Фредерик БРАУН

АРЕНА

Карсон открыл глаза и увидел над собой тускло мерцающую голубизну.

Было жарко. Он лежал на песке. Ему в спину впивался торчавший из
песка острый камень. Карсон повернулся на бок, потом сел, упираясь руками
в песок.

"Я сошел с ума, - подумал он. - Или умер. Или еще что-нибудь..."

Песок был голубым. Ярко-голубым. А голубого песка нет ни на Земле, ни
на одной из планет.

Голубой песок.

Голубой песок под голубым куполом - ни небом, ни потолком, а какой-то
замкнутой поверхностью. Карсон почему-то знал, что она замкнута и конечна,
хотя и не мог этого видеть.

Он набрал горсть песка, который заструился между его пальцами.
Струйки защекотали его голую ногу.

Голую? Он был абсолютно обнажен, и его тело уже покрылось обильным
потом от расслабляющего жара и тоже стало голубым там, где к нему прилип
песок.

Но в остальных местах оно было белым. "Значит, этот песок на самом
деле голубой, - подумал он. - Если бы он только казался голубым в голубом
свете, то и я был бы голубой. Но я белый - значит, песок голубой. Голубой
песок. Голубого песка не бывает. И такого места не бывает, как это".

Пот стекал ему в глаза. Было жарко, как в аду. Только ад должен быть
докрасна раскаленным, а не голубым.

Но если это не ад, то что это? Из всех планет такой горячий только
Меркурий, но это не Меркурий. И потом, Меркурий остался примерно в четырех
миллиардах миль позади от...

И тут он вспомнил, где он был только что. В маленьком одноместном
космолете, несшем патрульную службу за орбитой Плутона, в миллионе миль от
фланга земной армады, построившейся в боевой порядок, чтобы встретить
Пришельцев.

Он вспомнил тот внезапный, резкий, тревожный звонок, когда следящие
системы зарегистрировали приближение врага...

Никто не знал, кто такие Пришельцы, как они выглядят, из какой
далекой галактики они пришли, - знали только, что она где-то в направлении
Плеяд.

Первые разрозненные налеты на дальние колонии и опорные пункты Земли.
Отдельные стычки между земными патрулями и небольшими группами космических
кораблей Пришельцев; стычки, в которых земляне иногда побеждали, иногда
терпели поражение, но до сих пор ни разу не смогли захватить космолет
противника. Не осталось в живых и ни одного жителя подвергавшихся налетам
колоний - рассказать хоть что-нибудь о Пришельцах было некому.

Сначала угроза казалась не очень серьезной - налеты были
немногочисленными и приносили не так уж много ущерба. Их космолеты как
будто слегка уступали земным в вооружении, хотя чуть-чуть превосходили их
в скорости и маневренности. Как раз настолько, что Пришельцы, если только
они не были окружены, могли выбирать - вступить им в бой или скрыться.

И все-таки Земля готовилась к решительному сражению. Был построен
небывало могучий космический флот. Ждать пришлось долго. Но теперь
генеральное сражение приближалось.

Разведчики обнаружили огромный флот Пришельцев в двадцати миллиардах
миль от Земли. Эти разведчики так и не вернулись, но их сообщения были
получены. И вот земная армада, все десять тысяч космолетов и полмиллиона
космонавтов, расположилась в ожидании за орбитой Плутона, готовая
сражаться насмерть.

Битва предстояла на равных - об этом можно было судить по рапортам
передовых патрулей; которые пожертвовали жизнью, но перед тем, как
погибнуть, передали данные о численности и силе флота противника.

При равенстве сил судьбу Солнечной системы могла решить ничтожнейшая
случайность. И решение было бы окончательным - в случае поражения Земля и
все ее колонии оказались бы в полной власти Пришельцев...

О да, теперь Боб Карсон все вспомнил.

Правда, это не имело отношения к голубому песку и мерцающей голубизне
над головой. Но он помнил, как прозвучал этот резкий звонок тревоги, как
он бросился к панели управления, как в лихорадочной спешке пристегнулся к
креслу, как перед ним на экране росла светлая точка.

Как у него пересохло горло. Как он с ужасом понял - началось! Для
него, по крайней мере: основные силы сражающихся были еще вне пределов
досягаемости друг для друга.

Меньше чем через три секунды он или останется победителем, или
превратится в горстку пепла. Три секунды - столько длится бой в космосе.
За это время можно не спеша сосчитать до трех, а после этого ты или
победишь, или будешь мертв. Одного попадания вполне достаточно для
маленького, одноместного, легко вооруженного и слабо бронированного
патрульного космолета.

Машинально шепча пересохшими губами "Раз!", он лихорадочно крутил
ручки на пульте, чтобы растущая точка оставалась в перекрестье линий на
экране. Правая нога его замерла над педалью спуска. Единственный
смертоносный залп - или он попадет, или нет. Для второго выстрела времени
уже не останется.

"Два". Он снова не слышал, как у него это вырвалось. Точка на экране
перестала быть точкой. Расположенный в нескольких тысячах миль вражеский
космолет был виден так, как будто до него несколько сотен метров. Это был
легкий, быстрый патрульный космолет почти такого же размера, как и у Боба.

Вражеский патрульный космолет.

"Тр..." Его нога коснулась педали...

И вдруг Пришелец скользнул по экрану в сторону и вышел из
перекрестья. Карсон схватился за ручки, чтобы пуститься в погоню. Какую-то
долю секунды противника не было видно, потом корабль Карсона развернулся,
и тот снова появился на экране - Карсон увидел, как он круто снижается к
Земле.

К Земле?!

Какая-то оптическая иллюзия, не иначе. Этой планеты, теперь
занимавшей весь экран, не могло быть здесь. Просто не могло. Вокруг не
было ни одной планеты ближе, чем Нептун, а он был в трех миллиардах миль.
Плутон находился по другую сторону Солнца, которое виднелось отсюда
крохотной точкой.

А как же системы слежения? Они не обнаруживали никакого предмета
размером хотя бы с астероид. Сигналы молчали и сейчас.

Этого не могло быть - того, к чему он приближался и что было уже в
нескольких сотнях миль под ним.

Внезапная угроза катастрофы заставила его забыть даже о противнике.
Он включил передние тормозные ракеты и, повиснув на ремнях, изо всех сил
навалился на штурвал аварийного разворота, зная, что только полная
мощность двигателей спасет его от катастрофы и что от таких перегрузок он
сейчас потеряет сознание.

А теперь он сидел на горячем голубом песке, совершенно голый, но
целый и невредимый. Вокруг не было никаких следов его космолета, да и
самого космоса. Эта поверхность над головой никак не могла быть небом.

Он, шатаясь, встал на ноги. Сила тяжести была немного больше земной.
Не намного.

Кругом простирался ровный песок. Кое-где группами росли какие-то
тощие кустики. Они тоже были голубые, но разных оттенков - одни светлее,
чем туесок, другие темнее.

Из-под ближайшего куста выбежало маленькое животное, похожее на
ящерицу, только у него было не четыре ноги, а гораздо больше. Оно тоже
было голубым - светло-голубым. Увидев Карсона, оно снова спряталось под
куст.

Боб снова посмотрел вверх, пытаясь сообразить, что же там такое. Это
не было похоже на крышу, однако имело форму купола. Оно мерцало, и
смотреть на него было трудно. Но оно определенно со всех сторон доходило
до самой земли - до голубого песка.

Боб стоял недалеко от центра купола. До ближайшей стены - если это
стена - было метров сто. Над плоской поверхностью песка как будто было
опрокинуто какое-то голубое полушарие метров 250 в окружности.

И все было голубое, кроме одного предмета. У дальней стороны круглой
стены лежало что-то багровое. Это был почти правильный шар диаметром около
метра. Он был слишком далеко, чтобы его можно было ясно разглядеть в этом
голубом мерцании. И все-таки Картон почему-то содрогнулся.

Он вытер пот со лба тыльной частью руки.

Что это, кошмар? Эта жара, этот песок, это смутное ощущение ужаса при
одном взгляде на багровый шар?

Сон? Не может быть: во время космического боя не засыпают.

Смерть? Невозможно: если бессмертие и существует, то в нем не может
быть этого бессмысленного голубого песка, голубого жара и багрового ужаса.

И тогда он услышал голос.

Он услышал его не ушами - голос зазвучал внутри его головы. Он шел
ниоткуда и отовсюду.

"Путешествуя в пространстве и времени, - звенело у него в мозгу, - я
обнаружил две цивилизации, готовые начать войну, которая истребила бы одну
из них и настолько ослабила бы другую, что она неизбежно регрессировала бы
и уже никогда не выполнила бы своего предназначения, а распалась бы и