Александр Плахотин

Слово тролля

Scan & OCR - Bassta. Вычитка - Яна.

Юный представитель племени людей-троллей и подумать не мог, к чему приведет его первый выход в большой мир! И что расплатой за это будет не только дикое похмелье, но и приключения, ставшие легендами. Приобретая друзей, с которыми никаких врагов не надо, и врагов, с которыми могут справиться только такие друзья, ему придется чередовать звон мечей с самым заурядным трактирным мордобоем и исколесить немало миль, выполняя поручения волшебника, к которому он попал в услужение А сдержав данное слово, еще и расхлебывать последствия, предотвращая катаклизм, способный привести к царствованию Вселенского Зла.

Я люблю это место. Люблю приходить в этот трактир. У меня здесь свой угол. И конечно, недалеко от пылающего камина. Тут тепло и уютно. Здесь я почти не виден, но зато мне видно все Не спеша и молча я потягиваю багровое, как кровь, вино.

Каждый раз, когда я появляюсь в трактире "Пьяный Тролль", хозяин выходит из-за своей стойки и, традиционно произнося "Привет тебе, о Висельник!", провожает меня в мой угол. Через минуту передо мной возникает кружка и запотевший кувшинчик вина. Хотя "кувшинчик" будет сказано более чем скромно - эта штука вмещает в себя галлон, если не больше, самого лучшего вина. После слов "твое вино, Висельник" хозяин исчезает за стойкой.

Так продолжается десять с лишним лет. Правда, не каждый день, да и слава Небесам! Иначе точно бы спился.

Иногда ко мне подсаживается Гурдиж. Гурдиж-Мусорщик.

Пустозвон еще тот. Постоянно что-то рассказывает. Даже если рядом никого нет, он всю дорогу о чем-то болтает.

Сегодня Гурдижу просто сказочно повезло. Два молодых северных эльфа решили посетить знаменитый трактир. Мусорщик просто парил в своей стихии повествований. Тем более что на этот раз его попросили поболтать. Да еще на его самую любимую тему.

- Так, значит, вы, ребята, к нам с севера? Как, говоришь, местечко называется, Таежная Долина? Не бывал, не бывал... А в наших краях так просто или по делам? Ладно-ладно, не мое дело, вы, ребята, правы. А это и есть тот самый трактир. Он самый и есть. "Пьяный Тролль". Хе-хе-хе...

Мусорщик делает большой глоток пива и, затягиваясь из своей глиняной трубочки, покровительственно смотрит на эльфов.

- Да, ребятушки, здесь все это и началось. По-большому. Пусть летописи говорят по-другому, но уж мы-то точно знаем, - Гурдиж хитро, со значением, подмигивает, - что к чему, не правда ли?

- Служил я тогда в городской страже. Работа не пыльная, хотя и не очень денежная. Нормальная. Работа как работа. Хоть столица наша и большая, но улицах было тихо, мирно. Ну, разве только кто винца переберет иль какой проходимец на рынке чего сопрет, - так на то он и город. Вот и в тот раз... По осени дело было, как раз урожай убрали. Идем мы, значит, с парнями по улице. Смена только началась, настроение такое... хорошее. И как раз мимо этого трактира направляемся. Он тогда "Дно Кувшина" назывался. Вот, говорю, идем мимо, значит... А прямо к нам под ноги... кубарем...

Из своего угла хорошо вижу, как морщится трактирщик. Почему-то он всегда болезненно переживает этот эпизод. Интересно, а как бы он описал этот знаменательный для многих вечер? Примерно так: "Пришли; нажрались; не заплатили; бучу подняли, людей изувечили..." А может, он и прав, а? Хотя, если честно... Если честно, то десять лет назад мне самому все это представлялось совсем по-другому...

И все-таки Большой Оз был неправ, проломив голову трактирщика, отказавшегося подать ему очередную кружечку эля, даже если учесть, что за предыдущие девятнадцать Оз не заплатил ни монетки. И я думаю, что не следовало вышвыривать сержанта городской стражи как раз под ноги патрулю, шагавшему мимо трактира по своим делам. Я уже не говорю о том, что весь инцидент можно было решить мирным путем, а не посредством кулаков, пустых кружек, обломков мебели и вовремя не увернувшихся посетителей этой забегаловки.

После того как помещение стало приобретать несколько неопрятный вид, я, стряхнув с себя пыль и остатки трезвости, решил навести порядок. К тому времени Большой Оз таки добрался до того ретивого вояки, попытавшегося остановить разбушевавшегося тролля своей зубочисткой, по недоразумению названной при изготовлении копьем. А так как служивый при этом еще умудрился нанести Озу довольно нечестную царапину в области э-э-э... задницы и если учесть нравы и обычаи той провинции, откуда сам тролль родом, то я понял, что пора либо сматываться, либо успокоить разгоряченных выпивкой и пылом борьбы бойцов, пока крыша не рухнула окончательно.

Естественно, я начал с того, что решил поговорить с разбушевавшимся гигантом. Не могу сказать, что это было уж очень простым делом, особенно если учесть ту баррикаду тел, мусора и разной другой дряни, которая на свою голову заглянула на огонек в этот осенний вечер. И я уже не говорю о том, что все это визжало, если, конечно, могло по своей природе визжать, дралось, если, конечно, еще стояло на ногах, и поносило Оза и вашего покорного слугу разными нехорошими словами, от которых даже у меня начинали гореть от смущения и негодования щеки при одной только мысли, как бы то или это выглядело на самом деле, то есть со стороны. Не скажу, что я получил в детстве достойное воспитание, скорее, даже наоборот, мамуля всегда говорила, что "по мне виселица плачет", однако я придерживался строгих взглядов на носившиеся в воздухе темы, особенно когда они касались конкретно меня и моей родни.

Так вот, несмотря на все вышеперечисленное, я начал прокладывать себе путь к эпицентру битвы. Природа слепила меня малым покладистым и даже, можно сказать, миролюбивым. Нет, право слово, в совершенно трезвом виде я даже гоблина не обижу, хотя не всякий человек или там еще кто другой упустит шанс дать пинка этой малявке. Но сегодня вечером я... пил. Точнее будет сказать - слишком много пил...

И не моя вина в том, что первый попавшийся под ноги субъект потерял ориентацию во времени и пространстве, после того как я швырнул его тушу по направлению к выходу из трактира... Поймите меня, пожалуйста, правильно - он мешал мне пройти. Каюсь, метание никогда не являлось моим коньком. Поэтому парень, воспарив над вопящей толпой, приземлился не в районе двери, а чуть-чуть левее, как раз на стене, после чего затаился на полу в надежде, что там будет поспокойней.

Наверное, именно этот полет и переключил внимание толпы на меня. Мысленно взвесив меня и тролля, большая часть народа ринулась ко мне в поисках бранной (во всех смыслах) славы, так как другая просто не смогла отцепиться от гиганта по причине его нежных объятий. Не хочу сказать, что я слыл мелким парнем - в нашей деревеньке я занимал по росту и весу скромное второе место между моим братцем Дуди и самым мелким троллем из Ближнего Угла. И все-таки толпа сочла меня более легкой добычей. Я не стал ее в этом разубеждать, тем более что я хотел украсить свои первый выход в столицу нашей державы каким-нибудь таким ярким впечатлением или воспоминанием, о котором можно будет потом рассказать домашним за бочонком доброго пива, обсуждая повадки и обычаи городских жителей. Посудите сами, что бы вы могли сказать об обычае налетать на противника всем табором, мешая друг другу и нанося себе увечий больше, чем сам противник?! Когда этот беснующийся клубок тел, оружия и перегара приблизился ко мне на расстояние вытянутой (моей) руки, я сделал большой шаг в сторону. После соприкосновения людей и стены потолок таверны заметно присел, и я уже доставал его макушкой. Однако народ не успокоился и проявил недюжинную находчивость и смекалку, обстреливая меня издалека всякими разными тарелками, выломанными или выпавшими из стен камнями и другими стрелами и снарядами.

Всякому терпению рано или поздно наступает конец, а тут мой нервы были просто на пределе, ибо ведь не каждый день можешь наблюдать целую кучу пьяного сброда, жаждущего вина и твоей шкуры. Вот тут-то я и решил перейти к более крутым мерам, а именно начал раздавать оплеухи направо и налево, невзирая на звания, морды и лица.

Вскоре вокруг меня образовался этакий стонущий круг, в центре которого гордо возвышался я сам, собственной персоной. В принципе на этом все можно было и закончить, если бы Большой Оз в пылу победы и бегства врага от нас, безобидных, не влепил свой коронный удар прямо мне в затылок, после чего с криком "Лукка! Спасать!!!" выскочил на улицу, расшвыривая все на своем пути, но мне уже было все равно...

Больше всего на свете я люблю поспать и не люблю просыпаться, особенно с такой больной головой и жаждой в горле. Хотя подозреваю, что за больную голову надо благодарить моего друга тролля, так удачно приложившегося к ней накануне. Жажду могу объяснить только тем, что горе-трактирщик наверняка добавлял в свою сивуху какую-нибудь дрянь, иначе я просто не могу поверить в то, что опьянел с каких-то... скольких, скольких кружек?! Голова почему-то закружилась, а к горлу подкатил большой и неприятный ком, который, казалось, вот-вот выскочит наружу.

Я застонал и повернулся на живот, надеясь, что дышать станет хоть чуточку легче.

По мере того как я приходил в себя, обнаружилось, что я валяюсь прямо на голом полу в какой-то полутемной камере.

- Что, великан, плохо? - раздался хриплый голосок.

Я даже не сразу сообразил, что обращаются именно ко мне.

- Кто здесь?! - выдавилось из глубины пропитанного пивом и брагой нутра.

- Я...

- Кто "я"?! - я попытался приподняться на локтях.

- Ну, если тебе это что-то скажет, то зовут меня Дож - Дырявый Мешок.

Свет разума мелькнул в похмельном мозгу.

- Гном, что ли?

Рядом послышался шорох уползающего живого существа.

- Ну вот, сейчас начнется... Не с первой попытки я принял более-менее горизонтальное положение.

- Слышь, как там тебя... Мешок! Ползи сюда, не трону... Да не бойся, слово даю!

- Знаю я вас, людей, - гном копошился где-то в соломе, - слово дал, слово обратно взял.

- А что, так люди и делают? - Я был искренне поражен.

Тишина затянулась, как мне показалось, минут на пять. Затем он материализовался прямо у моего искусанного сапога.

- А ты сам-то человек?

Ком из горла наконец-то направился в желудок.

- Если сказать по правде, то сказать это... трудно, в общем...

Попытка рассмотреть гнома привела к тому, что все вокруг поплыло, закачалось, ринулось куда-то вбок, то раздваиваясь, то соединяясь. Черный Тролль его знает, с какого раза, но все-таки я умудрился разглядеть его. По грудь или чуть ниже среднего человека, рыжей окраски традиционная борода в две косы, в неновой, но опять же традиционно-красочной одежде. Обычный такой гном. Традиционный...

- Понимаешь, э-э-э...

- Дож, - услужливо подсказал гном.

- Да, Дохт...

- Меня зовут Дож, - терпеливо поправил гном, - иногда еще добавляют Дырявый Мешок.

Комок застрял на полпути к месту предназначения.

- Я понял... Так вот, Дожжжжжж...

Меня качнуло, и я понял, что теряю равновесие в сторону гнома. Тот ловко нырнул под вытянутую для упора руку и всплыл откуда-то сбоку.

- Я здесь и весь внимание.

Комок, по всей видимости, тоже потерял равновесие и медленно поплыл в желудок.

- Так вот, гном... - Слова, как и мысли, давались мне с большим трудом. - О чем мы это?.. А! Ну да!.. Какой я народности... Так вот, люди из Низины называют нас троллями.

- Кем, кем?! Троллями?! - По-моему, у гнома случилась самая натуральная истерика. - Троллями! Боги Небесной Горы! Вы слышали это? Он - тролль! Тролль! Самый настоящий тролль! - Он повалился на спину и задрыгал ногами, ухватясь за свое колыхающееся брюхо. - Тролль! Тролль!!! Ой, все, не могу! Не могу больше!!!

И этот тип начинает кататься уже по всему полу, давясь и лопаясь от смеха, будто его целую неделю кормили сушеным мухомором, а потом показали палец.

Несмотря на полный бардак, царивший в моей башке, до меня вдруг дошло, что смеются, собственно говоря, надо мной.

Похмелье похмельем, но на ноги я взлетел, как старина Вили, после того как ему сообщили, что его женушка разродилась сразу четырьмя, и причем всеми девчонками. По крайней мере, уж взревел я точно, как он.

- КАК ТЫ... - тут меня всего качнуло в сторону, - СМЕЕШЬ... - затаившийся в желудке комок рванул в район горла, - НАДО МНОЙ... - меня уже не качало, меня всего трясло, - РЖАТЬ!!!

Если бы я не был так возмущен происходящим, то, честное слово, я бы заметил старичка в бантиках с парой солдат по бокам, но мне было не до того. Расшвыривая солому, я метался по камере в поисках насмешливого гнома, дабы он смог мне объяснить, что в сказанном мною, собственно говоря, было смешного.

- Эй, громила, изволь стоять на одном месте, когда имеешь счастье предстать перед очами Справедливейшего! - Этот комариный писк сопровождался довольно чувствительным пинком копья в спину.

От неожиданности меня развернуло к источнику звука. В это время тот самый комок, не дававший мне покоя все утро, решил, видимо, оставить меня, довольно ретиво перекочевав из глотки в пространство между щеками. Понимая непреодолимость происходящего, я в испуге запахнул ворота своей пасти, подперев их руками.

- Ну-с, молодой человек, - старичок сделал шаг в мою сторону, - позвольте, так сказать, представиться - я губернатор нашего великого города и по совместительству также несу нелегкое бремя властителя этой страны. А, собственно говоря, кем являетесь вы?

- М-м-м-м... - Что-то явно мешало мне говорить.

- Вы меня хорошо слышите?

- Мг-м-м-м... - Я усиленно закивал, и, кстати, зря - от поднявшейся качки в трюме все забурлило.

- Отвечай, деревенщина, когда с тобой изволит разговаривать Владыка! - Вопль солдафона сопровождался новым пинком копья, но уже в живот.

От такого обращения руки непроизвольно разжались, и все то, что так жаждало вырваться... вырвалось... таким... ну... фонтаном... наружу... В камере повисла очень нехорошая гробовая тишина.

- Однако весьма удачно! - радостно подал голос Дырявый Мешок. - Прямо в яблочко, так сказать... Ну что, великан, надеюсь, тебе уже лучше?!

- Так вот, когда гоблины ушли из наших краев...

- ...не выдержав конкуренции, так сказать. Извини, что перебил, Лукка, - Дож сыто рыгнул, дожевывая кусок солонины.

- А? - Я не очень понимал гномий диалект, но признаваться в своей недалекости было почему-то не очень приятно. - Ну, да, да... кто ж такое выдержит, вот... Ну и когда они, эти гоблины, короче говоря, сбежали, наши старейшины сошлись с вождями троллей и решили жить вместе. Посуди сам: пастбищ хватало для всех наших коровок и овечек, дичи в лесу бей не перебьешь, а в озерах рыбы - как душ на небе. И опять же - когда мы сошлись с перворожденными, к нам перестали пещерники заходить...

- Пещерные тролли? - не переставая жевать, уточнил гном.

- Ага, они самые, будь им пусто!

- Что, не ладите с ними?

- Да как тебе сказать... Сами-то пещерники нашим, то есть равнинным, вроде как родственниками приходятся, да только, сам знаешь, родственник родственнику, как кувшин кувшину, рознь. Во-первых, пещерники - они маленько на ум слабоваты, ну по сравнению с нами, то есть с нашими.

- Что, серьезно? - Дож недоверчиво уставился на меня. - Куда уж еще-то!

- Энто точно, - тяжело вздохнул я. - А во-вторых, пещерники - они... мясо жрут.

- Это что, преступление? - поперхнулся гном.

- Ты не понял, друг... троллье мясо... ну и человечьим не брезгуют.

- А... - гном что-то хотел сказать, - а...

- Ага! - закончил я за него.

Гном долго молчал, видимо переваривая то, что услышал. Если честно, то мне самому было как-то... я даже не знаю, как описать это чувство... Мне кажется, что-то подобное могла испытать эльфийка, заглянувшая в стойбище гоблинов во время брачного периода. Что делать - правду, как и хвост собаки, никуда не спрячешь.

Молчание могло затянуться надолго, и поэтому я решил продолжить свой рассказ как ни в чем не бывало.

- Так вот, я и говорю, что, несмотря на родство, равнинные с пещерниками не уживались. Наверное, как раз из-за этого они и взяли нас под свое крыло. Было это лет триста - четыреста назад. Не знаю, много это или мало, но что было, то и было. Наши старейшины и старейшины троллей говорят, что спустя пару поколений после Дикого переселения люди, которые жили бок о бок с равнинниками, начали рожать детишек, чуть-чуть уступавших по росту и силе самим перворожденным троллям. Может, поэтому нас тоже стали называть троллями. И знаешь, Дож, я горжусь этим! Нет, правда! Это для жителей Низины тролль - это свирепое, вечно голодное, тупое существо...

- ...и знаешь, парень, они не очень ошибаются на этот счет... - в очередной раз перебил гном, хитро прищурившись.

- Не знаю, приятель, для кого как, а для нас называться троллем - это честь. Не каждый человек может похвалиться этим.

- Ты еще скажи, что тролль - это звучит гордо! - радостно ощерился гном.

- Дож! Ты - умник! Я обязательно передам нашим твои слова, когда вернусь домой. Карлик подсел ко мне.

- Лукка, друг мой, а почему ты решил, что ты вообще... - Он перешел на шепот: - Когда-нибудь... вернешься обратно домой... в свою деревню, что стоит среди Вечной Долины?..

Я посмотрел ему в глаза:

- Дож, а разве нас не выпустят завтра утром? Гном отвел взгляд в сторону:

- Да как тебе сказать, чтобы ты не очень расстроился...

Утро выдалось холодным и громким. Видимо, гном хотел разнести дверь не только кулаками, но и мощью своей глотки:

- Уроды длинноногие! Переростки гоблинские! жакхе1 эльфийское!!!

Услышав такое, я невольно приоткрыл глаза, в то время как гном и дальше упражнялся в сквернословии.

- Вы, черепа пивные! Тролл-л-л-л-л-л-лпр-р-д-еее... - закашлялся Дож, скосив свою пару зрячих в мою сторону.

Я зевнул и потянулся.

- Е!!! - непонятно с чего выдохнул Дырявый Мешок так, как будто стоял на краю пропасти. Я привстал.

- А, Лукка, друг мой! - заблеял карлик медовым голосом. - Как тебе спалось?!

- Спасибо. - Я вытянулся во весь свой рост, в то время как гном втянул голову в плечи. - Спасибо, хорошо...

За решеткой окна светило солнце и затягивали заутреню первые пташки.

- Дож, а с чего это ты так расшумелся? Все-таки приятно было расправить затекшие члены.

- Да понимаешь ли, великан, как ты можешь узреть, на улице уже утро, - с явной нервной дрожью в голосе отвечал гном, - а эти, м-м-м... хорошие люди не дают нам кушать.

Голос его явно окреп, и гном заговорил уверенней:

- А веришь-нет, так жрать хочется! Нет, правда! - Дож опять начал ругаться. - Можно подумать, сегодня будут казнить всех заключенных этой тюрьмы поголовно.

- И много их?

Как мне было ни лень, но все-таки я решил привести в порядок свой костюм. Мамуля всегда говорила, что одежда тролля - это первое, что бросается в глаза, и поэтому не стоит шокировать первого встречного своим внешним видом. Абсолютно с ней согласен - для этого у него или них будет масса других поводов.

- Ты о ком? - задал встречный вопрос гном.

- Ну, об этих, как его... - впервые за утро я напряг голову, - ну, этих, этих... ключенных - всплыло из амбара памяти мудреное словцо.

- Ты хотел сказать - заключенных?

- Во, точно! О них самых!

- Но, Лукка, мы и есть эти самые заключенные!.. И нас всего двое - ты и я, - разъяснил он.

- А что, заключенных всегда казнят?

- Ну, в основной массе... - вглядываясь в меня, сказал гном и запнулся. - Когда как. Бывает, одних сажают на долгое время за решетку в тюрьму или засылают на принудительные работы в какую-нибудь глухомань на несколько лет, а бывает, просто... казнят.

Набат тревоги забил у меня между ушей, отзываясь под левой ключицей.

- Дож, ты хочешь сказать, что нас сегодня казнят?

Самое интересное было в том, что я не знал и не понимал значения этих слов: "казнить, казнят, казнь". Но само их звучание настораживало и несло в себе что-то холодное и колючее на ощупь.

- Насчет себя я не уверен, а вот насчет тебя, громила, извини... Местный властитель никогда не забывает тех, кто критикует его в Сенате, редко прощает тех, кто посмел оскорбить его, а уж о тех, кто посмел... ну, в общем, то, что сделал вчера ты! Это, знаешь ли...

- А что я такого сделал?

- А это, сын мой, тебе объяснят на Небесах. - Мы и не заметили, как в камеру вошел монах в сопровождении пятерых стражников. - Или в преисподней. Впрочем, как посмотрит на тебя начальство.

- Вы имеете в виду Бога? - влез Дож - Дырявый Мешок.

- Да, гном, именно его я и имел в виду. Кстати, так как мы не нашли гномьего священника, тебе придется исповедоваться мне, - благодушно промолвил монах.

- Надо же, какая честь! - пробурчал Дож.

- А что делать, - блаженно пособолезновал священник, - наш правитель, храни его Господи, трепетно относится к вопросам религии и вероисповедания своих граждан, кем бы они ни являлись. Впрочем, к вопросам морали, нравственности и этики он относится не менее трепетно, - скосил он взгляд в мою сторону.

- Нет, господа люди! Я могу понять все, кроме этого! - взвился гном. - Меня-то, меня-то за что?! Мой проступок не столь тяжек, чтобы за него ложиться на плаху.

- Сын мой... - начал было монах.

- Я не ваш сын, ПАПА!!! Я сын своего народа! Слышишь, ты, переросток в сутане!!! - взорвался гном.

- Это уже мелочи, - сдержанно проговорил священник, - все мы дети Господа нашего, ибо созданы Им по воле Его.

- Ты еще скажи по образу и подобию Его! - хлопнул себя по брюху гном. - По воле родителей моих, идиот! Или уж на худой конец по воле богов Небесной Горы! То есть наших богов. И раз уж ваш губернатор-маразматик так трясется над религией, так пусть предоставит мне счастье говорить с нашим священником.

- Я полностью согласен с тобой, малыш, - священник соболезнующее улыбнулся, - но обстоятельства таковы, что у нас, то есть у Владыки, просто нет времени на поиски.

Я стоял как истукан, медленно, но верно переваривая их перепалку. Начну с того, что я тупо не понимал, чего так бесится гном по поводу священнослужителя "из своих". Насколько я помню, у гномов просто не было обряда исповеди или отпущения грехов. Жрецы у них, конечно, есть, кто об этом спорит. Но, как мне объясняли, со своим народом они как-то напрямую и не общались, а тихо и мирно молились за своих мертвых и живых оптом, так как проследить за всей этой кочующей по свету огромной толпой просто невозможно, тем более определить, кто еще жив, а кто уже нет. И уж не все ли равно самому гному, казнят его с отпущенными грехами или с ними в нагрузку, ведь у них там нет ни гномьего рая, ни ада, а просто одна большая пещера, где пиво рекой, а столы ломятся от обилия еды. И уж там точно всем все равно, насколько тяжки были при жизни твои грехи. Главное - сколько раз ты успел нагрешить и чтобы рассказ об этом был интересен собутыльникам.

Скорей всего, гном просто тянул время. Хотя и непонятно зачем... Как мне думалось, виной всему было то, что славилось как "гномья упрямость".

В этот мир меня вернул рык гнома:

- Так в чем же я виноват - объясните мне!

Судя по ухмыляющимся, еле сдерживающим смех рожам стражников, я пропустил массу интересного. Прав был старина Вили, говоря, что "если тролль задумался, то добром это не кончится".

- Понимаешь ли, гном, ты прав в том, что твой проступок не столь велик, чтобы за него умереть. Просто, дружок, - священник опять соболезнующее улыбнулся, - ты оказался не в том месте и не в то время. Если хочешь, я даже принесу тебе извинения... Надеюсь... - он сделал паузу, - тебе будет легче?

Дож - Дырявый Мешок закатил глаза и завернул по-эльфийски что-то насчет вороньих глаз и невыплаченных долгов. Стражник, приставив к его затылку самострел, потянул гнома наружу.

- Пусти меня, ты, жертва случайной неосторожности! Потомок Великого Кроила может идти и без твоей помощи. Пусти, говорю, по-хорошему! Сам дойду!

- Ну, а когда мы наконец-то избавились от этого недомерка, сын мой, - как-то нехорошо улыбнулся монах, я бы сказал, даже хищно улыбнулся, - настала твоя очередь.

- Что, - встрепенулся я, - куда-то надо идти?

- О нет. Пока еще нет, - монах доверительно взял меня под руку, - сначала тебе надо исповедоваться.

- Думаете, стоит?

- Уверен, сын мой! Абсолютно уверен. - Монах махнул рукой остаткам стражи, и та вышмыгнула за дверь. - Итак, каешься ли ты в грехах своих?

- А в каких именно?..

- Неужели их так много, сын мой?

- Ну, смотря что называть этим словом...