купцов и молодежи из квартала художников и ремесленников. Женщина в
кожаной одежде гильдии наемников, еще одна с украшенной перьями гривой
даденийской всадницы и один из посланцев Кварта передавали по кругу
бутылку с вином.
дома-колодца я видела прохладные фонтаны и большой купол. Оттуда вышла
группа говорящих с землей и двинулась вниз по лестнице. Их сопровождал
седогривый ортеанец в униформе стражника. В нем я узнала Т'Ана
командующего Асше.
Прозвучал рог. Звук его не был мелодичным, как фанфары, но мощным, как у
охотничьего рога. Мгновенно все стихло.
отдаленного уголка площади перед Цитаделью. - Все, милостью Богини живущие
на земле, да слышат мои слова!
руках он держал связку пергаментных свитков. Солнце заглядывало под край
высокого навеса и освещало его. Прозвонили колокола, возвещая о середине
утра. Он подождал, когда закончится звон, и начал говорить.
призванные к исполнению своих обязанностей милостью и желанием народа и
созванные для коронации, которая состоится сегодня, в дом Богини.
стоявшие в углах площади, передавали эти слова дальше в город.
Иврис!
женщин из Кире.
телестре. Я увидела, как по лестнице поднялась приземистая, светлокожая
ортеанка, склонилась перед Тирзаэлом и сотворила круговое знамение Богини.
Телерион.
и обсуждавшихся шепотом спекуляций. Стражники морской маршальши, стоявшие
недалеко от меня, выглядели скорее примирившимися с судьбой, чем
восторженными сторонниками.
между мной и Халтерном.
из с'анов Ста Тысяч. На практике же... - Халтерн пожал плечами. - Не
думаю, что речь шла более чем о двух или трех дюжинах имен.
полгода? - разгоряченно спросил Халтерн. Его глаза впились в священников,
стоявших у ворот дома-колодца, как будто он мог заставить их назвать те
имена, какие он хотел услышать. - У меня такое чувство, Кристи, что это
самый важный год летнего солнцестояния, итоги которого мы будем ощущать в
течение долгого времени. Может быть, важнейший в моей жизни. Надеюсь, вы
знаете, почему... Мы не можем себе позволить не считаться с Доминионом...
В настоящий момент.
Рейхалин.
лестнице в своем богатом одеянии, на его украшенных перепонках рук
блестело золото. Я вспомнила Ширия-Шенин. Пятую стену. Марик, стоя рядом
со мной, что-то недовольно проговорила. Она тоже вспомнила первого
министра Канты.
прямо-таки застыла от удивления с поднесенной ко рту бутылкой. На лице ее
было написано изумление. - Касси? Пробравшийся наверх лодочник...
еще до окончания этого сезона.
приглашения со стороны т'Анов.
камнями тунику и свободно свисавшие брюки и обутый в сапоги из кожи куру,
с довольным видом поднимался по ступеням. Согласно последней ремондской
моде, его харуры были закреплены крест-накрест на спине. На пальцах рук
поблескивали перстни и кольца.
считала опасным - а при определенных обстоятельствах даже более чем
опасным, - то им являлся этот гладкий и толстый ремондец.
пыль со своих брюк. Наконец вымученными тоном сказала:
прошедший сезон.
солнце выступил Тирзаэл.
возгласы и хриплые ликующие крики.
нем мечами и зашагала к лестнице. Ее сопровождали аплодисменты.
ее за руку и что-то сказала. Рурик, услышав ее слова, очень удивилась, а
потом грубовато, одной рукой, обняла дочь. Возгласы усилились.
вверх по ступеням к воротам дома-колодца.
Блейза, удивленно смотревшего на нее, и громко объявила: - Я ношу в себе
твоих детей.
придвинулись еще ближе, поздравляя ее и предлагая нам бутылки с вином. Еще
одна женщина на сносях обняла ее. Столь резкое выражение восторга было
прекращено саберонцами, с презрением смотревшими на всякого.
следующее объявление, однако я узнала римонца, которого видела на
процессе: Джакана Ту'элла Сетура.
серьезным. Замешательство, уже давно присутствовавшее на нем, исчезло, и
тут я увидела в нем умного человека, искренне беспокоившегося о своем
мире.
сторону, смолкли все разговоры. Названа для Имира - т'ан Далзиэлле
Керис-Андрете.
глоток. От этого рева у меня перехватило дыхание, дрожал воздух, и я долго
стояла как оглушенная, пока не поняла, что это было выражение неистового
восторга.
как и Марик, подпрыгивавшая на месте. Блейз и Родион стояли крепко
обнявшись.
запыленному пространству между навесами к ним шла Далзиэлле Керис-Андрете.
Навесы бросали на ее освещенный солнцем путь тени, поэтому в одно
мгновение она выглядела женщиной в мантии и кольчуге, а в другое -
серебристым призраком. Хрупкая, невысокая женщина, которой было уже за
пятьдесят, шла легко и даже грациозно. Едва позванивали в тишине ее
харуры.
коричневых робах, демонстрируя себя публике, и затем исчезли в
доме-колодце.
же времени уже прошло.
до громкости разговоров. Я наблюдала, как в тени навесов на каменных
плитах площади раскладывались скатерти. Открывались бутылки,
разворачивались свертки с едой. Ортеанцы рассаживались группами,
разговаривали, ели и пили, некоторые играли в охмир.
и Блейз стали центром внимания. Я села на ступени рядом с Халтерном.
от нее самой.
уверены, что Т'Ан Имир изберут Короной, не так ли?