Айзек АЗИМОВ

ЛАКИ СТАРР И ПИРАТЫ АСТЕРОИДОВ

1. ОБРЕЧЕННЫЙ КОРАБЛЬ

Пятнадцать минут до нуля. "Атлас" ждал старта. Гладкие полированные
борта космического корабля блестели в ярком земном свете, заполнявшем небо
Луны. Тупой нос устремлен вверх, в пустое пространство. Вакуум окружал
его, а под ним простиралась мертвая пемза лунной поверхности. Количество
экипажа - ноль. На борту нет ни одного человека.

Доктор Гектор Конвей, глава Совета науки, спросил:

- Который час, Гас?

Он чувствовал себя неудобно в помещении Совета на Луне. На Земле он
находился бы на вершине иглы из камня и стали, которую называют Башней
Науки. В окне открывался бы вид на Интернациональный Город. Конечно, на
Луне пытались сделать все возможное. В помещениях фальшивые окна, а за
ними ярко освещенные сцены земной жизни. Очень естественно окрашенные,
свет за окном в течение дня менялся, соответствуя утру, полудню и вечеру.
А в периоды сна за окном все темнело, и свет становился темно-синим. Но
для землянина типа Конвея этого было недостаточно. Он знал, что если
разбить стекло окна, за ним окажутся только раскрашенные миниатюры, а
дальше - другое помещение или, может быть, скальные породы Луны.

Доктор Огастас Хенри, к которому обратился Конвей, взглянул на часы.
Попыхивая трубкой, он сказал

- Еще пятнадцать минут. Не о чем беспокоиться. "Атлас" в прекрасной
форме. Я сам проверил вчера.

- Знаю. - У Конвея абсолютно седые волосы, и выглядит он старше
худощавого Хенри, хотя они ровесники. Он сказал: - Я беспокоюсь о Лаки.

- Лаки?

Конвей застенчиво улыбнулся.

- Боюсь, я перенял привычку. Я говорю о Дэвиде Старре. Сейчас все его
так зовут. Ты разве не слышал?

- Лаки Старр? Счастливчик? Прозвище подходит ему. Но где он сам? В
конце концов это его идея.

- Совершенно верно. Такие идеи могут возникать только у него. Думаю,
в следующий раз он возьмется за сирианский консулат на Луне.

- Хорошо бы.

- Не шути. Иногда мне кажется, что ты одобряешь его стремление все
делать в одиночку. Я потому и прилетел на Луну: присмотреть за ним, а не
за кораблем.

- Если ты прилетел за этим, Гектор, ты отлыниваешь от работы.

- Ну, не могу же я всюду ходить за ним, как курица за цыпленком. С
ним Бигмен. Я сказал малышу, что сниму с него кожу живьем, если Лаки решит
в одиночку вторгнуться в сирианский консулат. - Хенри рассмеялся.

- Говорю тебе, он это сделает, - проворчал Конвей. - И что всего
хуже, выйдет, разумеется, сухим из воды. - Ну и что?

- Это еще больше подбодрит его, и однажды он чрезмерно рискнет, а он
для нас слишком ценен, мы не можем его потерять!

Джон Бигмен Джонз, покачиваясь, шел по утоптанной глиняной
поверхности и с величайшей осторожностью нес свою кружку пива.
Псевдогравитация не распространялась за пределы самого города, поэтому в
районе космопорта приходилось справляться с собственным полем тяготения
Луны. К счастью, Джон Бигмен Джонз родился и вырос на Марсе, где тяготение
составляет две пятых земного, так что ему не было особенно трудно. На
Марсе он весил бы пятьдесят фунтов, а на Земле сто двадцать. Он подошел к
часовому, который, забавляясь, следил за ним. Часовой был в мундире
Национальной лунной гвардии и привык к местному тяготению. Джон Бигмен
Джонз сказал:

- Эй! Не стой так мрачно. Я принес тебе пиво. Выпей!

Часовой удивился, потом с сожалением сказал:

- Не могу. На посту нельзя.

- Ну, ладно. Справлюсь сам. Я Джон Бигмен Джонз. Зови меня Бигмен. -
Он доходил часовому только до подбородка, а тот не был особенно высок, но
когда Бигмен протянул руку, он это делал как бы сверху вниз. - Меня зовут
Берт Уилсон. Ты с Марса?

Часовой взглянул на красно-зеленые полусапожки Бигмена. Только фермер
с Марса может оказаться в таких сапогах в космосе. Бигмен с гордостью
посмотрел на них.

- А как же. Сижу здесь уже неделю. Великий космос, что за скала эта
Луна! Вы, парни, так и сидите, не выходя на поверхность?

- Иногда выходим. По делу. Там не на что смотреть.

- Хотел бы я выйти. Не люблю сидеть в курятнике.

- Вон там выход на поверхность. Бигмен взглянул туда, куда указывал
палец сержанта. Коридор, тускло освещенный на удалении от Луна-сити,
сужался и переходил в расщелину в стене. Бигмен сказал:

- У меня нет костюма.

- Даже если бы захотел, ты не смог бы выйти. Без специального
пропуска никому не разрешен выход - на время.

- А почему?

Уилсон зевнул.

- Там готовится к старту корабль. - Он взглянул на часы. - Минут
через двенадцать. Может, после этого строгости отменят. Я не знаю, в чем
дело. - Покачиваясь на пятках, часовой смотрел, как остатки пива исчезают
в глотке Бигмена.

- А где брал пиво? В портовом баре Пэтси? Там много народу?

- Пусто. Слушай, что я тебе скажу. Тебе нужно пятнадцать секунд,
чтобы туда добраться. Я постою за тебя и присмотрю, чтобы ничего не
случилось.

Уилсон вожделенно посмотрел в направлении бара.

- Лучше не надо.

- Как хочешь.

Никто из них, по-видимому, не заметил фигуры, прокравшейся мимо по
коридору и исчезнувшей в расселине, которая вела к прочной двери - выходу
на поверхность.

Ноги Уилсона сами пронесли его на несколько шагов к бару. Потом он
сказал:

- Нет! Не стоит!

Десять минут до нуля. Это была идея Лаки Старра. Он находился в
кабинете Конвея, когда пришло сообщение, что корабль земного регистра
"Уолтхем Захари" был вскрыт пиратами, груз исчез, офицеры превратились в
замороженные трупы, а большинство экипажа в плену. Сам корабль слишком
поврежден, чтобы пираты его захватили. Но все, что можно снять с него, они
сняли, даже инструменты и моторы. Лаки сказал:

- Наш враг - пояс астероидов. Сто тысяч скал.

- Больше. - Конвей выплюнул сигарету. - Но что мы можем сделать? Даже
когда Земная империя была полна сил, мы не справлялись с поясом
астероидов. Десять раз отправлялись туда и очищали осиные гнезда, но
оставляли достаточно, чтобы они возрождались и причиняли новые беды.
Двадцать пять лет назад, когда... Седовласый ученый замолчал. Двадцать
пять лет назад родители Лаки были убиты в космосе, а сам он, маленький
мальчик, в одиночестве блуждал в пространстве. В спокойных карих глазах
Лаки не отразилось никакого чувства. Он сказал:

- Беда в том, что мы даже не знаем, сколько астероидов и где они.

- Естественно. Нужно сто кораблей и сто лет, чтобы отметить все
астероиды достаточного размера. И даже тогда тяготение Юпитера не
перестанет изменять их орбиты.

- Можно попробовать. Если мы пошлем один корабль, пираты не будут
знать, что это немыслимая работа, и побоятся последствий
картографирования. Если до них дойдет слух о картографической экспедиции,
корабль будет атакован.

- И что тогда?

- Допустим, мы пошлем автоматический корабль, полностью
оборудованный, но без персонала.

- Дорогое удовольствие.

- Оно может оправдаться. Корабль снабдим шлюпками, которые
автоматически стартуют, когда инструменты корабля зарегистрируют
характерные колебания приближающегося гиператомного двигателя. Что сделают
пираты?

- Расстреляют шлюпки, возьмут корабль на абордаж и отведут на свою
базу.

- На одну из своих баз. Верно. Увидев шлюпки, они не удивятся, не
найдя на борту экипажа. Ведь в конце концов это безоружный
исследовательский корабль. От такого корабля не стоит ждать сопротивления.

- К чему ты ведешь?

- Предположим дальше, что корабль должен взорваться, если температура
его корпуса поднимется выше двадцати градусов от абсолютного нуля, а так и
будет, если его приведут в ангар на астероиде.

- Ты предлагаешь мину-ловушку?

- Огромную. Она расколет астероид на части. И уничтожит десятки
пиратских кораблей. Больше того, обсерватории на Церере, Весте, Юноне или
Палладе зарегистрируют вспышку. Тогда мы сможем отыскать уцелевших пиратов