Чтение 21–й страницы книги ~Гремлины~

- Это что, Ваша жена? - вмешалась Кейт.

- Нет, - сказал он. - Это снегоуборочная машина. Чертовка.

- Но мне кажется, Вы говорили, что она прекрасно работает, мистер
Фаттерман, - сказал Билли.

- Так и было. Но до того, как я отдал ее в починку, и ее напичкали
иностранными деталями. Каждая прокладка, свеча зажигания - все иностран-
ное! Неудивительно, что она сломалась. Это все равно что подать жирные
отбивные на свадьбе. Вы когда-нибудь слышали, чтобы кто-нибудь когда-ни-
будь подавал жирные отбивные на свадьбе?

Билли покачал головой.

- Конечно, нет! Там подают добрую старую американскую еду! Если по-
дать гостям жирные отбивные, никто уже больше не сможет сдвинуться с
места. То же и с машинами и с грузовиками. Иностранные детали - это как
жирные отбивные. Вареный рис. Густой, клейкий.

- Я никогда раньше не слышала, чтобы об этом говорили подобным обра-
зом, - сказала Кейт, подсмеиваясь над ним, - но может быть, в этом
что-то есть.

- Они мстят нам за то, что мы выиграли войну, - сказал Фаттерман нес-
колько заплетающимся языком, но твердо. - Они запихивают в свои детали
гремлинов, тех самых гремлинов, которые ломали наши самолеты в Большой
войне.

- Большой войне? - спросила с удивлением Кейт.

- Во Второй Мировой войне, - выпалил Фаттерман. - Ну знаешь, той, ко-
торая была после Первой Мировой войны.

Кейт и Билли засмеялись.

- Во всяком случае, - продолжил Фаттерман, - они засылают сюда своих
гремлинов... в автомобилях, радиоприемниках, а теперь вот и в свечах за-
жигания.

- А где сейчас снегоочиститель? - спросила Кейт.

- За углом. Он сломался, когда я заворачивал на стоянку. Я первый раз
за сегодняшний день решил отдохнуть.

- Подвезти Вас домой? - спросила Кейт.

- Нет, спасибо, - ответил Фаттерман, с трудом вставая. - Жена уже
едет. Наверное, уже подъехала. Спасибо, что выслушали меня. Мне это было
нужно.

- Пожалуйста, - ответила улыбаясь Кейт. - Может быть, Вам купить по
дороге жирных отбивных? Это Вам должно помочь.

- Слишком жирно, - засмеялся Фаттерман и помахал рукой, направляясь к
двери.

Билли откинулся назад и улыбнулся.

- Ты была так мила с мистером Фаттерманом, - сказал он.

- Я привыкла, - ответила Кейт. - Все люди примерно одинаковы. Им
просто нужно, чтобы кто-нибудь их выслушал. Особенно в праздничные дни.

- Почему?

- Потому что многих подавляет наступление всеобщего веселья.

- Мне всегда казалось, что все счастливы в праздники, - задумчиво
сказал Билли.

- Большинство, - сказала Кейт. - Но некоторые - нет. Когда остальные
вскрывают подарки, они вскрывают себе вены.

Билли поморщился.

- Веселая мысль.

- Это так. Количество самоубийств всегда выше всего в праздники.

- Перестань. Теперь у меня начнется депрессия.

- Извини. Не буду.

Что-то в ее голосе обеспокоило его.

- У тебя когда-нибудь бывает депрессия во время Рождества? - спросил
он.

- Я не справляю Рождество, - ответила она. - Для меня оно не сущест-
вует.

- Почему, ты что - исповедуешь индуизм или что-то в этом роде?

- Нет, я просто не люблю...

- Но... почему?

- Ты действительно хочешь знать? - спросила она, глядя на него почти
что с вызовом.

- Конечно... Наверное, я хочу все о тебе знать.

Она отвела глаза.

- Не знаю, - пробормотала она, глядя в пространство. - Не знаю, поче-
му Рождество всегда приносило нам несчастья... Моя бабушка умерла на
Рождество... Я ее любила больше всех... У меня был аппендицит на Рож-
дество. Он лопнул, когда я открывала подарки... Даже моя собака Снэппи
погибла на Рождество... Ее переехали двое больших ребят на санях... Но
самое худшее... Боже, это было ужасно...

- Что? - спросил Билли.

- Это было в канун Рождества, - продолжила Кейт медленно, как бы в
состоянии транса. - Мне было шесть лет. Мы с мамой украшали елку... пели
рождественские песенки, мы радовались, ждали, когда папа придет домой с
работы. - Она помедлила, потом вздохнула. - Прошла пара часов, потом
еще. Папа не приходил. Мама позвонила ему на работу... никто не ответи
л... Потом уже закрылись все магазины. Тогда мы с мамой начали волно-
ваться...

Билли молчал, боясь услышать, чем закончится рассказ, и в то же время
с нетерпением ожидая, когда же она продолжит.

- В общем, мы не спали всю ночь... Он не пришел домой... Рождественс-
кий день тянулся вечно, не было никаких известий... Полиция начала поис-
ки. Прошла неделя, две недели. Мама была близка к нервному срыву, и мы с
ней не могли ни есть, ни спать... Потом, однажды в январе на улице шел
снег. В доме было страшно холодно, и я попыталась разжечь огонь. Тогда я
заметила...

- Заметила... что? - пробормотал Билли.

- Запах... Пришел пожарный и взломал верхнюю часть дымохода. Мы с ма-
мой думали, что он вытащит дохлую птицу или кошку... Но вытащили моего
отца.

Билли вздрогнул, глаза его расширились.

- Он был одет в костюм Деда Мороза, - продолжила Кейт. - Он лез через
дымоход в сочельник, в руках у него было полно подарков. Он собирался
удивить нас, но наверное, удивил самого себя... Он оступился... сорвался
и сломал шею... и, наверное, умер тут же. По крайней мере, он не долго
страдал... Его тело осталось там, застряв в дымоходе... Вот так я и уз-
нала, что Дедов Морозов не бывает, и вот почему я не люблю Рождество.

Застывшие черты лица Билли смягчились, когда он увидел, что глаза ее
заблестели.

- Это ужасно! - сказал Билли. Он коснулся ее руки.

Кейт шмыгнула носом, потом улыбнулась. Она пожала руку Билли.

- Вот это моя собственная рождественская песенка, которую я переска-
зываю, когда кто-нибудь спрашивает меня, почему я не люблю Рождество.
Вообще-то ты один из немногих, кто не высказал сомнения. Большинство лю-
дей просто смотрят странно, а некоторые даже смеются.

Сознание того, что он более склонен к состраданию, чем средний чело-
век, немного успокоило Билли. Удивительно было узнавать что-то о Кейт,
которая обычно сохраняла в тайне свою личную и семейную жизнь.

- Я действительно очень тебе сочувствую, - сказал он. - Я чувствую
себя как жалкий придурок, как всегда меня называет Джеральд.

Кейт засмеялась.

- Нет, ты не придурок. Ты просто думаешь о том, что чувствуют другие.
Если это свойственно придурку, я готова с ним дружить.

- Вот один придурок уже с тобой.

Полоска решился. После того, как пятнадцать минут за ним по пятам хо-
дил большой пес с печальной мордой, он решил, что пора принимать реши-
тельные меры. Недопустимо, чтобы этот шумный чурбан все время следил за
ними, когда они решат действовать. Это было практическим аспектом ситуа-
ции; приятное состояло в том, что бороться с Барни будет весело, и на
этом они потренируются.

Собрав остальных Могваев, Полоска набросал в общих чертах план
действий, которые нужно было предпринять немедленно. Другие, как он и
предполагал, восприняли все с радостным энтузиазмом.

- Как только женщина пойдет к соседям на чашечку кофе после обеда, -
распоряжался Полоска, - мы соберемся. До тех пор мы поработаем по от-
дельности с помощью вот этого.

С этими словами он раздал длинные булавки, которые нашел в корзинке
для рукоделия миссис Пельтцер.

- Еще кое-что есть в мусорном ведре под раковиной, - сказал он. - Со-
бачьи объедки. Вы двое разжуйте их, а потом разбросайте это повсюду,
чтобы так было, будто его вырвало.

Линн Пельтцер начала замечать необычное поведение Барни после обеда.
Время от времени он издавал крик, для чего, казалось не было никакого
повода. Могваи были на свободе, но ни один из них не приставал к Барни.

Самое худшее произошло около двух часов. Барни начал выть, несколько
раз гавкнул, потом выскочил в гостиную, на носу у него были остатки еды.

- Что ты сделал? - спросила Линн с укором. Пройдя туда, где он был -
в прихожую - она без труда обнаружила большую массу рвоты, стекающей по
обоям. По ее новым обоям.

- Что происходит? - закричала она на Барии. - Почему ты не можешь
плюнуть на пол, как другие собаки? Почему у меня пес, которого рвет на
стену?

Прогнав Барни, она начала убирать. Пока она была занята, Полоска вос-
пользовался случаем и потихоньку поздравил своих товарищей. Они положили
руки друг другу на плечи, как футболисты, и он прошептал им дальнейший
план.

Со стороны движения Могваев выглядели, как почти балетные - так хоро-