наставления, решил, что гордость может постоять и на втором месте, и
поэтому сказал, с легким поклоном:
оказалась на его пути. Он остановился, взглянул на нее и сказал: - Мы
собираемся уходить...
лицо, переживая и за себя, и за Сашу, не имея никакого представления о
происходящем и не в силах обрести здравый смысл в таком месте, где простая
куча старых листьев может попытаться сбежать вместе с твоими вещами, а
девушка, которую ты уже едва ли не полюбил, стояла, непрерывно то теряя,
то вновь обретая свои черты, и терпела настоящее бедствие от своего отца,
единственным доказательством добродетели которого были его собственные
спокойно сказанные слова о том, что он не убивал ее мать.
собирать разбросанные горшки и кастрюли.
пожелать, чтобы он вернулся обратно?
оказывался неправ.
близко к ней, пожалуйста, не подходи к ней! Я не знаю, я не вполне уверен,
но мне не нравится то, что я слышал...
твердость мускулов как что-то единственно реальное в этом лесу. - Саша,
послушай меня, с ней все в порядке, да еще есть ты. Нас здесь будет трое,
если мы будем все делать вместе, ведь только Бог знает, что являет ее
мать, на самом деле.
беспокойство, и крепко сжал его руку.
что ты заметил, как он обходился со своим последним учеником. - Петр
сложил одеяла и добавил, будто имел все время какую-то постоянную цель: -
Так куда же, ради Бога, скажи мне, мы все-таки отправляемся?
далеко от реки. Мне кажется, что мы просто-напросто сделали большую петлю
вдоль берега. Ведь водяной не очень-то ходит по земле. Я думаю, что мы
собираемся вверх по реке, и это почти совпадает с тем направлением,
которого мы придерживались, когда шли сквозь чащу, если никто из нас не
сбился со следа.
рассматривать как, в некотором смысле, реабилитацию. Петр нагнулся и
связал одеяла, пока Саша собирал мелкие вещи.
лицо вовсе не напоминало бывшего конюшего из Воджвода. - Я очень
беспокоился о тебе и об Ивешке. Запомнил, что мы обещали друг другу?
Ничего не делать без предупреждения?
уже готово противоположное мнение, которое он держал при себе, пока Саша
не заговорил об этом.
на меня", но подумал, что, может быть, сейчас это будет очень глупо, и не
сказал ничего.
соберешься что-то сделать. Ну, по крайней мере, доверяй мне. Хорошо?
как он чувствовал себя под ее взглядом, что он думал по поводу любви, о
которой говорили люди, когда они только и хотели получить власть над
кем-то одним, или кто-то один хотел получить эту самую власть над ними, и
клялся самому себе, что никогда не будет ни таким вероломным, ни таким
глупым. Но, тем не менее, он был. Все ощущалось не так, как он себе
представлял. Бывали моменты, когда он испытывал даже головокружение, что
вполне могло быть проявлением власти русалки над ним. И тогда все, во что
он едва верил, могло оказаться самой настоящей правдой...
закричал им, чтобы они шевелились, и Саша опрометью бросился тушить
костер.
беседуя сам с собой, он еще лениво валялся в мягкой и теплой постели, и
никакой волшебник не выгнал бы его оттуда. А сейчас он не мог даже
припомнить, когда последний раз ему удалось основательно отогреться. Его
рука вновь болела, и ко всему он еще промочил левый сапог, тот самый, на
котором разошелся шов, когда он переходил через болотистое место.
силой раздвигая ветки своим посохом, и очень часто даже не обращал
внимания, когда отпускал их назад, в то время как Ивешка двигалась через
кусты гораздо быстрее, чем могло двигаться человеческое тело, состоящее из
плоти и крови, отыскивая дорожку, которая совпадала с тем путем, которого
придерживался ее отец, указывала им ее и надолго исчезала из виду.
которые делала Ивешка, и из-за ее долгих исчезновений. Она делала это все
чаще и чаще. Он только мысленно отмечал очередные подъемы и спуски с
холмов, но не имел ни малейшего представления о том, куда они шли, кроме
того, что это имело прямое отношение к Черневогу, а место, где находился
тот, хорошо знал старик.
сделаете с человеком, который может заставить ваше сердце разорваться
прямо в вашей груди, или, собрав свою волю, обрушить прямо на вас
дерево...
все дальше и дальше впереди них. Ууламетс не заботился о том, задевает ли
отпущенная им ветка лицо идущего сзади человека, и продолжал идти не
оборачиваясь назад, а Петр чувствовал, что он отстает все больше и больше,
уворачиваясь от веток, которые, казалось, со всех сторон хлестали его,
стараясь не делать этого по отношению к Саше, который шел сзади него и к
тому же тащил достаточно тяжелый для его возраста груз. - Не так быстро! -
попросил он в очередной раз Ууламетса, но если старик и обратил на него
внимание, то весьма мимолетно.
проход впереди них начал расширяться, и забеспокоился о том, что старик
вместе со своей поклажей может уйти от них далеко вперед, ведь знание леса
давало большое преимущество особенно в такой темноте.
становилось идти, и надеялся что она может помочь их затруднительному
положению.
своим грузом за ветку.
взгляд через плечо на старика, чтобы запомнить направление в котором тот
двигался, пока сам Петр приостановился на мгновенье и отодрал колючую
ветку от сашиного груза, в очередной раз поранив свою руку, а Ууламетс все
продолжал удаляться в темноту, похожий на исчезающее серое пятно, так и не
обратив на них никакого внимания.
не смог отыскать путь, по которому ушел вперед Ууламетс, а проход лесной
чаще становился все шире и шире: он мог различать очертания старика далеко
впереди, но он не мог точно сказать, где именно он шел и куда нужно было
идти им, и от этого становилось еще хуже.
через заросли ежевики. Всегда плохо идти сзади, но с его больной рукой, да
еще не имея никакого представления, в какой стороне находится берег или в
каком месте водяной в очередной раз мог обмотать их скользкими упругими
кольцами, поэтому он не хотел терять Ууламетса ни на минуту.
через кафтан. Он подумал было, что это могла быть Ивешка, которая решила,
что они сильно отстали, и вернулась на их поиски, и повернулся, чтобы
заговорить с ней...
разложившееся лицо с неподвижными глазами.
льдом сковал его руку.
к нему присоединились еще трое, и все вместе исчезли в чаще.
Адамов Григорий
Свержин Владимир
Роллинс Джеймс
Бажанов Олег
Афанасьев Роман
Лондон Джек