вполне мог...
смерти Юришева не могло быть, и ничто, кроме собственной глупости, не
вовлекло его в эту историю.
жгучее желание избежать своей участи, или найти друга, или проверить
собственные возможности...
день взялся учить его, как управлять таким смертоносным даром...
желал, чтобы кто-то, похожий на Сашу, помогал ему. Кто вообще мог говорить
о какой-либо безопасности в этом мире, где любой колдун мог одним
движением пальца уничтожить любое равновесие через время и через
расстоянье?
чем покинет это место, чтобы с полной ясностью представить себе, должен ли
он в любом случае покинуть его или же у него есть свобода выбора: уйти или
остаться.
ложки, а когда поднял голову, то увидел, что она что-то смешивает в
большом котле. Петр, тихо лежащий рядом с ним, все еще спал, и Ивешка
улыбнулась и руками показала Саше, что он может лечь и спать еще.
спали, во всяком случае это прежде всего касалось Ууламетса. Он посчитал,
что будет гораздо безопаснее, если он воспользуется всеми преимуществами,
которые предоставляет сон, и немедленно нырнул под одеяло, поскорее
укрыться от утренней прохлады, и закрыл глаза.
запах печеного теста: сквозь ножки стола и лавки он видел, что над
раскаленными углями возвышался трехногий таган, на котором стояла
сковорода. Ивешка переворачивала пирожки, разговаривая в то же время с
отцом, который в этот момент встал и уже одевался, сокрушаясь на ту тему,
что она, определенно, потеряла вкус настоящей еды.
русалки поддерживают себя, или какой мог быть аппетит именно у той,
которая была сейчас перед ним.
будить Петра.
Ууламетс, хотя Петр и пробормотал едва слышно себе под нос, что он должен
был бы поваляться и еще, после того как вчера тащил старика домой на себе.
руку, представил всех друг другу, стараясь называть полными именами. Такое
внимание ввело в смущение Сашу: на его памяти еще ни разу никто никому не
представлял его, хотя, почти каждый, кто заходил в "Петушок", разумеется
знал его. Никого никогда не интересовало, что конюх тоже может иметь имя.
Он едва соображал, что следует ему делать в этой необычной для него
ситуации, и все, на что он оказался способен, это поднять глаза на девушку
и залиться краской. Он чувствовал, как пылает его лицо, и не имел никаких
сомнений относительно его цвета. Петр же, в свою очередь, изящно
поклонился и сказал, что никогда еще не видел такой красоты, даже среди
знаменитых красавиц Воджвод.
очередь, но тут же всплеснула руками, вспомнив про пирожки, быстро
подхватила сковороду с огня и выложила их на приготовленное блюдо.
теперь скорее, скорее всем умываться, а я буду готовить чай.
подумал Саша. На каждого приходилось по два, с начинкой из сушеных
кисловатых ягод, которых он так и не нашел в многочисленных кувшинах,
хранившихся в подвале у Ууламетса, и вскоре на столе уже не осталось ни
крошки. Ууламетс заметил, что такие же пирожки бывало пекла мать Ивешки, и
девушка улыбнулась, положив ладонь на руку отца, который сидел рядом с
ней.
в то же время было заметно, что он меняется к лучшему, отбрасывая всю
горечь и раздражение, которые скопились в нем, и вспоминая, что теперь с
ним в доме Ивешка, которая, как и все дети, требуют непосредственности в
отношениях. Он по-прежнему сидел, положив свою ладонь на руку дочери, и
вдруг заговорил, обращаясь сразу ко всем:
могу очень немногое. На самом деле, я сам знаю очень мало, за исключением
того, что Ивешка... Тут он слегка сжал ее пальцы. - Ивешка могла убежать
от меня. Но дело даже не в этом. Дело в том, что я боялся, что если так
могло случиться, а вернее, так оно и случилось, то я никогда не смогу
вернуть ее назад.
было очень давно. Я тогда была очень молода и очень наивна. Я не могла
поверить, что он мог быть виновен в тех вещах, про которые говорил мне
отец. Он был очень красивый и очень уверенный. А еще он умел убеждать. Но
когда я узнала его как следует, я была так... - Ивешка опустила глаза, а
потом вновь взглянула на отца. - Я была очень расстроена. Ведь отец
оказался абсолютно прав. Но мне было очень стыдно признаться в этом. Вот
почему в то утро я вышла из дома. Я хотела всего лишь посидеть на причале,
чтобы подумать обо всем. А в это время водяной...
рядом с Петром, очень хотел, чтобы тот что-нибудь сказал или сделал, что
могло бы успокоить несчастную девушку, которая, он теперь начал осознавать
это, была призраком многие годы, может быть, гораздо больше, чем он сам
прожил на свете, и которая сразу вновь стала шестнадцатилетней девушкой,
но, на самом деле была гораздо, гораздо старше. Он даже почувствовал
слабость в груди, вспомнив про водяного и всю его злобность. Он представил
себе, как это мерзкое созданье тащило Ивешку в свою подводную пещеру, и от
этого ему стало еще хуже.
себя или ее убил этот мерзавец. Но я ничего не сделал ему, абсолютно
ничего. - Он слегка похлопал дочь по руке. - Но ты вернулась, и хорошо. А
все остальное может идти к черному богу, которому поклоняется Кави
Черневог. А знаешь, я все время старался ухаживать за твоим садом и
огородом, но, боюсь, что преуспел только с репой.
рассмеялась.
Петр, и было видно, как старик нахмурился. - Но, - продолжал Петр, делая
вид, что не замечает этого, - я должен сказать, что с сегодняшнего дня это
место станет просто неузнаваемым.
Ууламетсу, который немедленно встал из-за стола, заметив при этом, что они
сами все уберут и помоют посуду. С этими словами он вышел из дома.
но кроме них там было много и другой одежды самого разного размера. Она
велела привязать веревку между баней и крыльцом и выкатить большие бадьи
для стирки. А для того, что чтобы все это сделать, следовало прополоть
ссохшуюся сорную траву вокруг бани, да перетаскать, как уже заранее
предвидел Саша, бесчисленное множество тяжелых ведер с водой от реки вверх
по холму.
своим мечом, из чего Саша заключил, что тот ни на минуту не переставал
думать об опасности. Петр никогда не спускался к реке с одним ведром, в то
время как Саша мог бы выливать второе. Он, казалось, специально утяжелял
свою работу, зачерпывая сразу по два ведра, а пока Саша освобождал их,
присаживался на корень дерева и ждал. Это помогало им постоянно быть на
глазах друг у друга, и само по себе было еще одним доказательством того,
что Петр был обеспокоен.
было достаточно времени, чтобы, вдыхая свежий, после только что прошедшего
дождя, утренний воздух, подумать об удивительной удаче, которая не
покидала их последние два дня. У него невольно напрашивался вопрос: вполне
возможно, что те частицы опыта и советов, которые передал ему Ууламетс,
помогли ему раскрыть свой талант. Или, что тоже вполне возможно, как часто
повторял Ууламетс, удалось хотя бы остановить чью-то злую волю и удержать
ее в самый решительный момент...
говорил ему Ууламетс в то самое утро, когда начал учить его. - У одних
способности очень небольшие, и они, к тому же не стараются
совершенствовать их, а лишь окончательно уменьшают. Или же значительно
ослабляют вполне развитые способности, растрачивая их то на одно, то на
другое, а под конец, торопливо и кое-как стараются получить результат, и
очень удивляются, если получают не то, что нужно. Они никогда не поймут
того, о чем я постоянно говорю тебе: упорный труд и хороший талант,
соединенные вместе, дают все возможности чуть-чуть подтолкнуть удачу в
свою сторону. Но большинство хотят использовать одно без другого.
трепета.
что я хочу сказать тебе: есть непреложный закон природы, что волшебники и
те таинственные созданья, которые возникают из волшебства, гораздо сильнее
подвержены действию волшебных сил, чем обычные люди. Их натура, наделенная
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Куликов Роман
Прозоров Александр
Круз Андрей
Земляной Андрей