Чтение 2–й страницы книги ~Музыкодел~

каков был Бах, но нас вполне устраивает Бак. Вы согласны со мной?

Возгласы. Аплодисменты. Бак отвернулся, руки его дрожали, отвращение
душило его.

- Начинаем концерт Бака с маленького шедевра, который Бак создал для
пенистого мыла. Оформление Брюса Комбза. Смотрите и слушайте!

Бак успел выключить видеоскоп как раз в тот момент, когда через экран
пролетала первая порция мыла. Он снова взялся за текст коммерса, и в его
голове начала формироваться ниточка мелодии: "Если флаер барахлит, если
прямо не летит-не летит, не летит-вы нуждаетесь в услугах фирмы Вэйринг!"

Тихонько мыча про себя, он набрасывал ноты, которые то взбегали по
линейкам, то устремлялись вниз, как неисправный флаер. Это называлось
музыкой слов в те времена, когда слова и музыка что-то значили, когда не
Бак, а Бах искал выражение таким грандиозным понятиям, как "рай" и "ад".

Бак работал медленно, время от времени проверяя звучание мелодии на
мультикорде, отбрасывая целые пассажи, напряженно пытаясь найти грохочущий
аккомпанемент, который подражал бы звуку флаера. Но нет: фирме Вэйринга
это не понравится. Ведь они широко оповещали, что их флаеры бесшумны.

Вдруг он понял, что дверной звонок уже давно нетерпеливо звонит. Он
щелкнул тумблером, и ему улыбнулось пухлое лицо Халси.

- Поднимайся! - сказал ему Бак.

Халси кивнул и исчез.

Через пять минут он, переваливаясь, вошел, опустился на стул, который
осел под его массивным телом, бросил свой чемоданчик на пол и вытер лицо.

- У-ф-ф! Хотел бы я, чтобы вы перебрались пониже. Или хоть в такой
дом, где были бы современные удобства. До смерти боюсь этих старых лифтов.

- Я собираюсь переехать, - сказал Бак.

- Прекрасно. Самое время.

- Но возможно, куда-нибудь еще выше. Хозяин дал мне двухдневный срок.

Халси поморщился и печально покачал головой.

- Понятно. Ну что же, не буду держать тебя в нетерпении. Вот чек за
коммерс о мыле Сана-Соуп.

Бак взял чек, взглянул на него и нахмурился.

- Ты не платил взносов в союз, - сказал Халси. - Пришлось, знаешь,
удержать...

- Да. Я и забыл...

- Люблю иметь дело с Сана-Соуп. Сейчас же получаешь деньги. Многие
фирмы ждут конца месяца. Сана-Соуп - тоже не бог весть что, однако они
заплатили.

Он щелкнул замком чемоданчика и вытащил оттуда папку.

- Здесь у тебя есть несколько хороших трюков, Эрлин, мой мальчик. Им
это понравилось. Особенно вот это, в басовой партии: "Пенье пены, пенье
пены". Сначала они возражали против количества певцов, но только до
прослушивания. А вот здесь им нужна пауза для объявления.

Бак посмотрел и кивнул.

- А что если оставить это остинато-"пенье пены, пенье пены" - как фон
к объявлению?

- Прозвучит недурно. Это здорово придумано. Как, бишь, ты это назвал?

- Остинато.

- А-а, да. Не понимаю, почему другие музыкоделы этого но умеют.

- Гармонизатор не дает таких эффектов, - сухо сказал Бак. - Он только
гармонизирует.

- Дай им секунд тридцать этого "пенья пены" в виде фона. Они могут
вырезать его, если не понравится.

Бак кивнул и сделал пометку на рукописи.

- Да, еще аранжировка, - продолжал Халси. - Очень жаль, Эрлин, но мы
не можем достать исполнителя на французском рожке. Придется заменить эту
партию.

- Нет исполнителя на рожке? А чем плох Ренник?

- В черном списке. Союз исполнителей занес его в черный список. Он
отправился гастролировать на Западный берег. Играл даром, даже расходы сам
оплатил. Вот его и занесли в список.

- Припоминаю, - задумчиво протянул Бак. - Общество памятников
искусства. Он сыграл им концерт Моцарта для рожка. Для них это тоже был
последний концерт. Хотел бы я его услышать, хотя бы на мультикорде...

- Теперь-то он может играть его сколько угодно, но ему никогда больше
не заплатят за исполнение. Так вот - переработай эту партию рожка для
мультикорда, а то достану для тебя трубача. Он мог бы играть с
конвертером.

- Это испортит весь эффект.

Халси усмехнулся:

- Звучит совершенно одинаково для всех, кроме тебя, мой мальчик. Даже
я не вижу разницы. У нас есть скрипки и виолончель. Чего тебе еще нужно?

- Неужели и в лондонском союзе нет исполнителя на рожке?

- Ты хочешь, чтоб я притащил его сюда для одного трехминутного
коммерса. Будь благоразумен, Эрлин! Можно зайти за этим завтра?

- Да. Утром будет готово.

Халси потянулся за чемоданчиком, снова бросил его и нагнулся вперед.

- Эрлин, я о тебе беспокоюсь. В моем агентстве двадцать семь
музыкоделов. Ты зарабатываешь меньше всех! За прошлый год ты получил 2200.
А у остальных самый меньший заработок был 11 тысяч.

- Это для меня не новость, - сказал Бак.

- Может быть. У тебя не меньше заказчиков, чем у любого другого. Ты
это знаешь?

- Нет, - сказал Бак. - Нет, этого я не знал.

- А это так и есть. Но денег ты не зарабатываешь. Хочешь знать,
почему? Причины две. Ты тратишь слишком много времени на каждый коммерс и
пишешь их слишком хорошо. Заказчики могут использовать один твой коммерс
много месяцев - иногда даже несколько лет, как тот, о тэмперском сыре.
Люди любят их слушать. А если бы ты не писал так дьявольски хорошо, ты мог
бы работать быстрее, заказчикам приходилось бы брать больше твоих
коммерсов и ты больше заработал бы.

- Я думал об этом. А если бы и нет, то Вэл все равно бы мне об этом
напомнила. Но это бесполезно. Иначе я не могу. Вот если бы как-нибудь
заставить заказчика платить за хороший коммерс больше...

- Невозможно! Союз не поддержит этого, потому что хорошие коммерсы
означают меньше работы, да большинство музыкоделов и не смогут написать
действительно хороший коммерс. Не думай, что меня беспокоят только дела
моего агентства. Конечно, и мне выгоднее, когда ты больше зарабатываешь,
но мне хватает других музыкоделов. Мне просто неприятно, что мой лучший
работник получает так мало. Ты какой-то отсталый, Эрлин. Тратишь время и
деньги на собирание этих древностей - как, бишь, их называют?

- Патефонные пластинки.

- Да. И эти заплесневелые старые книги о музыке. Я не сомневаюсь, что
ты знаешь о музыке больше, чем кто угодно, но что это тебе дает? Конечно
уж, не деньги. Ты лучше всех, и стараешься стать еще лучше, но чем лучше
ты становишься, тем меньше зарабатываешь. Твой доход падает с каждым
годом. Не мог бы ты время от времени становиться посредственностью?

- Нет, - сказал Бак. - У меня это не получится.

- Подумай хорошенько.

- Да, насчет этих заказчиков. Некоторым действительно нравится моя
работа. Они платили бы больше, если бы союз разрешил. А если мне выйти из
союза?

- Нельзя, мой мальчик. Я бы не смог, брать твои вещи - во всяком
случае, я бы скоро остался не у дел. Союз музыкоделов нажал бы где надо, а
союзы исполнителей и текстовиков внесли бы тебя в черный список. Джемс
Дентон заодно с союзами, и он снял бы твои вещи с видеоскопа. Ты живо
потерял бы все заказы. Ни одному заказчику не под силу бороться с такими
осложнениями, да никто и не захочет ввязываться. Так что постарайся время
от времени быть посредственностью. Подумай об этом.

Бак сидел, уставившись в пол.

- Я подумаю.

Халси с трудом встал, обменялся с Баком коротким рукопожатием и
проковылял к двери. Бак медленно поднялся и открыл ящик стола, в котором
он хранил свою жалкую коллекцию старинных пластинок. Странная и
удивительная музыка...

Трижды за всю свою карьеру Бак писал коммерсы, которые звучали по
полчаса. Изредка у него бывали заказы на пятнадцать минут. Но обычно он
был ограничен пятью минутами или того меньше. А ведь композиторы вроде
этого Баха писали вещи, которые исполнялись по часу или больше, - и писали
даже без текста!

Они писали для настоящих инструментов, даже для некоторых необычно
звучащих инструментов, на которых никто уже больше не играет, вроде
фаготов, пикколо, роялей.

"Проклятый Дентон! Проклятый видеоскоп! Проклятые союзы!"

Бак с нежностью перебирал пластинки, пока не нашел одну с именем
Баха. "Магнификат". Потом он отложил ее - у него было слишком подавленное
настроение, чтобы слушать.

Шесть месяцев назад Союз исполнителей занес в черный список
последнего гобоиста. Теперь-последнего исполнителя на рожке, а среди
молодежи никто больше не учится играть на инструментах. Зачем, когда есть
столько чудесных машин, воспроизводящих коммерсы без малейшего усилия
исполнителя? Даже мультикордистов стало совсем мало, а мультикорд мог при
желании играть автоматически.

Бак стоял, растерянно оглядывая всю комнату, от мультикорда до
рабочего стола и потрепанного шкафа из пластика, где стояли его старинные
книги по музыке. Дверь распахнулась, поспешно вошла Вэл.

- Халси уже был?

Бак вручил ей чек. Она взяла его, с нетерпением взглянула и
разочарованно подняла глаза.

- Мои взносы в Союз, - пояснил он. - Я задолжал.