Чтение 31–й страницы книги ~Звезды в их руках~

знал, что так и должно быть.

- Боб, с тобой хочет поговорить сенатор Уэгонер, если ты не слишком
устал, - сказал Чэрити. - Давай, иди. Я здесь все закончу.

- Вот как? - нахмурился Хелмут. Сон снова навалился на него. НЕТ.
Кошмар не сможет давить на него сильнее, чем он сам того захочет. - А о
чем, Чэрити? Меня подозревают в антизападной деятельности? Я думаю, ты
сообщил им, как я себя чувствую.

- Да, сообщил, - ответил Диллон спокойно. - Но мы пришли к мнению,
что может быть после разговора с Уэгонером, ты будешь чувствовать себя
иначе. Естественно, он на корабле. У шлюза я приготовил для тебя скафандр.

Чэрити надел на голову шлем, эффективным образом отрезав себя от
дальнейшего разговора или какой-то мысли о существовании Хелмута вообще.

Хелмут постоял одно мгновение, смотря на слепой, неопределенных
очертаний, пузырь на плечах Чэрити. Затем, конвульсивно передернув
плечами, спустился вниз по ступенькам.

Тремя минутами позже, он уже брел в скафандре по поверхности
Юпитера-5, в то время как материнская планета спутника умывала плечи
Хелмута переливами своих цветов.

Вежливый морской пехотинец провел его через шлюз корабля и проворно
выудил из скафандра. Несмотря на намерение не проявлять интереса к
антигравитации и всем возможным ее последствиям, Хелмут с любопытством
осматривался по сторонам, пока его вели по направлению к носу.

Но внутри корабль оказался похож на тот, что доставил его из Чикаго
на Юпитер-5 - как и на любой другой космолет. Не удалось увидеть ничего,
кроме коридоров и трапов, до тех пор, пока Хелмут не оказался в каюте, где
его ожидали.

Первым сюрпризом оказался сам сенатор Уэгонер. Этот не слишком старый
человек, на вид которому было самое большее лет шестьдесят, выглядел
совсем не представительным. Но у него были пронзительнейшие голубые глаза,
какие когда-либо приходилось видеть Хелмуту. Каюта, в которой он принял
Хелмута, совершенно очевидно, являлась его собственной. Вполне
комфортабельная каюта, соответствующая условиям космолета, но не слишком
просторная, не роскошная. Уэгонера оказалось трудно соотнести с теми
историями, которые Хелмут слышал о нынешнем Сенате, вовлеченном в
скандалы, более чем древнеримских масштабов.

С ним находились только двое: весьма обыкновенная девушка, возможно
его секретарь, и высокий человек, в форме Армейского Космического Корпуса
и орлиными крышками полковника на мундире. Хелмут узнал офицера. Удивление
еще раз захлестнуло его. Это же Пейдж Рассел, эксперт по баллистике,
который не так давно провел некоторое время в юпитерианской системе.
Собиратель грязи. Рассел улыбнулся несколько криво, в то время как брови
Хелмута вопросительно взметнулись вверх.

Затем Хелмут перевел взгляд на сенатора.

- А я считал, что здесь присутствует вся подкомиссия.

- Вообще-то это так и есть, но мы их оставили там, где и нашли - на
Ганимеде. Я не хотел создавать у вас впечатление, что вам предстоит
встретиться лицом к лицу с большим жюри, - улыбаясь, ответил Уэгонер. - С
меня хватит всех этих бесконечных расследований лояльности, на которых я
насиделся дома, и я не вижу никакого смысла в экспорте подобных
религиозных церемоний в космос. Присаживайтесь, мистер Хелмут. Сейчас
принесут выпить. Нам нужно о многом потолковать.

Несколько скованно Хелмут опустился в кресло.

- Конечно же вы знаете полковника Рассела, - заговорил Уэгонер,
комфортно откинувшись назад в своем кресле. - Эта молодая леди - Энн
Эббот, о которой вы услышите несколько позже. Диллон сообщил мне, что ваша
работа на Мосте подходит к своему концу. В общем-то мне грустно это
слышать, потому что вы - один из лучших людей, когда-либо участвовавших в
планетарных проектах. Но, с другой стороны, я даже рад. Это позволяет
использовать вас для гораздо большего, там где мы особо нуждаемся в вас.

- Не совсем понимаю, о чем вы?

- Вы сами объясните все это мне. Но прежде, я хотел бы немного
поговорить о Мосте. Кстати, пожалуйста, не думайте, что я вас допрашиваю.
У вас имеется полная свобода заявить, что любой из заданных вопросов не
входит в мою компетенцию, и я не сочту это за обиду или
недоброжелательство. Кроме того - "я сим отрицаю подлинность любой записи
на фиксирующем оборудовании, которая может оказаться подделкой или только
частью сказанного мной". Короче - наша беседа в высшей степени
неофициальна.

- Благодарю вас.

- Это и в моих интересах. Надеюсь, что со мной вы будете беседовать
свободно. Конечно, такое мое утверждение ничего не значит, потому что
подобные формальности всегда можно стереть с ленты. Но позже, я собираюсь
сообщить кое-какие вещи, которые вам знать не полагается и вы сами
поймете, что все сообщенное мне вами останется исключительно в узком
кругу. Пейдж и Энн - ваши свидетели. О'кэй?

Молчаливо появился стюард с напитками и снова удалился. Хелмут
попробовал жидкость на вкус. Странность заключалась в том, что она была
охлаждена. Хелмут нашел это удивительным, но не неприятным после первого
глотка. Он попытался расслабиться.

- Я постараюсь, - ответил он.

- Что ж, хорошо. Диллон сказал, что вы относитесь к Мосту, как к
монстру. Я весьма тщательно изучил ваше досье - на самом деле я изучал оба
досье - ваше и Пейджа еще более интенсивно, чем вы себе можете представить
- и как мне кажется, главный инженер не совсем понял суть вашего мнения. Я
бы хотел услышать его лично от вас.

- Я не считаю Мост монстром, - медленно проговорил Хелмут. - Видите
ли, Чэрити взял на себя роль адвоката Моста. Он считает его очевидным
свидетельством того, что никакие самые суровые условия не в состоянии
надолго остановить человека и здесь я с ним согласен. Но он думает о
прогрессе, как о чем-то весьма конкретном. Он не может признать - вы
попросили меня говорить то, что я думаю, сенатор - он не может признать,
что Запад - загнивающая и умирающая культура. Все прочие свидетельства
указывают на это. Чэрити нравится думать, что Мост в его глазах делает все
такие свидетельства лживыми.

- У Запада осталось не так уж и много лет, - поразительно, но Уэгонер
согласился с Хелмутом!

Пейдж Рассел вытер свой лоб.

- Я по-прежнему не могу слышать то, что вы говорите, без желания
залезть куда-нибудь под ковер. И кроме того, Мак-Хайнери со всей этой
стаей - на Ганимеде...

- Фрэнсиса Мак-Хайнери, - произнес холодно Уэгонер, - возможно хватит
апоплексический удар, когда мы кое-что обрушим на него, и я ни секунды не
буду скучать о нем. Но, как бы то ни было сказанное является чистой
правдой. Костяшки домино начали падать уже довольно давно, а взрыв,
подготовленный "Пфицнером", окажется последним ударом. И все же, мистер
Хелмут, Запад приложил руку к некоторым гигантским свершениям. Возможно,
Мост будет считаться наиболее величайшим и самым последним из них.

- Но только не мною, - заметил Хелмут. - ГИГАНТСКИЕ ПРОЕКТЫ С
РИТУАЛЬНЫМИ ЦЕЛЯМИ - СОЗИДАНИЕ ЧЕГО-ТО ЛИШЬ ВО ИМЯ САМОГО СОЗИДАНИЯ -
ЯВЛЯЕТСЯ ПОСЛЕДНИМ АКТОМ УЖЕ МЕРТВОЙ КУЛЬТУРЫ. К примеру, взгляните на
пирамиды Египта. Или на даже более значительный и идиотский пример,
превосходящий что-либо сотворенное людьми - раскладка "Диаграммы Силы" на
поверхности Марса. Если бы марсиане направили всю затраченную на это
энергию на выживание, они наверное, были бы сегодня вместе с нами.

- Согласен, - подтвердил Уэгонер, - но с оговорками. Вы правы насчет
Марса, но пирамиды-то построены в период расцвета культуры Египта. И
"созидание чего-то лишь во имя самого созидания" не является ритуальной
целью. Это вполне научно.

- Хорошо. Ваше утверждение не слишком меняет мои аргументы. Быть
может вы согласитесь, что суть каждой жизненной культуры - это способность
ее защищать себя. Запад уже более чем полвека превосходит Советы - но, как
мне видится, Мост является "Диаграммой Силы" Запада, его пирамидами. Или
как вам еще будет угодно. О да, он доказывает, что мы могущественны, но
могущество - это еще не путь к выживанию. Все эти деньги и средства,
затраченные на строительство Моста окажутся весьма необходимы, А ИХ НЕ
БУДЕТ, когда начнется следующая атака Советов.

- Поправка: она уже прошла, - произнес Уэгонер. - И Советы уже
победили. СССР гораздо лучше, чем мы сыграл в величайшую из Нейманновских
игр [Джон фон Нейманн - знаменитый математик, создатель теории игр]. В
отличие от нас он выбрал наилучшую стратегию и работал на износ
противника. За пятьдесят лет непрекращающегося нажима, ему удалось
превратить Запад в систему во всем подобную советской. Так что отпала
необходимость в прямых военных действиях. Мы сами себя советизировали и
все наши ходы теперь предсказуемы совершенно точно.

- Частично здесь я согласен с вами. В чем мы нуждались, так это в
затрате энергии и денег на другую игру - на социальные исследования, так
как угроза была именно социальной. Что, конечно же, и следовало из теории
игр.

- Хелмут, для человека, который уже многие годы оторван от Земли, вам
известно то, что происходит там, на планете, гораздо больше чем
значительной части населения.

- Ничто так не не усиливает интерес к Земле, как нахождение вне ее, -
ответил Хелмут. - И здесь достаточно времени для чтения.

Или выпивка оказалась крепче, чем он ожидал (это было вполне резонно,
если учесть, что какое-то время он вообще не притрагивался к спиртному),
или спокойная деловитость сенатора, проявленная для развала всего
мироздания, подтолкнула Хелмута к бездне. У него закружилась голова.

Уэгонер заметил это. Он неожиданно наклонился вперед и поддержал
ослабшего Хелмута.

- ТЕМ НЕ МЕНЕЕ, - проговорил он, - мне трудно согласиться с вами, что