Пол АНДЕРСОН

ДОЛГАЯ ДОРОГА ДОМОЙ

Космический корабль вышел из подпространства и повис во тьме,
пронизанной звездами.

Мгновение царило молчание, затем раздался голос:

- Где Солнце?

Эдвард Ленгли развернулся в кресле пилота. В кабине царила тишина,
лишь чуть подвывал вентилятор, и в неестественном беззвучии он слышал
удары своего сердца.

- Я... не знаю... - наконец сказал он. Слова звучали жестко, пусто.
На экране контрольной панели - он давал обзор всего небесного свода - он
видел Андромеду, Южный Крест, Орион, но нигде в этой кристальной мгле не
было знакомого блеска.

Невесомость походила на бесконечное падение.

- Мы в основном районе, это точно, - помолчав минуту, сказал он. -
Созвездия более или менее похожи. Но... - его голос увял.

Четыре пары глаз жадно шарили по экрану.

Затем Мацумото сказал:

- Вот здесь... Во Льве... Яркая звезда. Вы ее видите?

Они уставились на блестящую желтую искру.

- Цвет, как мне кажется, правильный, - сказал Блостейн. - Но она
ужасно далеко. После некоторой паузы он неуверенно хмыкнул, уселся рядом
со спектроскопом, навел его на звезду, фокусируя изображение на эталонном
снимке солнечного спектра, и нажал клавишу блока сравнения. Красный свет
не загорелся.

- Все те же смещенные вправо линии Фраунгофера, - медленно выговорил
он, - та же интенсивность в каждой линии, с точностью в несколько квантов.
Или это Солнце, или его брат-близнец.

- Далеко? - спросил Мацумото.

Блостейн уткнулся в фотоанализатор, считывая показания с диска, и
полоса света скользнула по его пальцам.

- Ноль три года, - сказал он. - Не очень далеко.

- Все же далековато, - проворчал Мацумото. - Мы должны оказаться в
одной десятой светового года. Неужели опять двигатель барахлит?

- Вряд ли, - проговорил Ленгли. Его руки легли на пульт управления. -
Я прыгну поближе?

- Нет, - сказал Мацумото. - Если мы ошиблись, определяя свое
местоположение, то еще один прыжок отправит нас прямо в недра Солнца.

- Или в ад, или в Техас, - в тон ему отозвался Ленгли. <намек на
американскую поговорку>.

Он ухмыльнулся, хотя к горлу подкатила тошнота от такого
предположения.

- Отлично, ребята. Отправляйтесь на корму и начинайте ремонтировать
эту старую рухлядь. Раньше найдем неисправность - раньше попадем домой.

Они кивнули, выйдя из кабины. Ленгли вздохнул.

- Ничего не поделаешь, придется ждать, Сарис, - сказал он.

Холатанин не ответил. Он никогда не говорил без необходимости. Его
огромное, ладно скроенное тело лежало неподвижно в противоперегрузочном
кресле, специально подогнанном для него, но глаза настороженно блестели.
От него исходил слабый запах, но не неприятный, напоминавший запах травы
под солнцем на широком поле. Казалось, он был вне этого узкого
металлического гроба и принадлежал открытому небу и струящейся воде.

Мысли Ленгли вернулись к насущному. "Ноль три светогода. Не много. Я
скоро приду к тебе, Пегги, если смогу проползти это расстояние".

Переведя управление на автоматику, если поблизости окажется случайный
метеорит, Ленгли почувствовал себя свободным от ответственности командира.

- Это не займет много времени, - сказал он. - Немного знаний
потребуется, чтобы наладить эту груду старья. Ну, а пока партию в шахматы?

Сарис Хронна и Роберт Мацумото были на "Эксплорере" шахматными
партнерами, они провели множество часов, горбясь за доской. Странно было
следить за ними: человек, чьи предки покинули Японию, перебравшись в
Америку, и существо с планеты, удаленной на тысячи светолет, поглощенные
комбинациями древних персов. Осознание этого единства давало Ленгли
ощущение безбрежности и всемогущества времени больше, чем бесконечная
пустота, которую они пересекали, больше, чем бесчисленные солнца и
планеты, кружащие во тьме.

- Нет, сп-пасибо, - блеснули белые клыки, рот и горло образовали
звуки, для которых никогда не были предназначены. - Я предпочту завершить
новую и необычную концепцию.

Ленгли кивнул. Даже после многих недель совместной жизни он не мог
понять характера холатанина, - подобно зверю, поджидающему в густом лесу
добычу, он мог часами сидеть с мечтательным видом и философствовать на
непонятные темы.

- Ладно, парень, - сказал он. - Пока займусь вахтенным журналом.

Он нажал на часть стены, в футе от себя, пробрался через люк в узкую
комнату. Наконец он получил возможность немного размяться, перегибаясь
через стойку в крошечной комнатке, зацепившись ногами за светлый стул,
прикрученный к обшивке стены.

Журнал лежал открытым, удерживаемый тонкой магнитной вставкой. С
неторопливостью, которая являлась следствием борьбы с собственным
нетерпением, он перелистнул страницы.

На титульной странице значилось:

Отдел госдепартамента США по астронавтике, Исследовательский Корабль
"Эксплорер", экспериментальный рейс, начат 25 июля 2047 года.

Цель: исследование суперпривода.

Дополнительная цель: сбор сведений о других звездах и их возможных
планетах.

Экипаж: Капитан и пилот: Эдвард Ленгли, 32 года, домашний адрес -
Лорами, штат Вайоминг, окончил Годдардовскую академию, звание - капитан
астронавтической службы, космонавт с 18 лет. Длинный послужной список,
включая Меркурианский бросок. Медаль Меррита за героизм при спасении
"Ареса". (Конечно, должен же был кто-то сделать это, если б они знали, как
мало я тогда успел.)

Инженер по электронике: Роберт Мацумото, 26 лет, домашний адрес -
Гонолулу, Гавайи, служащий Космического корпуса, звание - лейтенант
Астронавтической службы. Работал на Луне, Марсе, Венере; изобретатель
топливного инжектора и кислородного регенератора.

Физик: Джон Блостейн, 27 лет, домашний адрес - Рочестер, Нью-Йорк,
гражданский. Работал на Луне в качестве политического представителя
Инженерно-астронавтического корпуса. Основные работы в области
теоретической физики, создатель нескольких экспериментальных систем для их
проверки.

Биолог: Том Форелли. - Да, Том мертв. Он умер на неизвестной планете,
которую мы посчитали безопасной, и никто не знал, что он умирает от
болезни, острой аллергии - это была одна из смертей, подготовленных чужой
эволюцией за миллионы лет. Мы сожгли его там, и душа его отправилась к
Богу, который, очевидно, был далеко от тех мест - зеленого неба и шепчущих
красных трав.

Глаза Ленгли остановились на фотографии на стене. Рыжеволосая девушка
улыбалась ему сквозь дымку лет и миль. "Пегги, дорогая, - подумал он, - я
возвращаюсь домой!"

Космонавты не имеют права жениться; их единственное право - нестись,
сломя голову, меж звезд верхом на метле ведьмы - так они называли свой
корабль с двигателями, принцип работы которого никто из них не понимал
толком. И когда к Ленгли пришло приглашение, она увидела в его глазах
страстное стремление и, не колеблясь, предложила ему соглашаться.
Беременная и растерянная, она направила его к далеким звездам, а сама
осталась на Земле.

...Скажи, зачем идешь на этот подвиг?

И отвечает мне король:

Чтобы покинуть наше время,

Чтобы парусом лететь над морем...

"Никто, кроме меня, - подумал он. - Ладно, это было в последний раз."
Он стар для этой работы, и незаметно его энергия и стремления иссякли. Это
жребий игрока и его выигрыш. Он возвращается домой - несомненно, он снова
должен оказаться дома, и они обоснуются на ранчо, будут разводить
чистопородных лошадей, и лишь по ночам он будет глядеть на звезды сквозь
дым своей трубки.

Но его сыну теперь принадлежит не только стерильная Луна, бесплодный
Марс, ядовито-горчичная адская дыра Венеры. Ему должна принадлежать
роскошь и тайны всей Галактики, его металлические скакуны будут пастись
среди звезд.

Ленгли начал быстро перелистывать журнал. Оставшаяся его часть была
заполнена всевозможными данными: характеристики двигателя, звездные
координаты, элементы планетарных орбит, массы планет, температуры и
составы атмосфер, небрежные наброски универсальных креплений. Каким-то
образом эти сухие факты взбодрили его.

Ленгли запихнул в трубку несколько табачных лоскутков. Сделать это и
разжечь трубку было настоящим искусством при невесомости, спасибо небесам,
этот корабль оборудовали всем необходимым. В большинстве известных ему
кораблей совершенно нельзя было курить, так ценился кислород. Возможность
курить на борту уже давала понять, что "Эксплорер" - необычный корабль.