Чтение 6–й страницы книги ~Пепел победы~

- Ничего особенного, - заверила она свою гостью. - Просто, как я уже объяснила, мои пинок оппозиции по поводу вашего исключения из палаты почти лишился смысла - в связи с вашим возвращением. А поскольку титул ваш я передала другому, то мне, - тут ее глаза блеснули, - просто необходимо вмазать этим напыщенным кретинам так, чтоб они не скоро очухались.

- Не понимаю, ваше величество, - сказала Хонор, и в ее голосе прозвучала неподдельная тревога. Эмоции Елизаветы выдавали откровенную радость. По-видимому, она нашла-таки способ утереть носы оппозиции и заставить Хонор принять то, что королева считала "причитающимся ей по заслугам". - Что вы задумали?

- Как я уже говорила, ничего особенного, - сказала Елизавета, и ее ухмылка сделалась еще шире. - Вы больше не графиня Харрингтон, и по здравом рассуждении возвращать вам прежний титул неразумно. За прошедшее время я поближе познакомилась с политическим устройством Грейсона и теперь понимаю, что графский титул никак не соответствует положению землевладельца. Протектор Бенджамин, надо отдать ему должное, не заявлял протеста по поводу этой досадной неувязки, хотя мог бы, а я, как вы понимаете, заинтересована в сохранении добрых отношений со столь ценным союзником, тем более в разгар войны. Эти соображения побудили меня принять решение исправить свою ошибку.

- Исправить? - Хонор в ужасе уставилась на королеву.

- Именно так. Корона сочла возможным обратиться в палату общин, каковая сочла возможным одобрить создание нового пэрства и пожалование вам титула герцогини Харрингтон.

- Герцогини? - охнула Хонор.

- Герцогини, - подтвердила Елизавета. - В Западных Горах на Грифоне мы выкроили из Резерва Короны славное маленькое герцогство. Народу там, правда, сосем немного, резерв - он и есть резерв, но есть леса, полезные ископаемые и право разработки ресурсов А несколько мест просто идеальны для создания горнолыжных курортов. Несколько крупных туристических фирм годами пытались пробраться туда и я не сомневаюсь в том, что они будут рады арендовать у вас несколько участков. Особенно с учетом вашей роли в спасательных операциях после лавины в горах Аттики* [данные события описаны в повести "Трудная дорога домой" (The Hard Way Home)]. А памятуя о вашей приверженности к плаванию под парусом, мы расширили границы герцогства, прирезав к нему участок морского побережья, очень смахивающий на Медные Стены у вас на Сфинксе. Вы наверняка сможете устроить там чудесную гавань с прогулочными катерами, гостиницами и всем прочим. Конечно, климат на Грифоне еще тот, но вы ведь понимаете, нельзя устроить все идеально. Так не бывает.

- Но... но ваше величество, я не могу... То есть у меня нет ни времени, ни опыта, чтобы...

- Довольно, ваша светлость, - оборвала ее Елизавета.

Хонор со стуком захлопнула рот.

- Так-то лучше, - кивнула королева. - Гораздо лучше. Потому что на сей раз вы были не правы. Господи, Хонор, - королева впервые обратилась к ней просто по имени, но Харрингтон была слишком взволнована, чтобы заметить это, - да у вас больше опыта, чем у подавляющего большинства наших лордов и леди. Никто из пэров Звездного Королевства - Елизавета Первая позаботилась об этом четыреста лет назад - не имеет и четверти той власти, а заодно той ответственности, какими обладает грейсонский землевладелец. Вы прекрасно управляетесь с леном уже больше десяти стандартных лет, так что герцогство будет для вас пустяком.

- Может, это и верно, но насчет нехватки времени я душой не кривила, - сказала Хонор. - На Грейсоне меня выручает Говард Клинкскейлс, но вы хотите возложить на меня дополнительную ответственность вдобавок к обязанностям землевладельца. Но ведь я еще и офицер, как же мне совместить службу на флоте с управлением двумя земельными владениями в двух разных звездных системах?

- Вот, стало быть, в чем загвоздка, - сказала Елизавета, склонив голову набок. - Наверное, мне стоит потолковать об этом с графом Белой Гавани.

- Нет! Я не имела в виду...

Хонор глубоко вздохнула. Елизавете не следовало прибегать к этому аргументу, подумала она, но не могу же я объяснять ей почему!

- Я понимаю, что вы хотели сказать, Хонор, - спокойно сказала Елизавета. - И, откровенно говоря, ваша реакция меня ничуть не удивила. Обостренное чувство долга - это одна из тех ваших черт, которые особенно мне импонируют. Да, лорды и леди несут ответственность за управление своими владениями, но всегда есть исключения. Взять хотя бы Белую Гавань: он слишком ценен для флота, чтобы мы могли позволить ему пылиться в своем унаследованном графстве. Он просто подыскал хорошего управляющего, вроде вашего Клинкскейлса, который ведет дела графства в его отсутствие. Мне кажется, ваш друг Уиллард Нефстайлер прекрасно справился бы с этим, если бы вы освободили его от обязанностей, связанных с "Небесными куполами".

Хонор моргнула, удивившись тому, как хорошо осведомлена королева об ее отношениях с Нефстайлером. Елизавета тем временем невозмутимо продолжала:

- Как бы то ни было, эта проблема вполне решаема. На руку нам и то, что вы все равно должны задержаться в Звездном Королевстве как минимум на стандартный год: курс лечения быстрее не завершить. Это даст вам возможность сделать первые шаги по организации управления герцогством... в чем, я думаю, наверняка поможет ваш опыт - ведь лен Харрингтон создавался с нуля. Не говоря уж о том, что почти полное отсутствие в герцогстве населения позволяет не торопиться. Но вы, как и граф Белой Гавани, слишком нужны флоту, чтобы мы могли позволить вам сидеть дома. Рано или поздно, - Елизавета криво усмехнулась, - и скорее рано, чем поздно, мне снова придется послать вас туда, где вы будете рисковать ради меня жизнью. Может случиться, что удача вам изменит. И коль скоро вы отказываетесь принимать государственные награды, так уж не мешайте мне, черт возьми, дать вам хоть что-то, пока у меня есть такая возможность. Вы меня поняли, леди Харрингтон?

- Да, ваше величество, - с хрипотцой в голосе ответила Хонор, почувствовав, что по данному вопросу с королевой лучше не спорить.

- Вот и прекрасно, - спокойно сказала Елизавета, после чего, откинувшись в кресле, вытянула ноги перед собой, взяла Ариэля на колени и ухмыльнулась. - Ну а теперь, ваша светлость, когда мы разобрались со всякими мелочами, я как королева требую от вас полного отчета. Я прекрасно понимаю, что вы будете лезть из кожи, избегая назойливого внимания репортеров, но они все равно доберутся до вас, а выдавая материал в эфир, как всегда все переврут. Так вот, вместо того чтобы слушать всякий вздор в программах новостей, я предпочитаю узнать все подробности побега из первоисточника. Все, до самых мельчайших.

Глава 7

- Итак, коммандер, как вам зрелище?

Коммандер Прескотт Дэвид Тремэйн обернулся на звук голоса и вздрогнул от неожиданности, увидев Красного контр-адмирала даму Элис Трумэн. Он полагал, что она пришлет за ним, когда найдет время для аудиенции, - однако эта женщина предпочла выйти к нему лично и сейчас стояла в проеме люка, отделявшего прихожую от ее личного кабинета. Золотоволосая, зеленоглазая, крепкого сложения, она выглядела точно такой, какой запомнилась ему. Тремэйн шагнул было ей навстречу, но она махнула рукой.

- Оставайтесь на месте, коммандер, не хочу лишать вас возможности полюбоваться такой дивной картиной.

С этими словами Трумэн быстрыми шагами пересекла каюту и остановилась рядом со Скотти напротив огромного смотрового иллюминатора. На борту даже таких космических станций, как "Вейланд", спроектированных по последнему слову техники, подобные иллюминаторы были большой редкостью: как правило, внешний обзор осуществлялся с помощью голографических мониторов. Однако, хотя разрешающая способность мониторов намного превосходила возможности человеческого зрения и они позволяли рассмотреть детали, недоступные невооруженному глазу, человек, в силу какого-то атавистического чувства, предпочитал знать, что видит сам предмет, а не его образ, сколь бы точным и совершенным ни было изображение. Даже многоопытные звездные капитаны, находясь на мостике, никогда не видели истинный космос, а потому радовались любой возможности вглядеться в россыпь самоцветов, разбросанных Богом по безбрежному пространству. Наличие иллюминатора в личных покоях было значимой привилегией и явным свидетельством того, что в настоящее время Трумэн находится в фаворе у высшего командования.

Правда, на ее манере держаться это никак не сказывалось. Многие офицеры ее ранга наверняка с куда большей официальностью обращались бы с молодым (ему не исполнилось еще и тридцати стандартных лет) коммандером, только что получившим повышение и прибывшим на новое место прохождения службы. Тремэйн твердо сказал себе, что факт их былой совместной службы под началом леди Харрингтон, скорее всего, не важен. Хотя они дважды оказывались в составе одной эскадры, Элис едва ли его запомнила. В первый раз, когда сама Харрингтон командовала тяжелым крейсером "Бесстрашный", коммандер Трумэн имела под началом легкий крейсер "Аполлон", а Тремэйн был самым младшим офицером на борту эсминца "Трубадур". Правда, весь личный состав той маленькой эскадры объединяло общее чувство готовности противостоять самой Вселенной, но это было давно, и, как с грустью напомнил себе Тремэйн, число ветеранов того подразделения за прошедшее время сильно поубавилось.

Второй раз их пути пересеклись четыре стандартных года назад, когда Тремэйн служил командиром шлюпочного отсека на переоборудованном во вспомогательный крейсер транспортнике "Пилигрим", а Трумэн уже была капитаном первого ранга и являлась вторым по старшинству офицером эскадры после леди Харрингтон. Они и тогда служили на разных кораблях и почти не встречались.

"Да хоть бы и встречались, - сказал себе Тремэйн, - нынче она вышла в контр-адмиралы, а стало быть, находится в паре шагов от Господа Бога. Вице-адмиралы и полные адмиралы, те и вовсе обитают в Эмпиреях. Не говоря уж о том, что за сражение с хевами в прошлом году у станции Ханкок ее возвели в рыцарское достоинство". В любом случае сейчас ему следовало не предаваться воспоминаниям, а отвечать на заданный контр-адмиралом вопрос.

- Да, мэм, зрелище потрясающее. Это... - Несмотря на решимость строго соблюдать субординацию, он, подыскивая нужное слово, непроизвольно махнул рукой. - Это замечательно!

Бесхитростная искренность его тона вызвала у Трумэн улыбку.

- Увидев "Минотавр" впервые, я ощутила примерно то же самое, - призналась дама Элис.

Восхищение Тремэйна пробудило в ней эхо собственных воспоминаний. Теперь они стали особенно драгоценными, ибо, став флаг-офицером, она уже не могла лично вести в бой военный корабль Королевского флота.

Сцепив руки за спиной, Трумэн, как и Тремэйн, всмотрелась в иллюминатор.

Отсутствие увеличения ограничивало возможность того, что человеческий глаз мог вычленить из беспредельности космоса, однако космический вакуум обеспечивал незамутненную четкость изображения, тем более то ближайший орбитальный док находился едва ли в тридцати километрах от корабля. Это вполне позволяло разглядеть парящий в центре дока гигантский двухкилометровый корпус. В пяти соседних, идентичных первому доках тоже находились корабельные корпуса, пребывавшие на разных стадиях сборки. Ближний корабль был практически завершен: к его шлюпочным портам тянулся беспрерывный поток легких транспортов, доставлявших на борт припасы, оборудование и все прочее. Те самые миллион и одну мелочь, которые превращают мертвую стальную громаду в военный корабль. Доки, следуя по своим орбитам, уменьшались в размерах, норовя уйти за кромку сине-белого диска Грифона, однако, присмотревшись, можно было разглядеть свет Мантикоры-Б, отражавшийся от другой, дальней космической верфи.

- Картинка хоть куда, а? - пробормотала Трумэн.

Тремэйн покачал головой. Не из желания возразить, а лишь изумляясь увиденному.

- Что правда, то правда, мэм! - тихо ответил он. - И это особенно здорово, когда знаешь, что все эллинги "Вейланда" уже заполнены.

- А также "Гефеста" и "Вулкана", - с улыбкой добавила Трумэн, повернувшись к нему. - А признайтесь, коммандер, вы ведь не ожидали увидеть здесь, в сердце Звездного Королевства, космические доки грейсонского образца?

- Чего не ожидал, мэм, того не ожидал.

- Я тоже... - Трумэн снова обернулась к иллюминатору. - Хотя больше всего меня удивляют не сами доки, а темпы строительства. Мы заполнили все стапели всех космических станций Королевского флота, а потом приступили к монтажу таких пространственных сборочных комплексов, как эти доки. - Она покачала головой, и энтузиазм в ее голосе сменился озабоченностью. - Да, работа кипит, но, боюсь, в ближайшие годы нам придется превзойти даже эти темпы. Судя по тому, как форсируют свои программы хевы, нам потребуется очень много кораблей... и очень скоро. И потеря в прошлом году двух новых судостроительных комплексов, Занзибарского и Ализонского, никак этому не поспособствует.

Тремэйн поднял на нее вопросительный взгляд. Он был не вполне осведомлен о случившемся в его отсутствие, хотя время отдохнуть и ознакомиться с переменами у него было. Медики Бейсингфордского центра после обследования признали состояние здоровья коммандера вполне удовлетворительным, однако ему, как и всем беглецам с Ада, предоставили реабилитационный отпуск. Другое дело, что сам Тремэйн использовал из этого отпуска всего три недели. Он обожал свою матушку и обеих сестренок, а искреннее восхищение, с каким отнесся к нему старший брат, возвысило Скотти в собственных глазах, однако ему не нравилось сидеть без дела.

Информация об успехах, достигнутых хевами после того, как Эстер МакКвин стала Военным Секретарем, все еще оставалась засекреченной, однако даже общеизвестные сведения позволяли получить приблизительное представление о положении дел. Ну а в сочетании с данными, которые беглецы с Аида извлекли из компьютеров захваченных ими кораблей Народного флота, все расчеты приводили к однозначному заключению: дела плохи. Чем глубже вникал Тремэйн в нынешнюю ситуацию, тем сильнее становилась его убежденность в том, что флот сейчас как никогда нуждается в каждом толковом человеке. И не в его привычках было отсиживаться на обочине, когда вокруг полно работы. Тремэйна всегда отличало ответственное отношение к обязанностям, а служба рядом с такими офицерами, как Хонор Харрингтон и Элис Трумэн, способствовала выработке обостренного чувства долга. Кому-то другому это качество могло бы показаться излишне усложняющим жизнь - но только не коммандеру Тремэйну.

"Во всяком случае, здесь мне лучше спится", - мысленно сказал он себе, стараясь отвлечься от навязчивых посторонних мыслей и сосредоточиться на словах контр-адмирала.

Трумэн пригляделась к нему, лукаво улыбнулась и продолжила:

- Как вы знаете, Скотти, - сказала она, порадовав коммандера тем, что знает его прозвище, - нам удалось сохранить контроль над всеми жизненно важными системами, однако следует признать, что МакКвин преподала нам хороший урок. Вообще-то, - Эстер поморщилась, - мы давно подозревали, что рано или поздно Госбезопасность перестанет расстреливать каждого, кто достаточно умен, чтобы представлять собой угрозу для режима, и поставит во главе флота не политикана, а толкового офицера. Увы, наши опасения оправдались. МакКвин не расстреляли, и об этот орешек мы начали ломать зубы. За последний стандартный год мы понесли большие потери, чем за три предшествующих, и это лишь в отношении кораблей и личного состава, не говоря об ущербе, нанесенном нашей инфраструктуре на Василиске, Занзибаре и Ализоне. На фоне этого Сифорд, - она махнула рукой, - уже воспринимается как мелочь. Конечно, хевы могут ликовать по поводу возвращения ранее отбитой у них системы, но мы пережили бы потерю спокойно... не ухитрись этот идиот Сантино погубить целую оперативную группу, не нанеся врагу ни малейшего урона.

На ее лице появилась гримаса, но Элис тут же взяла себя в руки и глубоко вздохнула.

- Оно бы и ничего, - продолжила она после недолгого молчания, - останься МакКвин нашей единственной головной болью. Увы, ей удалось сколотить команду, способную воплощать ее стратегические замыслы в жизнь. Вы, надо думать, встречались с гражданином адмиралом Турвилем?

Трумэн покосилась на Скотти, и он кивнул.

- Да, мэм, встречался. Он производит впечатление бесшабашного рубаки, но под этим скрывается тонкий и проницательный ум. Весьма толковый офицер, ничуть не хуже большинства флотоводцев Альянса.

- Лучше, Скотти! - возразила Трумэн. - Лучше. А Жискар, возможно, даст фору даже Турвилю. О Тейсмане и не говорю, мы его хорошо знаем.

Адмирал и коммандер обменялись натянутыми улыбками: сражаться с Тейсманом им довелось во время первого визита к звезде Ельцина.

- Конечно, - продолжила Элис, - я не стану утверждать, будто таких офицеров у них много, однако это не столь уж важно. МакКвин доверила этой троице проведение важнейших операций и предоставила относительную свободу действий. А если остальные и не дотягивают до лучших, то участие в каждом боевом рейде добавляет людям опыта, навыков и уверенности в себе. Они учатся, и если война затянется...

Она пожала плечами, и Тремэйн молча кивнул. Должно быть, с более озабоченным видом, чем хотел бы. Во всяком случае, Трумэн сочла нужным приободрить его улыбкой.

- Не падайте духом, коммандер. Да, они обзавелись толковыми командирами, но и у нас есть пара человек, вроде графа Белой Гавани и герцогини, - тут они вновь обменялись улыбками, и отнюдь не натянутыми, - Харрингтон, вполне способных надрать хевам задницу. Да и адмиралы Кьюзак, Вебстер и д'Орвиль, если подумать, очень неплохие флотоводцы. Хуже другое: набирает силу оппозиция - и это в то время, когда хевы, всегда превосходившие нас численно, благодаря содействию Лиги серьезно сократили и техническое отставание. При этом хевы не предпринимают попыток вторгнуться в наши ключевые системы и даже вернуть свои, захваченные нами в ходе войны. Вместо этого они изматывают нас налетами, уничтожая мелкие тактические группы кораблей или разрушая второстепенные базы. Короче говоря, бьют нас по слабым местам. А мест таких у нас, к сожалению, более чем достаточно. Главным образом из-за концепции "Цитадели".

- Цитадели? - переспросил Тремэйн, и она фыркнула.

- Вообще-то термин неофициальный, я его сама придумала, но мне он кажется подходящим. Проблема в том, что МакКвин оказалась у руля в самый удачный для нее и неудачный для нас момент. Наступление не может продолжаться вечно. Мы развивали успех несколько лет подряд, и за это время, естественно, страшно истрепали флот. В конце концов нам пришлось отправить значительную часть кораблей на ремонтные верфи, и она, воспользовавшись этим, посадила нас в лужу... - Трумэн пожала плечами. - Теперь-то ясно, что нам следовало позаботиться о ремонте и модернизации раньше: снимать корабли с фронтов в малых количествах, пусть даже за счет замедления наступательных операций. Но задним умом все крепки. МакКвин, разумеется, прекрасно просчитала ситуацию и поняла, что мы будем вынуждены оголить участки пространства, которые считаем второстепенными. А мы знали, что она это знает, но не верили, что ей удастся убедить Пьера и его мясников позволить ей нанести удар по нашим глубоким тылам. В результате она застала нас со спущенными штанами, и пинок оказался ну очень болезненным. Конечно, с ее стороны тоже не обошлось без потерь, и не малых, но даже лишись она всех кораблей, принимавших участие в этих рейдах, игра все равно стоила бы свеч. Один лишь материальный ущерб, нанесенный ударом по Василиску, компенсировал бы все, не говоря уж о внешних и внутренних политических последствиях.

Она покачала головой.

- Вы ведь были в отпуске. Наверняка вы в курсе настроений гражданского населения.

- Лучше, чем хотелось бы, - хмуро ответил Тремэйн, вспомнив весьма неприятное происшествие.

Он отправился с родными в ресторан, и отец уговорил его надеть мундир. Как полагал сам Скотти, в надежде, что кто-нибудь из посетителей узнает его сына, чье лицо после триумфального возвращения беглецов не раз показывали в новостях. Вышло, однако, так, что их соседом оказался бедняга, вложивший в Василиск все свои сбережения и лишившийся не только их, но и брата, до последнего мгновения остававшегося на рабочем месте, чтобы обеспечить эвакуацию служащих орбитального склада. Хуже того, этот бедолага явно перебрал с выпивкой, и разыгравшаяся сцена оставила у Тремэйна самые тягостные воспоминания. Началось все с невнятного бормотания, но к тому времени, когда полиция вывела пьяного из зала, он осыпал Скотти и весь флот истерическими проклятиями. Впрочем, гораздо больнее проклятий ранили струившиеся по его лицу слезы, пробудившие в Тремэйне иррациональное чувство вины. Умом он понимал, что ни в чем перед этим человеком не виноват, только вот легче от этого не становилось.

- Меня это не удивляет, - со вздохом сказала Трумэн. - Конечно, людей можно понять. Жискар пустил прахом огромные вложения, сделанные за шестьдесят стандартных лет. При этом, надо отдать ему должное, человеческие жертвы были невелики. Мы, черт побери, не имели никакой возможности помешать ему устроить настоящую бойню, но он, как офицер и джентльмен, не открывал огня до последней возможности, предоставив людям возможность эвакуироваться. Жертв оказалось немного, но материальный ущерб нанесен огромный. Белой Гавани удалось сохранить форты Василиска, не допустить врага к терминалу и восстановить контроль над системой, но не более того. А я, по правде сказать, вообще сомневаюсь в том, что Жискар планировал эту систему удержать. В его распоряжении имелась ударная оперативная группа, но никак не армада кораблей, способная обеспечить оборону важного стратегического сектора. Они ведь понимали, что ради возвращения Василиска мы обрушим на них Небо и Ад... вместе со всем флотом метрополии. Но когда данные о нанесенном ущербе стали достоянием общественности, все Звездное Королевство испытало шок, ведь до сих пор считалось, что только мы способны наносить врагу серьезные удары, а не наоборот. Не стану утверждать, будто паника охватила весь народ, однако панические настроения в обществе появились, и политические соображения впервые с начала войны стали определяющими в принятии военных решений.

- Я знаком с версией оппозиции, мэм! - Негодующий тон Тремэйна полностью соответствовал выражению его лица. - Особенно с комментариями Института Палмера и этого сукина сына... то есть я хотел сказать, необъективного аналитика Хаусмана.

- Надеюсь, вы все-таки хотели сказать то, что сказали: "сукина сына", - отозвалась Трумэн, и глаза ее блеснули. - Это достаточно точная характеристика, хотя лично я не преминула бы добавить: "Тупоголового, себялюбивого, мстительного ублюдка"!

- Раз вы так говорите, мэм, стало быть, так оно и есть. В конце концов, мне не подобает спорить с флаг-офицером.

- Разумно, коммандер. Весьма разумно. Огоньки в глазах погасли, и тон вновь сделался серьезным.

- Но раз вы знакомы с настроениями в обществе, то должны понимать, с чем пришлось столкнуться правительству. Люди напуганы, а оппозиция решила нажиться на этом страхе. Стараясь быть объективной, я все время напоминаю себе, что некоторое из противников Кромарти и впрямь верят в свои лозунги, но таких, как Высокий Хребет и Декро, заботят только политические дивиденды, которые в конечном счете сулит им концепция "Цитадели".

- А в чем ее суть, мэм?

- В переходе в глухую оборону, - угрюмо ответила Трумэн. - Понимая, что после столь же эффектного удара по следующей ключевой системе она может не устоять, правительство потребовало от Адмиралтейства перераспределить силы, обеспечив надежное прикрытие жизненно важных объектов. Поймите меня правильно, Скотти, - она раздраженно всплеснула руками, - скорее всего мы и сами, без всякого нажима, произвели бы в ближайшее время передислокацию. Это разумно, во всяком случае пока мы не разобрались в случившемся и не можем предвидеть, каким будет следующий шаг МакКвин. Но политическое руководство настояло на куда более радикальном смещении акцентов, чем рассчитывали военные, и в настоящий момент мы практически лишены наступательных возможностей.

- Но...

Скотти подавил рвавшиеся с языка возражения. Адмирал и так была с ним чрезмерно откровенна, и злоупотреблять этой откровенностью не следовало. Однако Трумэн дала ему знак продолжить, и он глубоко вздохнул.

- Я вас понял, мэм, но у меня сразу возник вопрос, касающийся Восьмого флота. Он явно представляет собой наступательное формирование. И когда мы были у Звезды Тревора, граф Белой Гавани выказывал явное стремление выступить в поход.

- Ничуть в этом не сомневаюсь, - кивнула Трумэн, - равно как и в том, что Восьмой флот является ударным соединением... с официальной точки зрения. Однако хотя я уверена, что и граф Белой Гавани, и адмирал Капарелли, и премьер-министр с радостью использовали бы этот флот по назначению, ничего подобного они не сделают.

- Не сделают? - с искренним удивлением переспросил Тремэйн, и Трумэн пожала плечами.

- Скотти, открыто мне этого не говорили, но дали понять, что собираются делать. К тому же у меня есть допуск к недоступной вам информации, так что составить общее представление о намерениях и перспективах командования я в состоянии. Подумайте вот о чем. Флот метрополии не получил материального подкрепления, форты Василиска поставлены на боевое дежурство, так и не будучи завершенными. Пикет системы усилен примерно вдвое, а на базе Грифонской эскадры сформировано оперативное соединение, но этим произведенные здесь, в Звездном Королевстве, преобразования практически исчерпываются. Почему? Да по той простой причине, что нам пришлось направить множество кораблей на усиление обороны наших союзников. Произошедшее на Занзибаре и Ализоне стало для них чудовищным потрясением, и наше правительство не могло успокоить их иным способом, кроме как послав к ним корабли стены. Что и было сделано. Однако мы должны быть готовы отразить любую угрозу самому Звездному Королевству, и именно это является подлинной задачей Восьмого флота. Белая Гавань наглядно продемонстрировал стратегические возможности использования туннельных переходов, стремительно перебросив свои силы от звезды Тревора и ударив по хевам у Василиска. Таким образом, наше командование намеревается сделать из Восьмого флота пугало, якобы угрожающее Барнетту, тогда как на деле он останется стратегическим резервом Звездного Королевства.

Тремэйн хмыкнул, почесал бровь и медленно закивал.

- Понимаю, мэм. И понимаю, почему мы не можем открыто объявить народу, что беспокоиться не о чем, ибо Восьмой флот надежно прикрывает внутренние системы. Ведь тем самым мы успокоим и хевов, сообщив, что никакое нападение им не грозит. Верно?

- Верно. Конечно, МакКвин достаточно умна, чтобы понять истинное положение дел, но она обязана учитывать возможность того, что ошибается и угроза все-таки существует. Но меня беспокоит не только то, что мы позволяем противнику самому выбирать время и место нанесения удара, но и то, что руководство оппозиции на секретных совещаниях информируют обо всех военных решениях.

Видя в глазах Тремэйна немой вопрос, Трумэн пожала плечами.

- В военное время правительство всегда держит лидеров оппозиции в курсе событий. Иначе нельзя: в теории кабинет Кромарти может пасть в любой момент, и формирование нового кабинета станет задачей оппозиционных партий. Бывает, я по ночам молюсь, чтобы такого не случилось, однако если все-таки случится, время, потраченное на вхождение министров в курс дела, может обернуться гибельными последствиями.

- Это я понимаю, мэм. Мысль о том, что правительству приходится посвящать в свои планы своих противников, меня не радует, но почему приходится так поступать, я знаю. Но не совсем понял, почему вы так беспокоитесь?

- Потому что если их лидеры и должны быть осведомлены обо всех решениях политического и военного руководства, то эти решения никак не подлежат огласке. С этим вроде бы все согласны, и оппозиция тоже. Но... вам случалось когда-нибудь смотреть передачи оппозиционных каналов? Или читать их прессу?

- Нет, как-то... Наверное, следовало бы, но...

Он виновато пожал плечами, и Трумэн фыркнула

- Вообще-то я вас понимаю, сама век бы всего этого не видела и не слышала. Но, проглядев быстренько их сюжеты, вы поймете, что они умело нагнетают в обществе тревогу. Не напрямую, а исподволь, намеками, но дают понять, что "наступательные" амбиции нынешней власти ставят под угрозу безопасность внутренних миров. Делается это, разумеется, из сугубо политических соображений, с целью подрыва авторитета правительства Кромарти, которое не может ответить на нападки оппонентов, не раскрыв хевам истинных планов относительно Восьмого флота.

- Но ведь они должны понимать, что тем самым подрывают доверие и к самой войне!

- Некоторые, несомненно, понимают, но лидерам оппозиции, похоже, нет до этого дела. Они настолько поглощены политической борьбой, что война для них отступила на второй план. К тому же они не несут ответственности за происходящее на фронтах: она лежит на герцоге Кромарти и его министрах.

- Это... возмутительно! - вырвалось у Тремэйна.

- Наверное, да, - задумчиво подтвердила Трумэн. - С другой стороны, по-человечески понятно. Поймите меня правильно, Скотти, я не хочу сказать, будто все оппозиционеры - слуги зла, или что они сознательно стремятся проиграть войну. Конечно, Высокого Хребта, лорда Яначека и графиню Нового Киева можно, не покривив душой, причислить к "силам зла"... могу еще вспомнить Шеридана Уоллеса. Это прожженные политиканы, манипуляторы, которым плевать на все, кроме собственных интересов. Но большинство оппозиционеров - обычные люди, мало сведущие в военных вопросах, однако уверенные, будто разберутся в чем угодно, в крайнем случае прибегнув к помощи советников. А их военных советников я никак не назвала бы лучшими из имеющихся в наличии специалистов... Уверена, эти советники придерживаются такого же мнения обо мне, но это никоим образом не делает их носителями зла. Равно как и тех, кто полагается на их советы. Таким образом, если графиня Нового Киева искренне считает, что политика Кромарти, направленная на военное разрешение всех наших противоречий с Народной Республикой, гибельна для государства, она имеет моральное право предпринимать какие-то действия в спасение. Ей кажется, будто она интригует во имя благой цели. Мне, правда, всегда казалось, что цель не может оправдывать средства, но многие люди придерживаются иного мнения. Впрочем, - Трумэн тряхнула золотистыми волосами, и тон ее изменился, - мы с вами офицеры, а дело флота - воевать. Поэтому, что бы ни творилось в высоких кабинетах, нам лучше посмотреть вон туда.

Она указала подбородком в направлении космических доков, и Тремэйн кивнул. Если адмиралу угодно сменить тему, простому смертному остается с этим лишь согласиться. Незамедлительно.

- Мы надеемся, - продолжила Трумэн, - что вне зависимости от того, удастся ли Восьмому флоту приковать к себе внимание МакКвин, она ограничится налетами на периферийные системы в течение срока, достаточного, чтобы мы успели подготовиться к наступательным действиям. Нам удалось интенсифицировать работы по ремонту, модернизации и строительству новых кораблей. О многих наших нововведениях хевы не догадываются... во всяком случае, мы на это надеемся. Уже сейчас наши пикеты в важнейших системах гораздо сильнее, чем были пять, даже четыре месяца назад. Ну а на Грейсоне корабли вообще строят безумными темпами. Между нами говоря, мы уже поставили класс "Харринг...", то есть класс "Медуза" в серию что для хевов, хочется верить, тоже станет неприятным сюрпризом. Кроме того, Адмиралтейство планирует закрыть здесь, на Мантикоре, охраняющие центральный узел форты и направить высвободившийся персонал в распоряжение флота. Таким образом, при вводе в строй корабли будут укомплектовываться личным составом. Хотя, конечно, этому личному составу необходимо еще пройти переподготовку. Работа ведется очень быстро, но как раз это меня несколько тревожит. Люди вроде бы есть, но реального флотского опыта у многих недостает. Вот почему я очень обрадовалась, узнав, что вы прибыли на борт и готовы приступить к службе.

Тремэйн приосанился. Получалось, что контр-адмирал проявила к его скромной персоне личный интерес - лестное, хотя и косвенное признание его заслуг и профессиональной компетентности.

- Я так понимаю, вам рассказали о новых носителях? - спросила она.

- Да, мэм, хотя и очень кратко. Сказали, что подробности я узнаю, прибыв на новое место службы. Но того, что мне сказали, оказалось более чем достаточно, чтобы заставить меня спешить.

- На такой эффект я и надеялась, - с улыбкой призналась Трумэн. - Леди Харрингтон расхваливала вас как прекрасного специалиста по шлюпочному отсеку и лихого пилота малых судов еще в то время, когда я командовала "Парнасом", а вы служили вместе с Жаклин Армон.

Глаза ее потемнели, а Тремэйн стиснул зубы. Жаклин Армон он помнил коммандером, относился к ней с огромной симпатией, и известие о том, что она погибла при обороне Ханкока, стало для него страшным ударом.

- В любом случае, - продолжила Трумэн деловитым и обыденным тоном, - я и раньше знала, что вы знакомы с первым поколением новых ЛАКов, а когда составила список офицеров, имеющих такого рода опыт, оказалось, что ваше место в числе первых. Хотя вы повышены в звании совсем недавно и для той должности, которую я хочу вам предложить, молоды, я думаю, вы справитесь. Особенно с учетом того командного опыта, которого вам пришлось поднабраться в системе Цербера под руководством леди Харрингтон.

- Благодарю вас, мэм... надеюсь оправдать доверие, - промямлил Тремэйн, и Трумэн улыбнулась.

- Хочется верить, коммандер, что эта надежда не покинет вас в ближайшие пару месяцев, - сказала она, переводя взгляд на гигантский корпус в ближайшем космическом доке. - Специалисты верфи утверждают, что на будущей неделе этот корабль будет готов к приемо-сдаточным испытаниям. А когда они начнутся, вы будете на его борту.

- Правда?

- Можете не сомневаться, Скотти. И уж будьте уверены, как только корабль вступит в строй, я лично начну гонять и вас и весь экипаж, пока вы не свалитесь с ног. А когда свалитесь, возьму за шкирку, встряхну и примусь гонять заново. Потому что когда долгожданное наступление все же начнется, нам с вами за наши грехи предстоит оказаться на его острие.

- Мэм, вы хотите сказать...

- Скотти, я прекрасно понимаю, о чем вы хотите спросить, - заверила его Трумэн. - На сей счет можете не беспокоиться. Вы сообразительный молодой человек и, насколько мне известно, куда более трудолюбивы, дисциплинированны и ответственны, чем может показаться. По существу, коммандер, - она лениво улыбнулась, - вы несколько напоминаете Лестера Турвиля. "Производит впечатление бесшабашного рубаки, но под этим скрывается тонкий и проницательный ум". А?

Тремэйн не нашелся что ответить, и она негромко рассмеялась

- Надеюсь, Скотти, вы именно такой, поскольку как раз эти качества мне и требуются. Служба на легких атакующих кораблях особенная, там нужны ребята, которых Джеки называла "сорвиголовами". Таких вы и будете готовить для меня из зеленых новобранцев... в качестве командира крыла ЛАК корабля ее величества "Гидра".

Глава 8

- Сэр Томас, прибыла герцогиня Харрингтон, - объявил адмиралтейский йомен и, открыв старомодную дверь, придержал ее за ручку.

Хонор, нацепив на лицо выражение, которое, как ей хотелось верить, скрывало внутренний трепет, вошла в комнату, и мужчина, сидевший за письменным столом размером с посадочную площадку, поднялся ей навстречу.

- Ваша светлость, - поздоровался он, протягивая руку.

Пересекая обшитый деревянными панелями кабинет, чтобы обменяться с ним рукопожатием, Хонор подавила легкую улыбку. Протокол их встречи мог вызвать некоторые затруднения, и она невольно задумалась, консультировался ли адмирал Капарелли со своими экспертами или же решил действовать как бог на душу положит.

Во всех отношениях (кроме одного, ну, может быть, двух) она имела теперь более высокий ранг, нежели ее собеседник. Разумеется, для Ельцина, где Хонор носила титул землевладельца Харрингтон, так считалось уже давно, но теперь она стала герцогиней и в Звездном Королевстве. Ее зрячий глаз блеснул злорадством, стоило ей вспомнить некоторые физиономии благородных лордов и леди, узнавших, что женщина, изгнанная ими из палаты, вернулась в качестве герцогини, то есть превзойдя по рангу девяносто с лишним процентов остальных пэров. Несмотря на некоторые сомнения в целесообразности учреждения королевой нового титула, она не могла не признаться себе, что выражение лиц Стефана Юнга, двенадцатого графа Северной Пустоши, или Мишеля Жанвье, девятого барона Высокого Хребта, останутся для нее приятными воспоминаниями даже тогда, когда (если) она, достигнув преклонных лет, впадет в детство.

Другим незабываемым воспоминанием будут приветствия от лидеров оппозиции, выслушанные ею с серьезным выражением лица, в то время как неловко свернувшийся у нее на коленях Нимиц транслировал ей истинные эмоции, крывшиеся за прочувствованными речами. Правда, понимание того, как ненавидят ее эти люди, радости не добавляло, а выспренние слов о "мужестве", "героизме" и всем таком прочем вызывали легкую тошноту... ну да ладно. Уж им-то с Нимицем было доподлинно известно, какие чувства испытывает вся эта компания: даже удивительно, как это Высокий Хребет не забился в истерике. Графиня Нового Киева проявила себя ненамного лучше, хотя ее прячущаяся за стиснутыми зубами ярость имела, по крайней мере, рациональное объяснение. Возвращение Хонор стало ударом по ее политическим планам и амбициям - и именно это, а не личная неприязнь к новоявленной герцогине, стало причиной гнева.

"И, черт возьми, - напомнила себе Хонор, - есть люди, которые искренне рады моему успеху! И их больше, чем злопыхателей!"

Так или иначе, герцогиней Харрингтон она являлась всего три недели, с новым положением освоиться еще не успела, а оно порождало определенные затруднения как для нее самой, так и для некоторых коллег. К числу которых относился и сэр Томас Капарелли, занимавший пост Первого космос-лорда с самого начала войны, когда Хонор была всего-навсего одним из капитанов первого ранга. Даже потом, после присвоения ей звания коммодора и назначения командиром эскадры (к тому же еще не сформированной), дистанция между ними оставалась колоссальной. Ее стремительное возвышение могло ему не понравиться, и она почувствовала облегчение, не ощутив отрицательных эмоций.

Он искренне радовался тому, что ей удалось спастись, и рукопожатие его было твердым. Иные ревнители этикета сморщили бы свои аристократические носы по поводу того, что он протянул ей руку, а не прищелкнул каблуками с любезным кивком. Но чего им было ждать от Томаса Капарелли, человека далеко не знатного и получившего рыцарское звание не по наследству, а за долгую и беспорочную службу.

Хонор к числу снобов не принадлежала и к мнению такого рода людей относилась с полнейшим безразличием - в отличие от мнения Капарелли. И он все-таки имел перед ней определенные преимущества, несмотря на все ее титулы и звания.

Во-первых, и он и она были кавалерами Ордена короля Роджера, и как рыцарь Великого Креста Томас превосходил Хонор, получившую рыцарское отличие за Первый Ханкок. И, что гораздо важнее, особенно в данном ведомстве и при данных обстоятельствах, все до единого офицеры на действительной службе, носившие мундир Королевского флота, находились в его прямом подчинении. Включая коммодора Хонор Харрингтон.

- Рад вас видеть, - сказал космос-лорд, окинув собеседницу оценивающим взглядом.- Как я понимаю, Бейсингфорд признал вас ограниченно годной к несению службы.

- Доктора кряхтели и упирались, как могли, - ответила Хонор с легкой улыбкой. - Дай им волю, они продолжали бы свои осмотры и процедуры до бесконечности. Правда, их можно понять: моя неспособность к регенерации значительно усложняет их задачу. А мое нежелание валяться в больнице, пока они не вживят мне новые искусственные нервы и не создадут протез, просто убивает. Равно как и намерение завершить восстановительный курс не в клинике флота.

- Меня это не удивляет, - хмыкнул Капарелли.

Хонор с удовлетворением отметила, что в отличие от многих этот человек не считал неловким вести разговор о ее ранениях. Правда, ему самому еще капитаном КФМ довелось вкусить все прелести пребывания в руках эскулапов. С той лишь разницей, что он мог пользоваться преимуществами регенерации.

- Конечно, - рассуждал вслух Первый космос-лорд, ведя гостью к удобному креслу, - Бейсингфордский медицинский центр является, пожалуй, лучшим госпиталем Звездного Королевства. Во всяком случае, флот прилагает к этому все усилия. Бейсингфорд, несомненно, самое крупное медицинское учреждение, однако в его статусе есть и плюсы и минусы. Разумеется, Медицинскому департаменту не хочется признавать, что ни один госпиталь не может первенствовать абсолютно во всех областях. Подозреваю также, что они чувствуют себя задетыми из-за того, что ваш отец предпочел службе у них гражданскую практику. Однако досада поутихнет, и все поймут, что вы были бы сумасшедшей, если бы отказались воспользоваться его знаниями и опытом.

В его словах прозвучал странный эмоциональный подтекст. Хонор, усевшись в кресло с Нимицем на коленях и дождавшись, когда Капарелли устроится в кресле напротив, сказала:

- Прошу прощения, сэр Томас, но впечатление такое, будто вы говорите о чем-то личном.

- Так оно и есть, - с улыбкой ответил Первый космос-лорд. - Дело в том, что после того как в Силезии со мной приключилась маленькая неприятность, я, к счастью, угодил прямо в лапы главному нейрохирургу Бейсингфорда, которым в ту пору был ваш отец. Он собрал меня по кусочкам и я не думаю, что с тех пор наш чудо-доктор стал оперировать хуже. Скорее наоборот. Так что, ваша светлость, поступайте по-своему и не позволяйте врачам из Бейсингфорда сбить вас с пути. Спору нет, они хорошие специалисты, но если приходится выбирать между хорошим и наилучшим, то выбор в пользу наилучшего кажется естественным. Это непреложная истина, равно как и тот факт, что в этой области вашему отцу нет равных. Когда-то я сказал ему это лично, и, уверен, он слышал те же слова от многих спасенных им пациентов.

Он откинулся в кресле и на несколько мгновений задумался о чем-то постороннем. Но тут же встряхнулся.

- Однако, ваша светлость, я осмелился пригласить вас к себе не для того, чтобы говорить о ваших планах по восстановлению здоровья. Эту тему я затронул только потому, что она связана с признанием вас ограниченно годной к несению службы. Чего я действительно хотел, так это предложить вам работу. По правде, так даже две.

- Две работы, сэр?

- Две. И плюс еще один вопрос, который мне хотелось бы затронуть в нашей беседе попозже. Прежде мне хотелось бы сказать вам, что мы намерены извлечь максимальную пользу из вашего вынужденного пребывания в Звездном Королевстве.

Он откинулся назад, положил ногу на ногу, и Хонор уловила напряженную работу мысли. Чему несколько удивилась, поскольку мыслителем Капарелли уж точно не был. Нет, тупицей его, разумеется, никто не считал, однако за ним твердо закрепилась репутация прямолинейного человека, сторонника простых и незамысловатых решений. Его мышление как нельзя лучше соответствовало облику и телосложению: походивший на борца или боксера, Капарелли частенько предпочитал не маневрировать, а идти напролом. Кое-кто поговаривал, что для человека, занимающего столь высокое положение, он... скажем так, несколько простоват.

Сейчас, оценивая его эмоции, Харрингтон чувствовала, что злопыхатели ошибались. Возможно, конечно, что, став Первым космос-лордом и ощутив груз ответственности за проведение боевых операций не только Звездного Королевства, но и всего Мантикорского Альянса, он несколько изменился, но человек этот вовсе не был слоном в посудной лавке - как его частенько воображали и изображали. Наверное, по части тонкости и гибкости мышления сэру Томасу было далеко до людей вроде Хэмиша Александера, однако за его темными глазами угадывались пугающая дисциплина, твердость и неколебимая решительность, делавшие его идеальным для занимаемой им должности.

- Так вот, ваша светлость, - сказал он, помолчав, - прежде всего мы хотели бы использовать вас на острове Саганами. Я понимаю, это не самое удобное место, с точки зрения доступа к клинике вашего отца на Сфинксе, но остров всего в нескольких часах пути отсюда, и мы, разумеется, предоставим в ваше распоряжение соответствующий транспорт. И скоординируем ваше расписание с графиком лечения.

Он остановился, взглянул на нее вопросительно, и она, поглаживая Нимица, пожала плечами.

- Уверена, сэр Томас, с этим проблем не возникнет. Мой отец, хоть и ушел в отставку, прослужил офицером флота двадцать лет и прекрасно понимает, что даже "ограниченная" годность может осложнить курс лечения. Он уже сказал мне, что сделает все возможное, чтобы устранить нестыковки в расписаниях. Кроме того, отец договорился со своим другом, доктором Генрихом: по возможности я буду проходить необходимые процедуры, используя аппаратуру доктора Генриха здесь, на Мантикоре. А не мотаться без конца на Сфинкс и обратно.

- С точки зрения интересов службы это было бы превосходно, - с удовольствием кивнул Капарелли. - Однако важнее всего - ваше здоровье и скорейшее выздоровление. Если окажется, что вам необходимо отправиться на Сфинкс в стационар до полного и безусловного возвращения в строй, вы, надеюсь, нам это сообщите. Полагаю, данный приоритет для вас очевиден.

- Разумеется, сэр, - ответила Хонор.

Капарелли, к немалому ее удивлению, хмыкнул.

- Вам легко, ваша светлость, а я беседовал с несколькими вашими бывшими командирами: с Марком Сарновым, с графом Белой Гавани, даже с Йенси Парксом. Так вот, все они предупреждали меня: для того, чтобы заставить вас заняться здоровьем в ущерб тому, что вы считаете своим долгом, необходимо приставить к вам санитаров со смирительной рубашкой.

- Это некоторое преувеличение, сэр, - откликнулась Хонор, почувствовав, что правая щека слегка краснеет. - Мои родители - врачи. Что бы обо мне ни болтали, я не настолько глупа, чтобы пренебречь медицинскими предписаниями.

- Капитан Монтойя - тоже, кстати, врач - говорил мне нечто иное, - сказал Капарелли с выражением, столь близким к ухмылке, что ее щека раскраснелась еще сильнее. - Но не в этом суть. Главное, вы пообещали, что если по медицинским показаниям вам потребуется дополнительное свободное время, вы поставите меня в известность.

- Да, сэр, -несколько натянуто сказала она.

- Прекрасно. В таком случае позвольте объяснить вам, что мы с адмиралом Кортесом имеем в виду.

При упоминании этого имени бровь Хонор невольно дернулась. Сэр Люсьен Кортес, Пятый космос-лорд, возглавлял бюро кадров. Во многих отношениях его работа была самой сложной на флоте, ибо кадровые потребности, особенно в военное время, резко увеличивались, а людские ресурсы оставались ограниченными. В умении изыскивать нужных людей и расставлять их по нужным местам Кортесу не было равных. Академия на острове Саганами находилась в ведении бюро кадров, а стало быть, в прямом подчинении Кортеса, однако Хонор удивилась, что он лично занялся трудоустройством простого коммодора. Впрочем, удивление ее быстро прошло. Хотелось ей того или нет, но "простым коммодором" она уже не была.

- Как вы знаете, - продолжил Капарелли, - с начала войны мы неуклонно наращиваем число обучающихся на Саганами курсантов, однако я не думаю, что не побывав там, можно в полной мере осознать, какие перемены произошли в Академии. Начну с того, что почти половину обучающихся составляют представители союзных флотов, причем тридцать процентов - грейсонцы. С тех пор как Протектор Бенджамин вступил в Альянс, мы подготовили для Грейсона более девяти тысяч офицеров.

- Я знала, сэр, что Академия наращивает выпуск, но действительных масштабов не могла себе и представить.

- Об этом мало кто знает. - Капарелли пожал плечами. - Последний выпуск насчитывал восемь с половиной тысяч человек, из них тысяча сто грейсонцев. Кроме того, мы интенсифицировали учебный процесс. Обучение длится три года... и нынешний набор составит одиннадцать тысяч человек.

Хонор изумилась. На ее выпускном курсе числились двести сорок один человек... правда, это и было тридцать пять лет назад. С тех пор Академия расширялась, а в последнее десятилетие расширение прибрело взрывной характер. Однако масштабы просто поражали!