в беде.
найти путь к отступлению. Она надула губы совсем как ребенок.
голосом: - я прошу тебя подробно записать методы лечения этой пациентки.
цветочных эссенций и диетические ограничения. Затем я записывала подробный
отчет о том, при каких обстоятельствах пациент должен принимать отвар из
трав или очищающие ванны. По указанию доньи Мерседес я никогда не делала
копий для себя. И наконец, по ее просьбе я несколько раз перечитывала то,
что написала. Я была уверена, что донья Мерседес не только убеждает себя в
том, что я правильно поняла ее, но главным образом учитывает возможность
того, что пациент будет неграмотен.
положила несколько банкнот под статуэтку девы, затем торжественно
пообещала, что будет следовать инструкциям доньи Мерседес.
помолилась святым о том, чтобы ее мнение оказалось правильным.
терпеливое уважение к своим пациентам, - объяснила она. - они доверяются
великой силе, которая ведет их. Они могут вызвать эту силу с помощью
молитвы, заклинаний, табачного дыма, лекарств или хирургического
скальпеля.
сосчитала листы. - я в самом деле осмотрела сегодня столько людей? -
спросила она, по-видимому, совершенно не интересуясь моим ответом. Слабая
улыбка тронула ее губы, когда она закрыла глаза и откинулась на спинку
своего неказистого стула. - иди и принеси мне все твои записи о моих
клиентах, кроме тех, кто рассказал тебе свою историю. Я хочу посмотреть,
сколько людей я вылечила за то время, как ты появилась здесь. - она встала
и прошла со мной до двери. - принеси все в патио. Я хочу, чтобы Канделярия
помогла мне, - добавила она.
дневников я принесла все в патио, где донья Мерседес и Канделярия уже
поджидали меня.
бумаг, которую я положила на землю перед ней.
каталоги у металлической бочки, которая стояла в дальнем конце патио.
Сделав это, Канделярия снова села рядом со мной на циновку. Мы сидели
перед доньей Мерседес, которая лежала в своем гамаке.
моего предка, - сказала мне донья Мерседес. - прошлой ночью дух избрал
тебя как медиума. А медиумы не держат записей о целительстве. Подобная
мысль отвратительна.
что она намерена сделать. Она разрезала бечевку переплета ножом и бросила
пригоршню листьев в металлический бак. Раньше я не заметила, что внутри
него горит огонь.
Канделярии остановили меня.
улыбнулась и похлопала по циновке рядом с собой.
17
Я начала перебирать различные флаконы, банки и коробочки в ее стеклянном
буфете. Когда я проходила на цыпочках мимо нее, она вдруг открыла глаза,
медленно повернула голову, прислушиваясь к чему-то, ее ноздри затрепетали,
словно нюхая воздух.
Было почти темно. Никого не было. С торжествующей улыбкой я уже собиралась
вернуться, когда услышала слабый кашель.
вышел аккуратно одетый мужчина. У него были непропорционально длинные
ноги. Плечи же, по контрасту, казались маленькими и выглядели слабыми и
хрупкими. Мгновение он колебался, затем в знак приветствия поднял гроздь
зеленых кокосов. В другой руке он держал мачете. - Мерседес Перальта у
себя? - спросил он низким, скрипучим голосом, прерванным резким кашлем.
бровями измято глубокими складками, а темное угловатое лицо приковывало к
себе внимание неприступной суровостью, свирепым и безжалостным выражением
глаз. Лишь кое-где в уголках его рта проступала некоторая мягкость.
донье Мерседес. Опустив кокосы на землю и поправив на коленях брюки, он
присел перед ее стулом. Он выбрал самый крупный кокос и тремя искусными
ударами острого мачете срезал макушку. - они как раз такие, как тебе
нравится, - сказал он, - еще мягкие и очень сладкие.
прекрасно молоко. - дай мне немного внутренности, - потребовала она,
возвращая фрукт ему.
сладкую желатиновую мякоть от макушки.
половину кокоса с той же самой тщательностью и подал ее мне. Я
поблагодарила его.
неловкое молчание. - тебе нужна моя помощь?
зажигалки, он сделал долгую затяжку и сунул портсигар обратно в карман. -
дух был прав. Проклятый кашель стал еще сильнее. Он не дает мне заснуть. У
меня от него болит голова. Он не дает мне работать.
клиенты, а на стул у алтаря. Она зажгла три свечи перед девой, затем
небрежно спросила о кокосовых плантациях, которыми он владел где-то на
побережье.
кивком головы. - эта Музия помогает мне, - сказала она ему. - ты можешь
говорить все, словно ее тут нет.
сказал он и быстро взглянул на донью Мерседес. - как ее зовут?
чем я смогла вставить словечко. - но я зову ее Музия.
легкими движениями она растирала мазь на его груди и на шее почти полчаса.
человек. Он приезжает время от времени повидаться со мной, причем всегда
или с головной болью, или с простудой, или с кашлем. Я излечу его за пять
встреч. У меня для него есть особо приготовленная мазь и молитва к духу
моря.
спросила она, положив руки на плечи Бенито Сантоса.
на мигающие свечи. Он начал говорить о море и о том, каким зловещим оно
бывает на рассвете, когда солнце встает из тусклой, потерявшей блеск воды.
Монотонным шепотом он говорил о своих повседневных полуденных экскурсиях в
море.
пролетали очень низко и смотрели прямо мне в глаза. Я уверен, они хотели
знать, не иссякла ли моя сила.
низкий, почти неразборчивый шепот.
не ласкают воду, я слышу голос моря. Он говорит мне, что в такой-то день
он умрет, но пока он жив, он неумолим. А потом я знаю, что люблю море.
голову. - Бенито Сантос, - сказала она, - это мужчина, который преодолел
свою вину. Он стар и утомлен. Но даже сейчас он такой же безжалостный, как
и море.
ежедневный лечебный сеанс, она просила его рассказать мне свою историю. Он
ничего не говорил в ответ, полностью игнорируя меня. - твой джип на улице?
- спросил он, и тут же добавил, не дав мне времени на ответ: - отвези
меня, пожалуйста, на кокосовую плантацию.
его, что он может и не выполнять просьбу доньи Мерседес.
священно для меня, - сухо произнес он. - я просто не знаю, что говорить,
вернее, как говорить об этом.
Шилова Юлия
Марко Джон
Земляной Андрей
Володихин Дмитрий
Акунин Борис
Никитин Юрий