Ник О'ДОНОХЬЮ

ВЕТЕРИНАР ДЛЯ ЕДИНОРОГА

ПЕРЕКРЕСТОК I

ПРОЛОГ

Брандал сидел у входа в пещеру, наслаждаясь теплом послеполуденного
солнца, золотившего дальние скалы. Справа Ленточный водопад рассекал
стену ущелья, низвергаясь в круглое озеро. На верхней части скалы, куда
долетала только водяная пыль, росли папоротники и мох; ближе к пещере
поток, вытекающий из озера, орошал заросшую цветами лужайку. Асфодели и
купальницы, клематис и водосбор, венерины башмачки и сирень - немыслимая
смесь одновременно цветущих растений нашла себе приют на этой
плодородной почве.

Здесь было так славно и мирно, как будто спокойствие поселилось на
поляне тысячелетия назад и никогда ничем не может быть разрушено.

Среди водосбора послышалась возня, а затем яростный визг. Белый
мохнатый комок с запутавшимися в шерсти цветами выкатился под ноги
Брандалу. Кошкам-цветочницам, остававшимся котятами всю жизнь, наскучило
поджидать в засаде колибри и синеспинок, они решили поохотиться друг на
друга.

Кошка-цветочница ткнулась в колено Брандала и, не разобравшись,
замахнулась на него лапой.

Брандал наклонился и погладил животное.

- Тебе полагалось бы относиться ко мне с большим почтением, - сказал
он строго. - Я ведь как-никак королевских кровей.

Кошка подняла мордочку, быстро оглядела человека и потерлась о его
ногу; тут же перевернувшись на спину, она замахала в воздухе всеми
четырьмя лапами.

- Ну хорошо, хорошо. - Брандал погладил пушистый живот, под громкое
мурлыканье выбирая из густой шерсти запутавшиеся в ней травинки и
листья. - К сожалению, мне надо идти. - Но с места он не двинулся: он
чувствовал себя здесь таким умиротворенным, а последние дни ему было не
до отдыха.

Огромная тень медленно накрыла их обоих. Кошка-цветочница съежилась
от страха.

Брандал накинул на животное полу плаща и прищурился на солнце,
наполовину скрывшееся за крыльями, не уступавшими величиной небольшой
тучке.

- Все в порядке. Это один из Великих. Вряд ли ему удастся спуститься
сюда. - Брандал почесал кошке за ухом, и она снова замурлыкала. - На
этот раз он тебя не съест. Да и вообще, он не такой уж плохой - он ведь
один из нас.

Брандал ощутил толчок - кошка задела его меч.

- Осторожно! Он острый. Тебе никогда не приходилось иметь с такими
вещами дела? - тихо обратился он к животному.

Тень переместилась, и солнечный луч внезапно блеснул на доспехах
Брандала. Он откинул плащ, и кошка, мурлыча, задрала голову, намекая,
что неплохо бы почесать ее шейку, но тут же насторожилась, принюхиваясь
к рукаву. На грубой ткани оказалась засохшая кровь.

Брандал отстранился:

- Уж не попало ли это на тебя? - Он тщательно осмотрел кошку, нашел
несколько пятнышек и счистил их, хоть хищник вовсе не возражал бы против
подобного украшения. Было очень важно, чтобы такая кровь не осталась в
этой мирной долине.

Импульсивно Брандал крепко прижал к себе кошку-цветочницу, не обращая
внимания на ее возмущенное сопротивление.

- Прости меня, - прошептал он, касаясь щекой мягкого меха с
застрявшими в нем соцветиями, - я не хотел этого. Я не хотел, чтобы с
нами так случилось.

Кошка недовольно запищала. Брандал отпустил ее, и животное нырнуло в
чащу цветущего кустарника и пропало из виду.

Брандал вздохнул и шагнул в темноту.

Глава 1

Бидж Воган опустилась на колени перед нижними полками своего шкафа,
терпеливо и аккуратно перекладывая содержимое в бумажные пакеты.

Два предмета она уложила отдельно: свой стетоскоп, потому что он
стоил так дорого, а диафрагму легко повредить, и комбинезон, который,
казалось ей, никогда, сколько его ни стирай, не станет снова чистым
после курса хирургического лечения крупных животных в загоне
ветеринарного колледжа.

Бидж вынула три большие тетради - "Патологические роды", "Нервные
болезни", "Ортопедия и переломы" - и "Офтальмологию" Северина в
потрепанном бумажном переплете. Упаковав их, она положила сверху темные
очки, которые надевала при выездах на вызовы: они могли еще пригодиться.

По кармашкам рюкзака Бидж рассовала копытный нож (выглядевший как
гибрид открывалки для бутылок и отвертки), свой экземпляр "Последнего
единорога", ручки, хирургические зажимы и ножницы, выгоревшую бейсболку
с эмблемой студенческого клуба.

На самой нижней полке нашелся ее неприкосновенный запас - коробка
печенья "Ритц", которую она брала с собой на те дежурства, что
приходились на обеденное время. Бидж подумала, не съесть ли несколько
печенинок сейчас, но потом решительно отставила коробку и продолжала
методически опустошать шкаф: еще три тетради с записями историй болезни,
футляр с фонариком и запасными батарейками, пенопластовые коробочки от
биг-маков. На самом дне лежало мятое и грязное приветствие от
Западно-Вирджинского ветеринарного колледжа: колледж поздравлял Бидж
Воган "с началом занятий на выпускном курсе". Бидж скомкала бумагу и
сунула ее в тот же пакет, что и упаковки от биг-маков. Все же пока,
пожалуй, стоит сохранить тетради с записями. Идя по туннелю,
соединяющему общежитие с учебным корпусом, Бидж улыбалась и кивала
приятелям в запятнанных рабочих халатах, которые все как один с
преувеличенной заботой справлялись о ее самочувствии.

Бидж поднялась по лестнице, миновала библиотеку и вошла в вестибюль
перед смотровой. Ожидающий приема подросток, крепко прижимая к себе
взъерошенного кота, с опаской посмотрел на Бидж. Она ободряюще
улыбнулась ему и бросила взгляд на дверь кабинета, где шло занятие по
диагностике болезней мелких животных.

Когда Бидж уже почти миновала дверь, ее внимание привлек женский
голос:

- И я рекомендовала бы не кормить и не поить животное в течение
двадцати четырех часов и немедленно начать внутривенное введение
физиологического раствора по шестьдесят кубиков в час, назначила бы
антибиотики, а потом щадящую диету.

- Это все? - Мужской голос звучал доброжелательно и терпеливо - почти
ласково.

Студентка - Бидж узнала Марлу Шмидт - ответила неуверенно:

- Да, я бы сделала такие назначения, доктор Трулав. - Панкреатит
трудно поддается диагностике, юная леди, - продолжал мужской голос;
теперь в нем звучало удовлетворение. - Да, это, пожалуй, одна из самых
частых ошибок в ветеринарии. И вы уверены, что вам больше нечего
добавить?

Марла что-то тихо пробормотала. Ее перебил уверенный голос другой
студентки:

- Можно задать вопрос?

- Безусловно, Диди, - ответил доктор Трулав. Вопрос был обращен к
Марле.

- Но почему не были назначены ежедневные анализы сыворотки крови на
амилазу и липазу?

- Хороший вопрос, Диди, - одобрительно отозвался Трулав. - Вы ведь
ничего не говорили о последующих анализах крови, не правда ли, Марла?

- Я как раз собиралась, - начала оправдываться та. Бидж повернулась и
быстро пошла от двери, столкнувшись при этом с кем-то и разроняв пакеты.

Столкнулась она с Лори. Та наклонилась и умело начала собирать
рассыпавшиеся вещи, каким-то образом ухитряясь класть их в том же
порядке, как их уложила Бидж.

- Боже мой, и угораздило же меня родиться такой неуклюжей!

- Да нет, дело во мне, - сказала Бидж, тоже наклоняясь и собирая
рассыпанное, но не так ловко, как Лори. "Наверное, дело во мне", - с
испугом повторила она про себя. Копытный нож выскользнул из ее пальцев,
и Бидж медленно наклонилась за ним, пряча от Лори свое огорчение.

- Выглядишь ты лучше. Ты что, проспала весь уик-энд? Это был первый
осмысленный вопрос, который Бидж услышала за последнее время.

- Да, всю субботу, - ответила она. Бидж не сомкнула глаз две ночи,
дрожала все утро в пятницу, а потом пошла к доктору Трулаву и сказала
ему, что чувствует себя совсем больной и не может выйти на дежурство.

Разговаривая с ним, она начала плакать и никак не могла остановиться.
Доктор Трулав похлопал ее по руке, с сочувствием улыбнулся и отправил
отсыпаться.

А вечером Бидж получила письменное извещение о том, что экзамен по
терапии мелких животных она не сдала и должна будет пройти курс
повторно. Со слипающимися глазами, плохо соображая, Бидж позвонила
доктору Трулаву, чтобы подтвердить получение извещения (он сам к
телефону так и не подошел; разговаривала Бидж с его секретаршей), и
отправилась спать.

Бидж прогнала воспоминания и обнаружила, что Лори все еще
вопросительно смотрит на нее.