Чтение 27–й страницы книги ~Вавилон-17~

Батчер пожал плечами.

- Мы знаем только, что это не человеческий корабль. В семи
исследованных галактиках с начала межзвездных полетов было обнаружено 9
разумных рас. Три из них определенно поддерживали Союз. Четыре приняли
сторону Захвата. С двумя невозможно было установить связь.

Они так далеко зашли в сектор лишенных тела, что вокруг ничто не
казалось материальным. Стены были синим туманом с углами. Отдающийся эхом
шелест обмена энергией, вызывал отдельные вспышки, и перед ее глазами,
дразня, возникали образы полузнакомых привидений, которые как будто прошли
мгновенно назад, но сейчас их нет.

- Далеко ли мы идем? - спросила она, решив идти с ним, думая в то же
время: если он не знает слова "я", как же он может понимать слово "мы"?

Понимая или нет, он ответил:

- Скоро.

Потом взглянул прямо на нее своими тяжелыми глазами и спросил:

- Почему?

Тон его голоса был настолько отличен от того, что она знала, и не
соответствовал тому, о чем они говорили в последние минуты, что она стала
рыться а памяти, пытаясь вспомнить, что же она такое сделала?

Он повторил:

- Почему?

- Что "почему", Батчер?

- Почему спасение Джебела от Корда?

В этом вопросе не было возражения, только любопытство.

- Потому что он мне нравится, потому что он нужен мне, чтобы
доставить меня в штаб-квартиру, к тому же мне было приятно, что я... - она
запнулась. - Вы знаете, кто это - "я"?

Он покачал головой.

- Откуда вы пришли, Батчер? На какой планете вы родились?

Он пожал плечами.

- Голова, - сказал он спустя мгновение. - Сказали, что что-то не в
порядке с головой.

- Кто?

- Доктора.

Голубой туман плыл между ними.

- Доктора на Титане? - продолжала спрашивать Ридра. Батчер кивнул. -
Почему же вас тогда поместили в тюрьму, а не в госпиталь?

- "Мозг не болен", - сказали они. Эта вот рука, - он поднял левую
руку, - убила четверых за три дня. Эта рука, - он поднял правую, - убила
семерых. Разрушила четыре здания термитом. Нога, - он шлепнул себя по
левой ноге, - пнула в голову охранника в телехронном банке. Там очень
много денег, слишком много, чтобы унести. Унести можно было четыреста
тысяч кредитов. Немного.

- Вы ограбили банк телехрона на четыреста тысяч кредитов?..

- Три дня, одиннадцать человек, четыре здания: все за четыреста тысяч
кредитов... Но Титан... - лицо его дернулось, - там было совсем не весело.

- Я слышала. Как долго они не могли вас поймать?

- Шесть месяцев.

Ридра свистнула.

- Снимаю перед вами шляпу, раз вы смогли так долго продержаться после
ограбления банка. И вы обладаете достаточными знаниями, чтобы сделать
сложное кесарево сечение и извлечь плод живым. В этой голове кое-что
имеется.

- Доктора сказали, мозг не глупый.

- Послушайте, мы с вами разговариваем и будем разговаривать еще. Но
сначала я должна научить... - она запнулась, - научить мозг кое-чему.

- Чему же?

- Насчет "вы" и "я". Вы слышите эти слова сотни раз в день. Разве вы
никогда не задумывались, что они означают?

- Зачем? Большинство вещей понятно и без них.

- Ну, давайте говорить на том языке, с которым вы выросли.

- Нет.

- Почему же нет? Я хочу установить, знаком ли мне этот язык!

- Доктора сказали, что что-то не в порядке с мозгом.

- Хорошо. Но что же не в порядке?

- Афазия, аплексия, амнезия.

- Да, это осложняет дело, - она нахмурилась. - Это произошло до или
после грабежа банка?

- До.

Она старалась привести в порядок то, что узнала.

- Что-то произошло с вами. В результате вы утратили память,
способность говорить, читать, и первое, что вы сделали после этого -
ограбили телехронный банк... который именно банк?

- На Реа-IV.

- А, небольшой. Но однако... вы оставались на свободе шесть месяцев.
Есть ли у вас хоть какое-нибудь представление о том, кем вы были до утраты
памяти?

Батчер пожал плечами.

- Я полагаю, что были проверены все возможности, что вы работаете на
кого-нибудь под гипнозом. Вы не знаете, на каком языке говорили до утраты
памяти? Что ж, ваши речевые образы должны основываться на вашем прежнем
языке или вы узнали бы о "я" и "мы" просто услышав новые слова.

- Почему эти звуки должны означать что-нибудь?

- Потому что вы задаете вопрос, на который я не могу ответить, если
вы не понимаете значения этих слов.

- Нет, - недовольство исказило его голос. - Нет. Существует ответ.
Слова ответа должны быть простыми - и все.

- Батчер, существуют определенные идеи, обозначаемые словами. Если вы
не знаете слова, вы не можете знать идеи. А если у вас нет идеи, то нет и
ответа.

- Слово "вы" трижды произнесено, так? Но нет еще ничего неясного,
значит "вы" не имеет значения.

Она вздохнула.

- Это потому, что я использовала слово фактически, по обычаю, без
опоры на его реальный смысл... как речевой оборот. Послушайте, я задала
вам вопрос, на который вы не смогли ответить.

Батчер нахмурился.

- Понимаете, вы можете уловить смысл этих слов, вдумываясь в то, что
я говорю. Лучший способ изучить язык - слушая его. Так слушайте. Когда вы,
- она указала на него, - говорите мне, - и она указала на себя: "Зная
какие корабли уничтожить, и корабли уничтожены. Теперь идти вниз по Языку
Дракона", вы дважды ударили кулаком, - она коснулась его левой руки, - в
грудь, - она поднесла его руку к груди. Кожа под ее ладонью была
прохладной и ровной. - Кулак пытался сказать что-то... А если бы вы
использовали слово "я", вам не нужно было бы ударять себя в грудь. Вы
хотели сказать вот что: "Вы знаете, какие корабли нужно уничтожить, и я их
уничтожил. Вы хотите идти вниз по Языку Дракона, и я поведу "Тарик" вниз
по Языку Дракона".

Батчер нахмурился опять.

- Да, кулак что-то говорит.

- Разве вы не видите, что иногда вы хотите что-то сказать, но не
имеете идеи и слова, обозначающего эту идею? Вначале было слово. Пока
что-то не названо, оно не существует. А существование его необходимо
мозгу, иначе вы не били бы себя в грудь и не ударяли кулаком в ладонь.
Мозг жаждет этого слова - позвольте мне научить вас ему.

Его лицо нахмурилось еще сильнее.

Теперь туман между ними рассеялся. И в сверкающей звездной мгле
что-то двигалось непрочное и мерцающее. Они достигли выхода
чувствователей, выход пропускал волны, по частоте близкие к видимому
свету.

- Вот, - сказал Батчер. - Вот чужой корабль.

- Он с Кирибиа-4, - сказала Ридра. Они дружественны Союзу.

Батчер был удивлен тем, что она узнала корабль.

- Очень странный корабль.

- Забавно выглядит, верно?

- Джебел не знает, откуда он, - он покачал головой.

- Я их не видела с детства. Им доставляли делегатов с Кирибии во Двор
Внешних Миров. Моя мать была там переводчицей, - она оперлась на перила и
смотрела на корабль. - И не подумаешь, что такое неуклюжее сооружение
может совершать полеты в стасисе. Но оно летает.

- У них есть слово "я"?

- Фактически у них три формы этого слова: Я-ниже-температуры-в-60-
градусов... Я-между-температурами-в-60-градусов-и-93-градуса... Я-свыше-
девяноста-трех.

Батчер выглядел удивленным.

- Это связано с их процессом воспроизводства, - объяснила Ридра. -
Когда температура ниже шестидесяти градусов, они стерильны. Совокупляться
они могут при температуре между шестьюдесятью и девяносто тремя градусами,
но зачать могут лишь при температуре выше девяноста трех градусов.

Кирибианский корабль как перышко двигался по экрану.

- Может быть, вам будет понятнее, если я скажу вот что. В галактиках
известны девять разумных рас, все они распространены так же широко, как и
мы, все технически развиты, у всех сложная экономика, семь из них втянуты
в ту же войну, что и мы, и все же мы очень редко встречаемся с ними.
Настолько редко, что даже такой опытный космонавт, как Джебел, проходя
мимо одного из них, не может определить его. Хотите знать, почему?

- Почему?

- Потому что совместные факторы коммуникации невероятно слабы.
Возьмите этих кирибианцев, у которых достаточно знаний, чтобы их вареные
строенные яйца несли их от звезды к звезде: у них нет слова "дом",