Чтение 27–й страницы книги ~Крадущийся в тени~

- Это ваше последнее слово?

- Да!

- Очень жаль. - Человек вздохнул. - Я хотел по-хорошему.

В открывшуюся дверь проскользнули пять теней, и Фрахель побледнел.

По дороге Элодсса все же умудрился заблудиться и свернуть не в тот коридор. На миг смуглая кожа эльфа покрылась потом, когда в голове возникла мыслишка о том, что он заблудился. Однако он не поддался панике, не стал сломя голову носиться в лабиринте коридоров, а остановился и постарался вспомнить всю дорогу. Пройдя назад и дважды повернув направо, эльф оказался в знакомом коридоре с низким потолком. Оказалось, что он неправильно сосчитал перекрестки, поэтому и свернул не в ту сторону.

Остальной путь Элодсса проделал без приключений, хотя ему и казалось, что стены нарочно пытаются его раздавить и заставляют тяжело дышать. Элодсса шел по коридору, ища знакомую дверь в мастерскую Фрахеля. Дорога оказалась даже длиннее, чем в прошлый раз. Очень часто приходилось останавливаться, чтобы сориентироваться и узнать свое местонахождение, но такова цена прогулки в одиночку. Сам не желал звать карлика, сам не хотел присутствия Мидлы. Когда эльфийка была рядом с ним, Элодсса ощущал злость и вину одновременно. Злость на себя, что поддался на уговоры отца, будто Мидла не пара королевскому сыну. Нельзя, видите ли, преступать древний закон. Он до сих пор любил ее, и она, как подозревал Элодсса, тоже не смогла забыть его.

Наконец он оказался возле мастерской Фрахеля и без стука толкнул дверь.

Одного взгляда было достаточно, чтобы оценить ситуацию. Карлик лежал на полу мертвее мертвого. Над ключом, над его ключом, застыл человек, распевая песню на огрском языке, а ключ отвечал ядовитым багрянцем, пульсируя, как живое сердце, в такт словам.

Человек бросил на застывшего эльфа всего один взгляд и коротко бросил:

- Убить!

Пять орков, стоявших рядом с человеком, ринулись на эльфа, обнажив ятаганы. С'каш с тихим шелестом покинул ножны, второй рукой Элодсса сорвал с пояса кинжал и метнул его в человека рукоятью вперед. Оружие несколько раз кувыркнулось во время полета и вошло тому глубоко в грудь. Человек схватился за рукоять эльфийского кинжала и упал. Багрянец, разливающийся над ключом, моргнул в последний раз и исчез. Но забрать ключ уже не было возможности - первый орк заносил ятаган для удара. С'каш и ятаган столкнулись, разошлись и вновь столкнулись. Орк отпрыгнул назад, дожидаясь, пока подойдут его соплеменники:

- Тебе конец, выродок!

Элодсса ничего не сказал. Конечно, пятеро против одного - это очень много, но эльфа спасало то, что он стоял в дверях и напасть на него одновременно могли только двое.

- Пригнись! - раздался за спиной резкий голос.

Элодсса быстро пригнулся, и появившийся над его плечом лук выстрелил. Стрела глубоко вошла орку в глаз, заставив того схватиться за нее, исполнить ногами предсмертный танец и рухнуть на пол.

Сердитым шмелем прожужжала следующая стрела и, возбужденно дрожа, впилась в шею второго орка, с жадностью извергая из него кровь.

Третью стрелу Мидла пустила прямо в лицо подбежавшего врага.

Стрелы на таком расстоянии были уже неэффективны, и Элодсса вступил в бой, давая время эльфийке убрать лук и обнажить клинки.

Избежав удара справа, Элодсса поднял с'каш над головой, поставив оружие плашмя, чтобы встретить падающий на него ятаган противника. Орк попался на банальнейший слив: его ятаган скользнул по направленному вниз с'кашу Элодссы, и, благодаря силе собственного удара, орк сделал лишний шаг вперед, обнажив бок. Взвизгнув, изогнутый клинок эльфа распорол воздух и, перерубив левую руку противника, глубоко ушел в не защищенный доспехами бок. Едва уловимое движение назад, разворот вокруг собственной оси с одновременным поднятием оружия вверх, шаг в сторону - и с'каш перерубает шею раненого врага, заставляя голову прокатиться на полу и остановиться где-то под столом.

Элодсса уже поворачивался на помощь Мидле, но она и сама справилась с последним орком. Два изогнутых клинка так и остались в теле мертвого врага. Мидла привалилась к стене и, шипя от боли, перевязывала распоротую ятаганом ногу.

- Ты в порядке?

- Нет, тысяча демонов! С какой дури тебя потянуло сюда одного? А если бы я не успела?

- Пришлось бы справляться своими силами.

- Своими силами, - буркнула Мидла, затягивая последний узел. - Этот волчий выкормыш все же достал меня!

- Идти сможешь?

- Не думаю, что я смогу ходить в ближайший месяц.

- Надо убираться отсюда, неизвестно, сколько орков проникло в шахты.

- Это те, кто вырезал охрану дальних ворот?

- Скорее всего. Я понесу тебя.

Мидла только кивнула:

- Вытащи из трупа клинки - они мне слишком дороги.

- Хорошо. - Элодсса выдернул из мертвого орка оружие Мидлы, передал клинки ей и направился к трупу человека, намереваясь вытащить из его груди свой кинжал.

Человек оказался счастливчиком. Шаман до сих пор был еще жив, хотя на губах у него проступила кровавая пена, хлопьями стекающая на подбородок и бороду.

- Ты... - Человек попытался задержать взгляд на Элодссе, склонившемся над ним. - Хозяин все равно завладеет ключом.

- Вот уж не знаю, кто твой хозяин, но эльфы просто так не расстаются со своей собственностью.

Элодсса уперся правым коленом в грудь умирающего, вытащил кинжал и перерезал шаману горло, наблюдая, как стекленеют карие глаза. Затем он взял со стола ключ, немного подумал и сгреб в лежащую на полу сумку все слезы дракона, вполне трезво рассуждая, что мертвецам они уже без надобности, а гномы с карликами как-нибудь обойдутся.

- Мертв? - спросила Мидла, когда он подошел к ней и взял эльфийку на руки.

- Да, он колдовал, когда я пришел. Что-то с ключом делал.

- Это не наше дело, пусть шаманы разбираются. Он служил оркам?

- Скорее, наоборот, - пропыхтел Элодсса, вынося Мидлу в коридор. - Это они служили ему.

- Как такое вообще возможно? Орки никогда не служили низшей расе.

- А эти служат. Кстати, ты заметила, что у них не было нашивок клана?

- Да. Все это очень странно.

- Вот и я о том же.

- Что ты намерен теперь делать?

- Сообщить обо всем гномам или карликам и убраться из-под земли.

- А потом?

- Потом? - Элодсса на миг задумался. - Потом собираюсь отдать ключ отцу и изменить парочку старых законов, не считаясь с мнением главы дома.

- Это каких? - удивилась Мидла.

- Тех, что запрещают быть вместе сыну королевской династии и разведчице. Ты не возражаешь?

Мидла только улыбнулась, давая понять Элодссе, что с ее стороны никаких возражений не будет.

Ни он, ни она не видели, что в глубине ключа, лежавшего в сумке у эльфа, мерцает едва заметная багровая искорка.

Глава 22

РАЗГОВОРЫ В ОГНЕ

Многие думают, что во мраке нет жизни. Это большое заблуждение. Может, в кромешной пустоте Ничто жизнь не так и заметна, как в нашем красочном мире, но то, что она есть, несомненно.

То тут, то там на короткую долю секунды с отчаянным скрипом распахивались двери - столбы света в безграничном мраке, ведущие неизвестно куда. Эти двери появлялись лишь для того, чтобы через краткий миг с оглушительным грохотом захлопнуться, поглотив свет.

Но мир склонен меняться, и спустя века двери пропали, надолго оставив меня в абсолютной тьме и тишине. Ни звука, ни дуновения, ни искорки света, способной отпугнуть вековечный мрак этого места.

Я висел в пустоте и видел сны. Много снов. Красивых и страшных одновременно. Снов, где я просто был наблюдателем, снов, где я проживал тысячи жизней, снов, которые были правдой, и снов, которые были просто снами. Сны шли и шли, сменяясь, как разноцветные картинки игрушечного калейдоскопа моего далекого детства. Сны, ни к чему не обязывающие, сны, над которыми стоило задуматься, сны, которые стирались из моей памяти, как только они заканчивались, и уступали место другим, ни на что не похожим снам.

Сколько это длилось? Не думаю, что больше, чем вечность, да и та когда-нибудь должна была кончиться. Вечность, как и сны, имеет такую неприятную особенность - кончаться в самое неподходящее для этого время.

Спустя несколько веков, показавшихся мне минутами, во мраке родились первые багровые искры. Это были дети гигантского и пока еще не видимого мною костра. Они вырывались откуда-то снизу, взлетали мерцающими угольками вверх, туда, куда до этого уползали мои сны. Искры вздымались высоко-высоко и, мигнув на прощание, таяли, пожираемые голодным мраком.

Одна из искорок пролетела прямо возле меня, на миг зависла перед лицом и, обернувшись огненной снежинкой, медленно кружась во мраке, стала падать. Я инстинктивно подставил ладонь, горящая снежинка огня упала на нее и растаяла. Ладонь обожгло легким морозцем. Огненная снежинка была холоднее льдинки.

Искорок-снежинок стало гораздо больше, они ускорили свой полет, теперь летая не только снизу вверх, но и горизонтально, как будто их гонял хулиган-ветер. Иногда, когда огненного снега становилось ужасно много, снежинки закручивались в огненный смерч. В такие минуты у меня перед глазами возникали картины прошлого.

Прошла еще вечность, и в одном месте мрак набух, пожелтел - так желтеет бумага, когда ее подносишь к пламени свечи, - и лопнул. Появились языки багрового огня. Затем еще и еще. Спустя мгновение пламя сожрало мрак, заполнив все пространство моего бесконечного сна.

Багровый огонь был беззвучным, и от него не было никакого жара. Я почувствовал небольшой холодок, когда особенно рьяный и неугомонный язычок пламени лизнул мне лицо. Я провел по лицу ладонью, и на ней остался тонкий слой инея. Огненного инея.

Он нагрелся и багровым дымком заструился с ладони, нежно клубясь перед лицом и маня меня прыгнуть за ним в пламя.

Куда дальше? Я и так находился в самом центре этого беззвучного холодного ада, но дымок превратился в безжалостный янтарный огонек и толкнул меня в бездну. Появился звук, и мой крик жалкой мошкой потонул в реве огненного прилива. В ответ огонек только весело подмигнул мне янтарным глазом. Но я уже и сам видел, что это не обычный огонек, а глаза, просящие вернуться в какой-то забытый мною мир.

Забытый? Но я же помню, что глаза, смотрящие в меня, - это раскосые золотисто-янтарные глаза эльфийки. Ее, кажется, звали Миралиссой.

- Потанцуй с нами, Танцующий! - Веселый смех заставил меня отвлечься от глаз и обернуться.

Закручиваясь в вихре танца, на языках пламени двигались три тени. Их нисколько не пугало присутствие света, они оставались такими же черными и непрозрачными для него, как будто и не было вокруг них никакого огня.

- Ну же, Танцующий, не бойся! - засмеялась одна из теней и сделала вокруг меня оборот.

- Я не танцую, леди. - В горле пересохло. То ли от холодного огня, то ли от снов.

- Смотрите, он не хочет танцевать, - весело хихикнула другая тень, подлетая ко мне вплотную.

На мгновение мне показалось, что в тени промелькнуло очертание женского лица. Промелькнуло и исчезло. А жаль, личико вполне даже ничего.

- Отчего же, Танцующий, ты отказываешься танцевать? Почему ты не хочешь подарить нам всего лишь один танец?

- Мне нужно идти. - Пламя за спиной выло не переставая и, кажется, начинало теплеть.

- Идти? - Третья тень оказалась рядом с первой и второй. - Но чтобы уйти, ты должен подарить нам танец. Давай, Танцующий! Выбирай! Какая из нас троих больше тебе по душе?

- Я не умею танцевать. - Я покачал головой и обернулся.

Янтарные глаза все еще никуда не исчезли, но потихоньку отдалялись, скрываясь за стеной пламени. Я бросился к ним, и тут же пламя ударило в меня волной жара. Я в страхе закрыл лицо руками.

- Вот видишь, Танцующий. - Вторая тень. - Ты пройдешь сквозь огонь только в танце. Танцуй или навеки останешься здесь!

Я уже мог отличить каждую из трех теней по голосу. Они одновременно были такими похожими и... такими разными

- Какую из нас ты выбираешь? - вновь спросила третья тень, а жар за спиной становился нестерпимым.

- Всех троих, - хмуро сказал я.

Одной глупостью больше, одной меньше. Какая, собственно, разница?

Минутное замешательство среди теней.

- Ты и вправду Танцующий, - удивленно произнесла первая тень. - Берешь от жизни все.

- Что же, мы проведем тебя через барьер. Держись!

Тени обняли меня, закрывая черными телами от подступающего со всех сторон огня. И повели. Вихрь кружения, стрела скольжения и легкости, черная молния, пронзившая стену пламени и толкнувшая меня к янтарным глазам.

Падаю...

- Мы еще станцуем с тобой джангу! - слышу я слова, брошенные в спину.

Последняя, злая вспышка багрового и сходящего с ума от собственного бессилия пламени. Ночь...

- Что с ним?

Голос пробивается через густую паутину беспамятства, разрывает ее нити, подобно кинжалу. Голос выхватывает меня со дна сна, ставшего явью, поднимает к поверхности, чтобы я глотнул свежего воздуха жизни.

- Приходит в себя! Эграсса, дай цветы лазуритки! Быстро! - Голос Миралиссы напряжен и... Растерян? Испуган?

- Что, подери меня тьма, здесь происходит?! - Опять первый голос.

Его я тоже, кажется, знал... Алистан Маркауз.

- Успокойтесь, граф, все объяснения после! Эграсса, что ты медлишь?!

- Вот. - Эльф кажется спокойным.

Я почувствовал кислый запах травы и невольно поморщился.

- Ну же, Гаррет, хватит ломать комедию! Открой глаза! - Голос у невозмутимого Элла был резок.

Я попробовал. Я честно попробовал! Но веки были ужасно тяжелые, попросту налитые свинцом и отказывались подчиняться.

- Гаррет! Ты меня слышишь?

Что они все ко мне привязались? Ведь так хорошо спалось! Вонь от проклятой травы стала невыносимой. Пришлось чихнуть.

Холодная рука легла на мой лоб.

- Давай, Танцующий, открой глаза! Я знаю, ты меня слышишь!

Миралисса тоже называет меня этим именем - Танцующий! А все Кли-кли! Это гоблин первым ляпнул, будто я какое-то там пророчество. Удавил бы, да жалко зеленого.

Сожри меня Х'сан'кор! Долго они будут пихать мне под нос вонючую траву? Видно, все же придется открыть глаза, иначе эльфы не отстанут.

Еще одно усилие. В этот раз все оказалось намного проще. То ли трава так подействовала, то ли настойчивость Миралиссы.

Первое, что я увидел, - это лицо Миралиссы, склонившейся надо мной. Даже несмотря на смуглую кожу, эльфийка была необычайно бледна, а левое веко у нее предательски дергалось. Чуть дальше стояли два невозмутимых, но напряженных, как хорошо натянутая тетива лука или струна музыкального инструмента, эльфа. Рядом с ними - Маркауз. Он был хмур. Впрочем, это его постоянное состояние духа, и все уже давно к этому привыкли.

- Как ты себя чувствуешь? - Миралисса вновь положила руку мне на лоб.

Как я себя чувствую? Я вслушался в себя... Руки, ноги целы. Хвоста, по-моему, нет. Все в порядке. Чего они, собственно, все переполошились?

- Нормально я себя чувствую. А что?

Я сделал попытку встать с кровати, но Миралисса мягко толкнула меня назад.

- Полежи пока.

- Кто-нибудь объяснит мне, что тут происходит?! - Милорд Алистан все же не выдержал.

- Кто бы мне объяснил, - с раздражением бросила Миралисса и поежилась, как от зябкого сквозняка. - Все шло как всегда. Стандартная процедура настройки на ключ - ее может выполнить любой ученик третьего года, почти ничего не понимающий в шаманстве. Все было нормально, а затем ключ полыхнул багровым, и я потеряла связь с Гарретом. Сознание унесло его в такие далекие дали, что мы с большим трудом вернули его назад. Точнее, он сам как-то вернулся, все наши попытки оказались безуспешными. Ничего не понимаю!

Ключ полыхнул багровым? Такое было в одном из снов. Какой-то человек... Сулик? Суоник? Не помню уже. Что-то он сделал вот с таким же, как этот, ключом. Что-то не слишком хорошее. Еще один хозяйский прихвостень, не иначе.

- Гаррет, ты хоть что-нибудь помнишь? - спросил Эграсса.

- Ну, помню, - протянул я.

- Не нукай! Чего помнишь, вор? - Алистан все еще злился.

- Сны, тысячи снов.

- Каких снов?

- Их столько было за это время!

- Какое время, Гаррет? - нехорошо нахмурился Эграсса. - С того момента, как ты сел на кровать и как проснулся, прошло не больше двух минут!

Я остался лежать с открытым ртом. По моим меркам, пока я видел сны, прошла целая вечность.

- Это все ваш ключ, самим надо было его делать, а не отправлять принцев к карликам! - обвиняюще сказал я.

- Откуда ты знаешь, что ключ заказывал принц? - Глаза Миралиссы удивленно распахнулись.

- Из сна, наверное... - немного подумав, сказал я. - Я даже имя эльфа того помню - Элодсса.

- Элодсса Разрушитель Законов, - кивнул Элл, подтверждая, что я не вру. - Был такой правитель дома Черного пламени. Очень давно, больше тысячи лет назад. Вот только я не знал, что он заказывал ключ.

- А он и не заказывал. - Я нарушил запрет Миралиссы и сел на кровати. - Это его отец заказал. Даже не отец, а все зльфы. И темные, и светлые, а этот Элодсса поехал к карликам. Там все это и случилось.

- Что это?

- Не обращайте внимания, - отмахнулся я. - Это всего лишь один из множества снов.

- Сны имеют такое свойство - показывать прошлое. Или будущее. Вполне возможно, что ты мог, сам того не зная, увидеть страницу прошлого.

Пришлось вкратце рассказать им тот сон.

- Выходит, - закончил я, - что, если основываться на моем сне, с ключом что-то сделали и он работает не так, как надо.

- Но раньше-то с ним было все в порядке! - возразил Алистан.

- Раньше мы и о Хозяине ничего не слышали, - возразил графу Элл. - Вот и в ключе что-то проснулось, и он чуть не затянул Гаррета.

- Ладно! - Миралисса в раздражении щелкнула пальцами. - Всеми этими разговорами мы ничего не добьемся! Будем продолжать делать то, что делали все это время. К тому же ключ Гаррета запомнил.

- Я, пожалуй, пойду. Если с вашей стороны нет никаких возражений. - Я встал с кровати и пошел к двери.

- Ключ не забудь.

- Какой тьмы он мне сейчас нужен? - запротестовал я.

Таскать у себя за пазухой ключ, в любой момент способный превратиться в ядовитую гадюку, я не собирался.

- Гаррет, ты ведь не Вастарскую сделку заключаешь, правда? - произнес Маркауз. - Чего торгуешься? Бери этот проклятый ключ.

- Нет, пусть он побудет у меня, - неожиданно поддержала меня Миралисса. - Я еще раз проверю ключ. Нужно убедиться, что он абсолютно безопасен.

Вот и чудненько! Я покинул задумчивых эльфов и недовольного графа Крысу.

По дороге в свою комнату я натолкнулся на хмурого Кота.

- Алистана не видал? - бросил он на ходу.