Вольфганг Хольбайн

Легион хаоса

Аннотация

Оставленная магом и волшебником Родериком Андарой своему сыну, Роберту Крейвену, магическая книга "Necronomicon" похищена Некроном, пособников Великих Древних на Земле. Власть, которую дает "Necronomicon" своему обладателю, может привести человечество на грань катастрофы. И только один человек способен противостоять силам Зла...

КНИГА ПЕРВАЯ. Мескатроник

Когда я подошел к городу, над крышами еще висела легкая дымка тумана. Казалось, дома притаились за этой колышущейся пеленой, и хотя солнце встало еще час тому назад, на улицах не было видно ни души. Вообще не было заметно ни малейшего признака жизни. Даже ветер, который сопровождал меня последние два часа пути, стих, едва я вступил в город

Обессиленный, я остановился, поставил на тротуар оба тяжелых чемодана и огляделся со смешанным чувством любопытства и крайней усталости. Мне казалось, что у меня болели все кости, а чемоданы чуть не оторвали руки Мои ладони пылали адским пламенем, хотя я обернул ручки обоих чемоданов куском материи, который оторвал от своей рубашки.

То, что я видел, не особенно способствовало улучшению моего настроения.

Судя по письмам Говарда, я и не рассчитывал найти город, полный жизни и веселья, тем более, что уже наступило воскресенье. Но то, что я увидел сейчас, скорее напомнило мне вымерший город-призрак. Все окна были закрыты, а большинство из них еще дополнительно задвигались ставнями. Нигде не было видно ни огонька или какого-нибудь другого признака присутствия человека, и единственный звук, который я слышал, это тихий и почему-то тревожный рокот или шелест, доносившийся со стороны реки. Все дома казались сгорбленными, узкими, и даже редкая зелень, оживлявшая кое-где мрачный, серый облик города, казалась болезненной и бледной.

Итак, это - Аркхем.

Город, о котором я уже так много слышал и название которого обычно произносилось лишь шепотом. Но прежде всего, это был город, в котором я снова встречусь со своим другом Говардом.

Я поднял чемоданы и медленно двинулся вниз по улице. В письме, полученном мною два месяца тому назад, Говард указал адрес гостиницы. Мысль о мягкой постели, а может быть, даже и о горячей ванне оказалась в данный момент сильнее, чем все мрачные картины.

Вскоре я увидел перед собой гостиницу. Я переложил тяжелый чемодан из левой руки в правую (от чего, правда, было мало пользы, так как на протяжении последних трех миль пути вес обоих чемоданов непрерывно увеличивался, этот процесс продолжался и сейчас) и вошел в гостиницу.

На мгновение я почувствовал, как мое шестое чувство подает сигнал тревоги. Что-то тут явно не в порядке! Но потом тревога исчезла. Моя нервная система, кажется, была не в лучшем состоянии. Возможно, причиной тому явилась моя усталость.

Со вздохом облегчения я опустил чемоданы на пол рядом с дверью, еле переставляя ноги проследовал к администраторской и позвонил в маленький колокольчик, взяв его с обшарпанной стойки.

Прошла почти минута, пока за моей спиной не послышались шаркающие шаги. Я обернулся и увидел горбатого, лысого старикашку, который без особой спешки приближался ко мне.

- Доброе утро, - сказал я. - Моя фамилия Крейвен. Роберт Крейвен. В вашей гостинице для меня должен быть заказан номер.

Старикашка ничего не ответил и, качая головой, прошаркал мимо меня за стойку. Я увидел, что его правая рука изуродована подагрой, и решил простить его неприветливость.

- Номера у нас не заказываются, - пробормотал старик сердито. - Но вы можете получить комнату. На сколько дней? - Он нагнулся, достал из-под стойки растрепанный фолиант и раскрыл его. Страницы были грязные и мятые, исписанные мелким, почти нечитаемым почерком. Дрожащими пальцами он вытащил огрызок карандаша, облизал его и, часто моргая, посмотрел на меня своими маленькими, покрасневшими глазками.

- Ваша фамилия?

- Крейвен, - повторил я как можно спокойнее и приветливее. - Роберт Крейвен.

- Рооообеееерт Крейвен, - нараспев повторил старикашка и начал что-то царапать в своей книге, но потом вдруг остановился и вновь посмотрел на меня.

- Это пишется с "К" или с "Г"? - спросил он.

- "К", - ответил я. - С большой буквы, знаете ли!

После бессонной ночи и пятимильного марша с чемоданами весом в полцентнера мое терпение уже почти иссякло.

- Ка-эр-э-эф-йе-эн, - произнес по буквам старикашка. - Правильно?

- Нет, - быстро ответил я. - Совсем просто - Крейвен. Как Рэйвен, только с "К" впереди, понимаете?

Я сердито посмотрел на него.

Но если старикашка и понял мой сарказм - в чем, правда, приходилось сомневаться, - то никакой реакции с его стороны не последовало. Он лишь пожал плечами, закончил свою запись и снова захлопнул книгу. Потом снял ключ с доски позади себя и протянул его мне.

- Комната триста три, - сказал он. - На третьем этаже. Номер написан на двери. Если захотите получить завтрак, вам надо будет сделать заказ накануне. Сегодня уже слишком поздно.

Мысль о завтраке даже не приходила мне в голову. Единственное, чего я хотел, так это спать. Я устало взял ключ и, повернувшись, показал на оба мои чемодана, которые стояли у двери.

- Мой багаж...

- Вам придется самому донести его до номера, - перебил меня старикашка. - Слуга болен, а я слишком стар. А теперь извините меня.

Не удостоив меня и взгляда, он повернулся и, сгорбившись, прошаркал мимо. Я посмотрел ему вслед со смешанным чувством ярости и безропотного смирения. Говард предупреждал меня, что люди в Аркхеме довольно странные, а по отношению к чужакам не всегда приветливы. Но с таким обращением, как в этой гостинице, я еще никогда не сталкивался.

Итак, подхватив чемоданы, я начал, тяжело дыша и беззвучно чертыхаясь про себя, подниматься по крутой лестнице.

Ветхие, сильно расшатанные ступени скрипели и дрожали под моим весом, как будто вся конструкция собиралась в любой момент рухнуть, а воздух становился все более затхлым и пыльным, чем выше я поднимался.

В гостинице царила странная тишина. Не было слышно ни малейшего звука, а многие двери оказались широко распахнуты. Видневшиеся за ними номера казались пустыми и заброшенными.

Когда я добрался до третьего этажа, то совершенно уверился, что старикашка дал мне именно этот номер из чистой вредности, после того как увидел, насколько я устал и какой багаж мне пришлось тащить на себе. Позже я обязательно пожалуюсь на него.

Но только после того, как просплю минимум двенадцать часов.

Я вошел в комнату, опустил свой багаж на пол рядом с дверью и проковылял к кровати. Теплая волна усталости охватила меня, и на какое-то мгновение соблазн просто откинуться назад и закрыть глаза был почти непреодолим.

Но в моей памяти еще было свежо предупреждение Говарда. Я находился вблизи, по-видимому, единственного места во всем мире, где мог чувствовать себя в полной безопасности. И одновременно я находился в городе, в котором мне грозила самая большая опасность, как бы абсурдно это и не звучало на первый взгляд.

С огромным трудом я заставил себя еще раз встать, волоча ноги, подошел к чемоданам и раскрыл их. Под бельем я нашел обе шкатулки и едва ли не с благоговением открыл крышку одной из них.

Изнутри шкатулка была обшита синим бархатом, на котором лежали три маленьких невзрачных пятиконечных звездочки из пористого серого камня. Они казались лишь ненамного больше золотого доллара, а на их поверхности был вырезан грубый рисунок - неправильный ромб, в середине которого находился столб пламени, который - если на него долго смотреть - казалось, колебался из стороны в сторону, совсем как настоящий.

Кончиками пальцев я осторожно вынул две звезды и положил их на пол перед дверью и перед единственным окном. Только после этого я вернулся к своей кровати и лег на смятые простыни.

Едва я закрыл глаза, как вспомнил, что забыл сходить в ванную. Следовало проверить, нет ли там окон или запасного выхода; я не мог позволить себе ни одной неосторожности.

Шатаясь от усталости и полузакрыв глаза, я подошел к ванной, открыл дверь и шагнул вперед.

То, что в ванной нет пола, я заметил, только когда моя нога попала в пустоту, и я, беспомощно размахивая руками, провалился вниз. Мимо меня промелькнули растрескавшиеся стены, и мой собственный крик эхом отозвался в ушах. Я отчаянно выбросил руки в стороны, почувствовал что-то твердое и изо всех сил уцепился за него.

От сильного рывка руки чуть не выскочили из плечевых суставов. Я закричал от боли, когда мое тело потряс второй, еще более сильный рывок. Мои ладони заскользили по грубому дереву, грозя потерять опору; пальцы из последних сил уцепились за балку. Большая щепка распорола правую ладонь от большого пальца до запястья, мои ногти обломались, а от крови балка стала такой влажной, что я вновь начал с нее соскальзывать. Собрав последние силы, я передвинулся на руках вперед, стараясь не обращать внимания на боль. При каждом движении щепка как нож все глубже вонзалась в мое запястье. Наконец мне удалось крепко ухватиться за балку, выступавшую из стены над моей головой.

Я закрыл глаза и несколько секунд висел, хватая ртом воздух.

Затем я решился открыть глаза и осмотреться.

От того, что я увидел, мое сердце болезненно сжалось.

Балка, за которую я уцепился в последний момент, - это было все, что осталось от пола ванной комнаты. Потолочное перекрытие обрушилось, возможно, еще много лет тому назад, при этом оно увлекло за собой все оборудование маленькой комнаты. Из стен выступали расплющенные остатки свинцовых труб, похожие на сцепившихся в смертельной схватке змей. Даже балка, на которой я висел, сохранилась всего лишь на треть. Если бы я упал на десять сантиметров дальше, мои руки пролетели бы мимо нее.

Мои ноги болтались над пропастью глубиной в три этажа. Обрушился не только пол ванной комнаты - обломки пробили и все находившиеся ниже этажи. Образовалась своеобразная жуткая шахта, доходившая до самого подвала.

А на самом ее дне что-то шевелилось!

Я не мог хорошенько рассмотреть, что это было. Темнота подо мной вздымалась и дрожала, словно там струилась блестящая черная масса, и мне даже показалось, что оттуда доносится тихое, неприятное шипение.

В моих ладонях возникла острая, пульсирующая боль. Я оторвал взгляд от вздымавшегося подо мной мрака, сжал зубы и попытался, подтянувшись на руках, вскарабкаться на балку.

Но попытка не удалась.

Резкая боль пронзила мышцы моего плечевого пояса. Боль была такой ужасной, что я чуть не разжал руки и только в самый последний момент сумел удержаться на балке. Это движение еще глубже загнало щепку в ладонь. Я вскрикнул и как сумасшедший начал дрыгать ногами. К счастью, в последний момент до меня дошло, что если я поддамся панике, то упущу свой последний шанс.

Если бы я лучше владел магическим искусством, то, наверное, смог бы спастись без особого труда. Однако я находился лишь в самом начале пути. Таинственное наследие отца открывалось мне постепенно. И сейчас приходилось рассчитывать лишь на свои собственные силы.

Итак, я подождал, пока мои мышцы перестанут походить от напряжения на раскаленные канаты. Потом снова сжал зубы, очень медленно разжал правую руку и попытался поднять ее, чтобы освободить от вонзившейся в нее щепки. От боли у меня на глаза выступили слезы. Теплая липкая кровь потекла вниз по руке, но я не прекратил движения, сжал зубы и наконец освободил руку от занозы.

Медленно, очень медленно перебирая руками, я переместился вдоль балки к открытой двери. Расстояние оказалось не слишком велико - возможно, около тридцати дюймов, - но с таким же успехом это могли бы быть и тридцать миль. Мои мышцы отказывались мне служить. Казалось, что пропасть подо мной тянула меня за ноги, словно незримая кильватерная струя, остающаяся позади судна.

И тут я услышал шум.

В первый момент он напоминал низкий мучительный стон, потом превратился в противное чавканье и чмоканье, и вслед за этим ко мне прикоснулось нечто влажное и скользкое. Скользкое и ощупывающее, как будто...

Да, как будто что-то ползло ко мне вверх!

У меня с губ сорвался пронзительный крик, когда я посмотрел в глубину.

Пропасть подо мной была теперь уже отнюдь не пуста!

То, что я принял за темноту, в действительности оказалось гигантской, извивающейся массой из черных тел, клубком вьющихся змей и щупалец, вздымавшихся и дрожавших подо мной, как черная лава, которая поднимается вверх из жерла вулкана.

Пока я смотрел вниз, от массы отделились два или три щупальца и попытались неверным, дрожащим движением схватить меня!

Я вскрикнул и, перебирая руками, устремился из последних сил к двери.

Но я оказался недостаточно быстр. Толстое щупальце, покрытое рубцами и язвами, пролетело мимо меня, изогнулось как бы в издевательском поклоне и с силой ударило по открытой двери. От удара дверь затрещала и захлопнулась.

В то же мгновение что-то почти нежно коснулось моей правой ноги.

Я взревел от испуга и отвращения и в отчаянии вырвал, ногу. Я почувствовал сильный рывок, сопровождающийся жжением, как будто моя кожа соприкоснулась с едкой кислотой. Черные тени начали хватать мои ноги, а щупальце, захлопнувшее дверь, медленно двинулось к моему лицу. Там, где оно прикасалось к деревянной балке, начал виться тонкий дымок.

Я решил поставить все на карту. Забыв об опасности и боли, я еще раз напряг мышцы, раскачался и все-таки залез на балку.

Бьющиеся щупальца подо мной ударили в пустоту. Мне даже показалось, что я услышал разъяренное, разочарованное шипение, и в ту же секунду клокотание черной массы усилилось. Как страшная приливная волна на меня устремился целый лес из бьющихся отвратительных отростков и дрожавших нервных волокон. Одновременно щупальце, которое обвилось вокруг моей балки, взвилось вверх и ударило меня в лицо.

Я пригнулся, при этом чуть не потерял равновесие и не рухнул вниз и инстинктивно прикрыл лицо рукой.

У меня возникло ощущение, как будто я ударил по мягкому, отвратительно теплому желе. Ладонь пронзила жгучая боль, а рукав пиджака задымился.

Но мой удар отбросил щупальце назад.

На мгновение я мог перевести дух. Выпрямившись, я расставил руки в стороны и сделал осторожный шаг по направлению к закрытой двери.

Из глубины вырвалась черная тень, плетью обвилась вокруг моей ноги и дернула. Я наклонился в сторону, потерял равновесие, ударился о балку и чуть было не соскользнул с нее. Инстинктивно я уцепился за балку, но щупальце с невероятной силой сжимало мою ногу, и я чувствовал, как меня безжалостно стягивают вниз. Казалось, что моя правая ступня объята пламенем. Воздух наполнился запахом горящей материи и обугленного мяса.

Вдруг я услышал крик. Где-то надо мной что-то упало, потом от удара ноги дверь распахнулась, и в дверном проеме появилась сгорбленная фигура.

- Помогите! - прохрипел я. - Быстрее же - помогите мне!

С отчаянием обреченного я отпустил одну руку от спасительной балки и вытянул ее в направлении человека, одновременно почувствовав, как щупальце еще на один дюйм стащило меня вниз. Чавканье и чмоканье подо мной зазвучали громче и плотояднее.

Но незнакомец и не думал хватать мою вытянутую руку. Вместо этого он повернулся, бросился прочь и исчез на страшный, бесконечный миг из поля зрения. Затем он появился вновь, ухватился левой рукой за дверную раму и наклонился вперед. Черное змеиное туловище метнулось в сторону незнакомца и попыталось обвиться вокруг его ног.

Но человек не обратил на это никакого внимания. Он швырнул в глубину что-то маленькое, серое.

В течение полусекунды все оставалось по-прежнему. Потом по зданию пробежала ощутимая дрожь. Как гейзер, из глубины ударил серый, дурно пахнущий пар, от которого у меня мгновенно перехватило дыхание, а смрад от обуглившегося мяса стал просто невыносим. Щупальце дернулось, отпустило мою ногу и растворилось в кипящей жидкости, в которую стремительно превратилась темная масса.

Я закашлялся. Мои силы иссякали. Я еще успел почувствовать, как моя рука медленно разжалась и отпустила балку, и потом мне показалось, что незнакомец с испуганным криком бросился вперед и схватил меня за руку.

А затем я окончательно потерял сознание.

* * *

Когда я очнулся, то почувствовал, что кто-то возится с моей рукой, причиняя мне при этом сильную боль.

Я заморгал глазами, попытался встать и одновременно отдернуть руку, чтобы страшная боль наконец прекратилась, но не смог сделать ни того, ни другого. Кто-то мягко оттолкнул меня назад и бережно, но крепко взялся за мое правое запястье. В моих висках отдавалась тупая боль, пульсирующая в одном ритме с ударами моего сердца.

- Лежите спокойно, - произнес чей-то голос. - Это продлится недолго.

Я повиновался, сжал зубы и открыл глаза, лишь когда новая, резкая боль пронзила мою руку.

Я лежал на кровати в своем номере. Ставни были открыты, и солнечный свет болезненно ярко бил в глаза. Поэтому в первый момент я увидел человека, сидевшего рядом со мной на краю кровати, лишь как размытую тень на фоне ярко освещенного окна.

Боль в руке внезапно прекратилась, а грохот молота под моей черепной коробкой снизился до терпимого уровня. Мелькавшая перед взором пелена рассеялась.

Мужчина отпустил мою руку, выпрямился и улыбнулся. И тогда я узнал его.

Это был тот самый незнакомец, который появился в самый последний момент и вытащил меня из шахты. Его светлые, доходившие почти до плеч волосы и лицо с тонкими чертами я увидел, прежде чем сознание покинуло меня.

Я еще раз попытался сесть, и на этот раз мой спаситель не препятствовал этому.

- Вы... вы спасли мне жизнь, - сказал я смущенно и почему-то снова почувствовал легкий страх. По мере того как из головы уходила тупая, давящая боль, ко мне возвращались воспоминания.

Непроизвольно я повернул голову и посмотрел на дверь ванной комнаты. Она снова была закрыта, но широкая трещина, как огромная пасть, нахально ухмылялась мне. У меня по спине пробежала дрожь.

Незнакомец проследил за моим взглядом, а когда я вновь посмотрел на него, то заметил в его глазах странную смесь приветливости и озабоченности.

И вообще он производил впечатление очень кроткого человека. Его лицо было нежным, как у девушки, а взгляд удивительно мягким. В первый момент я принял его за мальчика лет семнадцати, может быть, восемнадцати лет. Но потом я заметил у него тонкие морщинки возле рта, а заглянув в его глаза, понял, что он был старше меня. На вид ему можно было дать лет двадцать.

Внезапно я осознал, что слишком пристально рассматриваю своего спасителя. Я смущенно опустил взгляд и попытался встать с кровати. От неожиданного движения мои мышцы пронзила сильная колющая боль.

Мой взгляд скользнул по обнаженной кромке правой штанины, что тут же заставило меня вспомнить о страшной боли и о невыносимом смраде горелого мяса.

Я испуганно наклонился вперед, засучил штанину и осмотрел свою ногу.

Кожа под обуглившимся материалом брюк оказалась невредимой и розовой, как у новорожденного. Несколько секунд я, не веря своим глазам, смотрел на ногу, потом выпрямился, рывком поднес к глазам правую ладонь и повернул ее.

На моем запястье виднелась лишь тонкая красная линия меньше царапины. От раны, которую нанесла моей руке щепка, не осталось и следа.

Все еще не веря собственным глазам, я опустил руку и широко раскрытыми глазами посмотрел на моего спасителя.

- Что... что вы... сделали? - выдавил я из себя. По лицу моего визави пробежала быстрая, почти озорная улыбка.

- Ничего такого, чего вам следовало бы бояться, - ответил он. - Вы довольно серьезно поранились. Я должен был вам помочь.

- Но это... - я запнулся, поочередно посмотрел на свою руку, а затем на ногу и недоверчиво покачал головой. - Но это же невозможно! - прошептал я. - Это же настоящее чудо!

- С этим словом следует быть поосторожнее, - сказал мой спаситель, и в его голосе прозвучала странная серьезность, которую я не мог себе объяснить. - Я не сделал ничего такого, что нельзя было бы объяснить. Но это будет слишком сложным, если я попытаюсь сделать это прямо сейчас. Вы впервые в этом городе?

Прошло несколько секунд, прежде чем мне удалось проследить за ходом его мысли.

- Да, - ответил я. - Я... прибыл сегодня утром. Как вы догадались?

- Я видел ваш багаж, - ответил мой собеседник. - Но я спрашиваю себя, почему вы не поселились в гостинице? Судя по вашей одежде, вряд ли вам необходимо спать в заброшенном доме. Или вы скрываетесь?

- Но я же и так нахожусь в го... - начал я, но тут же запнулся и с внезапно охватившим меня страхом огляделся. До сих пор я был слишком растерян и оглушен, чтобы действительно обратить внимание на окружавшую меня обстановку.

Я находился в своем гостиничном номере, как я уже и говорил, и в то же время - нет. Помещение, в котором мы находились, было тем же самым. Но как же оно изменилось! Серые и совершенно запущенные стены, повсюду болтаются куски отклеившихся обоев. Во многих местах сквозь них проглядывала голая штукатурка или серая, изъеденная плесенью кирпичная кладка. Пол провалился, доски вздулись и треснули от старости, а через незастекленные окна внутрь врывался ветер. Кровать, на которой я очнулся, представляла собой настоящую развалюху. Скособочившись, как потерпевший крушение корабль, она стояла всего лишь на трех ножках и была прикрыта истлевшими, серыми лохмотьями.

Я озадаченно посмотрел на своего спасителя.

- Но это же... невозможно, - пробормотал я. - Эта комната была... была в полном порядке, когда я поднялся наверх.

- Видимо, вы выпили какую-то дрянь сегодня ночью, - возразил он, улыбаясь, но тут же вновь стал серьезным. - Я не знаю этот дом, - сказал он, - но если судить по его состоянию, то он заброшен уже как минимум лет десять.

- Но он же был в полном порядке, когда я пришел сюда! - запротестовал я. - Я зарегистрировался в администраторской, получил от портье ключ от этой комнаты и...

Я не стал продолжать, когда увидел выражение его глаз.

- Вы... не верите ни одному моему слову, да? - тихо спросил я.

Мой собеседник заколебался. Он бросил нервный взгляд на дверь ванной комнаты и снова повернулся ко мне.

- Не знаю, что и подумать, - произнес он наконец. - После того, что я видел там внутри, кажется, здесь возможно все, что угодно.

Его слова напомнили мне еще кое-что. Я быстро подошел к двери, поднял маленький, пятиконечный камешек, который положил перед порогом для защиты, и сунул его к себе в карман. Потом я повернулся и направился к окну, чтобы забрать второй камешек, но не нашел его.

- Если вы ищете свою Соггот-звезду, - спокойно сказал незнакомец, - то я должен вас разочаровать.

Я оцепенел. Его голос не изменился, он звучал все также приветливо и мягко, но тем не менее мне показалось, что в нем появились нотки недоверия, почти настороженности.

Подчеркнуто медленно я повернулся и посмотрел на него.

- Что... вы имеете в виду? - спросил я, растягивая слова.

Собеседник улыбнулся.

- Боюсь, что она пропала, - спокойно сказал он. - Мне пришлось пожертвовать ею, чтобы спасти вашу жизнь.

Я помолчал несколько секунд, пристально глядя на него и тщетно пытаясь найти подходящую отговорку. Внезапно я снова вспомнил, как он что-то швырнул в глубину шахты за несколько секунд до того, как чудовище исчезло.

- Вы... знаете тайну этих камней? - осторожно спросил я.

- Конечно, - ответил он. - Если бы это было не так, то я вряд ли смог бы прийти вам на помощь, не правда ли? - В темных глазах моего спасителя вспыхнули недоверчивые огоньки. - Кто вы такой, что таскаете с собой шесть Соггот-звезд и целую коллекцию магических предметов?

- Вы... - мой взгляд упал на раскрытые чемоданы, которые стояли рядом с кроватью. Их содержимое находилось в полном беспорядке, а часть вещей была разложена на полу. - Вы обыскивали мой багаж?

Незнакомец кивнул.

- Конечно. Я предпочитаю знать, с кем имею дело. А вы разве нет?

- Я тоже, - ответил я значительно менее приветливо, чем до сих пор... - Например, хотел бы понять, кто вы?

Молодой человек улыбнулся.

- Тот, кто спас вам жизнь, - ответил он. - И если вам этого еще недостаточно, то называйте меня Шэннон.

- Шэннон? - повторил я. - Это ваше имя или фамилия?