сможем обойтись и без благословения Касабаарде, если это потребуется.
стою здесь один и далек от моих людей, и потому формулирую свой ответ с
большой осторожностью:
Белым Городом всегда была дружба.
вставляет ее большой палец за пояс рядом с харурами. - Иногда, мастер, я
спрашиваю себя, разумнее ли было бы с нашей стороны доверять вам, а не
Кель Харантишу.
порядок после длительного хаоса, последовавшего за гибелью империи.
Потемневшая кожа, бурая, заплетенная грива, голубые как море глаза без
белков, линии ромбовидного узора, глубоко врезавшиеся в озабоченное лицо.
Но когда видишь его движения, то, как он берется за дела...
будут вспоминать не только в связи с тем, что он сделал, а так же - как
это бывает в легендах, пока они не освободятся от всех вымышленных мелочей
в процессе снов о предыдущей жизни - и в связи с тем, что он мог бы
сделать. Я один буду об этом помнить и я один буду это знать.
Кель Харантиш горит...
помещения. - Поэтому я уничтожил его.
Сантендор'лин-сандру. Несколько синих светящихся шаров вздрагивают в
неподвижном воздухе, сжимаются и перемещаются за ним, когда он расхаживает
взад и вперед. Другие стали лишь потемневшими шарами, которые, перегорев,
висят под потолком зала. Черная мгла поселилась в углах помещения из
прозрачного камня.
строен, у него золотая кожа и распущенная грива, подобная белому огню.
Желтые звериные глаза на лице... таком красивом, что это походит на
святотатство, когда оно выглядит раздраженным, жадным и возбужденным...
как сейчас.
времени? - Холодный голос говорит на мелодичном, многосложном языке
архонисов. - И безуспешно! Потому я и сделал так; ты больше не будешь
обманывать меня, Эйр'ра Тел Сиавн. Никогда, больше никогда.
его удерживает плоское мерцание в воздухе. Это пузырьковое поле,
задерживающее ледяной холод северного ветра. За ним лежит город, похожий
на фонтан света. Архонис, держащий в своем каменном кулаке Шесть морей и
реку, которая протекает через него и впадает во внутреннее озеро.
узнать я и пришла сюда, после того как поговорила с Тел Сиавном, пока еще
не умер этот гений. Может, ему не хватало времени, чтобы завершить свое
дело?
вспышек гнева, к которым предрасположен повелитель. Повернувшись спиной к
распростершемуся внизу городу, он протягивает руку с грациозностью
животного и указывает на голубой мрак разрушенной комнаты. Там лежит
разбитая вдребезги высокоточная аппаратура. - Я предоставил ему все это!
Он был первым человекоподобным животным. в руки которого попала древняя
наука! Какая ирония!
сферических светильников покрывают крапинками и пятнами холмы над озерами,
в небо поднимаются световые башни, яркость которых превосходит сияние всех
звезд. Но несмотря ни на что свет является только одной-единственной
сферой в огромном темном зале. Его как раз хватает, чтобы осветить контуры
и нижние этажи циклопической архитектуры города.
карнизах рядами висят черные комки, выглядящие как сушеные фрукты. Это
отрубленные головы. Если подойти ближе, то можно заметить, сколь многие из
них уже высохли на ветру и как немало их еще кровоточат.
гулом отражаются от каменных стен и пола. Я слышу еще слабое гудение,
пощелкивание машин и шум далеких летательных аппаратов в ночном небе. В
воздухе пахнет пылью, несмотря на все энергетические поля, которые
постоянно включены. Предчувствие холода, такое ощущение, что сюда может
заползти туман с озера.
иное как животные и никогда не станут чем-то большим. Не впускай их
никогда в свою постель.
понимаю сказанного.
желаниям Сантендор'лин-сандру. Может быть, он был гением, как я его себе и
представляла. Он за свою короткую жизнь определенно сумел использовать
знания биологии и генной техники в гораздо большей мере, чем это смогли
сделать мы за время, прошедшее с нашего сюда прибытия.
позванивают при ходьбе звенья моей кольчуги. Не играет ни один
ароматический орган. Воздух теперь свободен от противного гнилостного
запаха, который не может перебить никакой ароматический орган, он свободен
от запаха наших созданий, человекоподобных животных, рабов.
правда, что было разработано много лекарственных веществ против болезней
человекоподобных животных. И все же... если это еще не все? Если здесь
возбудители болезней, которые могли бы принести нам вред и могли бы быть
выпущены на свободу?
стала ему знакома, после того как он спал с Тел Сиавном и, тем самым,
почти наверняка привел в действие постепенное распространение
рекомбинированного вируса с определенным эффектом.
а в качестве благодарности за твой отличный совет ты можешь остаться здесь
и проконтролировать выполнение данной акции.
появляются ужасные черные пятна. Или это мне снится, а Архонис все еще
таков, каким он его видит: сияющее, мощно бьющееся сердце всех городов
этого мира, источник вечного солнца Золотой Империи?
этого и те, с кем он спит, а также и те, с кем общаются эти... это
распространяется из центра страны до самого дальнего уголка империи.
кровавые сражения, Элансиир станет побережьем, а местность здесь
превратится в пустынную землю с мертвыми городами. Север будет берегом
сумерек, а от Эриэла не останется ничего кроме мерцающей равнины. Она
станет бесплодной, эта империя, а гибель ее будет ужасна.
найти убежище, это за Расрхе-и-Мелуур. А нам потребуется убежище, когда
последние из нас - живучие, какими мы являемся - попадут в руки людей Тел
Сиавна.
подарок, о котором он ничего не знает.
Золотой Женщины и Золотого Мужчины, и с нами навсегда дух Тел Сиавна.
из поколения в поколение как Хозяин рабов и Строитель дорог, а также как
Сандор, Последний Повелитель.
пунктов, какими бы решающими они ни были. Я - общая сумма тысяч зимних
дней, которыми идешь мимо спящих полей, столь же многих летних дней,
проведенных на кораблях во Внутреннем море. Бесчисленных дней, заполненных
едой, сном, работой и копуляцией и, наконец, дней Коричневой Башни. Эти
едва воспринимаемые дни, когда прикасаешься к земле под постоянно
меняющимся небом, они сформировали меня.
и обитателей Топей, все их далекие отпрыски на юге. Я - это часть народа
колдунов среди вечного лета империи, среди золотого изобилия, в котором в
Пехов Алексей
Орловский Гай Юлий
Посняков Андрей
Шилова Юлия
Афанасьев Роман
Посняков Андрей