Моим белым предком был Сидней Ланье.
флейтистом, наверное, лучшим в мире на то время. Прежде, чем стать
серьезным поэтом, он несколько лет зарабатывал на жизнь как флейтист в
одном известном оркестре, хотя у него был туберкулез.
собой? Вы, должно быть, хороший музыкант?
так же. Думаю, что у меня способности к музыке. Еще одна моя врожденная
способность, наряду с логическим мышлением, и хотя я над ней не работал,
на флейте играю лучше, чем любой другой.
собрал флейту и заиграл. Звуки странно искажались в ограниченном
помещении, но она слушала восхищенно.
инструмент, звуки лились из него, казалось, что он и флейта это всего лишь
две промежуточные остановки на пути мелодии от композитора к слушателю. Он
жил каждой нотой, его душа очищалась и рвалась наружу, он воскресал вместе
с мелодией. Эта музыка приближала его к Сиднею Ланье.
удовлетворение от игры, а Беатрикс искренне восхищалась. Он играл для
холодных равнин Шена-спутника, для гигантского Нептуна, нависшего над
горизонтом Тритона (Тритон всегда был повернут одной стороной к Нептуну, а
вращение Шена давало возможность иногда наблюдать эту впечатляющую
картину) - он привнес в их ссылку дух Земли.
читал заголовки газет, так как Беатрикс всегда живо интересовалась делами,
происходящими дома. По многим причинам эти вахты с ней становились для
него настоящим отдыхом.
Иво была игра на флейте, то Гротон всей душой отдавался строительству.
Объемы конкретной работы, необходимой для возведения элементарного убежища
в таком месте, принимая во внимание температуру, гравитацию и атмосферный
состав, колоссальны. Резка, подгонка, доводка, уплотнение, подъемные
работы, испытания - все вместе многие тысячи человеко-часов, не говоря уж
о необходимости механизации! Так вот, я хотел бы знать, как колония типа
нашей, имея макроскоп, атомный двигатель и планетарный модуль может
преобразить мир вроде Тритона, скажем, за шесть месяцев. Где-то должна
быть такая программа, вот и найдите ее!
описание, от А до Я, начиная с того, как направить тепло работающего
ракетного двигателя технологии первого типа для использования его на
планете и кончая правилами этикета на дружеской вечеринке.
вроде управляемого дистанционно галактическим лучом робота. Это устройство
существенно облегчало сборку других машин, и дела пошли лучше. Небольшая
фабрика плавила скалы Тритона, смешивала расплав с веществом, извлекаемым
из океана, в результате получался твердый, прочный, газонепроницаемый,
непроводящий материал, который образовывал надежное соединение с куском
такого же материала за несколько часов, при любой температуре, достаточно
было только прижать поверхности.
условиях неполной гравитации, но обладающие все той же инерцией - ведь
гравитационная и инерционная массы равны, к месту на берегу озера, которое
Гротон избрал в качестве форпоста человечества на Тритоне. Вскоре здесь
вздымалась уже пирамида из блоков сорока футов в поперечнике, полностью
герметичная. Со шлюзами было несколько сложнее, но через неделю работ,
направляемых галактической передачей, они были изготовлены.
мог принимать земную колонию под свои гостеприимные своды.
несколько вахт подряд, и все решили, что необходимо сменить ее. В это
время Иво разгребал завалы информации, необходимой для программирования
машин Гротона. Он с трудом представлял себе значение многих терминов и
вынужден был часто брать уроки по элементарной электронике у Гротона. Но
он не осмеливался черпануть хоть немного знаний из самой программы, ведь
рядом находился разрушитель. Он вынужден был действовать в полном
неведении, и это было чертовски утомительно.
красива, слишком умна, слишком остра на язык. Иво вряд ли бы смог ее в
чем-то обвинить, но невозможно было воспринимать равнодушно ее утонченную
холодность.
из перерывов.
просил ее молчать.
возрастов; все были собраны по годам, разница в возрасте не превышала
несколько месяцев.
желание просто убить время?
ей, что группы были разные, а он только что признал обратное.
что Брад был цветным. Я об этом даже не подозревала.
проявил себя, и для Иво это было потрясением.
Брад, например, получился светлокожим, а были и намного темнее меня.
Неужели это имеет значение?
двадцатом веке в Джорджии, воспитанная без предрассудков. Я знаю, что
важно, каков сам человек, а не каково его происхождение, и что все равны в
нашем обществе. И что кажущаяся неполноценность цветного населения
является следствием их социального и экономического положения, а не
генетической основы. И я понимаю, что когда черные устраивают пожары в
своих гетто и грабят магазины, то это находит выход разочарованию в жизни
- они видят, что самодовольное белое большинство более века правит всем. И
все мы должны работать вместе, все расы и народности, чтобы построить
новое общество и искоренить пережитки прошлого. Но я же хотела выйти замуж
за него! - она повернулась к нему, ухватившись за поручень: - Я просто не
могу любить негра! Не знаю почему. Вся моя жизнь... - Она отпустила
поручень и поплыла, закрывая руками лицо. - Брад, Брад. Я ведь любила
тебя.
способах напомнить ему о его расовой неполноценности, он их хорошо изучил
с тех пор, как вышел из проекта. Либералы любили объявлять дискриминацию
достоянием истории, но что-то никто из них не жил по соседству с
негритянскими семьями. Официально сегрегация не существовала, но он быстро
обнаружил, что в жизни все по-иному. Он знал, что вакансии, объявленные
как рабочие места "равных возможностей", вдруг оказывались "занятыми",
когда появлялся цветной аппликат, и вновь открывались для белых. Брад
решил проскочить, пошел слишком быстро и оказался слишком высоко, чтобы
пострадать, когда просочилась правда.
проскакивать не рискнул и получил свое. Он был на одну треть кавказоид, на
одну треть негроид и на одну треть монголоид, а это означает - негр.
тесты показывали обратное, он был менее чистоплотен, хотя мылся не реже,
чем они, и чистил зубы популярной пастой; он был цветным - и все тут, и
каждый в Америке знал это, что бы там не заявляли публично. В жизни это
выглядело, как "Убирайся, нигер!" в 1960, или твердая вежливость отказов в
1970, или спонтанная слепота в 1980, - он был чужим в этом обществе.
и каждый раз, когда он видел мертвенно-бледную кожу у незнакомца, он тут
же напрягался и думал: "Белый!" - каким бы объективным он не старался
быть. Тем не менее, он безоглядно влюбился в женщину с самой белой кожей в
мире...
называть себя белой шовинисткой, чувствовать вину - но это внутри меня,
это моя природа. - Она посмотрела на него так, что ему стало больно.
Прозоров Александр
Пехов Алексей
Афанасьев Роман
Акунин Борис
Шилова Юлия
Каргалов Вадим