никто не заметил, что я смотрю.
деревья Форт-Трайона. Внезапно в окне напротив что-то засверкало.
Понеслись вихрем балки станции. Мы вышли на платформу. Моросил дождь.
Вывеска гласила:
Я ведь не обещал ему что точно приду.
случае будет страшно рад Ястребу, притащи тот с собой хоть целую шайку
настоящих чумазых бродяг, - Певцы славятся подобными проделками. Одним
приличным вором больше, одним меньше - Спиннел все равно будет оставаться
в тени. С одной стороны в город врезались скалы. Слева, за воротами, к
первым башням подступали сады. Двенадцать громадных роскошных небоскребов
угрожающе тянулись к низким облакам.
Л_я_з_г_, тик-тик-тик, _л_я_з_г_. Мы пошли по тропинке, ведущей к
нескончаемым стеклянным дверям.
Они завидели нас издали, три ряда дверей - не помеха. И я заметил, с каким
презрением они разглядывают непонятно как пробравшегося сюда беспризорника
(на минуту мне показалось, что я вижу среди них Мод в ее узком платье из
выцветшей ткани, однако она отвернулась; под вуалью ее лицо было цвета
жареного кофе). Один из мужчин узнал Певца и что-то прошептал остальным.
Приблизившись к нам вплотную, они уже улыбались. Ястреб же обращал на них
не больше внимания, чем на девиц в подземке. Но когда они отошли на
приличное расстояние, он сказал:
тюрьмы. Я же упоминал, что как-то раз уже был здесь.
занимал огромный бассейн, по краю которого рядами стояли пылающие жаровни
на двенадцатифутовых решетчатых подпорках. Стены с зеркалами поднимались
на высоту трех этажей и увенчивались куполом. Клубы дыма рассеивались в
украшенной изысканным орнаментом решетке. И на стенах причудливо
извивались искаженные отражения.
стремительно уносило вниз семьдесят пять этажей, у меня ни на секунду не
появилось ощущение, что мы движемся.
(искусственным) искусно выложенным среди папоротников (натуральных),
рассаженных по берегу ручья (вода настоящая, течение искусственное), к нам
спустился очень загорелый, очень блондинистый мужчина в комбинезоне
абрикосового цвета с черной манишкой и высоким воротом.
прийти. - Пауза. - А я уж думал, что в самом деле не смогли.
представить меня. Тем более, прикид у меня был таким, что Спиннел мог
запросто принять меня и за разносторонне образованного нобелевского
лауреата, с которым Ястребу только что довелось отобедать, и за плута, чьи
манеры и моральный облик повульгарней и пониже даже тех, что на самом деле
мне присущи.
пытается всем показать. Но отдам должное, у него, похоже, хватило
чуткости, чтобы по вспыхнувшим в глазах Ястреба ледяным искоркам
сообразить, что самое лучшее - тут же об этом предложении забыть.
и мы двинулись к гостям.
вперед, восседала на полупрозрачном надувном матрасике и - естественно -
говорила о политике. Слушатели покорно внимали. Эдна успешно борется с
возрастом, - подумал я, и впрямь: тусклое серебро волос лишь облагородило
ее, а медь голоса осталась медью. Разве что руки, сжимающие наполненный
бокал, морщинистые и предательски немолодые, нарушали очарование. Но тем
убежденнее звучали ее суждения. Успел я заметить с дюжину лиц, делающих
популярными журналы, музыку, ведущего театрального критика и даже
математика из из Пристона, который, как поговаривали, разработал теорию
"кварков/квазаров".
женщиной я бы не смог. Сенатор Аболафия, самый вероятный кандидат на пост
президента, мать-наставница "новых фаши". Скрестив руки на груди, она
внимательно слушала Эдну - та уже полностью подавила спорящих и лишь один
чрезмерно уверенный в себе юноша с воспаленными подпухшими веками (похоже,
он недавно вставил бифокальные линзы) решался вставить реплики в
торжествующий монолог престарелой валькирии.
все явственней и тишина вокруг сгущалась, подобно тишине моря между двумя
шквалами, - что абсолютное знание обессмысливает статистику. Теория
вероятности, по сути, лишь математическое выражение вашего невежества, а
никак не нашего сомнительного знания.
мне Мод, Эдна подняла голову:
смуглый, она - светленькая, очень гармонирующие друг с другом, непохожие,
но и похожие - как это бывает после пяти-семи лет счастливого брака. Лица
их заставляли вспомнить забытое: прозрачные реки, и непроглядный лес, и
ясную зарю тихого утра. Впрочем, разве не такими мы представляем Певцов?
(они были мужем и женой, и в Певцы их обоих произвели семь лет назад,
накануне свадьбы).
фанфарным раскатом, - Ястреб, тут люди спорят о вещах, в которых совсем не
смыслят. Но ты-то на моей стороне?
года два прошло?
пива, и крохотный полутемный бар, абсолютно непохожий на "Вершину Башни",
мы сидели втроем - я, она и Ястреб.
сегодня вернулся.
слишком хорошо, чтобы произносить вслух) - идите сюда, помогите мне
прикончить Алексисово пойло.
полета, и он явно старался понять: насколько высоко следует задирать
голову?
из своих улыбок. Ответные улыбки были едва заметны. Льюис кивнул. Энн
хотела коснуться его руки, но жест замер в воздухе.
дне, когда за следующей порцией подошел давешний юноша с воспаленными
веками.
политическими злоупотреблениями?
подкрашенная, слушала, поглаживая пустой бокал. На груди ее красовалась
инкрустированная медная брошка. Мало, кого озадачивало, что ее, привыкшую
быть в центре внимания, бесцеремонно оттеснили на второй план.
конечном счете, вам остается довериться нам. - И голос ее обрел властную
высоту, доступную лишь Певцам.
Сертаков Виталий
Мацумото Сэйте
Роллинс Джеймс
Акунин Борис
Шилова Юлия
Березин Федор