Чтение 41–й страницы книги ~Сувенир~

Его преследователь все еще был здесь.

По эту сторону стены, вместе с ним. Припал к земле, отделенный от
Шона какими-нибудь десятью футами, не больше. Должно быть, он перемахнул
стену одновременно с ним.

Ни секунды не раздумывая, Шон бросился вперед, через небольшой газон,
к выходившему на двор неосвещенному дому.

Почти сразу он на что-то наткнулся и, выругавшись, тяжело повалился
на землю. Во все стороны с лязгом и грохотом раскатились помойные баки.

В тот же миг задний двор залил яркий свет. Заскрипело, поднимаясь,
окно. Откуда-то сверху донесся гневный, хриплый женский голос:

- Что здесь, черт дери, происходит? Проклятые мальчишки. Выметайтесь,
пока я полицию не позвала! Слышите? Вон!

Шон медленно поднялся и, щурясь, поглядел сперва на прикрепленный к
боковой стене дома сильный прожектор, потом на ярко освещенный двор.
Никаких признаков кого бы то ни было. Обычный задний двор. Кусты. Клумбы.
Альпийская горка.

Потирая ушибленные локти, Шон попятился в узкий проход между домами.
Оказавшись на улице, он повернулся и обнаружил, что стоит на Маунт-Вернон,
напротив Института.

Заметив, что на первом этаже еще горит свет, он быстро перебежал
через дорогу, подумав: Холлэндер работает допоздна.

И пошел к своей машине.

Поток транспорта на автостраде в час пик был плотным. Тускло
мерцающая лава автомобилей, которые буквально упирались друг другу в
багажники, простиралась перед Шоном до самого Уолтхэма.

Его это не волновало.

О дурацком приключении с мальчишкой на Бикон-хилл он тоже уже
позабыл.

Теперь голову Шона заполняли лишь сияющие планы на будущее.

К его удивлению, как только он остановил машину у дома, из кухни
выскочила Энджела.

- Камень пропал, - выдохнула она.

- Знаю, я от него избавился, - объяснил Шон, выбираясь из машины.

Энджела уставилась на мужа. Ее лицо в идущем из салона автомобиля
свете было очень бледным.

- Что ты сделал?

- Избавился от него.

- Когда? Как?

- Сегодня утром. Отдал Маккею. В экспозицию. Я подумал, что мы оба
спокойно проживем без этого камня.

Он захлопнул дверцу и повернулся к жене.

- А знаешь что?

Она по-прежнему не сводила с него глаз, вскинув руки к щекам.

- Они просто влюбились в него, - торжествующе, с тайным злорадством
сообщил Шон. - После всего того дерьма, которого мы нахлебались.
Телевидение просто влюбилось в нашу ленту. Нам назначили дату выхода в
эфир. А еще нам дали "добро" на школьный сценарий. Получилось, детка.
Наконец-то получилось.

Энджела выразила равнодушное недоверие.

- Разве ты ничего не скажешь?

Она медленно качала головой.

- Ты ведь не понимаешь, правда? - прошептала она. - Ты никогда не
понимал.

- Что не понимал? - раздраженно спросил он.

- Ну разве ты не видишь? - Энджела схватила его за локоть и тихо, с
нажимом проговорила: - Он наш. Фиона и миссис Салливэн пытались убрать его
отсюда. Разве ты не понимаешь, что натворил?

Шон нетерпеливо высвободил руку.

- Ради Бога, Энджела, нельзя ли хотя бы сейчас оставить эту тему? Я
принял меры. С этим покончено. - Он крепко взял жену за плечи, подчеркивая
свои слова, словно говорил с ребенком. - Камня нет. Можешь о нем забыть. Я
о нем позаботился.

- Я собиралась отнести его к священнику, - едва слышно сказала
Энджела. - Я уже договорилась.

- К священнику? Это еще зачем?

- Чтобы освятить.

- Срань Господня, - с отвращением пробурчал Шон. Он развернулся и
пошел к дверям кухни.

Энджела неподвижно смотрела в темноту.

- Все равно я не уверена, что это сильно помогло бы, - призналась она
больше себе, чем Шону.

Обернувшись от двери, он фыркнул:

- По крайней мере, хоть какой-то проблеск здравого смысла.

И зашел в дом прежде, чем Энджела сумела ответить.

Все равно. Она не собиралась пытаться объяснить. С полным ужаса
сердцем Энджела последовала за мужем.

В 9:О6 Маккей протирал очки, чтобы убрать их в футляр - он готовился
свернуть дела и лечь спать пораньше. В дверь позвонили.

Ему сунули удостоверение. Над удостоверением маячило бледное лицо.

Полицейский-детектив. Позади него на улице мигала лампой патрульная
машина.

Маккей молча выслушал новость, принесенную полицейским, сперва
отказываясь поверить, а потом, поверив, не в силах заговорить.

- Мимо проходила парочка подростков, они-то и сообщили о
пронзительных криках, - осторожно объяснил сотрудник полиции.

Маккей откашлялся.

- Я сейчас же иду, - наконец тихо проговорил он.

Как в дурмане, профессор оделся, сел в машину и поехал следом за
патрульным автомобилем в сторону Маунт-Вернон. У него возникло престранное
ощущение, будто он знает, о какой витрине идет речь.

Тело Маккей опознал достаточно легко. Однако задача оказалась не из
приятных.

Детектив подготовил старика к тому, что тот увидит труп.

Но вот к тому, что у трупа не будет головы, он его не подготовил.

Кьяран Маккей провел в Институте без малого полчаса.

Повсюду - и на полу галереи, и на многих экспонатах - была кровь.

Один быстрый взгляд на обезглавленное тело директора - и профессор
отвел глаза.

Еще один усталый детектив стоял возле разбитого стеклянного ящика,
почесывая щеку и гадая, как писать рапорт. Маккей подтвердил, что пропал
только один экспонат.

Внутри самой витрины не было ни осколка.

- Можно подумать, жахнули изнутри, - задумчиво проговорил первый
детектив.

Второй обратил их внимание на то, какое расстояние стеклянные осколки
пролетели по полу галереи. Сила требовалась немалая.

- Должно быть, ваш коллега вошел и спугнул их. Застал на месте
преступления, - прибавил первый.

Но в витрине лежала какая-то золотая штука вроде ошейника.

- Ожерелье, - тихо поправил Маккей. - Это называется ожерельем.

Оно так и лежало в витрине нетронутым - двадцать четыре карата,
массивное, блестящее.

- Как они могли проморгать такую штуку? - пробормотал первый
детектив. Он не мог взять этого в толк, хоть убей. Может быть, что-то их
спугнуло.

Но почему не сработала сигнализация? В тот самый миг, когда
разлетелась витрина, должны были зазвонить звонки и в здании, и на
центральном пульте.

Так много загадочных моментов.

За разгадками и предположениями полицейские обратились к Маккею. Но
старику нечего было им предложить - он лишь бессильно опустился на
деревянный стул, который ему пододвинули, и в испуганном молчании
оцепенело смотрел на кровь и разбитую витрину.

Появились медики в резиновых перчатках; они положили труп на носилки,
закрыли клеенкой и вынесли.

Второй детектив беспокойно огляделся. Казалось, их бесстрастно, но
очень пристально изучает дюжина пар каменных глаз.

- Знаете что? - наконец отважился он нарушить молчание. - У меня тут
прямо мороз по коже.

Когда Маккей вернулся домой, еще не было десяти. Но мысли профессора
лихорадочно бурлили, и меньше всего он сейчас думал о сне, переполняемый
невыразимым ужасом и тревогой. Причиной тому была не только страшная и
бессмысленная насильственная смерть Холлэндера. В глубине души профессор
чувствовал, что за ней стоит нечто большее. Он чуял это сердцем, костями,
всем нутром - как в тот последний раз, когда отвозил Мэгги в больницу.

Это не было обычное убийство.

Он пошел в кабинет и налил себе брэнди. Потом принялся рыться в
полках, отыскивая те книги, что могли бы дать ему те сведения, в которых
он сейчас нуждался. И со вздохом признал, что его библиотека - последнее
место, где можно было бы найти желаемое. Под конец десятиминутных поисков
Маккей посмотрел вниз, на скопившуюся на письменном столе небольшую стопку
книг и периодических изданий. Экземпляры "Античности", "Ирландский
фольклор" О'Силлебина, "Языческая кельтская Британия" Росса, "Системы в