Чтение 32–й страницы книги ~Прокаженный~

держали его на мушке, третий готовился уложить аспиранта лицом вниз и надеть
наручники. Внезапно лица обоих стрелков перекосила гримаса, и они синхронно
выстрелили друг другу в голову. В ту же секунду рука Титова с чудовищной силой
вонзилась третьему в живот, на экране появились смазанные красные капли, кадр
перекосился, мелькнуло оскаленное лицо аспиранта, и изображение пропало.

- Оператору он вырвал горло, - раздался голос зама по науке. - Совершенно
очевидно наличие у объекта "Ш" исключительно сильной способности к внушению и
определенного телепатического дара, а также возможности управлять своей
энергетикой на уровне эфирного поля. - Он замолчал, кашлянул и пригладил
пушистость на лысом черепе. - Вот информация в общих чертах.

- Спасибо, Григорий Павлович, вполне исчерпывающе. - Очкастый полковник
сдержанно кивнул, выдержал паузу и продолжил: - Принято решение поставить
способности объекта "Ш" на службу родине. Формально он вне закона, тут, как
говорится, все средства хороши, то есть я хотел сказать, что цель в данном
случае оправдывает средства. Главное, чтобы был реальный практический
результат. Я понятно выразился?

Лица присутствующих были, как обычно, бесстрастны, и начальство подвело
итог:

- Все соображения прошу в рабочем порядке не позднее послезавтра обсудить
с Григорием Павловичем. - Полковник закурил и особым образом посмотрел на зама
по науке. - Все, спасибо.

Уже в коридоре майор Кантария услышал мерзкий голос, от которого его
передернуло:

- Тенгиз Русланович, подождите. - Зам по науке приблизился к нему и
заглянул в глаза. - Мне показалось, что у вас уже имеются какие-то конкретные
соображения, я не ошибаюсь? Думаю, нам есть о чем поговорить.

Стараясь скрыть изумление, Кантария двинулся за начальником - он знал, что
тот "видит", но не подозревал, что до такой степени. Вот сволочь! Они вошли в
кабину лифта, спустились на пару этажей и попали в уютное, но удивительно
грязное лежбище зама по науке. Секретарши у него не было, на стене вместо
календаря был приколот портрет Нострадамуса, в клетке весело заливалась пара
канареек, а из красного угла по-доброму щурился запечатленный в чугуне Ильич.

Они сели. Один - раскованно, по-хозяйски, другой - не сгибая спины, на
краешек стула.

- Ну-с, я весь внимание. - Волосатая лапа зама подперла плохо выбритую
щеку, и на майора уставились немигающие, слегка косящие глаза. - Излагайте,
излагайте.

В гляделки с начальством Кантария играть не стал, осторожно поерзав на
стуле, он коротко вздохнул:

- Понимаете, этот аспирант существует не сам по себе, а в связи с
определенным энергетическим центром, эгрегором то есть. Тот подпитывает его,
дает определенные возможности, Титов же в свою очередь осуществляет обратную
связь - заряжает эгрегор своей активностью на всех планах...

- Мне вообще-то известно, что такое эгрегор, молодой человек, -
нетерпеливо прервал его заместитель. - Давайте по существу, время дорого. По
крайней мере, мое.

Кантария с ненавистью глянул на профессорско-полковничью лысину, но
остался в рамках.

- Так вот, если максимально ослабить влияние родного эгрегора, ну хотя бы
путем энергетического вихря, и сразу же подключить сознание Титова к
информационному полю нашего "черного отдела", то особо строптивиться он не
будет. Ну, может быть, крыша у него слегка поедет, так ведь он все равно вне
закона. - Майор замолчал и облизнул пересохшие губы. - Количество операторов,
медитационный режим, все рабочие моменты можно уточнить. Это уже вопрос
технический.

- Ладно, - зам неожиданно встал из-за стола, - диктум фактум, то есть, как
говорили латиняне, сказано - сделано. Завтра утром жду от вас конкретику.
Завтра утром...

И совершенно неожиданно для Кантарии похлопал его по плечу своей
короткопалой лапой.

Утром Маша нежно поцеловала майора в губы.

- И все-то вы врете, больной, умирающие так не трахаются!

Сарычев улыбнулся. Ночью они действительно спали мало - как только тахта
выдержала! И было им по-настоящему хорошо, как это бывает, когда женщина хочет,
а мужчина может...

Часам к двенадцати пополудни Александр Степанович все же выбрался из койки
и направился к себе, чтобы накормить хищников. Открыв дверь, он обнаружил, что
держатся они молодцом - Лумумба задумчиво раскачивался на занавеске, а его
"белый" брат сусликом стоял на задних лапах и пытался ухватить товарища розовой
пастью за хвост. Накормив зверей, майор их вычесал, обласкал и принялся
готовиться к переезду. Были сборы недолги - засунуть в машину боксерский мешок,
положить чемодан с барахлишком и - можно двигать к арендодателю Капу за
обещанными ключами от квартиры, где Царила сейчас неземная скорбь: лишь слезы и
звучали прощальные, несколько занудные речи. Расстались на щемящей ноте,
лучшими друзьями.

Выходные майор провел неплохо, очень даже, в Машиной обществе, а когда
утром в понедельник она Ушла на службу, он достал куцый телефонный справочник с
грозной надписью на обложке "Для служебного пользования" и для начала позвонил
в Калининское ГАИ.

- Капитана Сысоева, - спросил он. Сарычеву ответили, что капитан Сысоев,
которого он, честно говоря, и в глаза-то ни разу не видел, на выезде, и майор
тут же набрал другой номер.

- Помощник дежурного старшина Кротов слушает, - лениво отозвались в
трубке.

- Это капитан Сысоев, пашу на выезде. - Голос Сарычева был полон
нахальства. - Подскажи, куда едем-то?

- В Анадырь, - без тени удивления отозвался помдеж, давно уже
обнаруживший, что весь офицерский состав пропил мозги окончательно.

- Ну, будь здоров, - пожелал ему Сарычев и начал вращать телефонный диск
по-новой.

- Здравствуйте, барышня. Из Анадыри. Беспокоит Калининское. Машинку
установите, пожалуйста, - ласково пропел он и назвал номер черного
"мерса-купе".

- Минуту. - В трубке было слышно, как ноготки забегали по клавишам
клавиатуры, потом компьютер противно пискнул, и барышня с удивлением
отозвалась: - Номер в банке данных отсутствует.

- Спасибо, милая, - тоже удивился Сарычев, несколько обескураженно хмыкнул
и медленно положил трубку. - Ну и ни хрена ж себе! - буркнул в усы, покачал
головой и пошел завтракать тем, что осталось от праздничного стола.

Подкрепившись салатом, разогретой на сковородке бастурмой и крепким чаем,
он не спеша пробил нору депутата Цыплакова и пошел греть машину, решив
взглянуть на него лично.

Народный избранник окопался в самом начале Невского. Парковка там была
запрещена, потому, остановившись чуть ли не за полкилометра, Сарычев ножками
добрался до величественной мраморной лестницы, ведущей к дубовым дверям с
надписью: "Представительство депутата государственной думы Алексея Михайловича
Цыплакова".

Внутри майору первым делом бросился в глаза огромный предвыборный плакат,
красочно запечатлевший выразителя сокровенных народных чаяний. Алексей
Михайлович Цыплаков взметнулся на нем в полный рост, одетый в скромный
трехкилобаксовый костюмчик от Армани, а поверх его головы было крупно начертано
красным: "Боль народная - в сердце моем".

"Представительно смотрится, гад, ничего не скажешь", - в меру восхитился
майор, устроился на шатком стуле, вздохнул и огляделся.

Сидел он замыкающим в огромной очереди, состоящей в основном из людей
пожилых, взволнованных, горестно перебирающих в руках какие-то бумажонки.
Впереди, там, где ярко светили галогеновые лампы, стоял письменный стол, за
которым зевала скучающая барышня, а напротив нее, рядом с массивной дверью,
облагороженной бронзовой табличкой "А. М. Цыплаков, депутат Госдумы", два
здоровенных, стриженных под ежик детины сверлили приближавшихся профессионально
тяжелым, неласковым взглядом. Дело у народного чаятеля было поставлено как
надо...

Александр Степанович пропарился в очереди уже часа два, когда в коридоре
раздался громкий, привыкший говорить много баритон, и, ласково улыбаясь своим
избирателям, Алексей Михайлович в сопровождении молодцов вышел на улицу.

Несмотря на запрет парковки, внизу его ждала машина - скромная, не первой
свежести, "четверка". Отослав телохранителей, депутат самолично, на виду у
всех, уселся за руль и направился прямиком на Малую Морскую, где была
запаркована Сарычевская "девятка". Пока он стоял на светофоре с включенным
правым поворотником, майор, дабы не отстать, шмелем кинулся к своей машине. И
кто это придумал фигню, что поспешить - значит кого-то насмешить?

Только торопился он совершенно напрасно. Депутат прополз метров пятьсот и
остановился, не доезжая буквально пару корпусов до "девятки". Здесь он покинул
"четверку" и пересел в роскошную перламутровую "вольво-940", где его уже ждала
охрана. Нетрудно было догадаться, что Алексей Михайлович Цыплаков хоть и
сволочь, но далеко не дурак...

Иномарка величественно поплыла по Малой Морской, выкатилась на набережную
и взяла курс на мост лейтенанта Шмидта, давая возможность спокойно вести ее,
отстав корпусов на пять. Тем более что ехали недолго - вырулив на Большой
проспект, "вольво" повернула направо и остановилась возле недавно открывшегося
модного заведения "Виват Россия".

Национальный колорит и истинно русский размах здесь начинали ощущаться
прямо от дверей - у входа пьяный до изумления картонный Александр Данилович
Меншиков обнимал полуголую непотребную девицу. Надпись сверху гласила: "А по
сему стоять будет нерушимо". В дверях встречал гостей здоровенный бородатый
мужик, косивший под начальника тайной канцелярии князя-кесаря Ромодановского и
работавший вместе с огромным дрессированным медведем. В стилизованном под
корабельный трюм зале, скудно освещенном зыбким светом свечей, обреченно прели