через береговой прибой, а потом по очереди помогла им преодолеть валы.
Наконец беглянки распростерлись на песке под лучами теплого солнца.
сторону, в другую. Та, которую она искала, так и не вышла на берег. Добрую,
крепкую Акел поглотил океан.
И принялись искать сами. Безуспешно. В море никого не было. Акел исчезла
навсегда.
песок с кожи усталой рукой. Прямо перед ней вдруг закипела вода - круглые
головенки совсем еще юного эфенбуру вынырнули на поверхность. Едва она
шевельнулась, они, испугавшись, исчезли. Даже эта трогательная картина не
могла развеять ее отчаяния, и все же она отвлекла Энге, заставила прийти в
себя, понять, что остальные зависят от нее, и долг ее перед живыми, а не
перед умершими. Она глянула вдоль берега на маячивший над песками пляжа
далекий силуэт Йибейска.
Но будьте осторожны, не забывайте ужасных уроков, которые мы получили в
страшной Гендаси. Многие сестры погибли там, но в смерти их может быть
какой-то смысл, если мы правильно усвоим эти уроки. Помните, что Угуненапса
отчетливо видела истину, ясно говорила о ней и завещала нам свои знания. И
теперь мы знаем, что Угуненапса говорила кстинную правду. Мы знаем истину,
но что нам делать с ней?
ожидание радости. - Вот наше дело, и мы выполним его.
что нам теперь делать. Я найду уголок, чтобы отдохнуть и подумать. И там
подожду вас.
пальцами. А потом отправились вслед за Энге в сторону города.
Глава седьмая
Керрика, дел было куда больше, чем в то время, когда он звался Алпеасаком, а
Вейнте была эйстаа его. Керрик вспоминал жаркие, полные досута дни с
сожалением: почему он не наблюдал тогда, не стремился узнать, как управляли
огромным городом. И хотя он устроился на месте эйстаа возле стенки амбесида
- там, куда падали первые лучи солнца, - руководить отсюда он решительно был
не в силах. У Вейнте было столько прислужниц, помощниц, ученых, наконец,
бесчисленное множество подручных фарги. В его же распоряжении была голько
горстка саску, которые горели желанием помочь, но мало что смыслили в этом.
Простые дела, рутинные и повседневные, они могли выполнять, если их научить,
конечно. Но никто из них даже не мог представить всех сложных хитросплетений
жизни в Алпеасаке. Керрик и сам знал не много, но по крайней мере он понимал
что к чему. Каждая часть города непонятным образом зависела от прочих. А
сейчас город страдал от ран. Местами они затягивались сами... но не всегда.
Широкая полоса зелени вдоль побережья просто увяла, побурела и умерла.
Деревья, лианы, подлесок, стены, окна, склады, жилые помещения... Умерло
все, и Керрик ничего не мог поделать.
ненитески и онетсенсасты во внешних полях не требовали внимания: корм они
находили в нетронутых болотах и джунглях. Олени и большие олени паслись, -
им корма тоже хватало, как и некоторым травоядным мургу. Но некоторые
умирали, и Керрик не мог понять отчего. Не то что бы люди допускали какие-то
промахи... Злобные ездовые таракасты никого не подпускали к себе. Иилане
разъезжали на них, а он не мог даже приблизиться. Они не щипали траву и по
виду были хищниками. Но визжа топтали предложенное мясо. И умирали. Как и
уцелевшие в своем болоте уруктопы. Эти восьминогие существа были
предназначены для перевозки фарги и, похоже, ни для чего более. Когда Керрик
приближался, они глядели на него остекленевшими глазами, не убегали и не
пытались напасть. Они не принимали никакой пищи, даже воды. И, беспомощные и
тупые, падали и околевали один за другим.
тану. Следовало просто делать то, что нужно, и не думать о прочем. Это
решение облегчило жизнь, но все равно целые дни от рассвета до сумерек
проходили в трудах и заканчивались долгими вечерними разговорами.
года сейчас на севере. Зима закончилась, и он не заметил этого;
заканчивалась и весна, когда он вновь обратился мыслью к саммадам. И к
Армун. Только прибытие первых женщин саску напомнило ему о ней, и он
устыдился подобной забывчивости. В такой жаре нетрудно спутать все времена
года. Керрик знал, что мандукто ведают о многом, и решил обратиться к
Саноне.
круглый год. Трудно уследить здесь за течением времени.
следить за луной, - как она наполняется и исчезает, - и запомнить. Ты слышал
об этом?
разгладил перед собою песок. Он-то знал все тайны земли и неба. Указательным
пальцем он аккуратно начертил на земле знаки лунного календаря.
Здесь дни становятся дольше, здесь ночи чернеют. Я вчера видел луну, она
была новой, это значит, что мы здесь.
Саноне, вижу, к своему горю, перед собой только сучок и песок, - сознался в
невежестве Керрик. - Истолкуй свои знаки, прошу тебя. Скажи мне, успели реки
на севере взломать лед, расцвели ли уже цветы?
кругу назад. - С того времени луна успела дважды стать полной...
только начало лета и времени еще много. А нужно еще столько здесь
переделать... Но однажды ночью ему приснилась Армун, он словно ощутил языком
ее раздвоенную губу... и вскочил дрожа, вознамерившись немедленно
отправиться за нею. И за ребенком, конечно.
завершить, чтобы Деифобен сделался пригодным для жизни тану, не было конца.
Долгие летние дни сменяли Друг друга. И снова настала осень. Керрик просто
разрывался надвое. Злился на себя, что так и не выбрал времени отправиться
за Армун, - и одновременно испытывал облегчение: теперь нечего было и думать
успеть туда и обратно до зимних снегов. Но на этот раз он все рассчитает,
закончит все к ранней весне, а Саноне будет напоминать ему о прошедших Днях.
И тогда отправится на север. Все-таки там они в безопасности: и она, и
ребенок - это было утешением, когда он особенно тосковал.
ними, но он прекрасно понимая, что оказался в их охотничьих угодьях. Однако
он видел, что женщина боится его.
дружелюбие.
назад и замахнулась копьем. Мальчишка рядом повторил ее жест. Младенец на
травоисе жалобно завопил. Калалекв, укоряя себя за поспешность, опустил
глаза и-увидел, что его руки и нож обагрены кровью убитого им пушного зверя.
Быстро отбросив нож в сторону, он спрятал руки за спину, надеясь, что улыбку
его сочтут дружелюбной.
вход в землянку. Выбравшись из нее, она замерла, разглядывая пришельцев.
спросила она.
умер, и они горюют. Поговори с ними, скажи, чтобы не боялись.
Здесь, на берегу, мог оказаться только парамутан, один из тех охотников, что
живут у моря на севере. Она слыхала о них, но никогда не встречала. Она
медленно опустила копье, но не выпустила оружие из рук - из землянки
выскочил еще один. Но это была женщина, не охотник, и Армун почувствовала
облегчение. Они принялись неразборчиво переговариваться высокими голосами.
Потом охотник широко улыбнулся и выговорил одно слово:
Лондон Джек
Херберт Фрэнк
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия