Рэй Бредбери

Марсианские хроники

МОЕЙ ЖЕНЕ МАРГАРЕТ

С ИСКРЕННЕЙ ЛЮБОВЬЮ

"Великое дело - способность удивляться, -

сказал философ. -

Космические полеты снова сделали всех нас детьми".

Январь 1999

¶РАКЕТНОЕ ЛЕТО§

Только что была огайская зима: двери заперты, окна закрыты, стекла
незрячие от изморози, все крыши оторочены сосульками, дети мчатся с горок на
лыжах, женщины в шубах черными медведицами бредут по гололедным улицам.

И вдруг могучая волна тепла прокатилась по городку, вал горячего
воздуха захлестнул его, будто нечаянно оставили открытой дверь пекарни. Зной
омывал дома, кусты, детей. Сосульки срывались с крыш, разбивались и таяли.
Двери распахнулись. Окна раскрылись. Дети скинули свитера. Мамаши сбросили
медвежье обличье. Снег испарился, и на газонах показалась прошлогодняя
жухлая трава.

Ракетное лето. Из уст в уста с ветром из дома в открытый дом - два
слова: Ракетное лето. Жаркий, как дыхание пустыни, воздух переиначивал
морозные узоры на окнах, слизывал хрупкие кружева. Лыжи и санки вдруг стали
не нужны. Снег, падавший на городок с холодного неба, превращался в горячий
дождь, не долетев до земли.

Ракетное лето. Высунувшись с веранд под дробную капель, люди смотрели
вверх на алеющее небо.

Ракета стояла на космодроме, испуская розовые клубы огня и печного
жара. В стуже зимнего утра ракета творила лето каждым выдохом своих мощных
дюз. Ракета делала погоду, и на короткий миг во всей округе воцарилось
лето...

Февраль 1999

¶ИЛЛА§

Они жили на планете Марс, в доме с хрустальными колоннами, на берегу
высохшего моря, и по утрам можно было видеть, как миссис К ест золотые
плоды, растущие из хрустальных стен, или наводит чистоту, рассыпая
пригоршнями магнитную пыль, которую горячий ветер уносил вместе с сором. Под
вечер, когда древнее море было недвижно и знойно, и винные деревья во дворе
стояли в оцепенении, и старинный марсианский городок вдали весь уходил в
себя и никто не выходил на улицу, мистера К можно было видеть в его комнате,
где он читал металлическую книгу, перебирая пальцами выпуклые иероглифы,
точно струны арфы. И книга пела под его рукой, певучий голос древности
повествовал о той поре, когда море алым туманом застилало берега и древние
шли на битву, вооруженные роями металлических шершней и электрических
пауков.

Мистер и миссис К двадцать лет прожили на берегу мертвого моря, и их
отцы и деды тоже жили в этом доме, который поворачивался, подобно цветку,
вслед за солнцем, вот уже десять веков.

Мистер и миссис К были еще совсем не старые. У них была чистая, смуглая
кожа настоящих марсиан, глаза желтые, как золотые монеты, тихие мелодичные
голоса. Прежде они любили писать картины химическим пламенем, любили плавать
в каналах в то время года, когда винные деревья наполняли их зеленой влагой,
а потом до рассвета разговаривать под голубыми светящимися портретами в
комнате для бесед.

Теперь они уже не были счастливы.

В то утро миссис К, словно вылепленная из желтого воска, стояла между
колоннами, прислушиваясь к зною бесплодных песков, устремленная куда-то
вдаль.

Что-то должно было произойти.

Она ждала.

Она смотрела на голубое марсианское небо так, словно оно могло вот-вот
поднатужиться, сжаться и исторгнуть на песок сверкающее чудо.

Но все оставалось по-прежнему.

Истомившись ожиданием, она стала бродить между туманными колоннами. Из
желобков в капителях заструился тихий дождь, охлаждая раскаленный воздух,
гладя ее кожу. В жаркие дни это было все равно что войти в ручей. Прохладные
струи посеребрили полы. Слышно было, как муж без устали играет на своей
книге; древние напевы не приедались его пальцам.

Она подумала без волнения: он бы мог когда-нибудь подарить и ей, как
бывало прежде, столько же времени, обнимая ее, прикасаясь к ней, словно к
маленькой арфе, как он прикасается к своим невозможным книгам.

Увы. Она покачала головой, отрешенно пожала плечами, чуть-чуть. Веки
мягко прикрыли золотистые глаза. Брак даже молодых людей делает старыми,
давно знакомыми...

Она опустилась в кресло, которое тотчас само приняло форму ее фигуры.
Она крепко, нервно зажмурилась.

И сон явился.

Смуглые пальцы вздрогнули, метнулись вверх, ловя воздух. Мгновение
спустя она испуганно выпрямилась в кресле, прерывисто дыша.

Она быстро обвела комнату взглядом, точно надеясь кого-то увидеть.
Разочарование: между колоннами было пусто.

В треугольной двери показался ее супруг.

- Ты звала меня? - раздраженно спросил он.

- Нет! - почти крикнула она.

- Мне почудилось, ты кричала.

- В самом деле? Я задремала и видела сон!

- Днем? Это с тобой не часто бывает.

Глаза ее говорили о том, что она ошеломлена сновидением.

- Странно, очень-очень странно, - пробормотала она. - Этот сон...

- Ну? - Ему явно не терпелось вернуться к книге.

- Мне снился мужчина.

- Мужчина?

- Высокий мужчина, шесть футов один дюйм.

- Что за нелепость: это же великан, урод.

- Почему-то, - она медленно подбирала слова, - он не казался уродом.
Несмотря на высокий рост. И у него - ах, я знаю, тебе это покажется вздором,
- у него были голубые глаза!

- Голубые глаза! - воскликнул мистер К. - О боги!

Что тебе приснится в следующий раз? Ты еще скажешь - черные волосы?

- Как ты угадал?! - воскликнула она.

- Просто назвал наименее правдоподобный цвет, - сухо ответил он.

- Да, черные волосы! - крикнула она. - И очень белая кожа; Совершенно
необычайный мужчина! На нем была странная одежда, и он спустился с неба и
ласково говорил со мной.

Она улыбалась.

- С неба - какая чушь!

- Он прилетел в металлической машине, которая сверкала на солнце, -
вспоминала миссис К. Она закрыла глаза, чтобы воссоздать видение. - Мне
снилось небо, и что-то блеснуло, будто подброшенная в воздух монета, потом
стало больше, больше и плавно опустилось на землю, - это был длинный
серебристый корабль, круглый, чужой корабль. Потом сбоку отворилась дверь и
вышел этот высокий мужчина.

- Работала бы побольше, тебе не снились бы такие дурацкие сны.

- А мне он понравился, - ответила она, откидываясь в кресле. - Никогда
не подозревала, что у меня такое воображение. Черные волосы, голубые глаза,
белая кожа! Какой странный мужчина - и, однако, очень красивый.

- Самовнушение.

- Ты недобрый. Я вовсе не придумала его намеренно, он сам явился мне,
когда я задремала. Даже не похоже на сон. Так неожиданно, необычно... Он
посмотрел на меня и сказал: "Я прилетел на этом корабле с третьей планеты.
Меня зовут Натаниел Йорк..."

- Нелепое имя, - возразил супруг. - Таких вообще не бывает.

- Конечно, нелепое, ведь это был сон, - покорно согласилась она. - Еще
он сказал: "Это первый полет через космос. Нас всего двое в корабле - я и
мой друг Берт".

- Еще одно нелепое имя.

- Он сказал: "Мы из города на Земле, так называется наша планета", -
продолжала миссис К. - Это его слова. Так и сказал - Земля. И говорил он не
на нашем языке. Но я каким-то образом понимала его. В уме. Телепатия,
очевидно.

Мистер К отвернулся. Ее голос остановил его.

- Илл! - тихо позвала она. - Ты никогда не задумывался... ну... есть ли
люди на третьей планете?

- На третьей планете жизнь невозможна, - терпеливо разъяснил супруг. -
Наши ученые установили, что в тамошней атмосфере слишком много кислорода.

- А как было бы чудесно, если бы там жили люди! И умели путешествовать
через космос на каких-нибудь особенных кораблях.

- Вот что, Илла, ты отлично знаешь, я ненавижу эту сентиментальную
болтовню. Займемся лучше делом.

Близился вечер, когда она, ступая между колоннами, источающими дождь,
запела. Один и тот же мотив, снова и снова.

- Что это за песня? - рявкнул в конце концов супруг, проходя к
огненному столу.

- Не знаю.