Чтение 4–й страницы книги ~Я в Марсопорте без Хильды~

оказались там. Все это они запомнят, но я сомневался, что впоследствии
кто-нибудь из них будет возражать. Наоборот, вероятно, спросят у меня
номер телефона.

Я продолжал - с любовью, с тщательным описанием подробностей, с
печалью в голосе, и тут громкоговоритель объявил о прибытии "Пожирателя
пространства".

И все. Я громко сказал:

- Вставайте, джентльмены.

Они одновременно встали, посмотрели на дверь, двинулись к ней, и
когда Ферруччи проходил мимо меня, я похлопал его по плечу и сказал:

- Не ты, гнусный мошенник, - и мой магнитный наручник сомкнулся
вокруг его запястья, прежде чем он сумел перевести дыхание.

Ферруччи сопротивлялся, как демон. Он не был под влиянием спейсолина.
Измененный спейсолин нашли в маленьких телесного цвета ампулах,
прикрепленных с внутренней стороны к его бедрам, даже волосы поверх
начесаны. Ничего не видно, можно только найти наощупь, да и то с помощью
ножа.

Потом Рог Кринтон, улыбаясь и обезумев от облегчения, крепко ухватил
меня за лацкан.

- Как ты это сделал? Что его выдало?

Я сказал, стараясь высвободиться:

- Один из них симулировал воздействие спейсолина. Я был в этом
уверен. И я рассказал им... - тут я проявил осторожность. Подробности - не
дело этого типа... - рассказал неприличные анекдоты, и двое из них никак
не реагировали, значит, они под спейсолином. Но Ферруччи начал дышать
быстрее, на лбу его появилась испарина. Я исполнял очень драматично, и он
реагировал на это, значит он не под спейсолином. И когда все встали и
направились к кораблю, я уже знал нашего человека и остановил его. А
теперь не отпустишь ли меня?

Он выпустил меня, и я чуть не упал.

Я уже собирался уйти. Ноги мои без приказа рыли землю, но я
повернулся.

- Эй, Рог, - сказал я, - можешь выписать мне чек на тысячу кредитов,
так чтобы это не отразилось в записях - тех, что идут в Службу?

И только тут я понял, что он спятил от облегчения и благодарности,
потому что он ответил:

- Конечно, Макс, конечно. Если хочешь, десять тысяч кредитов.

- Х_о_ч_у_, - сказал я. - Хочу. Хочу.

Он заполнил официальный чек Службы на десять тысяч кредитов - а это
все равно что наличные в доброй половине Галактики. Он улыбался, отдавая
мне чек, и можете представить себе, как я улыбался, получая его.

Как он собирался отчитываться, его дело. А для меня важно, что не
нужно будет отчитываться перед Хильдой.

В последний раз я звоню из будки Флоре. Я не смел ждать, пока приду к
ней. Дополнительные полчаса могут дать ей время уйти к кому-нибудь
другому, если она еще не ушла.

Ответь. Ответь. От...

Она ответила, но одета была для выхода. Собирается уходить, и минуты
через две я бы ее уже не застал.

- Я ухожу, - объявила она. - _Н_е_к_о_т_о_р_ы_е_ мужчины умеют
соблюдать приличия. И я не желаю больше тебя слышать. Не желаю тебя
видеть. Вы мне сделаете большое одолжение, мистер Каквастам, если забудете
номер моего телефона и никогда не будете осквернять...

Я ничего не сказал. Просто стоял, сдерживая дыхание, и держал чек
так, чтобы она могла его увидеть. Просто держал.

При слове "осквернять" она разглядела. Не очень образованная девушка,
но "десять тысяч кредитов" читает быстрее, чем любой выпускник колледжа во
всей Солнечной системе.

Она сказала:

- Макс! Это мне?

- Все тебе, детка, - ответил я. - Я тебе говорил, что у меня
небольшое дело. Я хотел тебя удивить.

- О, Макс, какой ты милый! Я на самом деле не сержусь. Я просто
шутила. Приходи ко мне. - Она сбросила пальто, а Флора делает это очень
выразительно.

- А как же твое свидание?

- Я ведь сказала, что шутила, - ответила она. Опустив пальто на пол,
она взялась за брошь, которая, казалось, удерживает все ее остальную
одежду.

- Иду, - слабым голосом сказал я.

- И со всеми этими кредитами, - напомнила она.

Я отсоединился, вышел из будки и наконец освободился, по-настоящему
освободился.

И услышал сзади свое имя.

- Макс! Макс! - Кто-то бежал ко мне. - Рог Кринтон сказал, что я
найду тебя здесь. Маме лучше, и я получила специальный доступ на
"Пожирателя пространства", и что это за десять тысяч кредитов?

Я не стал поворачиваться. Сказал:

- Здравствуй, Хильда.

Стоял, как камень.

Потом повернулся и сделал самое трудное дело в своей проклятой,
никчемной, космической жизни.

Улыбнулся.