Джеймс ГАНН

ГДЕ БЫ ТЫ НИ БЫЛ

Мэт не верил своим глазам. Несколько секунд он стоял как вкопанный,
глядя вслед подпрыгивающему на ходу колесу. Затем, опомнившись, помчался
вслед.

- Стой, - орал он, - стой, черт тебя подери!

Словно забавляясь, колесо высоко подпрыгнуло и, опустившись на землю,
покатилось еще быстрее, чем прежде. Мэт пробежал по пыльной, нагретой
солнцем дороге почти сто ярдов, прежде чем ему удалось поравняться с
колесом и толкнуть его ногой в бок. Вращаясь, оно упало на дорогу и
замерло, словно опрокинутая на спину черепаха.

Тихо зазвенели маленькие серебряные колокольчики. Смех? Мэт быстро и
зло огляделся. Единственным живым существом поблизости была девчонка,
которая брела по дороге в нескольких сотнях ярдов от его осевшего набок
автомобиля.

Мэт пожал плечами и вытер пот со лба рукавом рубашки. Поздний
июньский полдень в южном Миссури был слишком жарким для физических
упражнений.

Он поднял колесо и покатил его сквозь волны горячего зноя и медленно
оседавшее облако красной пыли назад, к зеленому "форду". Мэт мог бы
поклясться, что остановился для смены колеса на редком среди этих холмов
ровном участке. Но тем не менее колесо, как только он отвинтил гайки,
пустилось вниз, словно машина стояла на крутом склоне горы.

Как будто несчастье с колесом не могло произойти десятью милями
раньше, на автостраде, где к его услугам были многочисленные станции
обслуживания! Впрочем, выходка колеса была лишь последней в длинном ряду
неудач и неприятностей, печальными свидетельствами которых остались
многочисленные ссадины и царапины. Мэт вздохнул. В конце концов он хотел
одиночества. Предложение Гэя закончить диссертацию в его охотничьей хижине
показалось Мэту в свое, время божьим даром, но сейчас он уже не был в этом
уверен. Судя по недавнему происшествию, большая часть его времени будет
посвящена борьбе за существование.

Мэт подкатил колесо к машине, осторожно положил его набок и вытащил
из багажника запасное. Не спуская глаз с колеса, Мэт подтянул его к левой
задней оси, стал на колени, поднял колесо, приладил, наживил гайки, сделал
шаг назад и вздохнул с облегчением... Тихо звякнул металл.

Мэт торопливо посмотрел вниз и успел заметить, как последняя гайка
закатилась под машину.

В вещах и машинах есть нечто делающее их принципиально чуждыми
человеческой натуре. На время они могут маскироваться под верных слуг
человека, но в конце концов неизбежно обращаются против своих хозяев. В
подходящий психологический момент вещи восстают.

А может быть, секрет заключается в разнице между людьми. Есть люди, у
которых все получается не так: их бутерброды падают намазанной стороной
вниз; доска, в которую забивают гвоздь, расщепляется; мячи для гольфа
попадают в лужу. Другие же пользуются какой-то необъяснимой симпатией со
стороны вещей.

Удача? Умение? Координация движений? Опыт? Мэт вспомнил свою чуть не
кончившуюся трагически попытку изучить химию; он едва одолел качественный
анализ. Потом ему вспомнилась злополучная, стоившая совершенно
невероятного труда шестеренка, и рейсфедер, который никак не хотел
проводить тонкую линию, сколько ни зачищай его конец...

Все это убедило Мэта, что его руки слишком неуклюжи для инженера. Он
перенес свои устремления в область, где орудия труда были более податливы.
Когда-нибудь он напишет об этом неплохую статью для журнала...

Смех... На этот раз сомнений быть не могло. Смех звучал прямо за
спиной. Мэт круто обернулся. Перед ним стояла все та же девчонка. Чуть
выше пяти футов, в выцветшем бесформенном платье. С маленькими, босыми и
грязными ногами. Волосы, заплетенные в длинные косички, были мышиного
цвета. Только большие голубые глаза чуть оживляли ее бледное личико.

- Почему бы вам не впрячь лошадь? - спросила она, хихикая.

- Давно ли в ваши края завезли эту остроту? - Мэт подавил
раздражение, повернулся и стал на четвереньки, чтобы заглянуть под машину.

Одну за другой он подобрал гайки, но последняя, разумеется,
находилась вне пределов досягаемости. Обливаясь потом, он пополз за ней
под "форд". Когда он вылез, девушка все еще была здесь.

- Чего это ты дожидаешься? - с горечью спросил он.

- Ничего, - спокойно ответила она.

- Почему же ты не идешь домой? - поинтересовался Мэт раздраженно.

- Не могу.

Мэт обошел машину и высвободил домкрат.

- Почему бы это?

- Я убежала, - ее голос был трагически спокоен.

Мэт повернулся, чтобы посмотреть на девушку. Одинокая слеза скатилась
у нее по щеке, оставляя за собой грязную дорожку. Мэт ожесточил свое
сердце. Солнце уже склонилось довольно низко, и для того чтобы проехать по
этой всеми забытой дороге оставшиеся двадцать пять миль, ему понадобится
добрый час.

Мэт сел в машину и включил зажигание. Кинув последний взгляд на
патетическую маленькую фигурку на дороге, он яростно покачал головой и дал
газ.

- Мистер! Эй, мистер!

Мэт нажал на тормоз и высунул голову из окна машины.

- Чего тебе еще надо?

- Мне? Ничего, - мрачно ответила она, - но вы забыли свой домкрат.

Мэт рывком включил задний ход и вернулся на прежнее место. Молча он
вылез из машины, подобрал домкрат, открыл багажник, швырнул в него домкрат
и захлопнул крышку. Но, проходя мимо девушки, он заколебался.

- Куда это ты направляешься?

- Никуда.

- Что значит "никуда"? Разве у тебя нет родных?

Она отрицательно покачала головой.

- Друзей? - с надеждой в голосе спросил Мэт.

Она снова покачала головой.

- Ладно, тогда отправляйся домой. - Он сел в машину и захлопнул
дверцу. В конце концов это не его забота.

Машина тронулась. Можно не сомневаться, что девчонка вернется домой,
как только достаточно проголодается. Мэт со скрежетом включил вторую
скорость. Даже если она и не вернется, кто-нибудь позаботится о ней. В
конце концов он не благотворительное общество.

Мэт недовольно затормозил и, дав задний ход, вернулся к тому месту,
где стояла девчонка.

- Залезай, - сказал он.

Ехать по ухабистой дороге было малоприятно, но девчонка подпрыгивала
рядом с ним на сиденье, радостно повизгивая.

- Осторожней с моими заметками, - сказал он ей, указывая на пухлые
папки, лежавшие между ними, - в них больше года работы.

- Год работы? - удивленно отозвалась она.

- Здесь заметки для диссертации, которую я пишу.

- Вы сочиняете рассказы?

- Исследовательская работа, которую я должен написать, чтобы получить
ученую степень. - Он быстро взглянул на нее и снова перевел глаза на
дорогу. - Она называется: "Психодинамика колдовства по материалам
процессов салемских ведьм в 1692 году".

- А, ведьмы, - произнесла она таким тоном, словно ей все было
известно о ведьмах.

Мэт почувствовал беспричинное раздражение.

- Ладно, где ты живешь?

Она перестала подпрыгивать на сиденье и притихла.

- Па снова будет бить меня. Он чуть не спустил с меня шкуру.

- Ты хочешь сказать, что он стукнул тебя?

- Нет, он не пускает в ход руки. Обычно он бьет меня ремнем.
Смотрите.

Она задрала подол платья. То, что она носила под платьем, имело такой
вид, словно было сшито из старого мешка. Мэт взглянул и быстро отвел
глаза. Вдоль бедра тянулась темная полоса. А нога была слишком округлой
для такой девчушки. Мэт прочистил горло.

- Почему он это сделал?

- Он просто грубый.

- Ну, должна же быть хоть какая-то причина!

- Понимаете, - сказала она задумчиво, - когда напивается, он бьет
меня, потому что пьян, а когда трезвый, то бьет меня, потому что не смог
выпить. Обычно он не ищет других причин.

- Но что он при этом говорит?

Она застенчиво посмотрела на него.

- О, этого я не могу повторить!

- Я хочу сказать, чем он недоволен?

- Ах, это... - Она задумалась. - Он считает, что я должна выйти
замуж. Он хочет, чтобы я подцепила какого-нибудь здорового молодого парня,
который бы переехал к нам и делал бы всю работу. Девчонки не приносят в
дом денег, - говорит он, - во всяком случае, порядочные. Они только едят и
просят тряпки.

- Выйти замуж, - сказал Мэт, - но, по-моему, ты слишком молода для
этого.

Она взглянула на него уголком глаза.

- Мне шестнадцать, у нас такие девушки по нескольку поклонников