целью их совершенствования, наряду со многими другими - но их действие у
туземцев совершенно противоположно, в этой сфере их общение с предками
делает их особенно _п_о_д_а_т_л_и_в_ы_м_и_ к такому гипнозу, а не людьми,
могущими им пользоваться. Они стали скорее пациентами, нежели активными
деятелями.
следовали ритуалам, и в атмосфере всеобщей формальности и взаимности,
свойственной Четвертому Возрождению, они опасно развились. Теперь они
разумны - чувствующие, умные, с самомнением - и обладают развитой
постпримитивной культурой. Они не без основания считают человека своим
главным соперником и ставят своей первейшей целью его уничтожение.
туземцев же, напротив, слишком интересует сама смерть, чтобы эффективно
противостоять Птицам, несмотря на то, что интеллектуально те уступают
человеку по крайней мере на порядок.
люди, находившиеся на этой стадии, с подобного рода культурой - эскимосы,
австралийские аборигены, южноафриканские бушмены. Никто из них не был так
агрессивен, как, по твоим словам, эти Птицы, но и в противном случае у них
не было бы ни малейшего шанса противостоять прагматичным интеллектуалам
того периода. По сути, когда я покинул свой мир, они находились на грани
вымирания.
бросил Квант. - Он не пользуется машинами, кроме простейших охотничьих
орудий, его единственной серьезной защитой являются ритуал и взаимность, в
которых Птицы от природы сильны и становятся все сильнее. Когда они станут
сильны еще и интеллектуально, конец не заставит себя ждать.
технические, считать, что когда численность людского населения упадет ниже
определенного уровня, энергия, поддерживающая нашу мозговую оболочку,
начнет уменьшаться, а потом сама оболочка разрушится. Даже если она не
разрушится сразу, Птицы, если они победят - что несомненно - будут иметь в
своем распоряжении тысячи лет, чтобы дождаться этого. Тогда они раздерут
мозг на кусочки, и конец нам обоим.
удовлетворение при этой мысли. Мартелс осторожно осведомился:
абсолютно никакой угрозы. Даже туземцы советуются с тобой очень редко, и
никогда речь не идет об эффективном оружии. Почему бы Птицам вообще не
остаться к тебе равнодушными?
ненавидят и боятся меня больше чем кого-либо во вселенной. Я для них
главный символ былого могущества человека.
Третьего Возрождения. Меня взрастили для этого и вверили сохранение всех
знаний Третьего Возрождения, что бы ни случилось. Не имея доступа к
компьютеру, я не в состоянии в полной мере выполнять свой долг... но тем
не менее, именно этому долгу я обязан своим нынешним бессмертным
заточением. И мне суждена гибель - как и тебе - под клювами Птиц.
туземцев предпринять какие-то конкретные действия против Птиц? Или твое
воздействие слишком ограничено?
Квант. - Я заставлю следующего сделать что-нибудь, чтобы рассеять твои
сомнения на этот счет. Но туземцы, которые приходят ко мне за советом,
далеко не самые важные фигуры в культуре Четвертого Возрождения, и даже
будь они великими героями и вождями - каковых вообще не существует в этой
культуре - я не мог бы изменить общих тенденций, какие бы изменения я ни
внес в образ мыслей отдельных людей. Времена таковы, каковы они есть, и
конец близок.
люди дрались, сопротивлялись! А тут, твои туземцы, считающиеся разумными,
и все же отказывающиеся принять самые очевидные меры для своей защиты! И
ты, несомненно самый умный и изобретательный мозг во всей истории
человечества, способный руководить и помогать всем остальным, пассивно
ждущий, пока тебя разорвет на куски какая-то стая Птиц!
юности. В чахлом садике на задворках дома в Донкастере он нашел птенца
малиновки, выпавшего из гнезда раньше, чем научился сносно летать, и явно
покалеченного - видимо одной из многочисленных здешних голодных кошек. В
надежде помочь птенцу, Мартелс подобрал его, но тот умер в его руках - а
когда он положил птенца обратно, руки его кишели крошечными черными
клещами, похожими на тысячи движущихся крупинок черного перца. И именно
п_т_и_ц_а_м_ предстояло занять место человека? Никогда, во имя божье!
своим отстраненным голосом. - Теперь помолчи.
всю глубину своего неведения. Но в отличие от Кванта пассивность не была
ему свойственна; всю свою жизнь он сражался с обстоятельствами и не
собирался прекратить сейчас. Квант был неизмеримо выше его во всех
отношениях, но Мартелс не собирался следовать за Квантом, как не следовал
ни за кем и ранее.
говорить дальше. Он, главным образом, хотел не только выбраться к чертовой
матери из мозга Кванта, - что Квант, без сомнения, только приветствовал бы
- но и попасть обратно в свой родной век; и лишь человеческая техника
могла бы ему помочь сделать что-то в этом направлении. Проклятая
неисправность радиотелескопа забросила его сюда, а ведь этот аппарат был
творением рук человека; несомненно, к теперешнему времени должен иметься
какой-то более простой способ добиться обратного эффекта.
в нынешней эре, не говоря уже о том, чтобы отправить Мартелса обратно; и
даже если бы он знал такой способ, этот способ конечно же оказался бы
более сложным, чем примитивная задача вышвырнуть Мартелса в печальное
сумрачное царство загробной жизни - Квант попробовал сделать это и не
справился.
туземцев. Они, ясное дело, не были сильны в науке, но их, разумеется,
следовало предпочесть Птицам, а кроме того, они располагали возможностями,
которых не имел Квант. Большинство из этих возможностей - например, их
контакт с предками - казались загадочными и сомнительными, но именно
поэтому лежали вне обширных знаний Кванта и _м_о_г_л_и_ помочь решить
главную проблему.
понял по тем немногим просителям, которых видел. Если эти туземцы не
являлись лучшими представителями людей Четвертого Возрождения, то каковы
же лучшие? Это нужно было выяснить, не обращая внимания на мнение Кванта
на этот счет. Квант никогда не видел их в повседневной жизни, все его
знания об их привычках, поведении и возможностях основывались на рассказах
людей, что само по себе ненадежно, которых он сам не считал типичными, и
умозаключениях. К тому же сам Квант не принадлежал к Четвертому
Возрождению; он просто мог оказаться неспособным к его пониманию.
прошлом, Мартелс считал, что замечал в просителях нечто, ускользавшее от
Кванта. Их интеллект был по-прежнему развит в той области, на которую
Квант не обращал внимания, но которая могла оказаться чрезвычайно важной
для Мартелса. Даже тот коричневый человек, что в первый момент показался
Мартелсу самым настоящим дикарем, позже проявил почти сверхъестественный
дар, или по меньшей мере, часть каких-то знаний, показывавших владение
целой научной областью, о существовании которой современники Мартелса даже
не подозревали. Это можно использовать. Это _н_у_ж_н_о_ использовать.
что выступал под именем Кванта; как мог бы он задать просителям достаточно
много вопросов, чтобы выяснить все необходимое, сразу не вызвав
подозрений? Ведь просители привыкли, что вопросы задают они. И даже если
бы ему это удалось, и он успешно притворился самим Квантом, что мог бы он
сказать туземцам, чтобы вызвать какие-то действия против Птиц, не говоря
уже о конкретных советах на этот счет?
На самом деле, ему нужно было выбраться отсюда в мир в каком-то теле, но
это просто исключалось. У него оставалась лишь одна возможность: каким-то
образом сменить эпоху и затем надеяться, что другая эпоха найдет способ
его освободить.
иного пути он не видел.
слушая, задавая Кванту вопросы, когда тот разрешал, и иногда получая
ответы. Изредка он узнавал новый факт, что-то для него значивший, но чаще
нет. И еще он начал чувствовать, что отсутствие сна и всех чувств, кроме
зрения и слуха, все больше и больше влияет на его рассудок, несмотря на
некоторый доступ его личности к огромным мыслительным способностям мозга
Кванта. Но даже эти способности были в чем-то ограничены, в чем, он не мог
понять: Квант уже несколько раз упомянул, что лишен связи с компьютером,
который позволил бы ему функционировать еще лучше. Находился ли этот
компьютер в том же музее, и причиной отсутствия связи был просто
неисправный кабель, который Квант не мог починить? Или Квант вспоминал о
Флинт Эрик
Соломатина Татьяна
Афанасьев Роман
Сертаков Виталий
Посняков Андрей
Якубенко Николай