очевидным. Сорока- или пятидесятидневная борода просто так не исчезнет.
Только в том случае, если всего этого не было в действительности.
признала значительность его откровения.
нужна свобода, и сделка эта обещала дать ее. Стараясь не выдать голосом
опасения быть раскрытым, он рассказал ей ту часть правды, которую мог
позволить.
ранихинами. И я не пытаюсь доказать, что Страна нереальна.
Я не хочу врать тебе"
когда отвечал на этот вопрос.
для меня сделала.
делала - я лишь следовала своему сердцу. Но я с радостью сделала бы хоть
что-нибудь для тебя.
наклониться вперед, прикоснуться к ней, поцеловать ее, но присутствие
Стражей Крови сдерживало его. Вместо этого он протянул ей нож.
удовольствия залил ее лицо, когда она взялась нож.
сбривать его бороду.
скрипнул зубами, чтобы успокоиться, стиснул челюсти, сказал себе, что в ее
руках ему безопаснее, чем в собственных. Он ощущал острие лезвия, когда
оно проходило по коже - это вызывало у него образы гноящихся ран и
гангрены - но закрыл глаза и оставался неподвижным.
продвижению стать болезненным. Вскоре ее пальцы коснулись чистой кожи его
скул. Она погладила стиснутые челюсти, чтобы успокоить его. С усилием он
открыл глаза. Она встретила его взгляд, улыбаясь словно через пелену
любви. Затем осторожно запрокинула назад его голову и сняла остатки бороды
с шеи плавными, уверенными движениями.
лицо руками, наслаждаясь новой поверхностью щек и шеи. Ему снова
захотелось поцеловать Елену. Отвечая на ее улыбку, он поднялся и сказал:
обратилась Амоку:
двинулся к месту, где трещина Расколотой Скалы упиралась в Меленкурион.
Морин быстро снова упаковал все в свой тюк и пристроился за Амоком. Елена
и Кавинант последовали за Первым Знаком, а Баннор замыкал шествие.
и трещины. Здесь он помахал рукой своим спутникам, счастливо ухмыльнулся и
прыгнул в расщелину.
краю. Когда они всмотрелись в тесную черноту глубокой расщелины, они
увидели Амока стоящим на выступе противоположной стены. Выступ начинался
на пятнадцать-двадцать футов ниже и на несколько футов под нависающим
камнем. Он не был ясно различим. Сплошная каменная стена и темный мрак
трещины образовывали бездну, в которой не на чем было остановиться глазу.
Амок, казалось, стоял на темноте, ведущей в темноту.
головокружение. - Забудь об этом. Просто забудь, что я когда-либо упоминал
это.
Беззаботной походкой он двинулся вдоль трещины к горе. Тьма тут же
полностью поглотила его.
трещину, приземлился точно туда, где мгновением раньше стоял Амок. Сделал
шаг в сторону и принялся ждать.
разговаривая с сырым, холодным ветром, веявшим из трещины. - Я не Страж
Крови. Я всего лишь обычный человек из крови и плоти. У меня кружится
голова даже когда я стою на стуле. Иногда у меня начинается
головокружение, стоит мне просто постоять на месте.
Посоху и стала внимательно наблюдать как его охватывало пламя. Затем
шагнула во тьму. Морин поймал ее, когда ее ноги коснулись уступа. Она
отошла за него и встала так, что огонь от Посоха давал свет для прыжка
Кавинанта.
догоню вас через годок-другой.
Посмотрел на гору, чтобы укрепить себя, изгладить в мозгу действие
пропасти.
трещине.
но хватка Баннора была слишком крепкой. - Черт побери! Я!..
дрожащего, на выступ рядом с Еленой. Мгновение спустя Баннор тоже
спрыгнул, и Первый Знак прошел мимо Кавинанта и Елены, чтобы встать между
ней и Амоком. Кавинант наблюдал за их передвижениями через туман своего
ошеломления. Он оцепенело прислонился к прочному камню и пристально
смотрел в пропасть, словно в могилу. Казалось, прошло некоторое время,
прежде чем он смог заметить успокаивающее пожатие Высокого Лорда на своей
руке.
повернувшись спиной к солнечному свету и открытому небу над трещиной.
ее свету. Пламя Посоха источало аромат свежести над компанией Высокого
Лорда и ярко отражалось от темных плоских граней окружавшего камня. Оно
освещало тропу Амока, не проникая во мрак впереди. Уступ - нигде не шире
трех футов - осторожно спускался вниз. Над ним медленно нарастала высота
трещины, усиливая впечатление огромности этой пещеры. Расширялась и сама
трещина, словно она вела к огромной пустоте в сердцевине Меленкурион
Скайвейр.
делая ему знаки, соблазнительно подстрекая принять навевающую дремоту
безразличия от головокружения, довериться глубинам пропасти. Он сильнее
прижался к камню и вцепился взглядом в спину Елены. Вокруг него темнота и
огромная тяжесть камня сжимали края света от Посоха. А за спиной он мог
слышать хлопающие крылья стервятников над его личной судьбой. Постепенно
он понял, что продвигался фактически к своему внутреннему кризису.
забыть, как падал с обрыва в расщелину под горой Грома. Прошлый его спуск
в подземелья привел к поражению прежнего компромисса, его сделки с
ранихинами. Адский огонь! Он почувствовал, что вовсе не готов к испытанию
пещерами.
приноровились к ее скорости, а она двигалась так быстро, насколько
позволял узкий выступ. Кавинанту было трудно не отставать от нее. Старания
придерживаться ее темпа увеличили его опасения, ему казалось, что щель
раскрывала свои челюсти рядом с ним. Он в страхе пытался двигаться по
уступу осторожно. Это требовало всей его сосредоточенности.
ничего, чем можно было бы определить время, кроме накопления страха,
напряжения и усталости, - но постепенно характер верха пещеры изменился.
Теперь над ними простирался купол. Огонь Елены мог освещать лишь небольшую
по длине каменную арку. Окружавшие их призрачные очертания заполнили
темноту. Затем неровный изгиб скалы в свете Посоха постепенно стал
угловатым и выщербленным, словно бы медленное сжатие бровей на лбу пещеры.
И наконец сдвинутые брови уступили место сталактитам. Воздух наверху
обтекал изогнутые старые шпили и острия - висящие в воздухе копья и чьи-то
когти - свешивающиеся чудовища - длинные, появившиеся в муках наросты
внутреннего пота горы. У некоторых были плоские грани, частично отражавшие
пламя Посоха, отбрасывая его отблески в укромные уголки пещеры, словно бы
распределяя светотень на живописном полотне. Другие склонялись к уступу,
будто стремились тяжело ударить по головам пришельцев-людей.
очертаний, пока не заполнили весь купол пещеры. Когда Кавинант набрался
духа посмотреть вверх, казалось, он разглядывает освещенный голубым светом
черный перевернутый лес - густую поросль искривленных и зловещих старых
деревьев с корнями, уходящими в потолок. Они создавали ощущение, что было
Афанасьев Роман
Маккарти Кормак
Володихин Дмитрий
Прозоров Александр
Шилова Юлия
Роллинс Джеймс