увидел, что на тротуаре, укрывшись за будкой троллейбусной остановки, затаился
грейдер, а во всю ширину проезжей части выложен "скорпион". Стало ясно, что, по
убогому ментовскому разумению, он должен непременно пропороть колеса своего
МАЗа о шипы.
тормоза, а руки привычно стали выворачивать руль, стараясь сделать это
своевременно и плавно. Мастер, он и есть мастер, - тяжелогруженая фура с шумом,
едва не опрокинувшись, на дымящихся скатах свернула в боковой проезд.
яростным криком Скворцов направил фуру прямо на столики уличного кафе,
проехался по ним и на всем ходу врезался в сияющую стеклянную витрину -всем
приятного аппетита! Последнее, что он запомнил, было что-то длинное и острое,
стремительно надвигавшееся на него, на какой-то миг мозг его пронзила боль,
затем она ушла, и все краски мира для Ивана Кузьмича погасли. Кусок арматуры
прошил его череп насквозь.
подступать к горлу, Алексей Михайлович сдал в гардероб меховое кожпальто и,
поднявшись на второй этаж, двинулся по коридору. Открыл внушительную дверь и
очутился в небольшом предбаннике, где за солидным письменным столом восседала
миловидная девица в белом халате и колпаке.
Я записан на 17.00.
депутатский кошелек и, ласково кивнув, с благожелательной улыбкой указала на
кресло. - Матрона еще занята. Вам придется подождать.
недолго. Вскоре открылись двери и показался хорошо одетый пожилой мужик. Глаза
его были расширены и полны невыразимого ужаса, чело бледно, галстук съехал
набок, и шел как-то странно, будто в зад ему забили толстый осиновый кол.
"Батюшки". - Рот Алексея Михайловича мгновенно наполнился тягучей слюной, а
из-за двери уже послышалось:
превратились в натянутые струны, и одетая в стыдливую, до пят, нежно-розовую
столу молодая женщина с белой лентой непорочности в волосах показалась ему
прекрасной, словно богиня.
прижав его руку к своему упругому бедру, стала ждать результата, которого, увы,
не последовало.
раздевать, а из-за занавески появилась молодая ладная девица в короткой тоге с
разрезом спереди. Она начала медленно, под музыку освобождаться от одежд,
весьма волнительно и профессионально ...
она приблизилась к Алексею Михайловичу и принялась ласкать его, умело и
изощренно, постепенно переходя на миньет, но все было тщетно - увы, мужская
гордость его спала. Похоже, летаргическим сном...
к действиям более решительным.
кожей. Окунув его в оливковое масло и обсыпав перцем с толченым семенем
крапивы, она принялась медленно, со знанием дела, запихивать инструмент в
задний проход бедного Алексея Михайловича. Депутат вскричал не своим голосом, а
когда сооружение полностью исчезло в его заду, матрона поднесла ему кубок с
дурно пахнущим зельем.
крапивой по низу живота. - До дна! До д-на!
принимая всевозможные позы для вящего депутатского удовольствия.
Недвусмысленные, игривые, способные поднять мертвеца... Это продолжалось долго.
Уже закончилось зелье в кубке, и танцовщица вся покрылась потом, но эффекта не
наблюдалось по-прежнему. И вроде даже хуже стало.
заднего прохода, матрона вздохнула. - Меньше чем за пять сеансов не
управимся...
выбравшись из ступора, негромко застонал и часто-часто закивал головой: "Да,
да, за пять сеансов..."
спускался вниз, твердо решил: плевать, пускай не стоит, но сюда он больше ни
ногой. Мелкими шажками доковылял до машины, горестно открыл дверь и,
мученически застонав, опустился в кресло. Чувство было такое, будто его только
что сняли с кола...
мужик, и, узнав его, Алексей Михайлович дико заорал - это был клиент, контракт
на которого передал ему Гнилой. В ужасе Цыплаков попытался выскочить из машины,
но крепкие руки тут же вдавили его в кресло и сильным ударом в нос отбили
всякую охоту делать резкие движения.
остановить льющуюся из носа кровь. Оглянувшись, он увидел лежащих рядком
телохранителей и сразу понял, что влип основательно. - Это Гнилой, Гнилой
приволок контракт, я только передал его, клянусь...
слезу.
и, неожиданно рявкнув: - Быстро! - отпустил щедрую затрещину по депутатскому
затылку.
пальцами в кнопки, с третьей попытки набрал номер.
конце линии, и было слышно, как кто-то женским голосом мяукнул в трубку. -
Карусель(1) тут у нас вертится, да и шорнутые(2) уже все, так что давай завтра.
называется, вот туда по-утряне и подгребай. Усек? А-а-а-а! - внезапно заорал
он, видимо укушенный в нежное место, и отключился.
болевым на основание шеи. - Кто этот твой Гнилой?
зашептал:
он даже Шамана знает...
продолжил почти ласково: - Ну-ка, ну-ка, расскажи мне о Шамане, очень
интересно.
лишнее, затем майор заметил, как глаза его округлились и начали наливаться
животным ужасом, который мгновенно погасил в них все человеческое. А потом
случилось непредвиденное. С неожиданной для его измученного тела силой Дыплаков
угостил Сарычева ударом локтя в лицо и, выскочив из машины, рванул к шоссе, в
руках же у него появился пистолет - чаятель народный, избранник, как-никак.
Пока майор делал "лесенку", на ходу уклоняясь от выстрелов, депутат почти
добежал до трассы, однако спурт его был недолог. Внезапно он остановился и с
истошным, обреченным каким-то криком отбросил ствол в сторону - видно, патроны
в обойме закончились.
выписывать зигзаги и, наддав, начал быстро сокращать дистанцию, но тут
произошло нечто из ряда вон - Цыплаков вскрикнул и, смешно присев, бросился под
колеса проезжавшего КАМАЗа. Это было так неожиданно, что водитель начал
тормозить лишь после того, как раздался глухой удар и тяжелогруженая машина
несколько раз перевалилась колесами через депутатское тело, сразу сделавшееся
плоским, похожим на выпотрошенную камбалу...
глянув на истерзанный труп. - В войну, вишь, поиграть захотелось, дубина ты
стоеросовая! На психику надо было давить, на психику..." Больше делать здесь
было нечего, и, пожалев в душе водилу КАМАЗа, у которого головной боли теперь
будет выше крыши, Сарычев быстрым шагом направился к депутатской тачке.
сломанные носы были конкретно красны. Сарычев из врожденного человеколюбия
запустил мотор, чтобы троица не задубела, взял сотовую трубу и отчалил. На душе
у него было муторно.
озерам, и, проплутав с полчаса, нашел все-таки спортивно-оздоровительный
комплекс "Незабудка". По причине зимы лодки томились на берегу под навесом, на
теннисном корте лежали сугробы, а функционировали, судя по всему, только кабак,
баня да многочисленные коттеджики, в которых так уютно морозной ночью с
ласкучей и умелой прелестницей. Дорога к ним была отлично накатана...
солнышко, освещая негреющими лучами пышные снежные шапки на елях. Лишь часам к
одиннадцати свято место для парковки постепенно стало заполняться. Прибывавшие
Перумов Ник
Гуревич Георгий
Браун Дэн
Маккэфри Энн
Пехов Алексей
Роллинс Джеймс