Рэй БРЭДБЕРИ

НАКАЗАНИЕ БЕЗ ПРЕСТУПЛЕНИЯ

- Вы хотите убить свою жену? - спросил темноволосый человек, сидевший
за письменным столом.

- Да. То есть нет... Не совсем так. Я хотел бы...

- Фамилия, имя?

- Ее или мои?

- Ваши.

- Джордж Хилл.

- Адрес?

- Одиннадцать, Саут Сент-Джеймс, Гленвью.

Человек бесстрастно записывал.

- Имя вашей жены?

- Кэтрин.

- Возраст?

- Тридцать один.

Вопросы сыпались один за другим. Цвет волос, глаз, кожи, любимые
духи, какая она на ощупь, размер одежды...

- У вас есть ее стереофотоснимок? А пленка с записью голоса? А, я
вижу, вы принесли. Хорошо. Теперь...

Прошел целый час. Джорджа Хилла уже давно прошиб пот.

- Все, - темноволосый человек встал и строго посмотрел на Джорджа. -
Вы не передумали?

- Нет.

- Вы знаете, что это противозаконно?

- Да.

- И что мы не несем никакой ответственности за возможные последствия?

- Ради бога, кончайте скорей! - крикнул Джордж. - Вон уже сколько вы
меня держите. Делайте скорее.

Человек еле заметно улыбнулся.

- На изготовление куклы - копии вашей жены потребуется три часа. А вы
пока вздремните - это вас немного успокоит. Третья зеркальная комната
слева по коридору свободна.

Джордж медленно, как оглушенный, пробрел в зеркальную комнату. Он лег
на синюю бархатную кушетку, и давление его тела заставило вращаться
зеркала на потолке. Нежный голос запел: "Спи... спи... спи..."

- Кэтрин, я не хотел идти сюда. Это ты, ты заставила меня... Господи,
я не хочу тут оставаться. Хочу домой... не хочу убивать тебя... - сонно
бормотал Джордж.

Зеркала бесшумно вращались и сверкали.

Он уснул.

Он видел во сне, что ему снова сорок один год, он и Кэти бегают по
зеленому склону холма, они прилетели на пикник, и их вертолет стоит
неподалеку. Ветер развевает золотые волосы Кэти, она смеется. Они с Кэти
целуются и держат друг друга за руки и ничего не едят. Они читают стихи;
только и делают, что читают стихи.

Потом другие картины. Полет, быстрая смена красок. Они летят над
Грецией, Италией, Швейцарией - той ясной, долгой осенью 1997 года! Летят и
летят без остановок!

И вдруг - кошмар, Кэти и Леонард Фелпс, Джордж вскрикнул во сне. Как
это случилось? Откуда вдруг взялся Фелпс? Почему он вторгся в их мир?
Почему жизнь не может быть простой и доброй? Неужели все это из-за разницы
в возрасте? Джорджу под пятьдесят, а Кэти молода, так молода! Почему,
почему?..

Эта сцена навсегда осталась в его памяти. Леонард Фелпс и Кэти в
парке, за городом. Джордж появился из-за поворота дорожки как раз в тот
момент, когда они целовались.

Ярость. Драка. Попытка убить Фелпса.

А потом еще дни, и еще кошмары..

Джордж проснулся в слезах.

- Мистер Хилл, для вас все приготовлено.

Неуклюже он поднялся с кушетки. Увидел себя в высоких и неподвижных
теперь зеркалах. Да, выглядит он на все пятьдесят. Это была ужасная
ошибка. Люди более привлекательные, чем он, брали себе в жены молодых
женщин и потом убеждались, что они неизбежно ускользают из их объятий,
растворяются, словно кристаллики сахара в воде. Он злобно разглядывал
себя. Чуть-чуть толстоват живот. Чуть-чуть толстоват подбородок. Многовато
соли с перцем в волосах и мало в теле...

Темноволосый человек ввел его в другую комнату.

У Джорджа перехватило дыхание.

- Но это же комната Кэти!

- Фирма старается максимально удовлетворять запросы клиентов.

- Ее комната! До мельчайших деталей!

Джордж Хилл подписал чек на десять тысяч долларов. Человек взял чек и
ушел.

В комнате было тихо и тепло.

Джордж сел и потрогал пистолет в кармане. Да, куча денег... Но
богатые люди могут позволить себе роскошь "очищающего убийства". Насилие
без насилия. Смерть без смерти. Ему стало легче. Внезапно он успокоился.
Он смотрел на дверь. Наконец-то приближается момент, которого он ждал
целых полгода. Сейчас все будет кончено. Через мгновение в комнату войдет
прекрасный робот, марионетка, управляемая невидимыми нитями, и...

- Здравствуй, Джордж.

- Кэти!

Он стремительно повернулся.

- Кэти! - вырвалось у него.

Она стояла в дверях за его спиной. На ней было мягкое как пух зеленое
платье, на ногах - золотые плетеные сандалии. Волосы светлыми волнами
облегали шею, глаза сияли ясной голубизной.

От потрясения он долго не мог выговорить ни слова. Наконец сказал:

- Ты прекрасна.

- Разве я когда-нибудь была иной?

- Дай мне поглядеть на тебя, - сказал он медленно чужим голосом.

Он простер к ней руки, неуверенно, как лунатик. Сердце его глухо
колотилось. Он двигался тяжело, будто придавленный огромной толщей воды.
Он все ходил, ходил вокруг нее, бережно прикасаясь к ее телу.

- Ты что, не нагляделся на меня за все эти годы?

- И никогда не нагляжусь... - сказал он, и глаза его налились
слезами.

- О чем ты хотел говорить со мной?

- Подожди, пожалуйста, немного подожди.

Он сел, внезапно ослабев, на кушетку, прижал дрожащие руки к груди.
Зажмурился.

- Это просто непостижимо. Это тоже кошмар. Как они сумели сделать
тебя?

- Нам запрещено говорить об этом. Нарушается иллюзия.

- Какое-то колдовство.

- Нет, наука.

Руки у нее были теплые. Ногти - совершенны, как морские раковины. И
нигде ни малейшего изъяна, ни единого шва. Он глядел на нее, и ему
вспоминались слова, которые они так часто читали вместе в те счастливые
дни: "О, ты прекрасна, возлюбленная моя, ты прекрасна! Глаза твои
голубиные под кудрями твоими... Как лента алая губы твои, и уста твои
любезны... Два соска твои как двойники молодой серны, пасущиеся между
лилиями... Вся ты прекрасна, возлюбленная моя, и пятна нет на тебе".
<Здесь и дальше цитаты из "Песни песней">

- Джордж!

- Что? - Глаза у него были ледяные.

Ему захотелось поцеловать ее.

"...Мед и молоко под языком твоим, и благоухание одежды твоей подобно
благоуханию Ливана".

- Джордж!

Оглушительный шум в ушах. Комната перед глазами пошла ходуном.

- Да, да, сейчас, одну минуту... - Он затряс головой, чтобы
вытряхнуть из нее шум.

"О, как прекрасны ноги твои в сандалиях, дочь княжеская! Округление
бедер твоих как ожерелье, дело рук искусного художника..."

- Как им это удалось? - вскричал он.

Так быстро! За девять часов, пока он спал. Как это они - расплавили
золото, укрепили тончайшие часовые пружинки, алмазы, блестки, конфетти,
драгоценные рубины, жидкое серебро, медные проволочки? А ее волосы? Их
спряли металлические насекомые? Нет, наверно, золотисто-желтое пламя
залили в форму и дали ему затвердеть...

- Если ты будешь говорить об этом, я сейчас же уйду, - сказала она.

- Нет-нет, не уходи!

- Тогда ближе к делу, - холодно сказала она. - Ты хотел говорить со
мной о Леонарде.

- Подожди, об этом немного позже.

- Нет, сейчас, - настаивала она.

В нем уже не было гнева. Все как будто смыло волной, когда он увидел
ее. Он чувствовал себя гадким мальчишкой.

- Зачем ты пришел ко мне? - спросила она без улыбки.