Алан Дин ФОСТЕР

ВНУТРИ СЕБЯ

Это не Бог, в тысячный раз говорил себе Мартин Ористано, приближаясь
к машине, это только инструмент, орудие, предназначенное служить человеку.

Никогда еще он не был так тесно связан с машиной за последние сорок
лет жизни. Являясь старшим программистом и оператором уже целое
десятилетие, Мартин все еще не мог подавлять в себе трепет и страх, входя
в офис. Обманчиво простая клавиатура ждала его прикосновений, команд.
Двойные видеодатчики поймали стереооптическое изображение Ористано. В
инфракрасном излучении он воспринимался как тепловой поток. В комплексе
имелось множество входных устройств, но только через одно можно было
связаться напрямую с логическим центром. Только несколько человек знали
код и имели доступ к новейшей клавиатуре. Очень немногие считались
благонадежными и имели разрешение на вход в это помещение, что являлось
большой привилегией. Главным образом поэтому Мартин Ористано, стал
известен широким кругам. Его опасались больше, чем Президентов, Премьеров
и Верховных руководителей, правивших народами.

Конечно, Президенты и Премьеры мало что могли сделать и служили лишь
шахматными фигурами для правительств, как это происходило в течение многих
сотен лет с королями и королевами Англии. Талант администратора такого
рода больше не требовался.

Коллигатар очень внимательно относился к таким деталям. Очень добрый,
совершенно безразличный к политическим страстям, неподкупный, но в то же
время, сочувствующий, способный на сострадание, он мог выносить основные
административные решения, свободные от пагубного влияния ненависти и
старых обид. Он не руководил, а только предлагал. Его предложения не имели
силы закона. Не должны были носить.

Общество больше не жило в страхе перед своими вождями. С того
момента, когда оно стало совершенным, Коллигатар освободил его строителей
от этого и от многих других страхов. Однако, было вполне естественным, что
некоторые боялись силы, заключенной в машине, и тех, кто следил за ее
функционированием.

Таким образом Мартин Ористано знал почему его боялись. Это беспокоило
его время от времени, поскольку он являлся одним из самых мягких и умных
людей.

Мартин должен был быть таким. Никто другой не мог занять пост
старшего программиста, какими бы огромными техническими способностями он
не обладал. Перед назначением в течение одиннадцати лет Мартин подвергался
психологическим тестам, которые были в сотни раз труднее, чем любые уже
сданные им технические экзамены. Власти не имели возможности повлиять на
занявшего один из самых важных гражданских постов, хотя и сам Коллигатар
был сконструирован с защитой от ошибок и от вмешательства человека,
движимого злыми или чисто личными побуждениями.

Поэтому Мартин ловил на себе косые взгляды во время каждого своего
появления на публике. Они приходили с ближайшей территории. Пусть люди
лучше боятся его, простого человека, чем машину.

Река Реус охлаждала Коллигатар и его поддерживающие устройства.
Водный поток из озера Люцерн обеспечивал питание. К югу от сооружения
вздымались в небо громадный массив ослепительно блестящих Альп и
высочайший горный кряж под названием Тоди. На Юго-Западе Бернес Оберланд
гнездился в Юнгфрау на четырехстах метрах над уровнем моря.

Основная часть Коллигатара находилась глубоко внизу под мощным
гранитным склоном горы Юриростока, скромной, но производящей глубокое
впечатление вершиной.

Стоя в носовой кабине катера и глядя на поверхность озера, Мартин
поежился, но от чего-то более прозаичного, чем благоговейный страх.

Был ранний октябрь. Скоро большая часть Швейцарии покроется
альпийским снегом. А Мартин будет вынужден переехать из большого,
комфортабельного дома в Люцерне на зимние квартиры, расположенные глубоко
в горе.

Несколько пассажиров бросили быстрые взгляды на массивную фигуру,
застывшую около иллюминатора. Многие знали, кем был этот человек.
Семидесятилетний, угловатый как в юности, с седыми волосами, зачесанными
назад больше для удобства, чем ради моды, он оставался узнаваемым и в
профиль и в фас.

Угловатость досталась ему по наследству. Все, даже жена Марта,
утверждали, что он слишком мало ел, чтобы помочь своему телу справиться с
ежедневными стрессами. Мартин не мог обмануть их объяснениями, что давно
адаптировался к этим стрессам и что считает еду в лучшем случае монотонным
действием. Такая адаптация являлась одной из причин его назначения старшим
программистом.

На самом деле этот титул назывался не совсем правильно. Мартин почти
не занимался программированием. Больше подошло бы название "старшая
сиделка", подумал он, сняв пальто и пиджак и повесив их на древнюю вешалку
из дуба, стоящую за дверью.

Мое отношение к этому офису, решил Мартин, такое же, как к
предыдущему, но нужно нечто большее. Для прессы, по крайней мере.
Коллигатар и обслуживающие его люди всегда беспокоились о реакции средств
массовой информации. Это продолжалось даже теперь, когда основной страх
перед возможностями машины рассеялся.

Определенно, офис не производил особого впечатления. Здесь было много
растений - забота Анны. Секретарша Мартина имела в этом большие
способности и могла бы вырастить тропическую орхидею в снегу. Потом здесь
было огромное количество сов - большая керамическая с желтыми глазами,
каменная, бумажная, которую внучка Мартина сделала в школе. Несколько сов
было взято также из коллекции его жены. Ористано не мог отказаться от
подарков любимой женщины. Репортеры, которым посчастливилось проникнуть в
этот кабинет, принимали птиц за символы жизненной позиции Мартина. Они
очень расстроились бы, узнав, что на самом деле старший программист больше
любил аистов.

Офис должен быть чем-то большим, чем-нибудь представляющим
электронное чудо, которое гудело глубоко в порах. Возможно, длинный
тоннель с иллюминаторами высотой в несколько дюжин метров и с бесконечными
рядами ярких, мигающих огней. Это произвело бы впечатление на зрителей.

Но ничего похожего здесь не было. Только мягкий ковер под ногами,
приглушенный свет и станция с рядами видеоэкранов и клавиатурой.

Комплекс состоял из множества одинаково обставленных комнат и мало
чем отличавшихся от кабинета Мартина. На двери висела табличка, а в
коридоре дежурили незаметные охранники. Для большого количества охраны
необходимости не было. Труднопроходимые пояса безопасности находились
снаружи горы.

Мартин сказал: "Гутен таг", нажав на кнопку и начиная утреннюю
работу. Голосовой датчик проверил образец его голоса и мгновенно опознал
хозяина. Это была часть маленького модуля, который тем не менее
периферийно соединялся с самим Коллигатаром, как каждая, даже самая
крошечная деталь внутри горы. Такие связи создавали интересные контрасты:
Коллигатар с поразительной точностью мог предсказать подземные толчки в
Китае и число метеоритов, которые должны были вспыхнуть над Карпатами на
следующей неделе.

И еще он мог сварить чашку хорошего кофе.

- Что хотели бы вы сегодня на завтрак, сэр? - Низкий голос модуля был
не таким ровным, как искусственный голос логического центра Коллигатара.
Однако, это говорила часть машины.

- Баварский кофе, - ответил Ористано, присаживаясь. Он уже
позавтракал дома.

Машина могла великолепно обеспечить его едой. Некоторые техники
остались бы жить внутри комплекса на весь год, наслаждаясь тем, как
Коллигатар выполняет любое их пожелание, но существовали законы,
запрещающие такое, хотя и добровольное заключение.

Люди нуждались в реальном мире, хотели они жить в нем или нет.

Мартин вздохнул, откинулся в кресле и прислушался к звуку струйки
кофе, стекающей в кружку в нише справа. Он расслабился и стал с
удовольствием смотреть на огромный голографический экран. Из-за него
помещение казалось загроможденным оборудованием, но Ористано настоял на
том, чтобы экран установили.

Ощущение глубины воспроизводилось прекрасно, когда изображение
медленно перемещалось слева направо. За полчаса произошел поворот на 360
градусов, и движение началось сначала. Ористано никогда не уставал от
этого зрелища, и никогда не менял изображение, хотя из своего офиса имел
доступ к тысячам разных сцен.

На голографическом экране был пляж Парижа, берег бухты Полинезийского
острова Хуахине. Пальмовые деревья, голубое небо, полуразрушенные кратеры
вулканов, белый песок и прозрачная вода, сверкающая, резко контрастирующая
с предзимним пейзажем на берегу. Иногда появлялись медленно плывущие скат
или акула.

Мартин неохотно повернулся посмотреть на список, появившийся на
центральном мониторе. Советское правительство запрашивало параметры
выращивания ржи для района нового Узбекистана. В деле было задействовано
несколько гибридов семян и специалисты, как обычно, спорили до хрипоты,
какой из них лучше.

Решение данного вопроса требовало детального сравнения последних
анализов почвы района, разновидностей насекомых и возможности наводнений;
предсказаний погоды на ближайшие полгода; информации о психологическом
состоянии как каждого колхозника, так и каждого частного фермера; сведений