Эдмонд ГАМИЛЬТОН

ДЕТИ СОЛНЦА

Все в старом доме осталось таким же, как и давным-давно, при деде. Но
теперь здесь было пусто - ни людей, ни их голосов.

Хью Келлард прошел в гостиную, где у окна по-прежнему стоял дедов
письменный стол. Окно выходило на север, к береговым утесам Калифорнии.
Океанские волны буйствовали среди огромных каменных глыб, а на восток от
обрыва, за дорогой, начинались большие, поросшие лесом холмы, уже одетые в
цвета осени. Как и прежде, здесь было пустынно - ни одного человека на
многие мили кругом, и ни одного здания, кроме этого серого, одинокого
дома, вот уже сотню лет открытого всем морским ветрам.

Келлард вернулся в холл. На стенах, как и годы назад, висели в
узорчатых рамках старые фотографии, которыми дед так дорожил. Келларды.
Прадед, и двоюродная прабабка, и все остальные. Никто ни к чему не
прикасался - таково было условие дедова завещания. "Сохранять старый дом.
Когда-нибудь кто-нибудь из семьи вернется сюда".

Старик оказался прав. Один из семьи вернулся - тот, кто странствовал
дольше и дальше, чем кто-либо из землян. Вернулся навсегда...

Но не ошибка ли это? "Нет, - устало подумал Келлард. - Меркурий отбил
у меня всякую охоту. Я так решил, и забудем об этом".

Он вышел из дома. Через дорогу, мимо ветхих сараев, потом вверх по
травянистому склону, где паслись когда-то дедовы скакуны. За лугами
начинался сосновый лес. Келлард поднимался все выше, с наслаждением вдыхая
воздух, насыщенный смолистым ароматом. Этого запаха он не забывал никогда,
а однажды встретился с другим, очень похожим - далеко отсюда, вдали от
Земли...

З_а_б_у_д_ь_ э_т_о, _К_е_л_л_а_р_д.

Вокруг теснились деревья, и он шагал по пятнам света и тени. Впереди
промелькнул олень; из-под ног вырвалась перепелка. Келлард помнил: еще
выше росли совсем старые сосны - они с дедом поднимались туда когда-то,
старик и мальчик. Давно ли? Келларду было тогда 15, - сейчас 32. Значит,
17 лет назад...

Сосны сохранились - леса давно уже не рубили. Корявые, темные гиганты
высились на почтительном удалении один от другого, и он опустился на хвою,
прислонившись спиной к могучему стволу.

"Странно, - подумал он. - Когда мальчиком я сидел здесь, мечтая о
будущем, я не мог предположить, что хоть что-то останется неизменным. А
это дерево так и стояло, когда человек впервые достиг Луны и Марса, и
Венеры, но оно об этом не знает; оно не изменилось от этого".

Келлард сидел долго, вслушиваясь в далекий ропот моря, потом поднялся
и двинулся назад. Он вернулся в дом, разогрел еду, поел, вышел и встал в
воротах, глядя, как Солнце спускается в обширный, золотой простор Тихого
океана. Он думал о маленькой, невидимой отсюда точке около Солнца - о
странном, страшном ущелье, где погибли Морзе и Бинетти.

Потом он вернулся в дом и включил свет. Предки внимательно смотрели
на него из узорчатых рамок.

- Смотрите, Келларды, - сказал он. - Ваш блудный сын - или правнук -
вернулся домой. Вам повезло - знаете ли вы об этом? Ведь в ваше время у
людей были надежда, и мечта, и путь в бесконечность - от победы к победе.
Но этот путь завершился тупиком, и он всегда вел в тупик, хотя я
единственный, кто знает об этом...

Лица предков глядели на него, и он читал упрек в их неподвижных
глазах.

На следующее утро он варил кофе, когда вдруг со стороны крыльца
послышался стук старомодного деревянного кольца. Значит, кого-то прислали.

Но Келлард не ожидал увидеть того, кто стоял в дверях. На Хофриче не
было формы, хотя в Разведке он занимал один из высших постов. Это был
крупный мужчина, медлительный в движениях, а его голубые глаза показались
бы кроткими каждому, кто не знал его в деле.

- Заходите, - помедлив, произнес Келлард.

Хофрич прошел в гостиную, сел. Некоторое время с любопытством
разглядывал старую мебель.

- Давайте поговорим на чистоту, - сказал он потом. - Почему вы подали
в отставку, Келлард? Из-за той аварии на Дневной стороне, не так ли?

- Да. Бинетти и Морзе погибли. Я устал от этой работы. Почувствовал,
что не смогу больше.

- Но у вас и раньше бывали аварии. Вы и раньше видели, как умирают
люди. Вы что-то скрываете, Келлард.

- Допустим. Но я хочу уйти. Какая вам разница - почему?

- Разница есть, - мрачно проговорил Хофрич, - Я помню вас еще по
Академии, Келлард. И не помню никого, кто был бы так помешан на Космосе.
Все эти годы вы не менялись. А сейчас изменились.

Келлард не ответил. Он смотрел в окно, на длинные волны,
разбивающиеся об утесы.

- Что вы видели на Дневной стороне, Келлард?

- А что там можно увидеть? Что еще, кроме вулканов и раскаленных
камней? Что, кроме пекла?.. Почитайте мой отчет - там все это есть.

Хофрич смотрел на него бесстрастно, словно судья. И говорил, будто
произносил приговор:

- Вы увидели там что-то еще, Келлард, и хотели скрыть это от нас.
Пленку автоматической кинокамеры вы уничтожили, но не знали, что показания
радара тоже записываются. Теперь эта запись у нас.

Келларду стало зябко, но он сумел взять себя в руки.

- Радарная запись с Дневной стороны не стоит бумаги, на которой
сделана. Радиационные бури, чудовищные помехи. Радар там практически
бесполезен.

Хофрич пристально смотрел на него.

- Не совсем так. Анализ записи показал, что вы выходили из корабля
после аварии, отошли от него примерно на тысячу ярдов и что там к вам
приближались какие-то неопознанные объекты. Эти всплески записаны слабо,
но они записаны. - Он помолчал. - Кого - или что - вы видели там, Келлард?

Келлард ответил презрительно:

- И кого же я мог встретить на Дневной стороне? Прекрасных дев в
прозрачных одеждах? Вы же знаете, там 4OO по Цельсию, практически нет
атмосферы, вообще нет ничего, кроме излучения, раскаленных камней и
вулканов. Радарная запись! Перестаньте фантазировать. Возвращайтесь к себе
в Мохаве и оставьте меня в покое!

Хофрич смотрел на него тем мягким, пытливым взглядом, который
показывал, что дружба в данный момент не значит для него ничего, а
интересы Разведки - многое. Потом встал.

- Хорошо. Я вернусь на базу. Но вы пойдете со мной.

- Нет, - возразил Келлард. - Я в отставке. Вы не можете мне
приказывать.

- Ваша отставка не принята, - холодно произнес Хофрич. - Вы еще в
Разведке и подчинены ее дисциплине. Вы будете повиноваться или предстанете
перед военным судом.

- Вот как?

- Да, - кивнул Хофрич. - Мне бы этого не хотелось, мы старые друзья.
Но... Когда один из моих лучших офицеров бежит с переднего края, не
объясняя причин, то будь я проклят, если не вырву ответ. То, что вы нашли
на Меркурии, Келлард, принадлежит не вам; оно принадлежит нам, и оно у нас
будет.

Минуту Келлард молча смотрел на него. Потом произнес тихо:

- Ладно, пусть будет по-вашему. Я вернусь с вами на базу. Но я
рассказал все, добавить мне нечего.

- В таком случае, - сказал Хофрич, - мы отправимся на Дневную сторону
и вы полетите с нами.

Через несколько дней экспериментальный рейдер У-9O, снабженный
тройной теплозащитой, стартовал из Мохаве. Келлард молчал. С ними летел
биофизик Моргенсон; похоже, он тоже не был в восторге от экспедиции.
Остальные трое в экипаже были совсем юны, лет по 2O. Они смотрели на
Хофрича и Келларда как на легендарных героев. Когда У-9O, проникнув
глубоко внутрь орбиты Венеры, готовился к маневру сближения с Меркурием,
один из этой тройки, навигатор по имени Шэй, решился заговорить с
Келлардом.

- Ведь это вы первым высадились на Ганимед, сэр, не правда ли?

Келлард кивнул:

- Да.

- Здорово! - восхитился Шэй. - То есть я имею в виду - быть первым.

- Это было здорово, - безучастно сказал Келлард.

- Может, и я... когда-нибудь... - начал Шэй, замялся и продолжал: -
То есть если звездные двигатели появятся так скоро, как говорят, я тоже
смогу стать одним из первых...

- Возможно, - сказал Келлард. - Кто-то должен быть первым. Звезды
ждут нас. Нам нужно лишь полететь и не останавливаться, и звезды будут
нашими, как все эти планеты. Нашими во веки веков. Аминь.

Шэй озадаченно взглянул на него, потоптался и вышел. Хофрич спросил:

- Зачем было обижать мальчика?

Келлард пожал плечами:

- А что я такого сказал? Просто повторил то, что сейчас ощущает
каждый. Победа над Космосом и все такое.

Он смотрел в иллюминатор, как Меркурий медленно приближается - тонкий