отчетливой, по мере того как они шли по дороге.
страшилища. Об этом рассказывали путники, нередко заходившие в "Петушок".
Они говорили о лесных бесах и чудищах, которые хватают и тащат в чащу
всех, кто попадается им на лесных дорогах, о дьявольских лесных духах,
которые запутывают лесные тропинки, чтобы человек заблудился в лесу и
достался привидениям или диким зверям. Он попытался было заикнуться об
этом Петру, но тот назвал все эти рассказы бабушкиными сказками, и, как
делал всегда, лишь посмеялся над этим.
никогда еще не видел леса, но знал, насколько там могло быть опасно, и от
одного этого возникающее перед ним темное пространство постепенно теряло
свою привлекательность, особенно когда он увидел опустошенные зимой
безжизненные луговины.
был почти уверен в этом. Наверняка за зиму там были нанесены большие
сугробы и до сих пор стоял сильный холод. Тонкая одежда едва-едва спасала
их, лишь когда не было ветра и когда солнце грело их спины.
Петра, как только день еще начал клониться к вечеру, - и отдохнуть. Нам не
следует входить в лес, пока не наступит утро. А пока я могу собрать еще
немного зерна - нам не повредит, если оно будет у нас в карманах, когда мы
окажемся там. И еще я приготовлю постель.
почти полностью заросла, а внизу начинались луговины, граничащие с лесом.
Петр остановился и огляделся кругом, опираясь на меч, который он
использовал теперь как дорожный посох.
думаю, что это очень благоразумно.
надеялся набрать колосьев, которые составили бы их ужин, после которого
они могли рассчитывать на относительно безопасный ночлег.
заготовлял солому и сухую траву, используя для этого меч, его беспокоили
звуки, раздававшиеся вдалеке, и которые напоминали ему конский топот. Он с
опаской посматривал в ту сторону, поддаваясь тревоге.
все северо-западное пространство неба и растянувшиеся вдоль горизонта
холмы.
единственной защитой от непогоды. Они набрали ее достаточно, хотя она была
мокрая и наполовину гнилая, и теперь Петр сидел, укрывшись сашиным
кафтаном и стуча зубами от холода, привязывал стебли соломы к самым
толстым веткам кустарника, стараясь делать все так, как показал ему Саша.
Получалось нечто, похожее на достаточно прочную соломенную крышу, как уже
мог видеть Петр, когда они пригнули ветки к земле и те образовали как бы
деревянную решетку, устланную соломой. Конечно, в ней было еще множество
щелей, от которых можно было бы избавиться, если бы на ветках были листья.
Гром грохотал уже вовсю, а они все продолжали свою работу, увязывая охапку
за охапкой, ряд за рядом, а Саша рубил новые охапки и затаскивал их под
навес, устраивая постель из сухой травы и подкладывая в изголовье побольше
соломы.
присоединился к нему под наскоро изготовленную крышу. - Я хочу сказать,
мой дорогой, что не знаю ни одного знатного господина в Воджводе, которого
предпочел бы вместо тебя.
очередной удар грома обрушился где-то совсем рядом. Его руки побелели,
пока он вязал узлы из скрученной засохшей травы. Последовал еще один
оглушительный треск, молния осветила все вокруг с неестественной
четкостью, разрывая сгущающийся мрак. - Прости меня, Петр Ильич.
одежда, то ночью она все равно бы промокла.
каких-нибудь неприятностей, может быть, на мне лежит проклятье, и может
быть поэтому меня опасаются даже колдуны.
родители. Он спрашивал у них, могу ли я оказаться колдуном, но они
сказали, что нет. Они не нашли во мне ничего "колдовского", но лишь
заметили, что я родился в плохой день.
лишь обманщики. Ты рассказываешь колдуну о своих несчастьях и спрашиваешь
его, что делать, и он говорит тебе, а потом продает все эти сведения
другому посетителю, скорее всего, твоему сопернику.
могущественны, то почему они не могут разбогатеть?
соломы, затем сказал:
поэтому я верю в кошку, парень.
большим пальцем. - Полевик оставит нас без зерна, мы не должны говорить
так.
задобрить его. Ведь у нас и без того хватает несчастий.
очередные угрожающие раскаты грома.
мы совсем маленькие перед ней. Я думаю, тебе не удастся поднять ее повыше,
и я не думаю, что ты сможешь отогнать ее назад... Вот ведь в чем состоит
по-настоящему опасная мысль, не так ли? Вот что мы имеем: этой туче на нас
наплевать, мы уже и без того замерзли и ничего не ели со вчерашнего дня, а
ты на самом деле уверен, что можешь только пожелать, и она пройдет мимо
нас стороной. Так давай же, попробуй.
Попросим Отца Небесного.
старичка. - Петр обратил свой взгляд к небу, которое проглядывалось сквозь
раскачивающиеся на холодном ветру стебли сухой травы. - Слышишь меня? Ну
тогда сделай что-нибудь ужасное! Можешь даже попытаться убить меня! Может
быть, тебе повезет больше, чем старику Юришеву! Но только, прошу тебя,
пожалей мальчика, он очень добр к тебе!
боку была очень сильной, ветер становился ледяным, и руки его дрожали. Но,
тем не менее, он сказал:
им ничего не оставалось, как поглубже забраться в свое убежище, Петр начал
думать о том, что он может не дожить до завтрашнего утра, при таком холоде
да еще при просачивающейся сверху воде. Ему было очень тесно в небольшом
пространстве, где нельзя было уснуть в таком состоянии.
затекшие колени. Может быть, именно это присутствие уменьшало боль в боку,
поэтому, порываясь два или три раза разбудить мальчика, он так и не сделал
этого: места в их убежище явно не доставало и мальчику просто некуда было
бы подвинуться. Он надеялся, что от холода рана онемеет, если только он
сможет думать об этом достаточно долго и достаточно упорно.
небо.
мальчика. - Просыпайся, черт побери. - А когда, наконец, признаки сознания
появились на детском лице, добавил: - Видишь, мы все-таки живы. Старичок
оставил нас в покое.
Посняков Андрей
Маккэфри Энн
Прозоров Александр
Белов Вольф
Березин Федор
Мацумото Сэйте