Рэй БРЭДБЕРИ

СПУСТИСЬ В МОЙ ПОДВАЛ

Гая Фортнума разбудила субботняя суета. Он лежал с закрытыми глазами,
наслаждаясь каждым ее звуком. Внизу жарится бекон: Цинтия будит его
превосходным завтраком, а не криком. По другую сторону коридора Том
принимает душ. А в дальнем мире шмелей и стрекоз чей это голос проклинает
уже погоду, время и гипертонию? Миссис Гудбоди? Да. Опора христианства,
метр восемьдесят без обуви, отличная садовница, вегетарианка и местный
философ. Он встал, поднял жалюзи и высунулся, чтобы послушать ее крики.

- Получайте! Попробуйте-на этого! Это пойдет вам на пользу!

- Приятной субботы, миссис Гудбоди!

Старушка замерла в облаке инсектицида, бьющего из огромного
распылителя.

- Чепуха! - крикнула она. - Какая может быть приятность со всем этим
дьявольским сбродом!

- А что на этот раз?

- Я не хочу, чтобы все воробьи начали чирикать об этом, но, - она
подозрительно осмотрелась, - что бы вы сказали на то, что я - первая линия
обороны против летающих тарелок?

- Превосходно, - ответил Фортнум. - Скоро у нас будет ракетная связь
между мирами.

- Уже есть! - Нацелившись на живую изгородь, она пыхнула еще одним
облаком. - Ага! Вот вы где!

Он убрал голову из окна, уже не в таком хорошем настроении, в каком
проснулся.

Бедняжка эта миссис Гудбоди. Всегда была воплощением здравого
рассудка, а теперь - склероз.

Зазвенел звонок у двери. Он схватил халат и был уже на середине
лестницы, когда услышал голос:

- Заказная бандероль для мистера Фортнума.

Он увидел, как Цинтия возвращается от входной двери с небольшим
свертком. Он протянул руку, но она, покачала головой: - Это твоему сыну.

Том оказался внизу так быстро, как будто бежал на ста ногах.

- Чудесно! Наверняка с Фермы Больших Болот!

- Хотел бы я так радоваться обычной посылке, - заметил Фортнум.

- Обычной?! - Том торопливо срывал шнурок и бумагу. - Ты не читал
последних страниц "Попьюлар Меканикс". Ну, наконец-то!

Все заглянули в небольшую открытую коробочку.

- Что "наконец"? - сказал Фортнум. - Что там?

- Грибы Джумбо-Гигант-Разводи-Сам! Гарантированный доход!

- Ясно, - сказал Фортнум. - Как это я не догадался сразу.

Цинтия взглянула искоса.

- Такие маленькие...

- "Фантастический прирост грибной массы всего за двадцать четыре
часа, - Том цитировал по памяти. - Можно разводить в собственном
подвале...".

Старшие Фортнумы переглянулись.

- Ну что же, - признала Цинтия, - пожалуй, это лучше, чем ужи и жабы.

- Конечно! - Том убежал.

- Послушай, Том, - мягко сказал Фортнум. Том остановился в дверях
подвала. - В следующий раз вполне хватит обычной посылки.

- Да ладно уж, - сказал Том. - Они чего-то там напутали. Думали, что
я какая-то богатая фирма. Авиапочта, заказная - кому это по карману?

Двери подвала захлопнулись.

Фортнум, ничего толком не понимая, посмотрел на упаковку, потом
бросил ее в корзину. По дороге на кухню он заглянул в подвал. Том уже
возился в дальнем углу, разгребая землю граблями. Фортнум почувствовал
присутствие жены, она едва дыша, тихонько заглядывала в холодный мрак.

- Надеюсь, это съедобные грибы. Не... поганки?

Фортнум рассмеялся.

- Хорошего урожая, хозяин!

Том поднял глаза и помахал рукой. Фортнум закрыл дверь, взял жену под
руку и в отличном настроении повел ее на кухню.

Около полудня Фортнум ехал в машине к ближайшему супермаркету, когда
заметил Роджера Уиллиса, своего приятеля по клубу, учителя биологии в
городском лицее. Тот нетерпеливо махал ему рукой с тротуара. Фортнум
подъехал к тротуару и открыл дверцу.

- Привет, Роджер. Подбросить?

Уиллис торопливо прыгнул в машину и захлопнул дверцу.

- Здорово, что я тебя встретил. Ты можешь минут пять поиграть в
психиатра?

Фортнум с минуту внимательно смотрел на приятеля, потом сказал:

- Хорошо. Давай.

Уиллис устроился поудобнее и начал разглядывать свои ногти.

- Проедем еще немного... Все. Хватит. Слушай: что-то не в порядке с
нашим миром.

Фортнум беззаботно рассмеялся.

- По-твоему, это в первый раз?

- Нет, нет, я имею в виду, что происходит... что-то странное... что
неуловимое.

- Миссис Гудбоди... - сказал Фортнум сам себе и примолк.

- Миссис Гудбоди?

- Сегодня утром она толковала мне насчет летающих тарелок.

- Нет, - Уиллис нервно пососал сустав пальца. - Нет, нет, это не
тарелки. По крайней мере, мне так кажется. Скажи, что такое интуиция?

- Осознание того, что долгое время лежало в подсознании. Только не
принимай всерьез доморощенного психолога. - Он снова засмеялся.

- Хорошо, хорошо! - Уиллис оживился. - Именно так! Например, что-то
собирается долгое время, правда? Ты сплевываешь, не задумываясь, как у
тебя собирается слюна. У тебя, скажем, грязные руки, но ты не знаешь, как
они запачкались. Ежедневно на тебя садится пыль, но ты этого не
чувствуешь. И только когда пыли соберется много, ты ее замечаешь. Так я
понимаю интуицию. Итак, что же за пыль осела мне на мозг? Несколько
метеоров на ночном небе? Странная погода перед рассветом? Не знаю.
Какие-то странные цвета, запахи, звуки, что раздаются по дому в три часа
ночи? Гусиная кожа на руках? Не знаю, но чувствую, что пыль накопилась.
Как-то вдруг.

- Да, - обеспокоенно сказал Фортнум. - Ну и что?

Уиллис посмотрел на свои руки, лежащие на коленях.

- Я боюсь. Временами страх проходит. Потом боюсь снова, в самый
разгар дня. Я был у врача, и мне сказали, что я здоров, как бык. Никаких
семейных неурядиц. Джо - отличный парень, хороший сын. Дороти? Она
необыкновенная женщина. С ней я не боюсь состариться и умереть.

- Счастливчик.

- Но сейчас речь не об этом. Я панически боюсь за себя, за свою
семью, а в эту минуту - и за тебя.

- За меня? - повторил Фортнум. Они как раз остановились на пустой
площадке перед супермаркетом. Воцарилась глухая тишина. Фортнум повернулся
и посмотрел на друга.

- Я боюсь за всех, - сказал Уиллис. - За твоих друзей, моих, их
друзей и так далее. Идиотизм, а? - Уиллис открыл дверь, вылез и уставился
на Фортнума. Фортнум почувствовал, что должен что-то сказать.

- Ну, ладно, и что же нам делать?

Уиллис глянул на ослепительно яркое солнце, пылавшее на огромном
небе.

- Держи глаза и уши открытыми, - медленно сказал он. - В течение
нескольких дней присматривайся ко всему вокруг.

- Ко всему?

- Мы часто не пользуемся даже половиной того, что дал нам Бог. Мы
должны слышать больше, иметь более чувствительные осязание, обоняние и
вкус. Может, есть что-то необычное в том, как ветер гонит листья по этой
площадке. Может, в блеске солнца на телефонных проводах или в песне цикад
среди вязов. Если бы мы только могли посмотреть и послушать несколько
дней, несколько ночей и сравнить потом наши наблюдения. А потом можешь
велеть мне заткнуться, и я заткнусь.

- Это звучит разумно, - ответил Фортнум, легким тоном скрывая свое
беспокойство. - Я понаблюдаю. Но как я узнаю, что это именно то, о чем ты
говоришь, даже если что-нибудь увижу?

Уиллис внимательно смотрел на него.

- Ты узнаешь. Узнаешь наверняка. Иначе нам конец, всем нам, -
закончил он спокойно. Фортнум захлопнул дверцу, не зная, что ответить. Он
почувствовал, как щеки его заливает румянец. Уиллис тоже заметил это.

- Гай, ты считаешь, что я... что я спятил?

- Вздор, - сказал Фортнум слишком быстро. - Ты только взволнован, и
это все. Тебе нужно взять пару недель отпуска.

Уиллис кивнул головой.

- Встретимся в понедельник вечером?

- Когда хочешь. Заходи.

- Надеюсь, что зайду, Гай. На самом деле надеюсь. - И он ушел. Глядя,
как он уходит, Гай почувствовал, что ему не хочется шевелиться. Он
заметил, что необыкновенно медленно втягивает воздух, наслаждаясь тишиной.
Он облизал губы, чувствуя их соленость, и взглянул на свою руку, высунутую
в окно машины, на позолоченные солнцем волоски на ней. По пустой площади
гулял ветер. Фортнум высунулся в окно, чтобы посмотреть на солнце, и оно