Джон. У Харда вообще не оказалось в запасе воздуха, чтобы ответить ему.
налево, затем снова два направо, один налево, делая зигзаги по самым
мрачным трущобам города. Комитетчики, сопровождаемые душераздирающими
завываниями рожка Тчорнио, все же ни разу не отстали от них более чем на
полквартала.
безразличный вид, когда на улице идет такая живописная погоня. И если
завывания рожка Тчорнио вряд ли могли вытащить на улицу кого-то из жителей
квартала, то выстрелы, которые город вообще впервые слышал, сделали свое
дело. Улицы быстро заполняла толпа, и дело принимало опасный оборот.
освещенную улицу. Несколькими секундами позже комитетчики тоже свернули за
угол и замерли, с удивлением рассматривая совершенно пустынную улицу.
обволакивает его.
которого было разбросано сено. Беглецы нырнули в первую же открытую дверь,
которую увидели, повернув за угол, даже не пытаясь разобраться, что это за
дом. Ситуация, в которой они очутились, вовсе не импонировала Джону, но
Хард, который отлично ориентировался во всех формах проявления
преступности в Лиффдарге, уверенно последовал за этим голосом,
напоминавшим скрежет наждака о стекло.
совершенно невероятная вещь - темнота сгущалась еще больше. Поэтому, когда
после пятнадцатиминутной ходьбы их провожатый наконец остановился и открыл
дверь, свет, устремившийся в длинную галерею, ослепил Джона, хотя его
единственным источником являлась жалкая дешевая свечечка, дававшая больше
копоти, чем света.
были схватить их, но я открыла дверь.
серебряного колокольчика:
ребята, не торчите у двери.
каких только приходилось видеть Джону на протяжении всей его жизни. Ее
амебообразное тело возлежало на старой кушетке. За исключением почти
незаметных движений челюсти, которая едва шевелилась при разговоре, да
проницательных глаз, которые все время стреляли туда-сюда, женщина была
совершенно неподвижной.
Когда-то я была такой же хорошенькой, как и все остальные маленькие
сестры. Да, тогда я была еще совсем юной. Но вы привыкните ко мне.
вести в подобных ситуациях.
Хард, а это - мой друг Джон.
этого только от своих девочек. Это помогает держать их в руках. Я слышала,
у вас возникли какие-то проблемы, не так ли? - На этот вопрос,
естественно, не последовало никакого ответа; однако она и не стала
дожидаться его, а продолжала без всякой паузы:
мысль в голове, да и то они сами толком не знают, чего хотят. А это очень
опасно. Но вы не переживайте, ребята. Мы выручим вас.
женщины у Джона полезли глаза на лоб.
невероятные усилия, чтобы изобразить на своем лице хоть подобие улыбки.
обрушилась. Дело было даже не в том, что каждый в Лиффе знал о заговоре;
сам Комитет внезапно стал чрезвычайно важным элементом в жизни Лиффа, и
он, Тчорнио Гар-Сполниен Хиирлт, стал всенародным героем. Это было выше
самых смелых мечтаний, и в это просто невозможно было поверить. Ему даже
присвоили почетное рыцарство в Материнской Гвардии.
теперь все, наконец, стали верить в существование заговора, и что сам он
перестал быть посмешищем, и что мнимая угроза, выдуманная им в качестве
шутки в тот период, когда насмешки приятелей стали совсем уж допекать его,
теперь приводит в ужас всех и каждого. Его мания схватить и уничтожить
убийц стала похожа на религиозный фанатизм.
пойми он хоть на минуту, что сам был виновником того, что убийцам удалось
бежать из города. Но именно в тот день, когда Джон и Хард покидали
Лиффдарг, сам Тчорнио был на дежурстве у главных городских ворот.
беспечности Тчорнио. Он полагал, что дает разрешение на выход из города
Матери Бальнии и двум маленьким сестрам, направлявшимся в Храм в
Примилбосе.
Джона и Харда.
одежде, которых можно было принять за крестьян.
платье, вылезли из экипажа.
нам привезла? Нам здесь не нужны маленькие сестры.
самом деле такие умелые бойцы, равных которым ты вовек не увидишь.
платье проститутки, в которое он был облачен. Но характер Джона не
позволял ему долго печалиться. Нет, по-настоящему его беспокоило совсем
другое.
позволял ему чувствовать себя более уверенно и, главное, принять позу
вежливого достоинства. - Я постараюсь отблагодарить вас за помощь как
только возвращусь в город.
никогда уже не сможешь возвратиться в город. Народная Армия не позволит
тебе, да к тому же это и небезопасно. Хорошенько заруби это себе на носу.
Независимо от того, как сложится твоя дальнейшая судьба, возвратиться ты
уже не сможешь.
город. И вот тут-то наконец Джон Харлен почувствовал, что действительно
сильно обеспокоен.
состоит в том, что никогда нельзя точно предугадать, насколько
значительную по объему часть такого развития способна воспринять сама
культура. Это наглядно продемонстрировал способ применения лиффанами
пороха, что на фоне первого проекта, выполненного подразделением Особых
Операций, могло показаться простой случайностью. Буквально через неделю
после того, как Пиндар Смит дал заказ Гильдии Фармацевтов изготовить для
телеграфной службы динамит, какой-то неизвестный умелец из лиффан изобрел
порох и стрелковое оружие, а еще через три недели Гильдия Оружейников уже
вовсю торговала такими револьверами, какие наверняка расхватали бы
где-нибудь в районе мифической американской границы. Еще через год была
создана Гильдия Производителей Оружия, что вызвало закономерную тревогу
подразделения Особых Операций, поскольку в соответствии с его планами
производство оружия на Лиффе должно было начаться на гораздо более позднем
этапе развития планеты.
осуществила пробные запуски пилотируемых ракет, вскоре, правда,
отказавшись от этой идеи. К счастью, члены подразделения Особых Операций
ничего не слышали об этих экспериментах, что сберегло им нервы и спокойный
сон.
это планировалось с самого начала, подразделение Особых Операций на самом
деле стало гораздо более действенным, чем просто стимулом или ферментом.
Тот процесс, который они вызвали на Лиффе, нельзя было назвать прогрессом;
это был подлинный взрыв, невероятное и не зависящее от воли терран бурное
развитие технологии - такое же неожиданное и неотвратимое, как процесс
внезапного выпадания в кристаллы перенасыщенного раствора; и пока они
Шилова Юлия
Русанов Владислав
Шидловский Дмитрий
Грабб Джеф
Афанасьев Роман
Круз Андрей