закуску. Так что причиной этому было вовсе не то обстоятельство, что Арлик являлся самым опасным из подозреваемых, а капитаны до сих пор чувствовали себя слабыми и разбитыми.

Гостевые апартаменты герцога являлись лучшими во всем замке, за исключением королевских покоев. Просторные комнаты заполняли всевозможные предметы роскоши и современные удобства, привезенные с юга. Хоку и Фишер пришлось миновать несколько вооруженных постов, прежде чем попасть к герцогу. На каждом этапе гвардейцы требовали, чтобы капитаны сдали оружие, и на каждом Хок и Фишер спокойно давали понять, что и не подумают этого делать.

Вскоре их привели в приемную герцога. Он восседал в удобном кресле в самом центре комнаты, а вокруг бесшумно сновали слуги, спеша исполнить бесконечные приказания, прокарканные хриплым голосом:

- Принесите скамейку для ног. Принесите питье. Принесите другое питье. Задерните занавески на том окне.

Хоку и Фишер явно полагалось ждать на пороге, пока их не призовут, дабы они успели проникнуться величием и могуществом герцога. К несчастью для Арлика, произвести впечатление на Хока и Фишер было нелегко. Они просто прошли вперед, расшугав слуг, словно испуганных птиц, и оказались прямо перед носом его светлости. Они стояли прямо и твердо, ничем не выдавал своей безмерной усталости.

- А вы тут неплохо устроились, - заметил Хок.

- Слишком тесно, - отозвался герцог. - Совсем не то, к чему я привык. Если б не Фелиция с ребенком, я бы уехал из этой помойки так быстро, что у людей бы головы закружились. Но я нужен моей дочери. И не важно, признает она это или нет. Ей необходима моя поддержка. Эти предатели-придворные затоптали бы ее, не будь меня рядом. Они хотят сместить Фелицию с поста регента, дотянуться своими грязными лапами до моего внука. Но они перемрут раньше, чем хоть пальцем его тронут.

- Вы говорите о войне между Лесом и Горами, - констатировала Фишер.

- Войны дорого стоят, - уклонился от прямого ответа герцог. - К ним прибегаешь только в тех случаях, когда все остальное не помогло. Вот почему я здесь, так далеко от дома. Защищая свою дочь, я защищаю свои интересы. Смерть Харальда все разрушила. С ним я мог разговаривать. Мы понимали друг друга. Пусть у нас и случались мелкие разногласия на границе, - просто чтобы посмотреть, кого и насколько можно подвинуть при помощи военных действий, - но никогда ничего серьезного.

- Для тех, кто погиб в этих стычках, все складывалось достаточно серьезно, - возразила Фишер.

- Солдаты, - отмахнулся герцог. - Всего лишь солдаты. Они сражаются за деньги и умирают, если это необходимо.

Он медленно поднес ко рту стакан с вином. Кожаные ремешки и стальные тросики, поддерживающие его руку, чуть слышно поскрипывали. На каждом пальце старика имелись отдельные тонкие пластинки кости и металла, скрепленные на месте суставов, словно экзотический внешний скелет. Герцог проследил за направлением их взглядов и издал сухой смешок.

- Артрит. Каждое движение причиняет мне мучительную боль. Без этой колыбели и хитрого колдовства, которое соединяет всю конструкцию, я остался бы прикованным к постели беспомощным калекой. Но я пока не готов отдать свою жизнь болезни. Мне еще очень много предстоит сделать.

- Существуют лечебные заклятия, - напомнила Фишер.

- Отдать мое благополучие в руки колдунов? Никогда! Я останусь хозяином своей судьбы, чего бы мне это ни стоило. Я пользуюсь только самой необходимой магией, не более того.

- Видишь тот полированный черный камень у него на шее? - показала Фишер Хоку. - Это Полуночный Амулет. Очень старый. Поговаривают, он попал в Герцогство под горой вместе с первым герцогом Старлайтом, украденный из сокровищницы Лесного замка. Он защищает того, кто его носит, от любого физического и магического нападения, И пока эта штука у Арлика, на него не действуют не только враждебные, но и лечебные заклятия. Разумеется, он мог бы снять Амулет и позволить себя вылечить, но тогда он временно оказался бы уязвим для магического нападения. А ведь у вас столько врагов, не так ли, герцог? Поэтому вы прячетесь за Амулетом, защищенный равно и от врагов, и от друзей, - искалеченный старик, ползущий навстречу смерти и обреченный собственными деяниями на вечные муки!

- Вы очень хорошо информированы, капитан, - заметил герцог, не меняя выражения лица. - Но в подобных местах всегда ходят сплетни. Да, у меня много врагов, и я ни о чем не жалею. Все, что я делал, имело своей конечной целью усиление Герцогства и обеспечение его безопасности. Я потратил жизнь на службу родине. Вот что значит быть герцогом Старлайт.

- А герцог Старлайт и есть Герцогство под горой, - подхватила Фишер. - Стало быть, что хорошо для герцога, хорошо и для Гор.

- Именно, - подтвердил Арлик. - Политика - моя плоть и кровь теперь, когда я слишком стар и хрупок, чтобы защищать свою страну на поле боя. Политика в конечном итоге та же война, но другими средствами.

- А что же ваши родственники? - изобразил удивление Хок. - Разве вы не можете передать им часть ваших полномочий и обязанностей?

Герцог улыбнулся, но веселья в его глазах не было.

- Моя последняя супруга умерла десять лет назад. Все дочери разочаровали меня. Никто из моих жен не сумел подарить мне сына, а с возрастом шансы стать отцом становятся все меньше. Поэтому, когда я умру, у Герцогства под горой не окажется прямого наследника. Видит Бог, я приложил достаточно усилий! Должно быть, меня кто-то проклял. Чтобы Горы не достались по кусочкам каким-нибудь проходимцам, за которых наверняка повыскакивают мои дочери, я избрал официальным наследником своего внука, Стефена. Он наполовину принадлежит Лесной стране, но все-таки он моего рода. Все остальные дочери нарожали девок. За исключением Софии, которая назло мне ушла в монастырь.

- И вы здесь именно по этой причине? - уточнил Хок. - Для защиты дочери и внука?

- А еще потому, что возвращается Синяя Луна. Не удивляйтесь, капитаны. У нас в Герцогстве под горой тоже есть ведуньи. в прошлый приход Синей Луны среди Моих защитников не было магов. Я им никогда не доверял. Мы впервые узнали о Долгой ночи, когда она уже накрыла все Лесное королевство, и демоны хлынули через мои границы. Радуга вовремя положила конец Долгой ночи и спасла нас, но все равно мы испытали колоссальное потрясение. Я твердо решил, что больше меня врасплох не застанут. Теперь мои свеженанятые и очень высокооплачиваемые маги говорят, что Синяя Луна надвигается снова. Они не видят, когда это произойдет и откуда придет беда, но знают, что это как-то связано с Лесным замком. И вот я здесь, где мне и полагается находиться, - в центре событий. Моя армия сосредоточена у границ Леса и ожидает только моего призыва. Если долгая ночь наступит снова, и подымутся демоны, моя армия готова сделать все необходимое.

- Разумеется, вы всегда можете призвать их, если вам только покажется, что долгая ночь наступает, - заметила Фишер. - А, кроме того, войска можно использовать для захвата власти в Лесном королевстве - ради его же собственного блага и защиты.

- Мой внук будет править и Лесом, и Горами, - сказал герцог. - Он объединит их в одну страну, как это и было давным-давно. Я останусь здесь, чтобы проследить, чтобы его правильно воспитали. Чтобы он вырос сильным и могущественным и искоренил всю эту южно-демократическую чушь. Я сделаю все необходимое, чтобы ничто не помешало этому.

- Нам нужно побеседовать с вами о смерти Харальда, - сказал Хок, решив, что с него хватит старческой болтовни. - Где вы находились в момент убийства короля?

- Здесь, со своими людьми. В тот день артрит мучил меня особенно сильно. Не пытайтесь повесить обвинение на меня, капитан. Мне смерть Харальда была невыгодна. Флисс приносила мне куда больше пользы в роли королевы-супруги. Кончина Харальда как ничто иное активизировала сторонников этой идиотской демократии.

- Кто, по-вашему, убил его?

- Вы хотите, чтобы я делал вашу работу за вас?

- Вы здесь такой же посторонний, как и мы, - пояснил Хок. - Но пробыли в замке дольше, поэтому у вас больше связей. Возможно, ваши люди видели или слышали что-нибудь, что мы сочли бы интересным.

- Я бы на вашем месте поставил на Магуса, - медленно проговорил герцог. - Он гораздо могущественнее, чем показывает, дьявольски загадочен и знает слишком много, чтобы хоть кто-нибудь мог спать спокойно. И кто преодолеет магические щиты лучше человека, который их сам же и установил? Какое-то время я грешил на Флисс, но у нее смекалки не хватит.

- Ходят слухи о любовнике королевы, - вставила Фишер.

- Пустое. Никого не было. Я бы знал.

- Мог ли Харальд иметь любовницу? - спросил Хок.

- Нет. Опять-таки, я бы знал. И не позволил бы ему развратничать. Никто не посмеет безнаказанно обидеть мою дочь. Разумеется, остается еще Хеллстром, сэр Вивиан. Предатель - всегда предатель. Харальду следовало убить его, когда тот вернулся живым после войны демонов. И, наконец, имеется сэр Роберт, ландграф. И весь тот демократический сброд, который вертится вокруг него. Они могут достичь власти только путем убийства. Копните там - и вы найдете грязь.

- Но со смертью Харальда, - не унималась Фишер, - вам стало гораздо легче давить на Фелицию. Как вчера в тронном зале. И вы сами заявили, что имеете собственные взгляды на воспитание Стефена. При наличии армии, сосредоточенной у границ Леса, вы можете заставить двор назначить регентом вас - и тогда именно вы получите полную власть и над Герцогством под горой, и над Лесным королевством.

- А вы неплохо соображаете, - одобрительно произнес герцог. - Имей хоть одна из моих дочерей половину ваших мозгов, я бы не печалился так о своем наследстве.

Фишер проглотила гневную отповедь. Ей хотелось, чтобы отец оказался убийцей, но у неё пока не было никаких улик для справедливого обвинения. А она была слишком хорошим полицейским, чтобы позволить эмоциям повлиять на ее суждения. Принцессе хотелось задать герцогу еще кое-какие вопросы, просто ради ощущения власти над ним, но трудно получить удовлетворение, запугивая искалеченного старика. Хок уловил в ее взгляде отблеск внутренней борьбы.

- Нам пора, - быстро проговорил он. - Спасибо за сотрудничество, герцог Арлик.

- Не трудитесь вставать, - добавила Фишер. - Мы сами найдем дорогу к выходу.

- Вы пока никуда не идете, - остановил их герцог. - Внезапно отовсюду появились вооруженные гвардейцы с мечами наголо. Они сомкнули кольцо вокруг Хока и Фишер. Супруги быстро встали спина к спине, но не сделали попытки вытащить оружие. Измотанные до предела, они не хотели начинать битву, которую были не в состоянии закончить.

- Я не забыл, как вы унизили меня вчера в тронном зале, - продолжал герцог. - Я не забываю неуважения. Думаю, вам обоим следует извиниться передо мной.

Хок быстро огляделся. Гвардейцев было человек сорок. Здоровенные, профессионального вида бойцы. Паршивое соотношение, даже не будь они с Фишер настолько уставшими после целительного заклятия. Единственная дверь казалась невероятно далекой.

- Ладно, - кивнул Хок. - Я сожалею, что мы обидели вас. Можем мы теперь идти?

- Капитан Фишер еще не извинилась, - возразил герцог.

- Убирайтесь к дьяволу, - сказала Фишер.

- Давай, - шепнул ей Хок. - Мы не в том положении, чтобы беречь самолюбие. Это же только слова.

- Извините, - еле слышно произнесла Фишер.

- По-моему, этого недостаточно, - издевался герцог. - В вашем голосе не хватает искренности. Вам придется сделать это как следует. Полагаю, следует встать передо мной на колени и склониться до пола, чтобы я мог поставить ноги вам на шеи, дабы между нами не осталось недопонимания.

- Извините, - возразил Хок. - Этого мы не сделаем. Лучше попытаем счастья в битве.

- Но шансы у вас не очень велики, не согласился герцог. - Не в нынешнем-то состоянии. А на меня вы напасть не можете из-за моего амулета. Все до крайности просто. Если вы не исполните в точности, что я говорю, капитан Хок, мои люди убьют капитана Фишер. И наоборот, разумеется. В любом случае, по крайней мере, один из вас поклонится мне.

- Вы не сможете убить нас безнаказанно! - выкрикнула Фишер.

- Уверен, что смогу. Не забывайте, моя армия ждет на границе. Вы не настолько важные персоны, чтобы воевать из-за вас.

- Вы развяжете войну из одного только уязвленного самолюбия? поразился Хок.

- Этот - развяжет, процедила Фишер. Ничто и никогда не имело большего значения, чем его гордость.

- Моя репутация - единственное удовольствие, которое мне осталось в жизни, - признал герцог. - Никто не смеет разговаривать со мной так, как это делали вы, и уйти безнаказанным.

Хок и Фишер обменялись быстрым взглядом. Оба понимали, что если попытаются драться, то неизбежно проиграют. И умрут. Хок вспомнил поединки с сэром Чэмпионом много лет назад, на главном дворе Лесного замка. Вспомнил, как этот страшный воин бил и унижал его и оставлял валяться в луже собственной крови. Тогда он поклялся, что больше никому не позволит обращаться с собой подобным образом. Но Хок не мог рисковать жизнью Фишер.

Не так уж это и трудно. Ради нее он переживал и худшее.

- Ладно, - сказал он, наконец. - Мы встанем на колени и поклонимся, а затем уйдем. Согласны?

- Разумеется, капитан. Даю слово.

- Нет, милый, - пролепетала Фишер. - Я не могу. Не перед ним.

- Придется. Это нас не убьет. - И Хок шепнул: - для мести придет время позже.

- Хок...

- Придется.

Принц выступил вперед, опустился на колени перед герцогом и прижал лоб к холодному мраморному полу. Он дрожал от едва сдерживаемой ярости, чувствуя во рту горький вкус унижения. Хок слышал, как рядом преклонила колени Изабель. Последовала пауза, затем тихое поскрипывание ремней и тросов - герцог поднял ноги и поставил их капитанам на шеи. Он негромко рассмеялся и осторожно убрал ступни.

Хок и Фишер неловко поднялись. Принцесса пылала от стыда и ярости, ладонь дрожала возле рукояти меча. Лицо Хока оставалось холодным, а единственный глаз горел смертельным ледяным огнем.

Герцог задумчиво посмотрел на него.

- Интересно, вы сделали это, но по-прежнему намерены бросить вызов моей воле. Унижение не сломило вас. да, любопытно, что же для этого потребуется... Ах да. У вас очень красивый топор, капитан. Очень красивый. Думаю, я возьму его на память, чтобы мы оба всегда помнили это мгновение. Отдайте мне секиру, капитан. Быстро.

Хок взглянул на покоящийся у бедра топор и медленно вынул его. Огромный вес пригибал усталую руку к полу.

- Не делай этого, Хок! - воскликнула Фишер. - Боже, не делай этого...

- Эту секиру подарил мне Верховный маг, - спокойно и даже задумчиво произнес Хок. Он взглянул на герцога и медленно улыбнулся. - У него есть одно очень полезное свойство. Он прорубает любую магическую защиту. Включая и ту, что дает вам Полуночный Амулет. Мы с Фишер уходим. А если кто-нибудь попытается остановить нас, клянусь, я возьму этот топор, который вам так понравился, и всажу вам его точнехонько между глаз.

Герцог начал что-то говорить, но осекся. Хок и Фишер повернулись и направились к двери. Гвардейцы расступались перед ними. Единственным звуком в тихой просторной комнате были удаляющиеся шаги капитанов. Они покинули апартаменты герцога, и долгое время ни у кого не находилось слов.

Фея Лунный Блик, едва с наперсток ростом, но по-прежнему совершенная и прекрасная, прожужжала по коридору следом за Хоком и Фишер. Голова у нее кружилась от множества подозреваемых и гипотез, и фея решила, что пора вернуться к Магусу и рассказать ему обо всем, что она узнала. Она беспокоилась о нем, когда он пропадал из поля зрения. Лунный Блик оставалась с ним, потому что любила Магуса - хоть и знала, чем он являлся на самом деле. Знала она и другое: придет день, когда ей придется оставить его, потому что ей не было места в том, что он замышлял.

Она пропорхала по коридору, спикировав по дороге на зазевавшуюся мышь.

В ГЛУБИНЕ ДУШИ

Джерико Ламент, ничуть не утомленный многодневным пешим переходом, выбрался из леса и, не останавливаясь, зашагал через бескрайнее зеленое поле к Лесному замку. Он не торопился. Ему хотелось, чтобы охрана успела заметить его приближение, узнать его и впасть в панику. Ламент не желал иметь дело с организованным сопротивлением. Они не могли не пустить его в замок, даже если выстроятся в несколько шеренг с мечами наголо. Ничто в мире смертных не остановит Гнев Божий. Однако Ламент предпочитал по возможности сводить число невинных жертв к минимуму. Несмотря на свою зловещую репутацию, ему по-прежнему нравилось думать о себе как о добром человеке, делающем только то, что необходимо. Он - лишь хирург, отрезающий пораженную болезнью плоть, чтобы тело могло процветать. В его обычных поступках никогда не было злобы. Он делал Божью работу, убивая только по необходимости, и печалился, что не все разделяют эту точку зрения.

И все же жуткие слухи о нем иногда оказывались кстати. Охране замка требовалось всего лишь опустить решетку, поднять мост и расставить в стратегических точках на стене отряд лучников - и попасть внутрь стало бы гораздо труднее. Джерико находился уже на полпути к замку, и стражники, которых он видел, носились, как безумные, по укреплениям, пытаясь спрятаться друг у друга за спиной. Они поняли, кто грядет. Наверняка уже докладывали все выше по инстанциям, лишь бы не пришлось самим решать, что делать перед лицом неизбежного прибытия Пешехода. Если повезет, они так и будут паниковать, пачкать штаны и бегать кругами, когда он приблизится к надвратной башне.

Так оно и оказалось. Джерико Ламент неторопливо пересек подъемный мост. Толстая древесина вздрагивала под его тяжкой поступью. Обитатели рва только глянули одним глазом и благоразумно решили не высовывать головы, пока он не пройдет.