не от боли. Странное дело, мозг его стал для Флинкса непроницаемым. Если
купол и не производил ничего другого, то экранировал мысли всякого, кто
лежал под ним.
как другие столпились вокруг него.
доказали одно. Если эта машина все еще способна функционировать так, как
ей предназначалось, то этот шлем определенно является исходным пунктом.
на пластиковом головном уборе заиграли красивенькие разноцветные огни!
плиту и на опять ставший прозрачным шлем. - Похоже, что я способен
активировать ее, но лишь в очень малой степени. В моем мозгу явно чего-то
не хватает. Или, возможно, для этого требуется всего лишь определенного
рода тренировка, о которой мы ничего не знаем. Не знаю. Я со своим мозгом
попробовал все, что мог. Самогипноз. Йогу. Упражнения Банда. Совершенное
объективное сосредоточение. Открытое подсознание. Результаты вы видели.
Или, скорее, отсутствие их.
Флинкс.
странное. Словно что-то пыталось проникнуть ко мне в голову. Щекотку
снаружи мозга, едва заметную. А когда я попытался сосредоточиться на этом
ощущении, оно ушло и спряталось. Должен сказать, что я разочарован.
выглядел расстроенным, имея на это все основания. - И что же теперь?
избытком продемонстрировал ее безвредность, если и ничего другого.
Поддержание ее настроенности на мозг одного типа может вызвать
благотворный кумулятивный эффект.
За исключением, конечно же, Сиссиф, отказавшейся даже приближаться к нему.
Малайка сумел вызвать сильное желтое свечение прозрачного материала.
Флинкс действовал так же хорошо (или так же плохо, сказать не мог никто),
как Цзе-Мэллори, только его цвет обладал еще и неровным пульсированием.
Словно для опровержения утверждений Цзе-Мэллори, он вышел из купола с
определенной головной болью. Ата и Вульф сумели вызвать светло-красный,
почти розовый цвет. Им больше повезло, когда наконец сделал попытку
Трузензюзекс.
эффективности, мягкие цвета сразу же пробежали спектр от бледно-розового
до темно-синего. Цзе-Мэллори пришлось отметить это, чтобы привлечь
внимание всех. Повторяющиеся неудачи вызвали скуку. Но теперь никто не
скучал. Гудение из основания плиты сделалось четко слышимым даже за
пределами купола. На одной из открытых панелей огромной серой массы машины
начали слабо светиться огоньки. Шлем к тому времени принял
темно-лавандовый цвет.
малиновым цветом. Время от времени мягкий свет полз на несколько
миллиметров вверх, а потом опускался обратно и исчезал в полу.
пришлось поддерживать философа за грудную клетку-б, так как ноги не
держали старого инсектоида. Они вместе, пошатываясь, спустились к первому
ряду сидений. Лицо Трузензюзекса оставалось беспристрастным, но обычное
здоровое свечение у него в глазах заметно потускнело.
когда сказал, будто нечто пыталось проникнуть тебе в голову! Я опять
почувствовал себя, словно юноша, пытающийся вылупиться из своей куколки.
Уфф! Могу сказать, однако, что из этого ничего не вышло.
заставили сам купол светиться красным, во всяком случае, вокруг основания.
своего рода достижение. Изнутри я не мог этого заметить. Я сосредоточился
довольно глубоко и со своими оптическими нервами не работал. Возможно, это
значит, что мы на правильном пути? - Он повернулся лицом к Малайке. К его
мускулам постепенно возвращались прежние силы. - Капитан, я переиначу свое
предыдущее утверждение. Дайте мне на это еще три-четыре недели, и я так
или иначе выясню, сможет ли когда-нибудь человек или транкс управлять этой
штукой. И окажется ли ваш вклад потерей или нет.
безуспешная борьба с Крангом прибавила немного терпения, если и не дала
других результатов.
Вы уже сделали намного больше, чем я имел право надеяться. Работайте не
спеша, господа, работайте не спеша.
Кранга... Оно более полно рассмотрело импульсы, пробудившие Первичное
Звено слабыми детскими зондированиями и давлениями. Даже в своем
полуспящем состоянии он был разумно уверен (плюс-вероятность - 90.97,
минус-вероятность - 8.03, случайные факторы - 1.00), что наверху
присутствовал мозг первого класса. Единственный, вполне способный
пробудить Кранг к состоянию Ниазмы, или полной эффективности. Он явно
предпочел пока не раскрываться. Машина подумала и позволила своим секциям,
управляющим разумом, снова впасть в спячку в состоянии готовности.
недель. Они возились с доступными частями внутренностей машины, когда
рация Малайки сообщила о пришедшем заатмосферном вызове. В порядке
безопасности его портативная рация находилась в постоянном контакте с
большим передатчиком краулера. Флинкс присутствовал при этом, помогая
ученым в физическом аспекте их работы. Сиссиф, Ата, Вульф вернулись в
краулер, сортируя припасы в его просторном трюме.
две койки. Другие все еще находили более удобным спать в знакомой тесноте
краулера, несмотря на необходимые для этого ежедневные прогулки.
выражение, появившееся на лице Малайки. Флинкс уловил его из внезапного
замешательства мыслей коммерсанта. Он все утро наблюдал, как ученые
трудятся над незнакомыми обозначениями и непонятными переключателями.
Девять десятых того, что они пытались сделать по части механики,
ускользало от его понимания. Он был способен помочь им в более тонких
частях операций, обладая, как они выражались, определенным "чувством"
того, что где располагалось. И как всегда, их разговор как на устном, так
и на мысленном уровне просто завораживал.
кнопку вещания на крошечной рации.
краулера.
Мало толку отрицать это. - Он повернулся к другим. - Может быть, нас
сейчас прослушивают, хотя я сомневаюсь, что такое возможно сквозь эти
стены. Но, впрочем, я также сомневаюсь, что нас вызывает другой звездолет,
а дело обстоит именно так. Хайдхуру. Ничто не имеет смысла. Оставьте свои
рации и слушайте, если желаете, по моей. Нет резона извещать возможного
противника о том, сколько у нас действует передатчиков. Если, конечно, он
этого уже не знает.
напряжение было сильнее, чем он хотел показать. В любом случае, по рации
он сказал лишь: - "Да?"
женственным, то слова - нет.
привет, сэр, от мадам Рашалейлы Нуаман и "Нуаман Энтерпрайзис". - Губы
Малайки скривились в беззвучном ругательстве, заставившем Флинкса
покраснеть. - Поздравляю!
язык коммерсанта.
дальнейшего разговора - который, заверяю вас, нам обязательно предстоит -
вы, возможно, знаете меня как Эйбла Никососа.
Мне любопытно, как вы сюда попали. Эта планета, кажется, приобретает
всеобщую известность.
голосе сквозило притворное удивление, - мы последовали за вами. Большую
часть пути от Мотылька. На почтительном расстоянии, конечно. И если уж об
этом зашла речь, то вы безусловно немало меняли свой курс в начале
Доценко Виктор
Сертаков Виталий
Володихин Дмитрий
Шилова Юлия
Самойлова Елена
Орлов Алекс