ее, почему она была так ему предана. Она относилась к нему как Этиаран, и
Морестранственник, и Лена: она предполагала, что у него были права на
такие жертвы.
его вести себя соответствующим образом; и вместе со стыдом при
воспоминании об этом приходила ярость - все тот же знакомый гнев
прокаженного, от которого в такой большой степени зависела его
выживаемость. _К_а_к_о_г_о _ч_е_р_т_а_! - вспыхивал он. У них не было на
это прав. У них не было права! Но когда эта бесполезная страсть одолевала
его, он был вынужден диктовать себе по пунктам, как если бы он читал
диагноз, записанный в истории своей болезни. Тщетность - основная
характеристика жизни. Боль - доказательство существования. На поверхности
своего морального одиночества у него не было других ответов.
человека в такой психологической ситуации, где объект был отделен от всего
чувственного содержания, ослеплен, осмеян, сделан немым и неподвижным, и в
результате начал испытывать самые ужасные галлюцинации. Если сознание
нормального мужчины или женщины может быть так сильно погружено в
благодать их вынужденного хаоса, то, конечно же, один жалкий прокаженный в
коме мог видеть сон, худший чем хаос - сон, созданный специально для себя,
чтобы свести себя с ума. Ведь то, что с ним случилось, совершенно
превосходило понимание.
недель, прошедших после пожара. За это время он полностью осознал, что
нерешенный стресс внутри него ведет его к кризису; но снова и снова он
загонял в дальний уголок сознания это знание, усмиряя мысль об этом
яростью. Он не верил, что сможет перенести еще одно тяжкое испытание;
первое он пережил слишком плохо.
могущественной, чтобы полностью защитить его. Как-то утром в четверг,
когда он повернулся к зеркалу побриться, кризис так резко проявился в нем,
что его рука начала яростно дрожать, и ему пришлось бросить бритву в
раковину, чтобы не перерезать себе горло.
Лорды сделали как раз именно то, чего хотел от них Лорд Фаул. Это было
просто первым шагом в его замыслах, основа которых была заложена тогда,
когда он призвал в Страну кольцо Кавинанта из Белого Золота. И он не
успокоится, пока не получит власть над жизнью и смертью всей Страны. А
чтобы сделать это, Фаулу обязательно снова потребуется Дикая Магия Белого
Золота.
свое сознание в тисках окружающей его реальности. Но он не увидел в своих
собственных глазах ничего, способного защитить его.
как хныканье большого ребенка. _С_н_о_в_а_? Он не мог поверить и в то, что
произошло с ним при первом погружении в бред, - как он мог так много
прожить за секунду?
хоть какой-то помощи! - когда все же возвратил часть своей непримиримости
прокаженного. Он не прожил бы так долго, если бы он не обладал в некотором
роде способностью отказываться хотя бы от поражения, если уж не от
отчаяния, и эта способность остановила его сейчас. "А что я мог бы сказать
им такое, чему они поверили бы?" - раздраженно подумал он. - "Я ведь и сам
ничему этому не верю."
придется заслужить это звание, независимо от того, существовала ли Страна
или нет.
непреклонностью, которая была близка, насколько это было возможно, к
смелости. Но при этом он все же пошел на один компромисс: с тех пор как
его рука так ужасно задрожала, он брился электрической бритвой, прижимая
ее так сильно, как если бы пытался сгладить черты своего лица. Но никаких
других уступок своей болезни он не сделал. Ночью его сердце дрожало в
груди так осязаемо, что он не мог спать, но он стискивал зубы и лежал без
сна. Между собой и заблуждением он поставил барьер из ДДС и ВНК, и когда
бы заблуждение ни угрожало пробить его защиту, он лекарствами загонял его
обратно.
перебороть боязнь, которая заставляла дергаться его руки.
- человеческих существ. Ему была нужна их реальность, их подтверждение той
реальности, которую он принимал, и даже их враждебность по отношению к его
болезни. Он не знал никакого другого противоядия от бредовых видений; он
более не мог противостоять своей дилемме в одиночестве.
откладывал его выполнение. Большую часть дня он провел за уборкой своего
дома, как если бы не собирался больше сюда возвращаться. Затем, когда день
уже заканчивался, он побрился электрической бритвой и тщательно вымылся
под душем. Ради предосторожности он надел плотные джинсы и зашнуровал ноги
в тяжелые ботинки; но на тенниску он надел парадную рубашку, галстук и
спортивную куртку, чтобы неформальность его джинсов и ботинок не была
расценена как недостаток. Свой бумажник, обычно такой бесполезный, он
положил в карман куртки. А в карман брюк положил маленький острый
перочинный ножик, который по привычке носил с собой на случай, если
потеряет контроль над спасительной собранностью и ему потребуется
что-нибудь опасное, чтобы сосредоточить свое внимание. Наконец, когда
солнце уже садилось, он прошел по узкой тропинке к дороге, где выставил
большой палец, чтобы поймать попутку и доехать до города.
Фермы, и он был больше, чем городок, в котором с ним произошел тот
несчастный случай. Он решил направиться туда потому, что там было меньше
возможности быть узнанным. Но первой проблемой при этом было найти
безопасную попутку. Если кто-то из местных водителей узнает его, он с
самого начала попадет в беду.
Сидящие в них смотрели на него как на нечто странное и загадочное, но
незначительное, и никто из них не притормозил. Затем, когда последний
дневной свет уже превратился в сумерки, на дороге показался большой
фургон, ехавший в нужную ему сторону. Он помахал ему, и фургон подрулил и
встал возле него под громкий свист тормозов. Он вскарабкался к двери, и
водитель жестом пригласил его в кабину.
был спертым от ее дыма. Но сквозь дымку Кавинант мог видеть, что он
водитель был крупным и сильным мужчиной, с выпирающим животом и одной
тяжелой рукой, которая как поршень двигалась по рулевому колесу, легко
поворачивая при этом фургон. Рука у него была только одна: правый рукав
был пустой и пришпилен к плечу. Увидев его искалеченность, Кавинант ощутил
симпатию и сочувствие к водителю.
Кавинанта. - Я еду как раз мимо.
набрал скорость, выровнял машину и зажег новую сигару. Пока рука его была
занята, он придерживал баранку животом. Зеленый огонек на панели
управления не освещал его лицо, но когда он затягивался, огонек сигары
высвечивал массивные черты. В этих вспышках красного света лицо его было
похоже на кучу булыжников.
сфинксу, и шофер начал разговор. У него было что-то на уме.
Томас Кавинант?
поерзал на сиденье. Затем неловко спросил:
своего мула, куда мне велят. Никогда раньше не был в этих местах. Но в
городе я слышал разговоры про этого парня. Поэтому я спросил о нем девицу
на стоянке, и у меня тут же уши завяли от ее болтовни. Один вопрос - и я
сразу получил кучу дерьма. Ты знаешь, что такое проказа?
старуха читает об этой дряни все время в Библии. Грязные нищие. Нечистые.
Я не знал, что такая зараза осталась еще в Америке. Но похоже, что к этому
мы и идем. Ты понимаешь, что я имею в виду?
Круз Андрей
Шилова Юлия
Суворов Виктор
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Мурич Виктор