ясно, кто победитель. Иначе сочтут очень дурными манерами. К счастью,
Квикка не обладает хорошими манерами.
Вспомнил ошеломляющее зрелище: Бранд, рывком сползающий с меча Айвара.
внутренности. Кишки разрезаны. Я сам давал ему есть чеснок, а потом
принюхивался. Пахнет. Обычно это означает смерть.
кишки, уложил назад. Но даже с маком и настойкой белены, которую мы тогда
давали Альфгару, это было трудно, очень трудно. Бранд не потерял сознание.
У него мышцы живота толстые, как канаты. Если яд начнет действовать в
них...
Но остатками сил отразил попытку Хунда снова уложить его.
рассказать мне... рассказать о франках.
полуразвалившейся хижины. Мало кто узнал бы в нем принца Вессекса,
будущего короля. Золотая корона с головы исчезла - ее сбили ударом копья.
Кольчуга и щит, украшенный изображением животных, исчезли, брошенные во
время отчаянного бегства. Даже оружия не было. Пояс с ножнами он перерезал
и оставил, когда в конце тяжелого дня у него не оставалось иного выхода,
кроме как бежать или умереть - или сдаться франкам. Меч он пронес еще
несколько миль, отбиваясь время от времени вместе со своими последними
телохранителями, уходя от преследующей легкой кавалерии франков. Потом
лошадь под ним пала, он упал вместе с ней и откатился в сторону. Когда
топот стих, он огляделся: никого не было. Альфред углубился в долгожданные
сумерки густого леса Кентского нагорья с пустыми руками, как нищий. Ему
повезло: еще до наступления ночи он увидел блеск огня. И вот теперь сидит
в жалком крестьянском жилище и смотрит, как не очень обрадовавшиеся ему
хозяева загоняют на ночь коз. И может, заодно обсуждают, как его выдать.
Сассекса знали, что смертельно опасно даже приближаться к этим носителям
креста из-за моря. Они даже хуже говорили по-английски, чем викинги, а
вреда причиняли гораздо больше язычников. Не страх за себя согнул плечи
Альфреда, вызвал слезы, которые так не по-мужски наворачивались на глаза.
сталкивается с этим одноглазым молодым человеком - Шефом. В первый раз тот
был у него в руках: он, Альфред, принц и командующий свежей непобежденной
армией, и тот, другой, Шеф, истративший почти все резервы, вот-вот будет
разгромлен армией Марки. В тот раз принц спас карла, возвысил его до
олдермена - ярла, как его называют последователи Пути. Во второй раз у
ярла Шефа была непобежденная армия; а он, Альфред, оказался беглецом и
просителем. Но тогда все же он был просителем не без надежд и резервов.
каждый будет сражаться в своей битве. Альфред сражался, он собрал всех,
кто смог прийти к нему со всего королевства, прийти добровольно, чтобы
отразить захватчиков. И их разбросали, как листья на ветру, они не смогли
выдержать ужасный натиск бронированных всадников. В глубине души Альфред
был уверен, что в битве, которую должен был вести его союзник и соперник,
дела обстояли совсем по-другому. Шеф победит.
соотечественниках веру в нечто более древнее, чем любые боги: христианские
или языческие - веру в удачу, везение, судьбу. Удачу отдельного человека.
Удачу семьи, рода. Что-то такое, что не меняется с годами, либо оно есть у
тебя, либо его нет. Огромный авторитет королевского рода Альфреда,
потомков великого Седрика, зависел от этой невысказанной, но глубокой веры
в семейную удачу, и эта вера четыреста лет продержала род у власти.
и его рода кончилось. Нет. Его перекрыла удача более сильная - удача
одноглазого, который начинал как раб, тролл на языческом языке, который на
площади для казней и пыток вырвал право стать карлом Великой Армии Севера,
а потом и ярлом. Какое еще доказательство удачи нужно? Если ее столько у
одного человека, может ли она быть у его союзников? Его соперников?
Альфред почувствовал отчаяние. Как человек, легкомысленно отдавший
преимущество в сражении, вдруг видит, как это отданное преимущество все
увеличивается и увеличивается и инициатива навсегда переходит в руки
соперника. В эти мрачные моменты ему казалось, что для него все кончено -
для него, для его семьи, для всего королевства. Для Англии. Он с трудом
сдерживал слезы.
перевернуть овсяные лепешки на другую сторону. Поздно. Прогорели насквозь.
Есть невозможно. И тут же у Альфреда свело живот от сознания, что после
шестнадцати часов отчаянного напряжения сил ему нечего, совершенно нечего
есть. Дверь открылась, пропустив крестьянина и его жену, полных гнева и
обвинений. Им тоже нечего есть. Испорчены последние остатки их еды. Их
сжег этот бездельник. Бродяга, слишком трусливый, чтобы умереть в битве.
Слишком гордый, чтобы заплатить хоть чем-то за еду и ночлег, которые они
ему предложили.
сознание, что они правы. Он не мог даже представить себе, что ему удастся
оправиться. После такого падения невозможно подняться. Будущее не для него
и не для таких, как он, - христиан Англии. Оно будет определяться в споре
франков и норвежцев, крестоносцев и Пути. И Альфред ушел в ночь, лишенный
убежища, с разрывающимся от отчаяния сердцем.
голову, взглянул на него, лицо его под бородой посерело. Шеф видел, что
даже малейшие движения приносят ему боль: яд, занесенный в полость тела
Бранда мечом Айвара, боролся со все еще могучим организмом.
разбили. Ты уверен, что они разобьют Альфреда?
спросить тебя, потому что нет в армии человека, который встречался бы с
ними в битве и остался жив. Ты скажешь, что вы многие годы грабили
Франкское королевство. Как они могли позволять грабить себя и все же
оставаться врагом, с которым вы предпочитаете не встречаться?
можно меньше слов. Наконец он хриплым шепотом произнес:
моряки. И у них мало рождается воинов. У нас: копье, меч, щит - и ты воин.
А у них нужна целая деревня, чтобы вооружить одного воина. Кольчуга, меч,
копье, шлем. Но больше всего лошадь. Большие кони. Человек их с трудом
сдерживает. Надо научиться ездить на них, держа щит в одной руке, а копье
- в другой. Начинают учиться еще в детстве. Единственный путь.
сухожилия коня. Пятьдесят всадников - проблема. Тысяча...
всадники. Опасны, потому что быстры, нападают, когда не ждешь.
рек. Или оставайся за оградой.
"невозможно" или "не знаю". Ингульф положил руку ему на плечо и заставил
выйти.
обрушилось множество проблем. Распоряжения по поводу взятой добычи. Судьба
пленников: среди них есть и палачи Айвара, и простые рядовые солдаты. Надо
получать и отправлять сообщения. И все время в глубине сознания Шефа
оставался вопрос: Годива. Почему она уехала с Торвином? И что такого
важного случилось у Торвина, что он не мог ждать?
собственным писцом, и рядом с ним маленький человек в церковной черной
одежде со злобным и враждебным выражением лица. Шеф понял, что видел его
уже однажды, хоть и на удалении. В Йорке.
самого Айвара. Он создатель машин. Рабы - вначале они принадлежали собору,
потом Айвару - рассказали, что он строил машины для Айвара. Они говорят,
что теперь вся церковь Йорка день и ночь работает на Рагнарсонов. - И он с
презрением взглянул на Эркенберта.
возможность поговорить с этим человеком. Теперь я сомневаюсь, что он может
сказать мне что-то. Я догадываюсь, как действуют его машины. И могу пойти
и посмотреть сам. Знаю, как медленно они стреляют и как сильно бьют. Но
одного я не знаю: что еще есть у него в голове и в его книгах? Но не
думаю, чтобы он сказал мне это.
Начинало создаваться подобие плана.
с рабами из Йорка хорошо обращались, и скажи им, что с этого момента они
свободны. Потом пришли ко мне Гутмунда. После него Луллу и Осмонда. А
Контровский Владимир
Володихин Дмитрий
Флинт Эрик
Майер Стефани
Андреев Николай
Прозоров Александр