Чтение 2–й страницы книги ~Разбился, как стеклянный домовой~

улыбнулись, увидев его мундир.

- Чем могу вам помочь? - спросил Руди.

Первый полицейский спросил:

- Вы здесь живете?

- Да. Меня зовут Рудольф Бекель.

- Мы хотели бы войти и поговорить с вами.

- У вас есть ордер на обыск?

- Мы хотим не обыскивать, а только поговорить. Вы служите в армии?

- Только что демобилизовался. Вернулся к семье.

- Мы можем войти?

- Нет, сэр.

Второй полицейский выглядел беспокойно.

- Этот дом называют "Холм"?

- Кто называет?

- Соседи. Они говорят, что здесь что-то происходит.

- Вы что-нибудь слышите?

Полицейские поглядели друг на друга. Руди добавил:

- Здесь всегда тихо. Моя мать умирает от рака кишечника.

Они примирились с его присутствием, потому что он умел разговаривать
с людьми из внешнего мира. Кроме Руди, который покупал продукты, никто не
выходил из Холма. Здесь всегда было тихо.

Только иногда в задней комнате, где раньше было помещение для
прислуги, слышалось рычание, да из подвала доносились всплески и звуки
ударов чего-то мокрого о кирпич. Это была замкнутая маленькая вселенная,
ограниченная на севере ЛСД, на юге мескалином, на западе напитками и на
востоке амфетамином. В Холме жило одиннадцать человек. Одиннадцать - и
Руди.

Он бродил по комнатам и изредка встречал Крис, которая не
разговаривала с ним. Лишь однажды она спросила, интересует ли его
что-нибудь, кроме любви. Он не нашел, что ответить, и просто сказал:
"Крис, пожалуйста", а она обругала его и направилась к лестнице на чердак.

Руди слышал доносившийся с чердака визг, как будто кричала мышь,
которую разрывали на части. В доме жило много кошек.

Он не знал, почему находится здесь, и не понимал, почему она не хочет
уходить. У него постоянно гудело в голове. Ему казалось, что если он
найдет нужное слово, Крис пойдет с ним. Он разлюбил свет. От света болели
глаза.

С ним почти не разговаривали.

Руди стал их единственной связью с внешним миром. Он написал своим
родителям, в банк, еще куда-то, и начали приходить деньги. Немного, но
достаточно для того, чтобы покупать продукты и платить за дом. Он хотел,
чтобы Крис была добра к нему.

И все настояли, чтобы Крис была добра к нему. Она стала спать с ним в
маленькой комнатке на втором этаже, где Руди оставил свою сумку. Тут на
кровати он проводил большую часть дня, если не нужно было выходить из
Холма, и читал в старых газетах криминальную хронику. И к нему приходила
Крис, и они занимались любовью.

Однажды ночью она убедила его, что этим нужно заниматься после ЛСД, и
он проглотил две большие желатиновые капсулы. Крис лежала, как огромная, в
шесть миль длиной, конфета, а он превратился в медную проволоку,
заряженную электричеством, и пронзил ее плоть. Она извивалась в его
электрическом потоке и становилась все мягче. Он погружался в эту мягкость
и с восторгом наблюдал, в какие сложные узоры выстраивались встающие ему
навстречу в тумане слезинки. Он медленно опускался, все время
поворачиваясь, удерживаемый голубым шепотом, обвивавшим его тело, как
паутина. Звук ее дыхания во влажной пещере подушки звучал низко, он
касался ее кончиками пальцев, и она дышала еще тяжелее, ее дыхание
поднимало его, а он все опускался, слабея, в обволакивающей мускусной
сладости.

Под ним что-то начало пульсировать, что-то тонко взвизгивало, и он
боялся опускаться. Он почувствовал страх. Паника охватила его, горло у
него сжалось, он вцепился в оболочку, и она разорвалась в его руках. Он
падал все быстрее и быстрее!

Фиолетовый взрыв взметнул все вокруг, зарычал зверь, который искал
его, но имени которого он не знал. Он услышал ее крик, она извивалась под
ним, и ужасное чувство крушения охватило его...

И наступила тишина.

Она длилась мгновение.

Потом зазвучала мягкая музыка. Они лежали в жаркой маленькой
комнатке, касаясь друг друга, и спали. Долгие, долгие часы...

После этого Руди стал редко выходить на свет. В магазины он ходил по
вечерам, укрываясь в тени. По ночам он выбрасывал мусор, подметал тротуар
и подстригал траву на лужайке ножницами, потому что шум косилки раздражал
соседей. Теперь они не жаловались, потому что в Холме всегда было тихо.

Руди начал сознавать, что уже давно не видит одиннадцать молодых
обитателей Холма. Но звуки вверху, и внизу, и вокруг него слышались в доме
все чаще.

Одежда стала ему велика. Он носил лишь трусы. Руки и ноги его болели.
Костяшки пальцев распухли и покраснели.

У него постоянно гудело в голове. Он все время читал старые газеты.
Он помнил, что когда-то у него был гараж, но это было так давно. Когда в
Холме отключили электричество, это его не обеспокоило, потому что он
предпочитал темноту. Но нужно было сообщить об этом одиннадцати.

Он не нашел их.

Они исчезли, но Крис должна быть где-то здесь.

Он услышал хлюпающие звуки в подвале и стал спускаться в мягкую
темную тишину. Подвал был затоплен. Здесь был один из одиннадцати, Тедди.
Он висел на скользкой верхней перекладине подвала, мягко пульсировал и
светился слабым зеленоватым светом. Резиновую руку он опустил в воду, и
она вяло покачивалась на волнах. Потом что-то приблизилось к ней. Он
сделал резкое движение, вытащил существо, извивающееся в его резиновой
хватке, медленно и осторожно поднес к стене и ударил о кровавое пятно.
Существо ужасно завизжало, и Руди услышал сосущие и глотающие звуки.

Он поднялся по лестнице. На первом этаже он увидел блондинку, которую
звали Адриана. Она лежала, худая и белая, как скатерть, на столе, а трое
остальных впивались в нее зубами, и из гнойных карманов, которые когда-то
были ее грудями и ягодицами, брызгала зеленая жидкость. Они пили эту
жидкость, и лица у них были бледные, а глаза как пятна сажи.

Когда Руди поднимался на второй этаж, его чуть не сбил Виктор,
летевший на тяжелых кожистых крыльях. В зубах он нес кошку.

Он нашел Крис на чердаке. Она разбила череп существу, хихикавшему,
как клавикорды, и теперь всасывала его влажный мозг.

- Крис, мы должны уйти, - сказал он ей. Она щелкнула его длинным
острым грязным ногтем. Он зазвенел, как хрусталь.

На стропилах чердака сидя спал Джон. Челюсти его были вымазаны
зеленым, а на когтях было что-то вязкое.

- Крис, пожалуйста.

Голова его гудела.

Уши горели.

Крис высосала последние капли мозга и почесала вялое тело мохнатыми
лапами. Она присела на корточки и подняла длинную волосатую морду.

Руди побежал.

Он бежал, наклонившись вперед, упираясь костяшками в пол. За его
спиной рычала Крис. Он сбежал на второй этаж, потом на первый.

Чтобы увидеть себя в зеркале в лунном свете, падавшем в окно, он стал
взбираться по стулу на камин. На окне сидела Наоми и длинным языком ловила
мух.

Он отчаянно карабкался, потому что хотел себя увидеть. И, стоя перед
зеркалом, он увидел, что стал прозрачным и пустым внутри, что уши у него
заострились и на их кончиках появились кисточки волос, что глаза у него
стали огромными и болели от света.

И тут он услышал рычание.

Маленький стеклянный домовой повернулся, а оборотень поднялся на
задних лапах и коснулся его, и он зазвенел, как хрусталь.

Оборотень спросил:

- Интересует тебя что-нибудь, кроме любви?

- Пожалуйста, - взмолился маленький стеклянный домовой, но большая
мохнатая лапа разбила его на миллион радужных обломков, и когда эти
обломки разлетелись по замкнутой вселенной Холма, тьма начала сочиться из
молчаливых деревянных стен...