Чтение 14–й страницы книги ~Почтальон~

Это двухэтажное здание принадлежало в свое время преуспевающему
врачу. Гордон восхищенно уставился на огромную кровать с балдахином.
Подобно остальным помещениям, спальню обобрали дочиста, оставив гнить
только мебель. Однако, забравшись под кровать и исследуя ковер, Гордон
пришел к выводу, что его предшественники кое-что проморгали.

Богатый ковер овальной формы лежал явно не на месте. Тяжеленная
кровать стояла на нем только правыми ножками, тогда как левые опирались
прямо на дощатый пол. Либо владелец проявил небрежность, либо...

Гордон отложил в сторону свои приобретения и ухватился за край ковра.
Ну и тяжесть! Он принялся потихоньку сворачивать его.

Удача! Пол рассекала узкая трещина. Одна из ножек кровати стояла
прямиком на медной дверной петле. Тайник!

Гордон подналег, но опора балдахина, сперва поддавшись, быстро встала
на место. Он возобновил усилия, наполнив дом грохотом.

Четвертый натиск дал плоды: опора раскололась надвое. Гордона едва не
проткнуло острым верхним концом, но он успел откатиться в сторону.
Балдахин обрушился на кровать, и все древнее сооружение приказало долго
жить. Накрытый с головой, Гордон разразился ругательствами, а потом
принялся чихать как одержимый, задохнувшись от пыли.

Наконец, немного придя в себя, он выбрался из-под завала и заковылял
прочь из спальни, по-прежнему оглушительно чихая. Ему пришлось даже
ухватиться за перила лестницы, ведущей на второй этаж, настолько
изматывающим оказался приступ чихания. В ушах звенело, и Гордону
показалось, что он слышит голоса.

"В следующий раз это будут уже не голоса, а церковный перезвон", - в
изнеможении подумал он.

Наконец, отчихавшись, он протер запорошенные пылью глаза и вернулся в
спальню. Крышка тайника красовалась теперь на виду, покрытая густым слоем
только что осевшей пыли. Гордону пришлось повозиться, пока он не нащупал
край крышки, после чего она откинулась с ржавым стоном.

Тут ему опять показалось, что снаружи дома раздаются голоса. Он замер
и обратился в слух. Снова ничего. Он нетерпеливо нагнулся и, разведя в
стороны густую паутину, устремил взгляд в тайник.

Внутри находился большой железный ящик. Гордон пошарил вокруг в
надежде наткнуться еще на что-нибудь: то, что мог хранить в довоенные
времена в потайном сейфе состоятельный врач - деньги и документы, -
представляло для него куда меньшую ценность, нежели консервы, которые
могли очутиться здесь в разгар военного безумия. Но нет, ящик -
единственное, что скрывал тайник. Отдуваясь, Гордон выволок его на свет.

Ящик оказался тяжелым. Вот бы в нем спрятали не золото и подобный ему
хлам! Петли и замок сильно заржавели, поэтому Гордону пришлось взламывать
замок ножом. Внезапно, в самый разгар этого занятия он замер.

На сей раз он не ошибся: до него действительно доносились голоса,
причем звучали они совсем рядом.

- Кажется, это в доме, - проговорил кто-то в заросшем саду, после
чего послышалось шарканье ног по сухим листьям и скрип деревянного
крыльца.

Гордон сунул нож в ножны и подобрал свое имущество. Оставив ящик
рядом с кроватью, он выскочил из спальни и бросился к лестнице.

Встреча с себе подобными назревала при не очень благоприятных
обстоятельствах. В Бойсе и других развалинах среди гор существовал даже
особый кодекс: охотники за добром с окрестных ранчо могли попытать счастья
в городе, и при всей необузданности как групп, так и отдельных смельчаков
они редко отнимали добычу друг у друга. Лишь одно могло свести их вместе -
слух о появлении неподалеку холниста. Во всех остальных случаях они не
наступали друг другу на пятки.

В иных местах взяли за правило соблюдать территориальный приоритет.
Неужели Гордон забрался на территорию, считающуюся собственностью
какого-то клана? Как бы там ни было, лучше ему уносить ноги, и как можно
незаметнее.

А впрочем... Он окинул любовным взором брошенный сейф. "Это мое, черт
побери!"

На первом этаже раздался тяжелый топот. Теперь уже слишком поздно
закрывать крышку тайника или прятать тяжелый ящик. Бранясь про себя,
Гордон на цыпочках устремился к узкой лесенке, ведущей наверх.

Верхний этаж представлял собой тесную мансарду. Гордон уже обшарил ее
и не обнаружил ничего достойного внимания. Однако сейчас ему нужно было
найти укрытие. Он прижимался к наклонным стенам, чтобы не скрипеть
половицами. Облюбовав под слуховым оконцем подобие сундука, он положил
туда свой мешок и колчан и быстро натянул тетиву лука.

Станут ли они обыскивать дом? Если станут, то сейф наверняка бросится
им в глаза. Отнесутся ли они к этому как к проявлению доброй воли
удачливого на первых порах соперника, оставят ли часть содержимого ему? Он
знал, что там, где еще сохранилось хотя бы примитивное понятие о чести,
именно так и поступают.

Держа под прицелом верх лестницы, Гордон, однако, понимал, что
находится в ловушке - под крышей деревянного домика. Не приходилось
сомневаться, что местные жители, даже если они вернулись в каменный век,
владеют искусством добывания огня.

Теперь он слышал шаги троих человек. Они раздавались уже на лестнице,
причем подозрительно торопливые, с перепрыгиванием через ступеньки. Когда
троица достигла второго этажа, до Гордона донесся крик:

- Эй, Карл, погляди-ка!

- Ты, видать, снова застал на докторской кровати ребятишек, играющих
в больницу? Вот черт!

Послышались удары и скрежет металла о металл.

- Че-е-ерт!

Гордон покачал головой. Словарь Карла не отличался разнообразием,
зато поражал интонациями.

Теперь в спальне явно рылись в содержимом ящика. Раздались звуки
разрываемой бумаги, сопровождаемые столь же тривиальными восклицаниями.
Наконец к первым двум голосам присоединился третий, звучавший достаточно
отчетливо:

- Молодец этот парень, раз нашел и подбросил нам такое чудо. Жаль,
что мы не можем его отблагодарить. Надо бы с ним познакомиться, чтобы не
открывать по нему стрельбу при следующей встрече.

Если это была наживка, Гордон не торопился ее заглатывать. Он
предпочитал ждать.

- Во всяком случае, он заслуживает, чтобы его предупредили. - Голос
первого из троицы, появившегося в доме, звучал нарочито громко. - У нас в
Окридже стреляют без предупреждения. Лучше ему уносить ноги, пока в нем не
проделали дыру побольше той, которой наградили недавно "мастера
выживания".

Гордон кивнул, давая себе слово, что так и поступит.

Наконец, прогремев вниз по лестнице и по крыльцу, шаги стихли.
Прильнув к чердачному окошку, расположенному над фасадом, Гордон наблюдал,
как все трое покидают дом и направляются к зарослям болиголова,
заполонившего всю округу. Кроме винтовок, они несли битком набитые
рюкзаки. Проводив их взглядом, он бросился к другому окошку, однако не
заметил ничего подозрительного. Опасаться подвоха как будто не
приходилось.

Гордон пребывал в уверенности, что гостей было трое. Он слышал шаги
троих людей и три голоса. Вряд ли они оставили четвертого в засаде. И все
же он соблюдал осторожность, покидая чердак. Сперва он улегся на пол перед
люком, ведущим на лестницу, положив рядом лук с колчаном и мешок, и
двинулся вперед ползком. Заглянув в люк, он вытащил револьвер и буквально
свалился вниз, имея в виду застигнуть врасплох того, кто мог, хотя бы
теоретически, устроить ему засаду. Гордон пребывал во всеоружии, готовый
всадить все шесть пуль в недруга, если бы таковой обнаружился.

Однако стрелять пока было не в кого: путь на второй этаж свободен.

Гордон потянулся за мешком, не спуская глаз с лестницы, и тот с шумом
упал к его ногам. Сидевший в засаде и тут не обнаружил себя. Подхватив
свое имущество, Гордон со всеми предосторожностями спустился еще ниже.

Сейф валялся рядом с кроватью. Он был пуст, если не считать драной
бумаги. В нем остались именно те безделицы, которые ожидал увидеть Гордон:
акции, коллекция марок, купчая на дом. Однако не только это...

Он впился взглядом в разодранную картонную коробку, с которой только
что сняли целлофан. На коробке красовалось изображение двух охотников,
сидящих в каноэ и радостно рассматривающих свою новую складную винтовку.
Это зрелище заставило Гордона застонать. Не приходилось сомневаться, что в
коробке помимо оружия находились и боеприпасы.

"Проклятое ворье", - с горечью подумал он.

Еще один ворох бумажек - и он взбесился окончательно. "Эмпирин с
кодеином", "Эритромицин", "Мегавитаминный комплекс", "Морфий"... В
этикетках и коробочках не было недостатка, но самих лекарств и след
простыл.

При должной хватке подобное богатство сделалось бы для Гордона
пропуском в любое поселение. Да что там говорить, с ним он мог бы
претендовать на испытательное членство в одной из зажиточных
скотоводческих общин Вайоминга!

Через секунду у него и вовсе потемнело в глазах: на полу лежала
пустая коробка с надписью: "Зубной порошок".

Мой зубной порошок!

Гордон сосчитал до десяти, но этого оказалось недостаточно. Он
попробовал дышать по науке, однако еще больше приходил в ярость. Свесив
голову, он стоял, не находя в себе сил смириться с очередной
несправедливостью, на которые так щедра жизнь.

"Все в порядке, - уговаривал он себя. - Я по крайней мере жив. Если
мне удастся добраться до своих вещей, то я, вероятно, останусь в живых и
дальше. На будущий год, если он наступит, я позабочусь, чтобы у меня не