молод. Он может позволить себе попасться на удочку какому-нибудь
благовидному мерзавцу из-за своих самых лучших побуждений. Точно так же,
как моя дочь. Вот почему я так терпелив по отношению к нему. Но зато ты,
не имеющий такого чуткого восприятия мира, в котором Бог отказал тебе, а
получивший взамен лишь неисправимый эгоистичный нрав, который не позволяет
тебе видеть что-либо в собственном окружении, не укладывающееся в рамки
твоего понимания, ты, без всяких сомнений, постараешься использовать этого
мальчика для своих бессмысленных целей. Для каких? Чтобы попасть в Киев?
Каждое очередное место не будет для тебя лучше, чем предыдущее, где ты
потерпел неудачу, потому что неудачи твои, сударь, находятся в самом тебе.
И ты будешь вынужден безуспешно переезжать с места на место, таская за
собой этот багаж. Но в каком бы месте ты ни оказался, ты везде найдешь
лишь самого себя. И что еще более важно: ведь ты хочешь выглядеть мужчиной
в глазах этого ребенка, и полагаю, что ты все-таки задумаешься над всей
ответственностью, к которой обязывает такое положение.
возразил ему Петр. - Ты и колдун, и учитель, и вообще ученый человек. Но
вот только что же все-таки ты изучаешь? Ведь все свое время ты проводишь
сидя в полном одиночестве в этом лесу, смешивая это отвратительное зелье и
развлекаясь разговорами с птицами и змеями!
этом, мы оба получим лишь пользу от этого разговора. Сядь и прекрати нести
вздор. Представь себе, что если бы я вовремя не подсказал тебе про солнце,
и представь себе, что если бы ты беспечно допустил мысль самостоятельно
вернуть водяного назад и был бы достаточно глуп и полез в его темную нору?
Думаю, что тебе пришлось бы очень горько сожалеть об этом. И то же самое
ждало бы и мальчика.
очень расстроило то, что старик говорил Петру столь обидные слова, хотя
они и были близки к правде. Это расстраивало его еще больше, потому что
Петр стоял здесь же, рядом с ним, охваченный гневом, однако ничего не
предпринимал в свою защиту.
Ууламетс. - Да, да. Но хорошего пока во всем происшедшем очень мало.
Поэтому я и приготовил для тебя работу.
есть большая впадина, похожая на пещеру. В ней находится его гнездо. И я
хочу, чтобы ты положил туда кое-что.
никогда отвратительная усмешка, - как можно быстрее, пока, как я почти
уверен, он все еще не вернулся в свою берлогу, а я не смогу предоставить
возможности, чтобы он задержался подольше. - С этими словами Ууламетс
закрепил горшок на рогатине. - Вот, возьми. Просто брось его туда. Ты уже
пытался один раз запугать его, а сейчас тебе даже не надо будет входить
внутрь. И, разумеется, ты можешь использовать для защиты свой меч.
Ууламетс. - Я сделал бы это и сам, если бы мог. Или ты смог бы сделать
это. Но в данном случае наш отважный приятель так хочет доказать, что он
уверен в возможностях своего меча...
сделать это? Я, конечно, не такой проворный или сильный...
горшком. Вид у него был хмурый.
Петр. - Вот и твой колдун говорит то же самое.
делает, не дурак.
ногах, - у меня терпенья гораздо больше, чем у тебя, и гораздо лучшие
манеры, о которых, учитывая, что я был рожден среди отбросов общества, я
никогда раньше не заикался.
и быстро пошел прочь, в то время как Саша все еще продолжал стоять, будто
лишился дара речи.
Ууламетсу, и сразу почувствовал облегчение.
гребень холма. Он повернулся прямо на ходу и подумал, подталкиваемый
самыми честными побуждениями, наличие которых у него старик отказывался
даже признавать: он должен приказать мальчику немедленно вернуться к
Ууламетсу.
выбор значительно раньше, выбор между двумя людьми, и если Петр позволит
себе бессмысленно погибнуть здесь и сейчас, то Саша окажется еще в большей
опасности, оказавшись под властью Ууламетса.
только после этого начал спускаться вниз по склону к реке, перекладывая из
руки в руку до невозможного горячий маленький горшок.
меч, и протянул его Саше, как раз в тот момент, когда они достигли
подножья холма и подошли к зеленоватой, заросшей водорослями водной
поверхности. - Запомни главное. Неважно, что ты будешь делать: колоть или
рубить, старайся только попасть в глаза, и ничего кроме этого. Возьми его!
Я не хочу, чтобы он мешал мне и давил на ребра. Ведь у меня и так одна
рука уже занята.
одиноко растущей молодой ивы, и как нельзя лучше подходил для устройства
берлоги, которая, несомненно, должна была находиться под водой, если
учесть, что холм, где был еще один вход в берлогу, обнаруженный ими во
время падения в яму, находился на значительном расстоянии от склона, по
которому сейчас спускался Петр.
было прятаться такому змеевидному существу. Когда Петр подошел ближе, то
увидел, что не ошибся: меж корней ивы виднелось темное пространство,
напоминавшее углубление, при виде которого он почувствовал в груди слабое
волнение.
место, которое ему нужно, то он не будет радоваться такому исходу, а я
даже не знаю, как ему сказать об этом. - Он поставил ногу на торчащий
вверх корень ивы и крепко ухватился рукой за пучок свисающих веток,
которые оказались гибкими и прочными, хотя на вид были безжизненными, и
только при ближайшем рассмотрении можно было ощутить тлеющую в них надежду
на будущую жизнь.
- Это дерево...
бледное лицо, которое принадлежало явно не Саше. Он вдруг пронзительно
закричал и отпрянул назад, чтобы найти опору для ноги, когда почувствовал,
как что-то захлестнуло его лодыжку.
воду, а крик превратился всего лишь в струю пузырей, и он почувствовал,
как что-то сильное и мускулистое обернулось вокруг него. Когда он
попытался освободиться, то ощутил, как новые кольца охватывают его, и в
тот же момент он оказался снова на воздухе, в полной темноте. Так
продолжалось достаточно долго: он то поднимался вверх, то падал вниз,
находясь все время в объятиях мягкого и мокрого существа, форма которого,
казалось, меняется с каждым мгновеньем. Он задыхался, отплевывался,
чертыхался и как только мог бил облегавшее его мягкое тело, и когда
наконец мерзкое существо слегка угомонилось, видимо само устало, оно
быстро завертелось, увлекая его с собой. Резкий холод и отвратительная
вонь болотистого дна ударили его в лицо.
сил. Он даже потерял горшок, который до этого все время был у него в руке,
ударился о мягкое грязное дно пещеры и соскользнул по гладкому ее склону в
воду.
слева и справа от него.
Афанасьев Роман
Пехов Алексей
Шилова Юлия
Прозоров Александр
Сертаков Виталий
Прозоров Александр