шанс уйти домой с рыбаком, а не наоборот. А охотники только начинали
открывать этот аспект потенциальных возможностей планеты... по большей
части оттого, что уходившие в огромные леса неподготовленными уже не
возвращались.
удачным галактическим координатам и просвещенной налоговой политике
сменявших друг друга королей, он стал теперь межзвездной расчетной палатой
для товарообмена и коммерческих сделок. Все крупные финансовые дома имели
здесь по крайней мере филиал штаб-квартиры, зарезервировав свои более
пышные представительства для более "цивилизованных" планет. Монарх и его
чиновники были не более чем номинально коррумпированными, и король
присматривал за тем, чтобы народ не задавливали репрессивными правилами и
постановлениями. Делалось это, правда, вовсе не из любви к простому
человеку. Просто это было хорошо для бизнеса. А не будь бизнеса, не было
бы и налогов. Нет налогов - значит, нет и правительства. А нет
правительства - значит, нет и короля, положение дел, которого текущий
монарх, Его Сушайшее Величество Король Деве Ног На XXIV, изо всех сил
старался избежать.
представители полусотни других разумных рас. Для поддержания постоянного
уровня жизни этого скопления коммерции требовалось фантастическое
разнообразие органического горючего. Поэтому сам центральный рынок
окружала кажущаяся бесконечной серия закусочных, автоповаров и ресторанов,
образовывавших в действительности одну огромную непрерывную кухню.
Конечная комбинация ароматов, производимых этими заведениями, сливалась в
неповторимую атмосферу. На более рафинированных торговых перекрестках
такие экзотические миазмы держали бы, как приличествует, под замком. В
Дралларе же не имелось для разложения никакого озона. Хлеб насущный для
одного являлся для другого ядом. А деликатес для одного мог вызвать у
другого тошноту.
испарения так хорошо смешивались в естественно влажном воздухе, что любое
потенциально вредное воздействие сводилось на нет. Оставался только вечно
кружащийся густой запах, щекотавший горло и оставлявший неожидавшие того
рты в состоянии непрерывного слюноотделения. Всякий мог получить обманчиво
полный и сытный обед, просто просидев часок в центре рынка и вдыхая его
ароматы. Не так уж много других мест в Рукаве приобрели то, что можно
лучше всего описать как обонятельную репутацию. И это правда, что гурманы
прилетали из такой дали как Земля и Процион всего лишь для того, чтобы
посидеть на окраинах рынка и поучаствовать в долгих и бурных состязаниях,
в которых участники пытались опознать обрывки ароматов, выносимые наружу
влажным ветерком.
бизнесмен мог подкрепиться на окраинах рынка, а затем погрузиться в
водоворот коммерции без необходимости беспокоиться о том, что важную
сделку прервет внезапный порыв, скажем, едкого дыма, прего, от горящих
дров дерева бан. Большую часть дня огромный круг служил восхитительно
хорошо, но в обеденные часы он заставлял рынок больше чем когда-либо
походить на это проницательное туристское сравнение с морскими отливами и
приливами.
пирожок с тиксом. Эта стряпня готовилась на основе крепкого местного
гибридного зерна. Внутри он начинялся кусочками фруктов, ягодами и
маленькими, недавно созревшими мясистыми орехами парма. Законченный
продукт затем обмакивали в чан с тепловатым золотистым медом и давали ему
затвердеть. Он был жестким на зубах, но, ах, что творил с небом! У него
имелся один недостаток: плотность. Кусать тикс было все равно, что жевать
старую изоляцию скафандра. Но он обладал высокой калорийностью;
орехи-парма являлись слабым наркотиком, а Флинкс испытывал нужду в
небольшой стимуляции перед выступлением.
продовольственных полумесяцев виднелись древние стены, остатки Старого
Города. За ними и среди них были рассеяны здания, где шла коммерция
поважней. Именно здесь-то и текла живая кровь Мотылька, а не в живописных
ларьках ниже. Каждый день в темных задних комнатах и конторах этих старых
и новых строений обменивались продукты экономики дюжины миров. Там
находились рестораны для гурманов, обслуживающие богатых спортсменов,
возвращавшихся с озер и воротивших нос и закрывавших окна от плебейских
испарений, наступавших на них с продовольственных ларьков внизу. Там
чучельники занимались своим шумным искусством, набивая шкуры пушистых
яксмов и прикрепляя к щитам кошмарные черные головы рогатых демичинских
дьяволоп.
классы. Те, что победнее, характеризовались малым числом окон и
потрескавшейся штукатуркой, а те, что побогаче, - чудесными многоэтажными
фресками, нарисованными бродячими художниками, и блестящей лазурной
черепицей, сохранявшей в домах тепло зимой и прохладу летом. Еще дальше
поднимались изолированные скопления башен богатых инурбов с их висячими
садами и террасами из укрепленного хрусталя. Они высоко воспаряли над
шумом и гамом обыденности, искрясь при каждом утреннем тумане, словно
усыпанные самоцветами жирафы.
правителей Драллара. Короли поколениями добавляли к нему новые пристройки,
сектор здесь, крыло там, каждый налагал на дворец отпечаток своей
личности. Там проживали король Деве Ног На и его двор. Иногда король
поднимался лифтом на самый высокий минарет и там, сидя с комфортом на
медленно вращающейся платформе, наблюдал на досуге невозможный муравейник,
составлявший его владения.
башнями и разноцветными гражданами, не бесчисленные озера и леса, не
великолепные и разнообразные существа, обитавшие в них, а сама планета.
Именно это-то и привлекало первоначально людей к этой звездной системе.
Окольцованные планеты встречались достаточно редко.
несомненно, когда-то являлись совершенным кольцом сатурновского типа. Но
когда-то в далеком прошлом кольцо сломалось в двух местах, возможно, в
результате сильного гравитационного напряжения или смены магнитных
полюсов. Наверняка никто сказать не мог. В результате получилось
незавершенное кольцо, состоящее из двух огромных полумесяцев из камня и
газа. Ближе к планете полумесяцы сужались, но, уходя в пространство, они,
благодаря уменьшающейся гравитации, развертывались в естественную форму
веера, образуя таким образом прославленный эффект "крыла". Они были куда
большей толщины, чем древние кольца Сатурна, и содержали более высокий
процент флюоресцентных газов. В результате с обеих сторон планеты
возникали две гигантские маслянисто-желтые светящиеся треугольные фигуры.
считали это название банальным, но никто не мог отрицать его уместности.
Она была примерно на треть меньше земной Луны и находилась почти вдвое
дальше. У нее имелась одна специфическая характеристика. Она не "горела",
как, казалось бы, предполагало ее название, хотя и светила достаточно
ярко. Фактически, некоторые считали, что ярлык "луна" совершенно
непригоден, так как Пламя вовсе не вращалась вокруг своей родительской
планеты, а шествовала вместо этого впереди нее вокруг солнца
приблизительно по той же орбите. Поэтому прижились два названия: Морковка,
манящая вперед усыпанного самоцветами осла, никогда не могущего достать
ее, и Пламя. К счастью, открывшие эту планету устояли перед искушением
назвать эти два тела в честь первого изречения. Подобно столь многим
вывихам природы, они - планета и луна - отличались слишком необыкновенным
великолепием, чтобы подвергнуться такой насмешке.
светящаяся линия, но он встречал его изображения, снятые из космоса. Сам
он никогда не бывал в космосе, но посетил много приземлявшихся в порту
кораблей. Там, путаясь под ногами старших членов экипажа, он внимательно
слушал, как они рассказывали повести об огромных кораблях с
КК-двигателями, курсировавших по темным и пустым местам небесного свода.
Конечно, поскольку эти чудовищные небесные суда никогда не касались почвы
планет, он лично их не видел. Такую посадку разрешили бы произвести только
при крайне чрезвычайных обстоятельствах, да и в этом случае не на
обитаемую планету. КК-корабль нес у себя на носу гравитационный колодец
небольшого солнца, подобно пчеле, несущей пыльцу. Даже съежившись до
крошечных размеров, необходимых для совершения простой посадки, это поле
защитит огромный корпус корабля. Оно также выдолбит существенный кусок
планетной коры и вызовет всевозможные разновидности нежелательных
природных явлений, вроде цунами, ураганов и тому подобного. Поэтому
челночные корабли поменьше и сновали туда-сюда между судном и землей,
перевозя людей и их товары, в то время как сами гигантские транспорты
оставались в полифемовской ссылке бескрайней черноты и холода.
причины и не мог оставить Мамашу Мастифф без всякой опоры. Несмотря на
беспрестанные крики, утверждавшие ее доброе здравие, ей было сто с лишним.
Мысль оставить ее одну просто для путешествия ради удовольствия его не
привлекала.
Свержин Владимир
Аникина Наталья
Лукьяненко Сергей
Володихин Дмитрий
Черепнин Владимир
Орловский Гай Юлий