конечно, достойно восхищения. Но выгоды от этого никакой. Теперь, Лотар, я
знаю, что вы подумаете обо мне как о бесхребетном таракане, но у меня есть
Мечта, и она превыше обычных понятий о верности и долге. Мне нужен этот
корабль, Лотар, и я хочу довести его до истоков Реки во что бы то ни
стало! Если бы у нас были хоть какие-нибудь шансы на победу, я бы даже не
стал заикаться. Но у нас их нет. Нас очень мало и у нас гораздо хуже
оружие. Поэтому я предлагаю заключить соглашение.
конкурентов у него было хоть отбавляй, но из этих двоих он скорее
объединится с нами. У Радовича флот побольше, чем у него, и даже если
Джону удастся каким-то образом победить, он будет так ослаблен, что мы
сможем прибрать его к рукам. Но если мы объединимся с Джоном в одну шайку,
то сможем отлупить Радовича так, что тот будет бежать отсюда, поджав хвост
как шелудивый пес.
спрятаться в горах, а затем предложить свои услуги победителю. Я бы не
смог играть роль труса, оставив этих людей одних сражаться с пришельцами.
бы это было единственным выходом. Нет, я предлагаю каким-нибудь образом
избавиться от Кровавого Топора. Он никогда и ни за что не возьмет Джона в
партнеры.
заметил фон Рихтгофен. - Но другого выхода я не вижу. Так же как и не
считаю предательством убийство Кровавого Топора. Это только страховка. При
первом же удобном случае он сам избавится от нас.
действий.
немец сказал, что довольно болтать. Сэм как всегда хотел оттянуть момент
решительных действий. Но дело надо было уладить именно сейчас.
усмехнулся Сэм. - Я уже чувствую себя подлецом, хотя для этого нет никаких
оснований. Ни малейших! С самого рождения чувствую себя в ответе за все,
даже за сам факт своего рождения.
плечо:
рассчитывайте на то, что я буду думать о вас, как о капитане. Капитаны не
плетутся в хвосте.
своими намерениями с двенадцатью местными жителями, которым он доверял.
Солнце уже начало спускаться к горизонту, когда были оговорены все детали
и заговорщики разошлись вооружаться. Из своих хижин они вернулись с
бамбуковыми копьями и ножами. У одного из них был лук из бамбука с шестью
стрелами, эффективный только на близком расстоянии.
направилась к хижине вожака норвежцев. Снаружи ее охраняли шестеро
викингов.
унять дрожь в голосе.
Гримарссон.
голове. Над плечом Клеменса просвистела стрела и застряла в горле еще
одного охранника. В течение десяти секунд остальные были или убиты, или
тяжело ранены и прекратили сопротивление. Раздались отдаленные крики еще
дюжины викингов, бросившихся на выручку. Эрик с поднятым топором выскочил
из хижины. Фон Рихтгофен нанес удар копьем и пронзил обнаженное тело
норвежца. Кровавый Топор выронил стальное оружие и под напором немца,
шатаясь, стал пятиться, пока не уперся спиной в стену хижины. Он не сводил
с немца глаз, рот его шевелился, кровь сочилась с губ, кожа стала
серо-синей.
рухнул наземь.
четверо ранены. Викинги не сдавались до тех пор, пока их всех не пришлось
утихомирить таким же образом, как и их вожака.
на плече, оперся на копье. Он убил одного из викингов, Гуннлара
Торффинссона, проткнув ему почки ударом сзади, когда тот бросился на фон
Рихтгофена.
Сэма. Теперь он получил удар в спину от своего друга.
всего двоих". Вторым был тяжелораненый турок, пытавшийся подняться на
ноги. Сэм Клеменс, могучий воин, великодушный герой. Подумав об этом, он
оцепенел от ужаса. Перед его мысленным взором предстали эти два трупа, и
он осознал, что от этого видения ему не избавиться и за десять тысяч лет
жизни.
пытаясь поспешно освободиться от обхватившей ее руки. Чувствуя, что ничего
не получается, он поднял копье, чтобы вонзить его в схватившего его
человека. Снизу на него смотрели бледно-голубые глаза Эрика. На какое-то
мгновение жизнь вернулась к викингу. Его взор оживился и кожа слегка
порозовела. Голос был слабым, но все же достаточно четким, чтобы Сэм и
находившиеся поблизости люди могли слышать его:
пророчества. Они жаждут мести за твое предательство. Слушай! Я знаю, что
под этой пропитанной кровью травой есть железо. Я ощущаю его. Я чувствую
это железо, которое струится вместе с кровью по моим жилам. От него моя
кровь становится еще гуще и холоднее. Здесь железа достаточно и даже
больше, чем необходимо для твоего огромного белого корабля. Ты выкопаешь
это железо и построишь корабль, бросив вызов богам этого мира.
понесет тебя вверх по Реке, то на север, то на юг, то на восток, то на
запад. Ты много раз обогнешь планету.
печалью и горечью. Пройдет много лет, на Земле за это время сменилось бы
два поколения, после великих страданий и незначительных радостей, когда ты
уже будешь считать, что твое длинное-предлинное плавание наконец-то
заканчивается, вот тогда-то ты встретишь меня!
дальних походов. И вот тогда-то я убью тебя! И ты никогда не доберешься до
истоков Реки и не будешь штурмовать Ворота Валгаллы!
ослабевает, он никак не мог заставить себя пошевелиться.
может сломать свои остекленевшие от ужаса кости. Затем он посмотрел на фон
Рихтгофена и произнес шепотом:
так, как считаете вы, Сэм, что все происходит чисто механически, что все в
мире запрограммировано, то тогда будущее строго предопределено. А если все
подготовлено и заранее предрешено, то почему будущее не может на мгновение
открыться сквозь туннель времени, а человек не может увидеть его отблеск?
пошутил, и хлопнул Клеменса по плечу.
душе. Однако я и цента не поставил бы за эту суеверную труху.
будущее, и поверил в предсказание.
послал к нему гонца, чтобы передать, что с ним хотят обсудить условия
возможного сотрудничества. Джон всегда охотно соглашался переговорить,
прежде чем пустить в ход нож, и на этот раз тоже дал свое согласие. Сэм
стоял у самой воды, когда увидел Джона Безземельного, облокотившегося о
борт своей галеры. Клеменс, выпивший для смелости целую дюжину рюмок
виски, изложил ситуацию и с жаром стал описывать, какой великолепный
корабль можно будет построить.
черных волос и очень широкий в плечах. Он часто улыбался и говорил на
хорошем английском языке, мало отличающемся от наиболее распространенного,
так что его легко можно было понять. Прежде чем он попал в эту местность,
он прожил десять лет среди виргинцев конца восемнадцатого века. Тонко
чувствуя язык, он освободил свою речь от характерных оборотов английского
и французского языка двенадцатого столетия.
Радовича. Несомненно также, что он сразу же решил, что будет после того,
как они разделаются с Радовичем. Но, тем не менее, он сошел на берег,
Шилова Юлия
Никитин Юрий
Роллинс Джеймс
Шекли Роберт
Маккарти Кормак
Сертаков Виталий