Абажур лампы не давал отражения, но по выражению лица чародея Ораст
догадался, чего тот хочет.
слов уловивший пожелание настоящего мастера, и произнес:
гипнотизирующим взглядом. И вдруг из бледной глубины металла начали
подниматься вереницы размазанных теней. Выглядело это страшновато, но
присутствующие поняли, что их глазам является видимое в образах
отображение мыслей самого Ораста, - в этом проявлялась его магическая
сила. Неожиданно туман рассеялся и изображение приобрело удивительную
четкость - все увидели рослого, широкого в плечах мужчину с сильной
грудью, грубой жилистой шеей и мускулистыми конечностями. Он был одет в
шелк и бархат, его богатый кафтан украшали золотые львы Аквилонии, а на
ровно расчесанных черных блестящих волосах его блестела корона.
Обоюдоострый меч на боку явно заменял собой все регалии. Под его низким,
широким лбом каким-то внутренним огнем горели вулканические глаза.
Светлое, исполосованное шрамами лицо было лицом воина, и даже шелк не мог
скрыть заметной твердости тела.
Ксалтотун.
серые горные склоны Севера.
не успели их уничтожить...
Ораст. - Он достойный сын этой дикой расы, и я слышал рассказы, что никто
не в силах ему противостоять в бою.
огня, что мерцал в его ладони...
мор свирепствовал на улицах Бельверуса, поражая и купца в его товарной
лавке, и невольника в сарае, и рыцаря в застолье. Он орудовал, словно
банда коновалов. Поговаривали, что это божья кара за грешные мысли и
развращенность. Он был быстр и смертоносен, как укус змеи - кожа
заболевшего краснела, потом чернела, пару минут несчастный бился на земле
в агонии, и после этого смерть окончательно вырывала душу из гниющего
тела, оставляя резко бьющий в ноздри запах разложения.
гибли посевы, а на пастбищах падал скот.
по всему королевству разошелся слух, что под защитой стен своего дворца
владыка тайно предается отвратительным занятиям и гнусным оргиям. А потом
и во дворец со страшной оскаленной улыбкой голого черепа вползла смерть, и
у ног ее заклубился ужасный и отвратительный туман заразы. В одну из ночей
умер король и сразу все три его сына, и громкое отпевание их тел заглушила
тихий, прерывистый и печальный звон колокольчиков, которыми были увешаны
повозки, собирающие с улиц гниющие останки.
перестал зловеще шелестеть шелковыми шторами дворца. С севера налетел
прохладный вихрь, раздался оглушительный гром, ослепительно засверкали
молнии, и хлынул дождь. Рассвет встал чистым, зеленым и светлым,
обожженная земля покрылась ковром свежих трав, павшие хлеба вновь
потянулись к небу, и мор отступил, выметенный из страны сильным ветром
вместе со своими гниющими испарениями.
своими отпрысками, и когда в огромном тронном зале короновали его младшего
брата Тараска, люд, приветствуя короля, которому покровительствуют боги,
выражал свой восторг так, что дрожали стены и башни.
новой войны. Поэтому никто и не был удивлен, когда глашатаи объявили о
решении короля Тараска признать подписанное умершим правителем перемирие с
западными соседями недействительным и начать мобилизацию войск для войны с
Аквилонией. Его намерения были чисты: он призывал к крестовому походу
против завоевателей и поработителей, несущих его стране горький позор
поражений. Поддерживая Валерия, "истинного наследника аквилонского трона",
в своих речах он представал не врагом Аквилонии, а лишь бескорыстным
другом, стремящимся освободить страдающий народ от тирании узурпатора и
чужеземца.
касались давнего королевского приятеля Амальрика, в обширное имение
которого уплывали и без того уже достаточно оскудевшие богатства
королевской казны, но на волне всеобщей популярности Тараска этому не
придавалось большого значения. И если умные люди понимали и подозревали,
что настоящим, невидимым правителем Немедии является Амальрик, они
опасались высказывать вслух эти еретические мысли.
во главе пятидесяти тысяч воинов - тяжеловооруженных рыцарей с
развевающимися над шлемами перьями, копейщиков в стальных касках и
кольчужных полупанцирях, и наемников в кожаных куртках. Они перешли
границу, с ходу взяв приграничный замок, сожгли три горных селения и тут,
в долине реки Валки, пройдя всего десять миль в глубь чужой территории,
лицом к лицу встретились с армией Конана, короля Аквилонии, -
сорокапятитысячным войском, собранным из лучников, воинов с алебардами и
цвета аквилонской военной силы - рыцарей. Не прибыли еще только воины из
области Поинтан под командованием генерала Просперо, так как путь их лежал
от самой дальней юго-западной границы королевства. Задержка была вызвана
тем, что Тараск ударил без предупреждения.
скалами долине, по которой вился сквозь чащу густого кустарника и заросли
плакучей ивы неглубокий поток. Маркитантки обеих армий поспешили набрать
воды и теперь стояли на противоположных берегах, разделенные водной
поверхностью, перебрасываясь камнями и оскорблениями. Последние лучи
заходящего солнца ярко освещали золотистый флаг Немедии с алым драконом,
что развевался по ветру над установленным на возвышенности, поблизости от
восточного края долины шатром короля Тараска. А тени западных скал
багряным покрывалом лежали на лагере короля Конана и его шатре, отмеченном
штандартом с золотым львом.
сигналы рожков, позвякивание железа и резкие окрики конных караулов по
обоим берегам заросшего ивами потока.
на своем ложе, которое было не чем иным, как кучей шкур и шелка на
деревянной подставке, и с хриплым криком проснулся, подскочив и
схватившись за свой меч. Обеспокоенный его вскриком, в шатер вбежал
командующий Паллантид, заставший своего короля сидящим на ложе и
напряженно сжимающим рукоять меча. По белому, как мел, лицу Конана
струился липкий холодный пот.
генерал. - Немедийцы не решились напасть ночью. Как и мы, ждут рассвета.
темноты ко мне подкрадывается смерть.
светом горящий посредине шатра и освещающий шелковые портьеры и богатые
ковры. Здесь никого не было - ни один раб, ни одна собака не спали у его
ног. Но глаза Конана горели тем же самым огнем, каким привыкли пылать
перед лицом наивысшей опасности, а меч подрагивал в руке. Паллантид с
беспокойством наблюдал за ним, в то время как Конан продолжал
прислушиваться.
- Никто не сможет пройти сюда незамеченным.
я слышал шаги рядом с собой!
находился еще кто-нибудь кроме него и короля, он бы это заметил... Он
вновь покачал головой.
армии!
воинов, - упорствовал Конан. - Ту, что ступает на невидимых лапах и не
является глазу...
немного сбитый с толку Паллантид.
тот был дьявольским. Я будто вновь прошел по тем же длинным и страшным
дорогам, которые преодолел, прежде чем стал властелином.
генерала, как и для большинства его подданных, король оставался загадкой.
Паллантиду было известно, что за свою долгую, богатую испытаниями жизнь
Конан преодолел множество необычных путей, прежде чем каприз судьбы усадил
Афанасьев Роман
Посняков Андрей
Херберт Фрэнк
Аникина Наталья
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур