Джеймс БЛИШ
ВЕРНИСЬ ДОМОЙ, ЗЕМЛЯНИН
последних двух глав этого тома, в котором - и интуиция всегда со своей
обыкновенно бесполезной четкостью - я намеревался отбросить концепцию
Вагнерианских пропорций, сжав ее до размеров примерно в 10000 слов. Но
внимательный редактор журнала, которому и посвящается книга ВЕРНИСЬ ДОМОЙ,
ЗЕМЛЯНИН, не позволил мне проявить такую глупость. Он отказался от
рассказа, прислав мне пространное письмо на четырех страницах, в котором
он детально указал мне на многие вопросы, которые мне не удалось задать
самому себе - и таким образом заставил меня работать над проектом, на
который у меня, как я впоследствии понял, ушло пятнадцать лет.
книга, являющаяся третьей из четырех, изображает мои города-Бродяги в
расцвете их собственной роли в этой истории. А как они пришли к этому,
является предметом двух предшествующих томов - ОНИ ДОСТИГНУТ ЗВЕЗД и ЖИЗНЬ
РАДИ ЗВЕЗД. Последний том ГРОМ ЦИМБАЛ (ТРИУМФ ВРЕМЕНИ), изображает как
именно они воспользовались своей неограниченной свободой.
пыльной балюстрадой, его память споткнулась об один из тех коротких
заторов вокруг смысла слова, которые когда-то раздражали его постоянно.
Подобные моменты замешательства сейчас уже были довольно редки, но, тем не
менее, все равно раздражали.
место, куда он сейчас направлялся: колокольня или капитанский мостик?
зависел, как говорили в прошлом, от точки зрения. Выступ опоясывал здание
Городского Центра. А сам Город являлся космическим кораблем, большей
частью которого можно было управлять из этого Центра. Амальфи уже привык,
находясь здесь, изучать звездные моря, мимо которых проплывал корабль. Вот
почему это место вполне можно было назвать корабельным мостиком. Но в то
же время корабль был настоящим городом с тюрьмами и спортивными
площадками, аллеями и снующими котами, а на самой колокольне все еще
находился один колокол, хотя язык его давно куда-то пропал. Сам Город
продолжал носить название Нью-Йорк, но, как показывали древние карты, это
было не совсем точно: летающий город состоял из одного Манхэттена - округа
Нью-Йорка.
дилемма не была новой: подобные мысли часто посещали его с тех пор, как
Город поднялся в небо. Назначение многих городских объектов в ходе
космического полета совершенно изменилось, и иногда было непросто решить,
как правильнее их теперь называть. Трудность состояла в том, что, хотя
колокольня Городского Центра выглядела сейчас совсем так же, как в 1850
году, она выполняла теперь функцию командного мостика космического
корабля. Амальфи подумал о том, что ни старое, ни новое название не могут
точно выразить понятие, соответствующее этому объекту в новых условиях.
тихой ночью 1850 года. Экран спиндиззи, полностью окружавший летящий
Город, был невидим. Пропуская только эллиптически поляризованный свет,
экран был покрыт пятнами в тех местах, где находились видимые из космоса
звезды. Их яркость поэтому уменьшалась на три порядка. Если не считать
отдаленного и приглушенного жужжания самих спиндиззи - шум от них
несомненно был меньше многоголосого грома уличного движения, которым был
наполнен Город до того, как поднялся в воздух, - вряд ли можно было
заметить хотя бы малейшие признаки того, что Город мчался в межзвездной
пустоте. При желании Амальфи мог бы припомнить дни, когда он был мэром
этого Города, - хотя период этот оказался весьма непродолжительным, - и
Отцы Города решили, что пора уйти в космос. Это случилось в 3111 году,
когда все основные города уже несколько десятилетий находились в полете,
покинув Землю. Амальфи было в ту пору чуть больше ста лет. Функции
управляющего Городом тогда выполнял человек по имени де Форд, который
некоторое время разделял с Амальфи чувство приятной неопределенности
относительно того, как именовать предметы, совершенно изменившиеся в ходе
полета. Около 3300 года Отцы Города расстреляли де Форда за то, что он
коварно нарушил условия контракта, заключенного Городом с планетой Эпоха;
это бросило на Город несмываемое черное пятно - полицейские до сих пор не
забыли об этом случае.
400-летнего возраста - Марк Хэзлтон. Отцы Города относились к нему столь
же холодно, как и к де Форду, причем примерно по тем же причинам. Хэзлтон
родился уже после отбытия Города с Земли, и поэтому не испытывал
затруднений в подборе подходящих слов для обозначения городских
сооружений. Амальфи иногда казалось, что сам он - последний человек на
борту летящего корабля, кого иногда еще приводят в замешательство
особенности старого земного мышления.
управления Городом выдавала его приверженность былым земным порядкам.
Городской Центр был старейшим зданием на борту, поэтому из него были видны
только немногие из более поздних городских сооружений. Приземистое здание
Центра со всех сторон окружали новые строения, однако Амальфи не обращал
на них внимания. С колокольни, или мостика, - очевидно, так правильнее
было его называть - он привык смотреть не по сторонам, а прямо вверх,
откинув голову на мощной бычьей шее. Да и какой смысл смотреть на здания,
окружавшие Бэттери-парк? Он и так уже нагляделся на них.
полотном с пятнами звезд. Они уже приблизились к солнцу настолько, что
можно было отчетливо различить его диск, медленно увеличивающийся в
размерах. Амальфи наблюдал за ним, когда вдруг микрофон в его руке начал
попискивать.
склоняя лысую голову к микрофону. - Это звезда типа G или что-то в этом
роде. Джейк из Астрономического отдела говорит, что в этой системе есть
две планеты, похожие по условиям на Землю. Архивные данные
свидетельствуют, что обе они заселены. Там есть люди, может быть, найдется
и работа.
однако ничего вразумительного Амальфи не уловил, хотя и продолжал
внимательно слушать.
полях рукописи. Микрофон смолк. Амальфи выключил его и направился назад,
ступая по старым каменным ступеням, ведущим к колокольне (или мостику?).
Управляющий был необычайно высок и как-то расхлябан в движениях. Он сидел
в кресле, и его поза показалась Амальфи несобранной и ленивой. Если
прилагать усилия ради поиска окольных путей - признак лени, Амальфи вполне
мог назвать Хэзлтона самым ленивым человеком в городе.
значения. Все, что происходило вне Города, не оказывало влияния на его
внутреннюю жизнь.
карликовая звезда со всеми своими атрибутами.
ты всегда настаиваешь на том, чтобы лично осмотреть каждую звезду, которая
встречается на нашем пути. В моем кабинете есть экраны, а Отцы Города
располагают всей необходимой информацией. Еще до того, как мы заметили эту
звезду, мы знали, что она собой представляет.
мэром более шестисот лет. Пока я не увижу солнце собственными глазами, я
не могу сказать о нем ничего определенного. Только осмотрев его, я могу
прийти к какому-то выводу. Изображение на экране совершенно лишено
подлинного содержания. Его невозможно по-настоящему прочувствовать.
говорят по поводу этой звезды?
растягивая слова, он произнес обычную механическую сентенцию Отцов Города:
"ПО-ЛИТИ-ЧЕСКАЯ СИТУАЦИЯ О-ЧЕНЬ ТРЕ-ВОЖНАЯ". Меня беспокоит положение с
едой, в котором мы можем оказаться.
Корнев Павел
Русанов Владислав
Суворов Виктор
Соломатина Татьяна
Шилова Юлия
Корнев Павел