обрывки старых фотографий. Или как музейные экспонаты, извлеченные на свет
безумным ураганом.
неподвижный центр вращающегося мира.
незнакомку, колдунью, женщину. Он хотел писать красками, которых и быть-то
не могло. Ему хотелось нанести на холст никогда не виданные узоры. Ему
хотелось изобразить невообразимые формы всех измерений сразу.
плескалась в воде. Серебряная женщина в серебряном океане.
голову?), не могло быть явью. Или могло?
Болезненно реально...
почувствовать ее близость, услышать слова, навсегда повисшие в
остановившемся времени. Он глядел на небо, но оттуда на него смотрели одни
звезды. Он глядел на берег, но там - один песок. Призрак Кристины, его
единственная защита от участия в волнующих и прекрасных потугах жизни...
сладкий, печальный призрак исчез.
только огромное переливающееся зеркало. Во всей вселенной он остался
один-одинешенек. Жизнь решила его больше не ждать. И вдруг голова Барбары
расколола зеркало, разбрызгивая капли, как умирающие звезды. И он уже не
одинок.
начал судорожно срывать с себя одежду, вне себя от ужаса потерять что-то
только что найденное и еще даже не до конца понятое.
решив, что это-такая игра, тут же снова нырнула и скрылась под серебряной
поверхностью зеркала. Авери нащупал дно ногами - здесь вода доходила ему
до груди. Встал, неуверенно оглядываясь, пытаясь угадать, где находится
Барбара.
Один взгляд, и она все поняла. До того, как он успел открыть рот. Странный
взгляд...
люблю тебя!
ослепительный свет.
накопившуюся боль. Изгнать перед тем, как они смогут обняться нежно и
ласково.
любовь. И в этой любви было больше радости, чем страсти.
им хотелось разбить невидимые часы времени мощными ударами своей любви. Но
потом к ним пришло откровение, само по себе сокрушающее время - любовь
может и не кончаться вместе с ночью. Она может подниматься вместе с
солнцем, сверкать в полдень, загадочно шевелиться в вечерних тенях.
завтра.
страдающие от остроты их любви, они добрались до спального мешка... и
разделили, и соединили, и окончательно разрушили два одиночества... И все
это за короткие, оставшиеся до рассвета часы.
пришли со стороны, противоположной той, в которую вышли. Авери наконец-то
доказал свою гипотезу, что они находятся на острове.
они с Барбарой нашли друг друга. Несколько месяцев они делили друг с
другом выпадавшие на их долю трудности, испытывали одинаковые сомнения и
радости... - жили в одной палатке. Они так хорошо знали друг друга, что
само это знание стало своего рода барьером между ними. Это, и невидимая
тень Кристины.
перестала бить чем-то сугубо личным. Она превратилась в маленький мирок,
которым Авери наконец-то согласился поделиться... миг истории,
принадлежащей Барбаре ничуть не меньше, чем ему самому. Он принадлежал
Барбаре в силу ее понимания, знания, ощущения Авери. Он подмял под себя
всю жизнь Авери, сделал Авери таким, каким он стал, и потому теперь стал
их общим достоянием.
терпелось это сделать. Им хотелось поскорее узнать о детстве друг друга, о
работе, об устремлениях и мечтах. Им хотелось уловить суть всех тех лет,
что прошли до появления в их жизни маленького, прятавшегося в зимнем парке
кристаллика, который положил начало событиям, увенчавшимся их появлением в
этом мире, далеко за пределами привычной Земли.
душевно контужены, и они с радостью осознавали, что еще очень не скоро
смогут спокойно взирать на это чудо.
замысел Авери. Просто запланированное Авери исследование разрослось вширь
- превратилось в двойное исследование. Внешнее и одновременно внутреннее.
горизонтом. А проснувшись, первым делом занялись любовью... возможно,
удостовериться, что их открытие и вправду пережило ночь.
сильным, как ночью, зато в их любви стало больше ласки, больше нежности.
Они разговаривали и даже подшучивали друг над другом. Только во время
оргазма, на мгновение потерявшись в теплом, шевелящемся клубке тьмы, им
стало не до разговоров. Но сразу затем - снова свет и смех.
в Лагерь Два на карачках, поджав хвосты.
совсем не хочется кончать. Никто никогда не говорил мне, что это может
быть так прекрасно... Может, потому, что никто этого не знает.
набрал немного фруктов, и они устроили завтрак - все еще обнаженные, все
еще не в силах удержаться и не трогать беспрерывно друг друга. Несмотря на
фрукты, их все равно мучила жажда: но воду, пригодную для питья, они нашли
только через несколько миль.
немного дольше. Потом они еще раз поели, и жара дала повод для небольшой
сиесты, а сиеста - для секса.
валялись на мелководье, приходя в себя после тяжелого дня. Начали
сгущаться сумерки, и они продолжили свой путь.
во всяком случае, опасных для человека. Возможно, предположила Барбара,
какое-то милостивое божество предусмотрительно позаботилось об их
спокойствии и безопасности в награду за перенесенные испытания. На белом
свете существовали лишь они одни. Существовали в мире, созданном лишь для
того, чтобы мужчина и женщина смогли найти друг друга в нем.
испытывать угрызения совести (но, по правде сказать, не очень сильные).
Ему казалось, что им следовало вести исследование "более научно и
систематически".
даже систематичны. Мы испробовали все позы, которые только смогли
придумать.
о чем я говорю... Мы должны были бы пройти мили три вдоль берега, потом
разведать на милю в глубь леса. Еще три мили по берегу и опять миля в лес.
И так далее... А сейчас мы даже не знаем, как далеко ушли от лагеря.
заботит.
раз обогнули мыс, когда... Загипнотизированные пляшущим на зеркале моря
лунным светом, они заметили лагерь золотых людей, когда до него оставалось
всего каких-то ярдов пятьдесят, не больше. Если бы не горящий в лагере
костер, они бы либо вообще его не заметили и прошли мимо, либо налетели бы
прямо на него.
потребовалась объяснять ей, что надо делать. Пригнувшись, они отбежали